Ее глаза засияли.
Давай отпразднуем! Мы могли бы покататься на коньках.
Покататься на коньках? Зачем?
Затем, что это весело! Я тебя научу.
Я вырос с мыслью, что «веселье» это потакание своим прихотям. «Единственный способ добиться успеха в жизни, говаривал мой отец, это упорный труд».
Кроме того, как кататься на коньках с моей координацией?
Пожалуйста, попробуй, сказала она с той самой улыбкой.
Я не мог разочаровать ее. Позже на той же неделе мы отправились в Квинс в Бейсуотере. Там было очень холодно и полно чрезвычайно опытных людей.
Боюсь, я не очень хорош в этом, сказал я, упав в двадцать седьмой раз за полчаса.
Она помогла мне подняться на ноги.
По крайней мере, ты попробовал. Я горжусь тобой.
Правда?
Да. Она притянула меня к себе и уткнулась лицом в грудь. Я обнял ее и вдохнул аромат волос. Кем была эта женщина?
После обеда мы отправились на прогулку вдоль Темзы.
Однажды, мечтательно сказала Сара, глядя на баржи, я хотела бы сесть в одну из них и уплыть. А ты?
Нет, твердо ответил я. Я счастливее в местах, которые знаю.
Наши взгляды на политику тоже отличались.
Что ты думаешь о республиканцах? спросила Сара, когда однажды в выходные увидела, как я за завтраком читаю «Файнэншл таймс». У власти был Билл Клинтон.
Думаю, у них многое впереди, ответил я.
Из-за этого мы впервые поспорили.
Давай согласимся не соглашаться, сказала после Сара.
И, к моему удивлению, это сработало. Ссоры с Арабеллой всегда казались угрожающими. Но Сара считала, что «споры могут быть полезными, потому что они открывают нам глаза на точку зрения другого человека».
Мы начали по очереди выбирать занятия в выходные. Сара любила художественные галереи, особенно те, где выставлялись современные картины, которые, как мне казалось, были написаны детьми. Я предпочитал Музей естественной истории или Музей Виктории и Альберта с его четкими подписями. Еще я познакомил Сару с оперой.
Конечно, случайный человек никогда бы не свел нас вместе. Она курила хотя только табак и никогда не в моем доме. Еще пила, могла каждый вечер выпивать полбутылки белого вина и даже не пьянеть. Не носила больше ночную рубашку, которую я купил, пока она болела. Вместо этого снова спала голой, если не считать ее старого кулона.
Ты не хочешь снять его на ночь? спросил я.
Сара со страхом в глазах схватила кулон, будто я мог попытаться вырвать его.
Нет. Ни за что.
Я не спрашивал почему. Это было не мое дело. Кроме того, если бы я начал задавать слишком много личных вопросов, она могла бы поступить так же.
По средам мне приходится работать допоздна, сказал я.
Ничего страшного, ответила она.
Я говорил себе, что каждый из нас имеет право на секреты.
Но потом, случайно прогуливаясь по парку рядом со старой квартирой Сары, увидел прикрепленное к ограде объявление с размытой дождем фотографией и надписью: «ПОТЕРЯН ЖЕНСКИЙ ВЕЛОСИПЕД». Велосипед был точь-в-точь тот, что я видел у входной двери Сары, когда она заболела, и предполагал, что он принадлежит ее подруге. Я его узнал по пластиковым цветам в корзине. Но в объявлении было указано другое имя. Подругу Сары звали Лидия, а велосипед принадлежал девушке по имени Анита.
Не может он быть тем же самым, сказала Сара, когда я спросил об этом. Мало ли похожих.
Но разве ты не хочешь на всякий случай уточнить у Лидии?
Нет, я знаю, что это ее велосипед, потому что на днях видела ее с ним.
Ты мне этого не говорила.
Сара посмотрела на меня со странным выражением лица.
Я не могу тебе все рассказать, Том. В чем проблема?
Я точно не знал. Просто чувствовал себя неловко.
На следующий день мне на работу позвонил Хьюго. Я ничего о нем не слышал с того теннисного матча. И сразу же понял, что что-то не так.
Чэпмен пишет мемуары, сказал он. Их опубликуют следующей весной.
Я годами ждал, что снова услышу это имя. Но едва оно прозвучало, не смог поверить.
