Тоха! Проснись!
Антон вздрогнул и проснулся.
Тихо! зашипел перепуганный Мишка. Слышишь?
С первого этажа доносился шум. Больше всего звуки походили на чьи-то шаги. Безмолвные, но очень тяжёлые, будто незнакомец весил полтонны. И шаги эти раздавались уже на лестнице.
Мама Кто это, Тох? забормотал Мишка. Его трясло.
Не знаю Антон лихорадочно соображал, как выйти со второго этажа и не столкнуться с незнакомцем на лестнице. Мих, тут есть пожарная лестница?
Да откуда?! Тут два этажа всего!
Тогда прячемся за диван. Как дойдёт до окна валим.
Сидя за толстой фанерной спинкой, они прислушивались к неторопливому: бух бух бух Антон вдруг подумал о том, что люди так обычно не ходят. Это же неудобно идти так медленно. И шаги какие-то слишком тяжёлые, даже берцы так не бухают. У него на затылке зашевелились волосы при мысли о том, кто это поднимается по лестнице.
Слушай, Миха зашептал он. Я знаю, кто это идёт Миха?
Мишка что-то пытался сказать, но выходило только мычание: млы-млы, млы-млы. Он ничего больше не слышал, кроме равномерно бухающих шагов. Кое-как выдавил из себя:
Лю-лю-до-е-ед
Нет, это не Антон вдруг замолчал и прислушался. Тихо!
Судя по звукам, которые стали ближе, незнакомец уже поднялся на второй этаж. Скрипнула одна дверь. Другая. Снова забухали шаги.
Миха, Антон потряс друга. Это статуя! Она комнаты проверяет. Бежим! Прямо сейчас!
Они рванули разом, бросив рюкзаки и свечи. Мишка достал фонарик и шустро побежал по лестнице. Антон чуть задержался, бросив взгляд на тёмную фигуру в конце коридора далеко ли? Бросился следом за другом и вдруг с треском провалился по пояс. Гнилые доски не выдержали и взяли беглеца в плен. Антон подтянулся на руках и почти вылез из ямы в полу. Ему удалось высвободить одну ногу, а вторая намертво застряла. Лодыжку крепко держали какие-то деревяшки.
Миха! закричал он. Миха, помоги! Миха, я застрял! Миха
Он дёргал ногу, шипя от боли, но ничего не получалось. Старое дерево держало крепко, не давая вырваться из ловушки. А за спиной уже раздавались тяжёлые шаги. Антон в последний раз отчаянно крикнул:
Мишка, помоги!
Но никто ему не ответил. Только брякнула на прощание входная дверь.
Антон остался почти в полной темноте. Только синий лунный свет сквозь круглое слуховое окно падал на площадку.
Антон считал удары сердца, пока статуя медленно обходила его. Он понятия не имел, что она собирается с ним делать.
Привет, Антон.
Статуя с противным скрежетом присела на корточки. Антон сидел ни жив ни мёртв. Он пытался рассмотреть, моргает она или нет: если моргает, значит, живая, а если нет
Он тебя бросил, вдруг заговорила статуя. Нечеловеческий голос звенел металлом. Не прошёл испытание. А ведь я хотела его наградить. Приглядывалась.
Антон растерялся: да откуда у неё голос-то идёт?! И выкрикнул то, что кричат обычно в таких случаях:
Отпустите меня, пожалуйста! Я ничего не сделал!
Статуя подняла руку с приваренной к ней книгой и заглянула в неё.
Думаешь, вы останетесь друзьями, когда он узнает, что ты получил силу? Силу, о которой он так мечтал.
Антон засопел. Конечно, обидно, что Мишка сбежал и бросил.
Останемся Этим дружбу не разрушишь.
Статуя затряслась. С неё просыпалась серая пыль. Антон понял: смеётся.
Я когда-то жила тут с братом. Мы тоже были друзьями. Давно. Я писала разные истории, вкладывала в них всю душу. Они ему нравились. Он даже просил прочитать их вслух. А потом уехал Вместе с моими историями в тетрадках. А через несколько лет я узнала, что он стал известным автором. Даже разбогател Он украл у меня самое дорогое, а я умерла здесь, одна, без лекарств.
Антон пробубнил:
Я бы так никогда не сделал. Он был плохим братом и другом.
Статуя склонила голову с чугунными косичками набок:
Но перед тем, как он меня обокрал, перед самой смертью, я успела кое-что сделать. Я начала одну, самую последнюю историю. Историю, которая не будет закончена никогда. Она рассказывает про всех. Про меня, про тебя, про Мишку. Про многих других.
