Маленькими шажками, ага, щас! Как минимум двести шагов в кромешной темноте при минус двадцати. Это же промерзнуть до корней волос, до соплей. И ради чего? Сплошных унижений спортзала. Валики жира над поясом тренировочных. Трясущиеся при беге ляжки. Через две минуты потоки пота из каждой поры. Да, чисто теоретически спорт приносит плоды только мне редко удавалось их пожинать.
Я как-то не создана для физкультуры.
Ерунда! почти рявкнул Райан. Всем нужно поддерживать форму.
У меня задрожала губа.
Он вздохнул.
Ну прости. Слушай, у меня был нелегкий день. Хочется хотя бы напряжение сбросить.
Надо брать себя в руки. Ради нас обоих. Я с нечеловеческим усилием спустила ноги на пол. Пересиливая отчаянное внутреннее сопротивление, встала.
Ну ладно. Я с тобой.
На лицо его вернулась улыбка.
Вот здорово!
Он наскоро чмокнул меня в губы, тут же отвернулся и принялся собираться. Меня кольнуло чувство легкого раздражения. Он и понятия не имел, что только что ради него я взошла на моральный Эверест.
По дороге в зал он рассказывал мне про свой день. Какие у него все сплошь страшно умные коллеги и как на следующей неделе он начнет отслеживать перемещения белых медведей при помощи радиодатчиков. Райан всегда тянулся за мечтой, а я за ним. И вот теперь он был счастлив, а я чувствовала себя совершенно потерянной. Надо было мне лучше планировать. Все случилось так быстро. Подруги, собственное жилье, работа все исчезло в мгновение ока.
Когда мы добрались до спортзала, я уже совершенно расклеилась. И в лучшие-то времена терпеть не могу спортзалы. Нарциссам, может, и хорошо, когда от пола до потолка сплошные зеркала, но всем остальным деться некуда от лицезрения своих физических недостатков. Бежать было некуда, так что я воспользовалась второй доступной опцией: как можно дольше возиться в раздевалке.
Ваш друг просил поторапливаться, сказала мне какая-то женщина с кубиками пресса.
Учитывая, что основное население Лонгйира составляют преимущественно юные исследователи и искатели приключений, местный спортзал напоминал выставку культуристов и оружия. Райан уже растягивал мышцы на матах, так что я присоединилась к нему и начала с наклонов но коснуться пальцев ног не смогла. Две недели, проведенные практически целиком и полностью в постели, на пользу моей гибкости не пошли. Но минут через пять мускулы у меня разогрелись, и я почувствовала себя капельку лучше. Ну что ж с того, что я не собираюсь пробежать много миль или поднимать штангу? Я гордилась собой уже за то, что вообще сюда добралась.
Я на беговую дорожку, а потом на силовой, сказал мне Райан.
А мне куда?
Давай для начала на эллипс? А потом на гребной тренажер?
Я забралась на эллипс. Краем глаза я видела Райана на беговой дорожке он уже разогнался вовсю. Он поймал в зеркале мой взгляд и улыбнулся. Может, я и не такая спортивная, как он, но все же молодец, выбралась в зал. Через несколько минут ходьбы мысли мои тоже стали более размеренными. И недавняя моя паническая атака, и заметно нарастающее нетерпение Райана говорили об одном: мне необходимо собраться. В отличие от животных, люди не могут переждать зиму в спячке. Как только вернемся из зала, сразу же напишу Миккелю, договорюсь про пробную смену на кухне.
9
Я нервно расхаживала по кухне, а Райан пытался меня подбадривать:
Ну правда, ты отлично справишься. Сколько там народа работает?
На кухне я одна.
Вот и здорово. Некому тобой командовать.
Но если что пойдет не так, неприятности будут у меня.
Астрид говорит, Миккель очень славный.
Ну от нее чего еще и ждать? Она оптимистка.
Райан вскинул брови.
Ты так говоришь, будто это что-то плохое.
Ну-у-у, да.
Не понимаю, с чего ты так взвилась?
В пылу момента мне сложно было объяснить, что именно меня так раздражает. Поэтому я переключилась на другой повод для недовольства:
Ты еще не смотрел рейсы в Индию?
Даже самый дешевый стоит несколько тысяч как минимум. А я не могу взять больше недели отпуска.