На них обязательно напишут рецензии, добавил Хьюго. Чэпмен теперь большая шишка.
Мне не нужно было напоминать.
Мы не знаем, обмолвится ли он о нас, сказал я.
Ходят слухи, что он собирается сделать полное разоблачение.
Черт!
Я почти никогда не ругался.
Что мы будем делать? спросил я.
Пытаюсь решить этот вопрос.
Ты сказал Оливии?
Да. Голос Хьюго звучал надтреснуто. Она была шокирована, но на удивление готова поддержать. Ты все еще встречаешься с Сарой?
Да.
Ну, если планируешь оставаться с ней, я бы на твоем месте рассказал, что произошло, пока это не выплыло наружу.
Меня прошиб холодный пот. Стоило найти человека, которого действительно полюбил и кому, казалось, есть до меня дело, как меня нагнало прошлое.
* * *
Машина обдает меня брызгами.
Я поднимаю вверх средний палец.
Загораются стоп-сигналы.
Дерьмо.
Водитель разозлился.
Резко сворачиваю налево.
Прочь по переулку.
Оглядываюсь назад.
Ничего.
Я снова дышу.
А потом поворачиваю направо.
Он ждет меня.
Глава 4. Сара
Из-за этого велосипеда я ощущала себя паршиво. Можете мне поверить. Он действительно был просто прислонен к перилам возле центра искусств. И даже не пристегнут замком. Это произошло за день до того, как я по-настоящему слегла, но уже чувствовала, что чем-то заболеваю. Мне только хотелось как можно скорее забраться в постель, поэтому, поддавшись порыву, села на чужой велосипед и поехала домой. Верну его завтра, говорила я себе. Но проснулась в сильным ознобе и, если честно, совсем забыла о велосипеде, пока Том о нем не упомянул.
Я не могла признаться, что одолжила его без разрешения хозяина. Поэтому притворилась, что это другой. Все-таки это такая мелочь по сравнению с другими деталями моего прошлого, о которых Тому нельзя знать.
Он не походил ни на одного человека из тех, что я встречала раньше. И я искренне сказала, что секс был великолепным. Сама не ожидала такого. Получила настоящий фейерверк. Не просто вертушки или бенгальские огни. Целое представление! Залпы ракет, которые осыпались серебряными и золотыми каплями дождя.
Не знаю почему. Мне показалось, что ему не хватало опыта. Возможно, так оно и было слишком многие мои мужчины точно знали, чего хотят. Однако Том был словно в курсе того, чего хотела я.
Но, самое важное, Том был порядочным, честным человеком. Однажды мы шли по улице, и он заметил на тротуаре потерянную пятерку. Я на его месте решила бы, что мне повезло, а он направился прямиком к газетному киоску и спросил, не терял ли кто-нибудь деньги. Никто на это не ответил, поэтому он положил купюру в ящик для пожертвований на прилавке.
Когда-нибудь в будущем, сказал он мне после того, как мы дважды за шесть часов занимались любовью, я хотел бы завести семью.
Никогда не встречала мужчину, который сказал бы такое после нескольких недель отношений. Я привыкла к тем, кого на моем прежнем месте называли «папашками». К мужчинам, от которых женщины беременели, но которые не хотели содержать ни их, ни их детей.
А ты? спросил он.
Конечно. Однажды.
Мне тогда не было и тридцати, так что я считала, что времени еще много. Кроме того, ответственность пугала меня. Но в то же время мне нравилась мысль стать частью настоящей семьи.
А потом Том пришел с работы с одним из тех «застывших» выражений.
Глядя на его мрачное лицо, я поняла, что что-то случилось. Может, он расстроился, потому что все мои художественные принадлежности в беспорядке лежали по полу. Если у Тома и был какой-то недостаток, так это его чрезмерная дотошность.
Я должен кое-что тебе сказать. Он снял очки, протер их и надел обратно.
Я долго этого ждала. Он хотел, чтобы я ушла. Мне следовало найти какое-нибудь жилье. Лидия, которая одолжила мне квартиру на время своего путешествия, теперь вернулась, так что я не могла туда пойти. И моих заработков было недостаточно для аренды. Мне пришлось бы подписаться на
А мы не можем сначала поесть? предложила я, пытаясь выиграть время. Я приготовила пасту с сыром. Еда в духовке.
