Следующую попытку нападения пришлось ждать долго. Недалеко за полночь трое волков отделились от стаи и потрусили в сторону караванщиков, делая большой крюк, пытаясь подобраться к лошадям вдоль реки по самому берегу. Ян взял двоих поляков, и они стали смещаться к самому краю лагеря, чтобы стать как раз по ходу движения волков. Свет костров практически не добивал до того места, и увидеть зверей можно было только за несколько метров перед тем, как они появятся перед стрелками. Волки двигались довольно быстро, и Ян понял, что карабин в этой ситуации не поможет. Жестами показал стрелкам отложить ружья и взять в одну руку револьверы, а в другую клинки. Пояснил, что три волка двигаются прямо на них. Те закивали головами, давая понять, что готовы. Они стояли рядом в метре друг от друга, перекрывая узкую тропинку к лагерю.
Двести метров! тихо, но отчетливо сказал Ян. Сто пятьдесят. Сто. Пятьдесят. Сейчас!
Последний его возглас был заглушен выстрелами. Парень сам успел выстрелить дважды. Его компаньоны подошли к подбитым волкам и с остервенением добивали зверей ударами сабель в сердце. Ян достал из барабана две гильзы и на их место вставил новые патроны, приказав стрелкам также перезарядиться. Он поднял карабин, руками стряхивая с него влагу от мокрой травы. Стая по-прежнему оставалась в отдалении и ничего не предпринимала. Караванщики опять собрались возле костров. Двое стрелков, которые сопровождали Яна, наперебой рассказали остальным, что произошло.
Добже, добже! успокоил их Збышек.
Думаю, можем чаю попить! сказал Ян. И немного отдохнуть. Я буду держать стаю в поле зрения, успокоил он Збышека, который неохотно покинул свой пост.
Следующие пару часов прошли относительно спокойно. Парни молча сидели у костра. Напряжение слегка спало, и кто-то из караванщиков периодически начинал клевать носом. Збышек быстро приводил их в чувство, тыкая в мягкое место заостренным колом, заготовленным для защиты от волков. Время от времени слышался вой волков, то ли от голода, то ли от злобы и отчаяния, что добыча оказалась не такой легкой. Часов около пяти утра стая вдруг сорвалась с места и быстрым темпом стала двигаться в сторону, откуда пришла. Ян посмотрел вперед движения стаи и понял причину ухода волков. В километре по направлению их движения видящий заметил стадо оленей.
На этот раз пронесло.
Он объяснил Збышеку, что волки ушли. Попросил оставить с ним двух дозорных, а остальным можно поспать. До рассвета оставалось часа два. Збышек распорядился оставить одного с лошадьми, второго поддерживать огонь в кострах. Все остальные тут же повалились спать.
Глава 5. Редрик Николай
Николай сидел в одиночестве в своем кабинете и угрюмо курил трубку. Горький и едкий табак то и дело затухал, приходилось постоянно поправлять его в трубке при помощи металлической шпильки. В этом году он наконец купит себе целый мешок хорошего табака у первого же каравана, чтобы хватило на весь год. Тот табак, который ему привозили его новые друзья с востока, годился разве только на растопку печи. «Друзья! Как же! Николай осклабился. С такими друзьями надо быть всегда на стороже». Особенно Иван, который был доверенным лицом степного князя Александра. «Ему что нож в горло всадить, что комара прихлопнуть одна недолга. Или второй, Коста». Николай не припомнил, чтобы Коста вообще при нем хоть раз что-нибудь сказал. Все время молчит. Тяжелый взгляд у Косты. Встречаясь с ним взором, Николай всегда поспешно отводил глаза в сторону. Видящие могли по ауре человека определить в течение первых нескольких дней, что тот совершил убийство. Что они там точно видели, толком никто не знал, да и видящие особо не распространялись. Только те немногие, обладающие даром, которые остались служить у Николая, также избегали встречи с этой парочкой. Похоже, аура что у Ивана, что у Косты постоянно несла на себе следы душегубства. Хотя внешне они ничем не отличались от любого жителя Оршанского района. Те же черты лица, та же одежда. Вот только стоило присмотреться повнимательнее, и сразу становилось понятно, что они из другого теста. Какие-то бесшабашные что ли. Живут одним днем. Могли горсть золота промотать за день. А могли неделю на хлебе и воде сидеть. Ничего их не держало. Ими что своя жизнь, что чужая ни во что не