Вы про меня написали историю? с недоверием переспросил Антон.
И ты продолжишь её. Пока история пишется, существует волшебство и творятся чудеса. Я даю тебе свою силу. Это сила жизни. Я оживляла вас, персонажей. Ты найдёшь ей своё применение. Найди трамвай, который ходит по кругу. Он отвезёт тебя в Серебряный город. Найди его и
Слова статуи заглушил треск гнилых досок, и Антон провалился в бездонную яму. Крик его потерялся во тьме. А когда он упал на что-то мягкое, то вскочил и понял, что за окном утро, а сам он в своей комнате на кровати. Рядом валялись оба рюкзака, брошенные в старом доме.
Глава 2
В школе он протянул Мишке его рюкзак, забытый в старом доме:
Привет, держи.
Тот молча взял его и повесил на крючок в раздевалке.
Ничего мне не скажешь? разозлился Антон. Не спросишь, как я выжил?
Мишка молчал. Он достал телефон и открыл на нём компьютерную игру.
Вот ты как? Ладно Антон развернулся и пошёл в класс. Как раз прозвенел звонок на урок.
За партой они всегда старались садиться вместе. Но на этот раз Мишка отсел к Еве Лаптевой. Антона грызла обида: «и правда, друг так друг. Статуя была права!»
Они дружили больше года, с тех пор, как семья Антона переехала в этот район. И никогда ни с кем Антон так больше не дружил. Были, конечно, так, приятели во дворе: Севка Радостин, Игорь Вахрушев. Но Мишка
«Предатель!»
***
Из школы Антон шёл в печальном одиночестве. Одному было непривычно. Сколько он себя здесь помнил, они всегда шли из школы вместе с Мишкой. Потом сражались на старой сцене зонтиками, а зимой палками. И постоянно обходили двор с рядом гаражей и розовой трансформаторной будкой, где прочно обосновался Барацкий с дружками. Потому что Мишка в красках рассказал, как они его побили, и строил планы мести. Антон и сам подумывал отомстить, но не вдвоём же идти против всей шайки. Но сегодня он не стал сворачивать да обходить, а пошёл прямо через тот двор.
У гаражей тёрлись Барацкий с дружками. Увидев Антона, они окружили его, отрезав путь к отступлению. Но он даже не дрогнул. После вчерашнего было не страшно. Вблизи Барацкий оказался коротко стриженным с шапкой набекрень: настоящая уличная шпана. Вокруг недобро поглядывали ещё десять пацанов. Главарь ухмыльнулся:
Что это ты без друга своего? Или он из-за угла подглядывает, весь обделался от страха?
За что вы его побили?
А что, он сам тебе не сказал? Отличный друг!
Да что бы там ни было! перебил Антон. Шестеро на одного!
Хулиганьё возмущённо загудело. Барацкий нахмурился:
Шестеро на одного, говоришь? А ну рассказывай, что он тебе ещё про нас напел! Что мы гопники? У школьников деньги на обеды отбираем?
После рассказа Антона шайка долго и матерно ругалась. Барацкий смотрел в землю и угрюмо молчал. Потом исподлобья глянул на Антона и бросил:
Ты, видать, неместный. Вроде не совсем дурак. Мишка обгадился, а вонять теперь нам всем. Иди-ка за мной. Покажу кой-чего.
Они завернули за гаражи, позади которых всё густо заросло сиренью и черёмухой. Где к задней стене крайнего из них была прислонена лестница, так грубо сколоченная, что сразу стало ясно: делали они её сами. Мальчишки влезли на крышу гаража, которая была надёжно скрыта от постороннего взгляда ветками и листьями. Барацкий пригнул ладонью голову Антона:
Ниже давай, не пали контору
Они поползли на коленях по крыше. Туда, где у края на туристической пенке пластом лежал ещё один мальчишка.
Докладывай, боец, приказал Барацкий.
Пока всё тихо, кэп, отозвался боец, оторвавшись от бинокля. Объект не проявляет активности.
Да у вас тут целый штаб удивился Антон.
Барацкий зашипел:
Тихо! Вон, видишь? Это моя сестра в синей куртке. Олька. А там кто рядом не знаю что за дети. А теперь смотри вон на ту лавку у кустов. Видишь?
Нет.
Да нет, левее гляди!
Антон разглядел толстенького мужичка в чёрном пальто и кепке. Он сидел на скамейке и крутил в руках фотоаппарат. Если приглядеться, было видно, что фотограф периодически фиксировал его, чтобы заснять детей на площадке.