Так ты не едешь?
Прости, Пищик. Я бы с таким удовольствием погрелся на солнышке, поел приличного карри и посмотрел, как твой папа идет к алтарю. Но он и правда предупредил нас в последний момент.
То есть я еду одна?
Ну не могу же я тебя всю жизнь за ручку водить?
К нашему обоюдному удивлению, я залилась слезами. К тому времени, как Райан меня утешил, вытер слезы и сто раз заверил, что раскаивается в своей нечуткости и вообще не нарочно, он уже опаздывал на работу. И хотя он клялся, что ничего страшного и он совсем не переживает, но скорость, с какой он ретировался, его выдала. Надо бы мне с ним полегче. Не его вина, что билеты такие дорогие. Тем более в глубине души я знала: папа предпочел бы, чтобы я приехала одна. Но прошлой ночью я очень плохо спала металась и ворочалась в лихорадочном кошмаре о том, как сожгла на новой работе обед.
Ты испортила мою сковородку! возопил Миккель-моего-сна.
Он открыл окно и вытолкал меня на потрескавшуюся шаткую доску. Я сделала несколько неуверенных медленных шагов, увидела внизу черную бурлящую воду и у меня закружилась голова. Иногда людям снится, что у них есть суперспособности или они сногсшибательно красивы. А вот я во сне не стала ни ловчее, ни привлекательнее обычного. Камнем полетела вниз и проснулась в момент удара о ледяную воду. Нашарив в теплой темноте спальни Райана, я прижалась к нему всем телом и так и лежала, пока не успокоилась и не сумела снова заснуть.
Звук дверного звонка вернул меня в настоящее.
Вся трясясь, я схватила громоздкий уличный анорак и натянула ботинки. Уже прикидывала, не сказать ли Миккелю, что мне нездоровится, но, отворив дверь, увидела, что он вернулся в свой джип. Мотор джипа легонько урчал.
Снова привет, сказал Миккель, увидев меня в дверях.
При свете лампочки в кабине я лучше разглядела его лицо. Он оказался моложе, чем мне показалось в прошлый раз борода и копна нечесаных волос добавляли ему как минимум лишний десяток лет. А еще он выглядел гораздо добрее, чем в моем сне. Может, и не стоит отказываться. В конце концов сплошь да рядом ожидание куда страшнее реальности. А раз уж я прошла через стадию ожидания
Не стой так, холода напустишь.
Ой. Простите.
Я забралась на пассажирское сиденье и захлопнула дверцу. Свет в кабине погас. Миккель медленно повел джип по улице мимо студенческого жилья, а потом на шоссе, ведущее из города.
Можно я закурю? спросил он.
Только если и мне можно.
Само собой. Возьми у меня сигаретку. В бардачке лежат.
Он нажал кнопки и опустил окна на пару дюймов.
Я вытащила покореженную папиросницу. Внутри лежало несколько аккуратно скрученных сигарет и зажигалка. Я раскурила две сигареты и протянула одну ему.
Ну и как тебе тут? спросил он.
Мы уже выехали из полосы домов. В окна я видела лишь кружащие в лучах фар снежинки.
Очень нравится, спасибо.
Хреново ты притворяешься.
Я попыталась снова:
Место совершенно уникальное, но вся эта темнота меня немножко удручает.
Это и есть классическое британское преуменьшение?
Я вспомнила, сколько плакала за последние две недели.
Пожалуй. Чуть-чуть.
У меня есть друг британец. Когда говорит, что у него что-то слегка побаливает, считай, он уже при смерти. Темнота может вогнать в депрессию. Зато это хорошее время, чтобы наобщаться с друзьями. Туристов меньше. И северное сияние. Из моего лагеря его отлично видно, вдали от огней большого города.
Вы давно тут живете? спросила я.
Почему-то меня смешило, что он называет Лонгйир большим городом.
Тринадцать лет.
Серьезно? Ух ты. И как вы начала я, но не закончила фразы.
