Внешне, говоришь, один к одному? озабоченно уточнил Портнягин, для которого вопрос удачи всегда был особенно важен.
Нет, ежели глаз намётан, успокоил колдун, то, приглядясь, разницу, конечно, уловишь Вчера, положим, все были атеисты, а сегодня до того вдруг уверовали, что даже слово «богохульство» с большой буквы пишут. Ну, тут ежу понятно: в соседний мир тебя перекинуло
Хм сказал Глеб. А с чего это вдруг?
Я так понимаю, Глебушка, что за грехи, горестно отвечал ему старый чародей. Обращал небось внимание: в детстве мир светлый, радостный, а в школу пойдёшь уже не то. И чем дальше тем хуже Учитель мой знаешь как говорил? Какому ты миру соответствуешь, в тот мир и оползёшь рано или поздно. Так что ты уж, мил человек, с пророчествами того поосторожней
Почему?
Тьфу ты! снова озлился колдун. Кому ж я это всё тут растолковывал? Ты мозгами-то пораскинь: в разных мирах прошлое тоже, получается, разное! Тут, скажем, вышел гимн у Михалкова, а там нет. Не получилось. Вдохновение вовремя не осенило Или, скажем, написать написал, но не один, а в соавторстве! С каким-нибудь, я не знаю, Гарольдом Регистаном Значит, дели порчу пополам! Или наоборот умножай на два! И смотри, что получается: рассчитал я пацаном год переворота. Правильно рассчитал. Но для того мира А за жизнь-то за целую сколько раз согрешить случилось? Ты прикинь, в какую меня даль отнесло! Вот и Велимир Хлебников в своих «Досках судьбы» тоже на год с предсказанием революции пролетел Такие, Глебушка, горбыли
Ну! Портнягин с недоумением глядел на старого чародея. Что ж теперь, совсем судьбу не предсказывать?
Так ведь промахнёшься же наверняка!
Ну и промахнусь, невозмутимо отозвался Глеб. А кто что докажет?.. Правильно предсказал! Но для другого мира Да классная отмазка! И, подмигнув цинично пялящемуся из-под стола коту, ученик колдуна незаметно поправил заныканный под рубашкой томик Гоголя.
Порченый
поднимали за голову, за ноги, бросали на кирпичный пол Так выковываются народные вожди.
А. Н. Толстой
На дворе выпали осадки хлопьями, как в колбе, и что-то разладилось по сю сторону мутного оконного стекла. Клиенты капризничали, предсказания не сбывались, отмазки не помогали, старый колдун Ефрем Нехорошев, спихнув все дела на руки ученику, никак не желал выйти из запоя, а тут ещё в один ненастный день под дверь осторожно подсунули конвертик с повесткой в суд. Некто Кондраш подал заявление, будто после беседы с воспитанником чародея у него напрочь исчезло биополе, и требовал теперь компенсации за причинённый ему энергетический и моральный ущерб.
«Кондраш, Кондраш недоумевал Глеб Портнягин, разглядывая повестку. А! Сдаётся, это тот мордастенький. Да-да-да! Помню-помню падлу! Представился троцкистом, ворот расстегнул, ледорубчик предъявил серебряный, животворный Что ж он просил-то? Не иначе Льва Давыдовича вызвать Стоп! Не он это! Не Кондраш А Кондраш он вроде такой такой Нет, не помню. Ну да всё равно падла!»
Мимо в направлении сильно початого ящика водки сомнамбулическим шагом продефилировало бездуховное тело Ефрема Нехорошева. Дух старого кудесника, надо полагать, витал сейчас где-то в тонких мирах. И хорошо, если просто витал
Ученик чародея проводил рассеянным взглядом физическую оболочку учителя, снова вложил бумагу в конверт и, пожав плечами, отправил всё это в ящик серванта с мелким колдовским барахлом. Сгодится. Пепел любой официальной повестки, являясь сильнейшим поглотителем положительных эмоций, незаменим при изготовлении отворотных средств.
Портнягин присел на табурет, невольно копируя обычную повадку Ефрема, и призадумался. Помощи от наставника не предвиделось, а неприятности между тем следовали подозрительно правильной чередой, становясь раз от разу серьёзнее и серьёзнее. Если уж столь вопиющей ахинее, как уголовное дело о пропаже биополя, тем не менее дали ход значит кто-то сильно этого хотел.