ставилась. Николай не боялся встречаться с ними наедине. Он понимал, что нужен им, а посвящать посторонних в свои с ними дела не хотел. Что бы ни говорил ему Иван, Николай воспринимал это как приказ. Он знал, что за ним стоит большая сила. Вот тебе и редрик Оршанский. Николай опять ухмыльнулся. Не любил он это слово редрик. Двести лет назад до катастрофы похоже звались главы районов у последних предрика, то есть председатель райисполкома. Потом со временем люди упростили неудобное слово. Хотя здания, где те сидели, так до сих пор исполкомами и зовутся. В прошлом году Николая свозили в гости к князю Александру. Иван и Коста проводили его на левый берег Днепра, где их ждал отряд в двадцать всадников. Николай даже личную охрану с собой не брал. Понимал, что, если бы хотели, давно бы уже прирезали. А в чистом поле от его вояк толку мало. То ли дело сопровождавшие его степняки. Настоящие сорвиголовы. При чем огнестрела у них было немного, зато у каждого лук или арбалет и гора холодного оружия, с которым они превосходно обращались. Да и всадники отменные. За два дня отмахали около ста пятидесяти верст, а им нипочем, хотя сам Николай чуть живой был от усталости. Встречали его в стане Александра с показными почестями. Однако Николай понимал, что все мягкие просьбы Александра, по сути, являлись приказами. В стане было около десятка палаток, на глаза попадались только мужчины-воины. Николай догадался, что это временный выездной лагерь. Не могли они без баб и хозяйства существовать. Видимо, не хотели ему ни места показывать, ни размеров клана раскрывать. Николай вернулся домой через неделю, а с ним эта парочка, Иван и Коста, которые так и остались жить в Орше, только периодически уезжали в степь за новыми указаниями. В Оршу постоянно наведывались и другие степняки из меньших кланов. Только все они признавали силу и власть Александра. Стали приходить и небольшие караваны с разным барахлом, оставшимся от последних. Оружия караванщики не привозили, хотя Николай видел, что солдаты в стане Александра были вооружены отменно. Николай несколько раз сам заговаривал с караванщиками, сетуя на то, что они тянут лишь всякую ерунду, а толковых товаров от них не дождаться. Караванщики замолкали и уходили от разговора. Иван, который случайно стал свидетелем подобной беседы, отведя редрика в сторону, сказал: «Оружие везти князь Александр не велит. Как, впрочем, и другие ценные товары. Знает, что здесь все за бесценок отдадут. Погоди немного, и придут в Оршу большие караваны, груженые добрым товаром. В степи этого много. Только всему свое время». В целом Николай и не жалел о подобном состоянии дел. Он никогда не чувствовал себя способным быть первым. Вот служить кому-то было для него проще и понятней. Да только вокруг служить было некому. Никто из соседних редриков не сунул носа за пределы своего района. Поэтому, когда к нему на прием однажды пришли Иван и Коста, Николай понял, что за ними его будущее. Силу свою степняки доказали на деле быстро. За одну осень прижали распоясавшиеся в Орше шайки бандитов. Как далеко смотрел князь Александр в своих планах, Николай не знал, да и не заботился об этом особо. С некоторых пор ему тоже стало нравиться жить одним днем, а там будь что будет.
Трубка совсем погасла. Николай чертыхнулся, встал с кресла и подошел к окну выбить пепел. Он ждал Ивана. Послал за ним около часа назад, как только принял гонца от редрика Несвижского с личным посланием. Кузен сообщал ему также, что посыльного звать Антон, он видящий, и Николай может использовать его по своему усмотрению до прихода каравана, а затем немедленно услать обратно, но без письма. Все, что он там со своими степняками решат сделать, пусть сообщат Антону устно. Кроме того, брат давал понять, что готов принять послов от степняков. Надо отдать должное кузену с его литературным талантом. Письмо было написано так ловко, что Николай все понял без каких-либо сомнений. Да и изложено все было как-то особенно. Если не знать, о чем идет речь, то разобраться невозможно. Видно, Михаил понимал, что на такие витиеватые обороты речи Николай не способен, поэтому и просил ответ передать на словах.
В дверь постучали. Часовой сообщил о приходе Ивана.
Добрый вечер, господин редрик! приветствовал Иван с легким поклоном.