Пожалуйста, Сара. Это очень важно. Он повел меня за руку к дивану. Тот мне никогда не нравился. Кожа была слишком холодной. Том сел на дальний край и посмотрел на меня. Неужели он узнал? Нет. Он не мог. Ведь не мог?
Когда я учился в интернате, осторожно начал Том, там был один мальчик, которого Он замолчал.
Я ожидала не этого.
Которого что?
Которого мы изводили. Когда я говорю «мы», то имею в виду моего друга Хьюго и меня.
Мою кожу покалывало. Я ни с кем не была жестока. И Том был не из таких. Или из таких? Говорят, что подобные люди всегда тихони.
Физически или морально? Сердце в груди забилось чаще.
Он отвел взгляд.
И то и другое понемногу. Мы окунали его головой в унитаз и объявляли бойкот. Ну, ты знаешь, не разговаривали с ним.
Я пересела с дивана на пол. Мне так было комфортнее. Помогало мыслить яснее.
Почему?
Он по-прежнему избегал смотреть мне в глаза.
Потому что группа учителей из издевалась над нами, торопливо произнес он. Мальчика, с которым мы отвратительно себя вели, звали Чэпмен. Он хотел, чтобы мы донесли на учителей директору, но мы с Хьюго думали, что он станет все отрицать, обвинит нас во лжи, и ситуация ухудшится. Поэтому надавили на него, чтобы он согласился молчать. Нам было всего по десять лет
Его голос прозвучал сдавленно.
Я была поражена.
Это ужасно, прошептала я, поднимаясь на ноги. Хотела расспросить его и обнять, но что-то меня удерживало.
Теперь он посмотрел на меня. Его глаза были покрасневшими и напуганными. На улице завыла сирена. Здесь часто раздавался ее вой. Она постоянно заставляла меня нервничать. Сирена замолкла, но в моей голове продолжала звенеть.
Сейчас он довольно известен и пишет мемуары, которые опубликуют в следующем году, продолжил Том. Я слышал, он включит в них время, проведенное в школе, и назовет кого-то по именам. Наверное, упомянет о том, как ужасно я и Хьюго с ним обращались. Что люди подумают обо мне?
Послушай, ответила я, если это действительно произойдет, ты просто скажешь, что был всего лишь ребенком.
Я же понимал, что это неправильно. Его глаза были зажмурены, словно от боли. Но был слишком напуган, чтобы поступить правильно. Думал, отец скажет, что я слабак. Что большие мальчики не плачут.
Правда?
Я знал, что ты не поймешь. Как иначе? Его голос звучал сердито. Ты выросла в большой счастливой семье, где подобного не случалось.
Моя счастливая семья, выпалила я, это только отчасти правда. Мы с мамой жили в коммуне. Я никогда не знала своего отца.
В коммуне? Его песочные брови нахмурились. Я не удивилась, поскольку в прошлом люди очень по-разному на такое реагировали. Некоторые были шокированы. Некоторые заинтригованы. Немногие завидовали.
На самом деле все было довольно организованно. Вспоминая, я не могла удержаться от улыбки. Мы жили в фургонах на землях одного фермера в Кенте. Он позволял нам оставаться там бесплатно, пока мы обрабатывали его землю. Это было прекрасное место.
На мгновение я ощутила тоску.
У меня было много друзей, мы были как братья и сестры. У нас были куры и собаки. По вечерам мы собирались вместе, пели и играли на гитаре. Я обычно подпевала. На душе потеплело, когда в голове прозвучали мамины слова: «У тебя голос как у ангела, Сара!»
Затем я почувствовала дрожь, пробежавшую по моим рукам. Приказала себе ничего больше не говорить, но продолжила:
А потом
Это была самая трудная часть. Я никогда и ни с кем об этом не беседовала. Даже с Эмили. Но если у нас с Томом все серьезно, он должен знать хотя бы часть правды.
Моя мама погибла в автомобильной катастрофе, когда мне было восемь. Одна из ее подруг нянчилась со мной в нашем фургоне, когда пришли полицейские и сообщили обо всем.
Том выглядел потрясенным.
Это ужасно.