Кто?
Первое подозрение, естественно, пало на лидера православных коммунистов-выкрестов Никодима Людского, которому Глеб недели две назад имел неосторожность привидеться в ночном кошмаре и, что самое печальное, был этим мерзавцем узнан. Если же вспомнить ещё и прежние их раздоры
Не сходя с табурета, молодой чародей закрыл глаза и минут на десять оцепенел. Потом шевельнулся, пришёл в себя, озадаченно помассировал виски подушечками пальцев. Сведения, почерпнутые им в астрале, мягко говоря, настораживали.
В это верилось с трудом, но Никодим Людской был на сей раз чист, аки голубица. Мало того, обнаружилось, что дело об исчезновении биополя возникло хотя и по явному недоразумению, однако без малейшего нажима со стороны. Потерпевший Кондраш, будучи сутяжным психопатом, затеял склоку вполне самостоятельно, судью никто не подкупал и не запугивал, а в заключение эспертизы просто вкралась ошибка.
Итак, ни следа вражеских козней просто ряд дурацких случайностей и совпадений. Любой материалист на месте Глеба вздохнул бы с облегчением. Однако назубок затвержены были уроки старого колдуна, что нет на свете совпадений и что закономерность это девичья фамилия случайности. Коротко говоря, неудачи последних дней наверняка имели не внешнюю, а внутреннюю причину, гнездившуюся в самом Глебе Портнягине.
Впрочем, ломать сейчас над этим голову не следовало для начала необходимо было замять уголовное дело.
* * *
В тусклых безднах юридических пространств было зябко и неуютно, а внизу, в чёрном провале, подобно угольям, припорошённым сизым пеплом, мерцала страшная Мембрана, отделяющая тонкие миры от Инферно. Некие не слишком отчётливые сущности сбивались в неправдопобные стайки, называемые свидетельскими базами, и бродили окрест, шарахаясь временами от медлительных сгустков негативной энергетики, провожавших алчными взглядами нежное юридическое тело Глеба.
Нечеловечески высокая смутная фигура в струящихся одеяниях пыльного цвета склонила к Портнягину лысый ушастый череп.
Ну? шепнула она с проблеском любопытства.
Тот вкратце передал суть затруднения. Фигура, не разгибаясь, прикрыла дряблые веки. Задумалась. Глеб облизнул губы.
Я это сказал он, как бы оправдываясь. Прикинул: психиатру его показать, Кондраша?.. Так ещё и за оскорбление притянет о защите чести и достоинства Юноша видел, что его не слушают, но остановиться не мог и продолжал сбивчиво, торопливо: А потребуешь новой экспертизы эксперты обидятся ещё хуже напишут
Неподвижная личина растянула безгубый рот в змеиной улыбке, затем открыла загадочные буркалы пыльного цвета и выпрямилась. Ушла ввысь.
Пусть представит справку, злорадно прошелестело оттуда, что у него и раньше было биополе
Подобные сгустки юридической субстанции, с древних времён величаемые ярыгами, не считаются особо опасными, и всё же лучше встречаться с ними пореже, поскольку расплачиваться за консультацию приходится жизненной энергией. Но выбора у Глеба не было. Примерно ту же сумму (в пересчёте на денежные знаки) содрал бы с него и любой баклужинский адвокат с той лишь разницей, что времени на визит к нему ушло бы гораздо больше. А юному чародею необходимо было опередить очередную неприятность хотя бы на полчаса, дабы успеть обмозговать происходящее и, если повезёт, понять.
Стиснув зубы, он решил отбросить самолюбие и начать с самого простого.
* * *
«Сглазил кто-нибудь?..» предположил Глеб и тут же криво усмехнулся. Его теперь, пожалуй, сглазишь! Впрочем, сглаз сглазу рознь от иного он бы сам не отказался. Одно дело, когда твой защитный энергетический кокон пробивают отрицательными эмоциями, и совсем другое когда положительными. Раз уж на то пошло что есть любовь? Либо сглаз, либо приворот, да ещё и с прямым откатом. Почему, например, мужья на Руси от веку жён колошматили? Именно поэтому! Знали, что любящие супруги рано или поздно друг друга сглазят, ну и береглись как могли. А в итоге порчу на баб наводили дурачьё!