«А он не такой дурак, мелькнула мысль у Николая. По крайней мере, при моих подчиненных ведет себя подобающим образом».
Заходи, ответил Николай и кивком дал понять охраннику, чтобы тот оставил их.
Как только за часовым закрылась дверь, Иван занял свободное кресло и по-деловому спросил: «Что случилось? Твой посыльный не дал спокойно мне ужин закончить, Иван икнул как бы в подтверждение. Все время над душой стоял. Ждал, пока я доем, чтобы к тебе проводить».
Николай протянул Ивану письмо брата. О своем визите в Несвиж на новый год он уже рассказал Ивану ранее. Правда, опустил подробности, касающиеся радушия и гостеприимства брата. Иван медленно дважды перечитал письмо редрика Несвижского, достал зажигалку, поджег лист и, дождавшись, пока он хорошо разгорится, положил его догорать в пепельницу на столе. Несколько минут он сидел молча, думая, как поступить. В конце концов спросил:
Где Антон?
Отдыхает с дороги, ждет поручений.
Хорошо, задумчиво протянул Иван. Затем встал с кресла, долго ходил по комнате. На его лице еле заметно играла легкая ухмылка. Создавалось впечатление, что он ждал подобных вестей. Когда прибывает караван?
Дня через три-четыре.
Хорошо.
Что хорошо? не выдержал Николай. Делать что будем?
Не суетись! неприязненно отмахнулся Иван. Пошли за Антоном.
Николай кликнул охранника. Дверь отворилась.
Видящего, который сегодня из Несвижа прибыл, ко мне! бросил он солдату.
Сделаем вот что, начал Иван, как только они остались одни. Поляков прими честь по чести. Корми, пои, делай вид, что хочешь помочь им во всем. Но только видящих им не давай. Лучше бы ты своих видящих куда в рейды на пару дней разослал. Скажи, что ехать никто не хочет. Неспокойно на востоке. Рискованно. Пусть поляки все свои товары здесь продают. Ты у них купишь. Скажешь еще, что караваны какое-то время ходить на восток не будут. Все, что они там покупали, степняки сами в Оршу возить будут. А еще скажи, что в следующем году сами с караваном на запад идти хотите. Передай поляку письма, скажи, чтобы своему князю отдал. Укажи там просьбу принять твое посольство следующим летом и назначить дату визита. Лишнего не болтай, ни о чем таком не распространяйся. Про нас ни полслова. Можешь сказать, что это ваш с братом план. Думаю, что не поверят, будто ты один такое замутить способен. Брату твоему письмо я с Антоном передам. Мы к нему скоро в гости поедем. Да, и попробуй промурыжить поляков в Орше как можно дольше. Мы должны свои дела сделать и успеть в Несвиж приехать до возвращения туда каравана. Смотри, чтобы караванщиков никто не задирал.
А денег где столько взять, чтобы у каравана товары выкупить? только и смог спросить опешивший Николай.
Золото я тебе завтра поутру доставлю. Смотри, отчитаешься за все до последнего медяка. Если что утаишь, с живого шкуру сам лично сдеру.
Николай поперхнулся от испуга. Он понимал, что это не простая угроза.
С каждой сотни уплаченных монет пять себе возьмешь, подбодрил Николая Иван. Я отъеду на несколько дней. Надо личное поручение князя Александра исполнить. Думаю вернуться к прибытию каравана. Да, Антона я с собой заберу. Судя по тому, что редрик Несвижский пишет, ему мое дело доверить можно.
В дверь опять постучали. Охранник привел Антона и с разрешения Николая впустил его в кабинет.
Садись, паря! приказал Антону Иван.
Антон, не даром проживший в замке у Михаила столько лет, в мгновение понял, кто в кабинете хозяин, и занял свободный стул, повернувшись к Ивану.
Завтра поутру поедешь со мной на охоту. Бабу нам надо для князя найти.
Антон только пожал плечами. Бабу так бабу. Хошь на базар пойдем шмат сала купить, хошь бабу сыскать ему все равно.
Уедем дней на десять, продолжал Иван. Будь готов к восьми часам. Припасы на четверых собери с запасом. Редрик поможет, Иван кинул взгляд на Николая. Тот кивнул в подтверждение. Получишь за работу два золотых. Утром на конюшне найдешь Косту. Он тебе поможет собраться. Я его предупрежу. Все! Если вопросов нет, можешь идти.