Я кивнула и поспешила продолжить, пока мужество не покинуло меня.
Вызвали социальную службу. В конце концов мамина сестра взяла меня к себе. У них с мужем не было детей, и они понятия не имели, что со мной делать.
Все старые обиды выплеснулись наружу. Я пыталась остановить их, но у Тома было такое доброе выражение «я слушаю» на лице, что не смогла. К тому же разве он не рассказывал о своих тяжелых временах?
Они были суровыми и жестокими. Мне приходилось есть отдельно, потому что они говорили, что я слишком много болтаю. Тетя уничтожила единственную фотографию мамы, которая у меня была. Сказала, что снимок, наверное, по ошибке попал в стиральную машину, но я знала, что это было нарочно, поскольку всегда держала его под подушкой.
«Ты утопила маму! Ты утопила ее!»
«Не будь такой глупой девчонкой. Это всего лишь фотография».
Было так приятно поделиться этим с мужчиной, которого я любила. На сердце у меня действительно стало легче.
Том нахмурился:
Почему же раньше ты рассказывала мне совсем другую историю?
Мое облегчение в груди сменилось холодом. Слезы защипали глаза.
Потому что, сказала я, по-прежнему пытаясь улыбаться, это был самообман. Пока росла, я справлялась единственным способом притворялась, что ничего особенного не происходит. Воображала, что у меня есть старшие братья и сестры, которые защищают и любят меня. Возвращаясь из школы, я фантазировала о том, что моя мама по-прежнему жива. Что мы живем в приличном доме и она ждет меня
Я прикоснулась к своему кулону, как всегда делаю, когда расстроена. И привычно представила, что мама посылает мне мужество, где бы она ни была.
Его всегда носила мама. Сама сделала.
И поэтому ты его не снимаешь, сказал Том.
Я кивнула. И обнаружила, что не остановилась на этом, а продолжаю рассказывать.
Дело в том что есть еще кое-что.
Я проглотила комок в горле.
После школы я поступила в художественный колледж, но на втором курсе все пошло наперекосяк.
В каком смысле? тихо спросил он.
Нет, поняла я, это была огромная ошибка. Внезапно почувствовала, что он не сможет принять то, чем собираюсь с ним поделиться. А я не могла рисковать тем, что потеряю Тома. Нужно было соображать быстрее.
Если хочешь рассказать убедительную историю, смешай правду с небольшой порцией лжи. Этот урок я давно усвоила.
Как уже сказала, поспешно продолжила я, мои дядя с тетей были суровыми. Из-за этого, поступив в колледж и получив свободу, я слегка взбунтовалась. Гуляла с друзьями допоздна, училась недостаточно усердно. Поэтому провалила экзамены и не получила диплом.
Мне показалось или он действительно почувствовал облегчение? Возможно, Том ожидал чего-то гораздо хуже.
Если так, то был бы абсолютно прав.
Он успокаивающе погладил меня по руке:
Но теперь ты талантливая художница.
Шутишь? вырвалось у меня. Я не могу продать свои картины. Едва выживаю за счет преподавания. Если бы не ты, не знаю, что бы я делала, пока болела и не могла зарабатывать. Реши ты, что мне нужно отсюда уйти, и тогда
Выходи за меня замуж. Он обхватил мое лицо ладонями и притянул к своему.
Что? Правильно ли я расслышала?
Но мы знакомы всего три месяца.
Знаю. Но я говорю серьезно. Пожалуйста. Никогда не встречал никого похожего на тебя, Сара. Я тебя люблю.
Последняя фраза прозвучала как стон. Она выбила меня из колеи. Такого я никак не ожидала.
Потом возможно, нервы разыгрались я начала хихикать.
И в тот же миг поняла, что поступила неправильно. Лицо Тома теперь напоминало опавший воздушный шарик.
Прости, сказала я. Я не специально. Иногда смеюсь, когда не знаю, что еще можно сделать.
Он нахмурился.
Это моя вина. Я поторопил тебя.
Нет, солгала я. Все в порядке. Я польщена.
Мимо пронеслась еще одна машина с сиреной.
Я не привык проявлять эмоции так, как ты. Он вытер лоб тыльной стороной ладони. Мне от этого не по себе, Сара.
Знаю. И люблю тебя за это.