Вспомнилось вдруг, как в златые школьные годы на уроке информатики рыжая Алка Зельцер одним томным взглядом проплавила ему солидную дыру в энергетической оболочке. Два дня сквозило ходил лох лохом, всё никак не мог залатать. Да и не хотелось, честно говоря
Глеб нахмурился и заставил себя встряхнуться.
Порча? Уже ближе. Чтобы избавится от сглаза, здоровому человеку достаточно влезть под душ или хлопнуть полный стакан водки. С порчей этот номер не пройдёт: порчу в большинстве случаев наводят умышленно, и её так легко не излечишь снимать надо. Проще всего, конечно, сходить в церковь и помолиться там от души. А поскольку от души сейчас никто молиться не умеет, обращаются к специалистам. Скажем, к тому же Портнягину
Фишка, однако, в том, что проказы подобного уровня Портнягин распознал бы с лёта. Нет, тут каверза посерьёзнее, возможно, кто-то «прицепился» и нагло сосёт из него прану. Жизненные силы, говоря по-нашему. Отсюда и неудачи. Глеб, правда, никогда не слыхал, чтобы жертвами порчи такого рода становились ученики чародеев. Сам порченый, допустим, энергетическую «пиявку» увидеть не сможет точно так же, как любой человек не замечает своих недостатков, пока ему на них не укажут. Но ведь где ученик там и учитель! А уж этому-то выявить порчу как два пальца об астрал
Стенные ходики привирали уже на полтора часа. Глеб поморщился, покинул физическое тело и попробовал прямо сквозь циферблат вынуть увлёкшегося барабашку. Тот заверещал и за что-то там уцепился. Сопротивление не помогло. Портнягин намотал зациклившуюся энергетику на торчащий из стены железный костыль и, снова придав ей вращательное движение, остановился в задумчивости перед древним трюмо, под толстым стеклом которого как бы расплывались радужные нефтяные лужицы.
Да, закавыка Сходить, что ли, через двор к Игнату Фастунову? Всё-таки за одной партой когда-то сидели пусть посмотрит со стороны Нет. Не стоит. С учениками чёрных магов в таких случаях лучше не связываться. Да и достоинства ронять не хочется
Не вовремя сорвался с нарезки Ефрем, ох не вовремя!
* * *
Ну-ка тыковку вяло приказал старый колдун.
Глеб послушно склонил голову. Нетвёрдыми дряблыми пальцами Ефрем потрогал воздух над тёмно-русой макушкой, затем рука его упала, а из лёгких исторглось стенание. Сердце у юноши ёкнуло, но он поспешил уверить себя, что причиной горестного стона было физическое состояние самого Ефрема.
И что там? с фальшивой бодростью осведомился Глеб.
Учитель молчал, бессмысленно отвесив нижнюю губу. Выражение его лица могло означать всё, что угодно.
Ой, хреново обессиленно выдохнул он наконец.
Кому? теряя терпение, спросил Глеб.
Внезапно старый колдун Ефрем Нехорошев выпрямился и широко раскрыл мгновенно прояснившиеся глаза. Похмелья как не бывало.
Сядь! отрывисто повелел он.
Глеб поспешно опустился на табурет. Ефрем встал стремительно, без кряхтенья и, присматриваясь, двинулся в обход заробевшего ученика.
«Заземлили»? осипшим от ужаса голосом предположил тот.
Похоже глуховато отозвался колдун, ощупывая какие-то незримые впадины и выпуклости.
То есть даже не порча. «Заземляют», как правило, с помощью проклятия. Техника злодеяния примерно та же, но с одним существенным отличием: недоброжелатель замыкает жертву не на себя, а на какую-либо стихию. Чаще всего, на землю. Энергия покидает тело несчастного мощным потоком, и что самое обидное поди пойми, кому за это бить морду!
Ну не тяни, не тяни! взмолился Глеб. На что замкнули?
Вопрос далеко не праздный, хотя, какую стихию ни возьми, добычу она отпускает редко. В организм проникают её тонкие сущности, поэтому вслед за неудачами неминуемо приходят болезни, как правило смертельные и неизлечимые: от земли онкология, от огня гангрена, от воды разжижение мозга, от воздуха атипичная пневмония. Так что, строго говоря, хрен редьки не слаще.