Антон встал и, не прощаясь, покинул кабинет.
А что, господин редрик! Вели-ка подать водки да закуски! Давай мы с тобой перекусим и еще немного о делах наших потолкуем.
Николай, расслабившись, вышел в приемную отдать распоряжения. К нему вдруг вернулось расположение духа. «Живем одним днем! подумал он про себя. А дальше хоть трава не расти». В животе у него заурчало. Николай почувствовал вдруг, что сильно проголодался, и, отдавая распоряжение охраннику на кухню, пригрозил ему кулаком: «И смотри, чтобы мигом у меня!»
Глава 6. Березино
Вечером того же дня караван подъехал к Березино. Это был промежуточный районный центр на пути между Несвижем и Оршей. Ничем не приметный. Один из самых маленьких. Город жил транзитом и рыбной ловлей. Уже за несколько километров потянуло запахом копченой рыбы, и караванщики приободрились. У них выдался очень трудный день. Собрались они с первыми лучами солнца. Долго и тщательно навьючивали лошадей и отдали им весь овес. Предстояло пройти около восьмидесяти километров до заката солнца, поэтому люди также плотно позавтракали. Остановки на обед не планировалось. В Березино караван рассчитывал взять день на отдых, осмотр и починку сбруи, пополнение запасов продовольствия для людей и овса для лошадей. Кроме того, часть товаров предполагалось продать местным купцам. Учитывая, что всю ночь не спали, переход предстоял тяжелый. Поэтому, когда на горизонте показался дымок коптилен, расположенных на левом берегу реки, все приободрились и стали с шутками вспоминать события прошлой ночи. Сам город находился на правом берегу Березины и заканчивался сразу за мостом. Этот мост был одним из немногих, сохранившихся от последних, и ближайшей переправой через реку на расстоянии более пятидесяти километров по обе стороны. Поэтому немудрено, что таможенный пост на подъезде к мосту был всегда загружен работой. Таможенники хорошо знали как Яна, так и Збышека, так что появление первого каравана с запада было для них большим событием. Караван заметили издалека, и весь пост вышел на улицу узнать последние новости. Ян понял, что здесь им придется провести около часа для осмотра каравана, уплаты пошлины и оформления соответствующих документов. К тому же надо было обсудить с местным видящим проблему волков. По этой причине Ян попросил Збышека отправить Марека на постоялый двор, который находился в километре за мостом у самой реки и где они постоянно останавливались для того, чтобы хозяин заблаговременно приготовил стойло для лошадей и комнаты для людей, а также позаботится о бане и ужине. Ян оставил таможенников на Збышека, зная по опыту, что поляк будет долго и упорно торговаться с ними за размер пошлины, при этом расскажет им в каком он тяжелом положении и как его любимая мама переживает за то, чтобы он не пошел по миру. Таможенники, в свою очередь, будут жаловаться на свою судьбу и ругать небеса, что им пришлось родиться в этом проклятом месте. Спустя четверть часа пререканий чиновники достанут из запасов копченой рыбы, а Збышек выставит бочонок пива. После осушения бочонка стороны наконец придут к приемлемому компромиссу. Так повторялось из раза в раз, и никто не был намерен менять установленный обычай. Ни Збышек, которому не терпелось глотнуть холодного пива после дня в седле и пережитой ночи, ни таможенники, уставшие от монотонной службы в самом конце рабочего дня, перед тем как разбрестись по домам, где их ждали другие заботы. До заката оставался часполтора, и Ян решил, пусть все идет своим чередом. Сам же он желал после всего происшедшего хорошо попариться в бане на постоялом дворе, освежиться в холодной речке и перед сном покушать густой ухи с толстой краюхой хлеба. Как правило, видящие придерживались строгой диеты. Прием в пищу животных продуктов почему-то отрицательно сказывался на силе дара. Алкоголь вообще был противопоказан. После обильных возлияний в течение следующего дня видящий становился практически слепым. Дар позволял разглядеть все только на несколько метров вокруг. Однако, поскольку завтра выходной и в Березино опасности ждать было неоткуда, Ян не мог отказать себе в удовольствии полакомиться местной ухой, которая, к слову сказать, была очень вкусной. К Яну подошел Петр видящий из Березино. Петру стукнуло уже за пятьдесят, но выглядел он крепким и жилистым. Это был старожил, и всю жизнь после открытия дара он прослужил местному редрику.