Вместо ответа старый колдун насупился и принялся одеваться.
Ты куда? всполошился Глеб.
Пойду учителя своего проведаю угрюмо отозвался Ефрем, влезая в ветхую шубейку из чебурашки. Может, что присоветует
Так он у тебя Жив?
Живёхонек
А чего пешком? Проще ж через астрал!
Ты б ещё «по телефону» сказал ощетинился кудесник. Дело-то, чай, не шутейное
Сердито ткнул клюкой и в воздухе проявилось прозрачное мерцающее подобие извилистой пульсирующей кишки, один конец которой крепился под левым соском Глеба, а другой уходил сквозь стену к какой-то из четырёх стихий. «Пиявка».
Только, слышь ворчливо предупредил старый чародей. Оборвать даже и не пробуй Хуже будет
* * *
Вернулся Ефрем ещё мрачнее, чем уходил. Выпростал плечико из шубейки, хотел выпростать другое, но взглянул на ученика и не поверил своим скорбным глазам. Прозрачный фосфоресцирующий рукав «пиявки» был окольцован этакой орбиталью, дрожащим смутным облачком, в котором старый колдун, вникнув, угадал зыбкого от проворства барабашку, упоённо пытающегося поймать себя за пятку. Сама кишка пульсировала теперь без содроганий, вполсилы.
Шубейка из чебурашки со вздохом осела на пол.
Ну ты даёшь только и сумел вымолвить Ефрем. Отшвырнул клюку и, не разуваясь, кинулся осматривать диво. Приспособление поражало простотой: зациклившийся барабашка (он же, выражаясь научно, вечный двигатель первого рода), вращаясь, создавал поле, значительно замедляющее утечку энергии.
Молодец Ай молодец всплескивая руками, приговаривал старикан, однако заискивающие нотки в его голосе выдавали, что хитроумное устройство почти ничего не меняет в отчаянном положении ученика. Вот умелец! И догадался же
Да ладно тебе! прервал его восторги Глеб. Жить захочешь ещё не то смастрячишь Узнали, чья работа?
Увял колдун, погрустнел.
Много там чего узнаешь! с досадой бросил он, опускаясь на табурет. Проклятье это тебе не порча. Кто угодно мог по злобе
Никодим мог?
Да почему же нет! Тем более политик Что-что, а уж проклинать
Значит, он, приговорил Глеб и хмуро покосился на зыбкое кольцевое облачко. Слушай, а если ещё пару барабашек добавить?
Колдун покряхтел, виновато развёл ладони:
Думаешь, сила назад пойдёт? Не пойдёт, Глебушка. Вытекать, понятно, будет помедленней, а назад не пойдёт, нет Помялся и добавил: Опять же, уменьшишь напор в тебя тут же тонкие сущности полезут. Сейчас-то им против течения приходится, а так
Что хоть за сущности-то? нервно сжимая и разжимая кулаки, осведомился Глеб. К какой меня вообще стихии «прицепили»?
Кудесник смущённо кашлянул:
К народной, Глебушка
Ка-акой?
К народной, с неловкостью, словно прощения прося, повторил колдун. Тут, видишь ли Вообще-то, считается, что стихий у нас четыре, а на самом деле пять
Глеб недоверчиво покосился на учителя:
А к какому народу? К нашему?
Да к нашему, конечно, к баклужинскому Всё гад рассчитал! Остальные-то четыре стихии в городе слабенькие, травленые в трубы загнанные, асфальтом крытые
Глеб не слушал. Лицо у него было отрешённое и усталое: то ли сказывалась потеря сил, то ли тонкие народные сущности уже просачивались потихоньку в его душу.
* * *
Всю ночь, не прилёгши ни на минуту, провёл старый чародей у постели ученика. К утру вокруг призрачно мерцающей кишки стараниями Ефрема закрутилось три барабашки. И всё-таки жизненная сила слабыми толчками продолжала покидать тело Глеба.
Иногда казалось, что юноша уже не дышит.
Светало, когда он наконец открыл глаза и, уставившись незряче в потолок, проговорил, как в бреду:
Систему пора менять
Да куда ещё менять, Глебушка? кривясь от жалости, отвечал ему безутешный колдун. Ты уж под этой пока полежи. Сам знаешь: больше трёх барабашек разом закручивать не след пространство схлопнется