Я вырос на севере Норвегии. Неподалеку от вашей Астрид. Там все почти то же самое мой городок тоже за Полярным кругом. Я работал на грузовом судне, ходившем между Лонгйиром и Тромсё. А потом услышал, что тут открывают туристическую компанию. Стал одним из первых гидов. Планировал остаться на год, но чем-то это место меня зацепило. До сих пор иной раз дыхание перехватывает. Ничего лучше нет, чем отъехать на снегоходе куда-нибудь подальше, вырубить мотор и сидеть слушать.
Что слушать?
Иногда слышно, как ветер воет или крачки кричат. Иногда как снег трещит и поскрипывает. А иногда вовсе ничего. Начинаешь свои мысли слышать.
А я и так все время слышу свои мысли. Да еще как громко. Вот уж чего мне в жизни совсем не надо, так это тишины. Мой беспрестанный внутренний монолог показался бы еще громче обычного.
Звучит потрясающе.
Я думала, что на этот раз лучше сумела изобразить в голосе энтузиазм, но Миккель лишь рассмеялся.
Ничего, это место в тебя еще врастет.
Мы миновали аэропорт и начали подниматься на холм. Так далеко от Лонгйира я еще не уезжала. Свет фар выхватил из тьмы деревянный дорожный знак «Лагерь у конца дороги».
А дорога тут и в самом деле кончается? спросила я.
Метров через двадцать.
Мы медленно, рывками ползли по заснеженной колее. Я ощутила, как меня снова скручивают школики. Мы все удалялись и удалялись от цивилизации. Есть ли тут водопровод и центральное отопление? Электричество? Чадящий костер и железный котел вместо кухни? Я нервно сжимала и разжимала во тьме кулаки.
Чуть-чуть осталось, сказал Миккель.
Вдалеке виднелись огни. Когда мы подъехали ближе, я различила очертания строений. Пара уличных туалетов и несколько деревянных избушек. Окна избушек янтарно светились.
Мы остановились и вылезли из машины.
Вот главный домик. Кухня тут. Но сперва я тебе покажу, как тут что вокруг.
Он включил мощный фонарь и быстренько провел меня по своим владениям: обветшалые деревянные домики, в каждом несколько кроватей и именных шкафчиков, домик со снаряжением и душевая.
У нас тут два уличных туалета, но есть еще один, со смывом, в главной хижине.
Потом он показал мне вольеры для собак, поменьше, чем у Астрид, и, соответственно, заметно потише.
Иной раз мы устраиваем выезд на санях на пару дней, ночуем во льдах. В таких ситуациях нам нужен с собой выездной повар.
Э ну-у-у по-моему
Только тут я заметила, что он улыбается этой своей кривоватой улыбкой.
А-а. Ха-ха.
Готова приступать?
Ага.
Он провел меня внутрь главного домика в просторную комнату с деревянными панелями на стенах. Перед пылающим камином стояли старенькие потертые диванчики и кресла. Антресоли были битком забиты незнамо чем, а длинный деревянный стол завален бумагами. По всей комнате валялись лыжные очки, палки для ходьбы и фонарики. Как правило, беспорядок меня сразу бесит. Но здесь, в глуши, любое свидетельство того, что тут живут люди, внезапно радовало. Вообще-то в Лонгйире большинство ресторанов и отелей пытались имитировать стиль старых охотничьих хибарок, но всегда ощущалась некоторая нарочитость только для туристов. Здесь же все было взаправду.
Славное место, сказала я.
Угу. Посмотрим, что ты скажешь о кухне.
В углу виднелся дверной проем, занавешенный поеденным молью стеганым одеялом. Миккель отодвинул его и жестом пригласил меня заходить.
Сюда.
Я обвела взглядом крохотное помещение. Плита с газовыми горелками. Почти такая же модель стояла у меня в первом самостоятельно снимаемом жилье. Газ в ней имел обыкновение гаснуть посередине готовки. Древняя микроволновка, чайник. А больше практически ничего. Да еще и холодрыга. Я видела клубы пара от своего дыхания.
Миккель покосился на меня.
Пойду принесу нагреватель.
Спасибо. Что вы хотите, чтобы я приготовила?
Там есть какая-то колбаса. Может, поджаришь с картошкой.
Только и всего?
Он пожал плечами.
Готовь, что захочешь. Бери все, что есть в холодильнике.
Через пятнадцать минут я стояла в кухне, а сзади мне грел ноги переносной обогреватель. Я решила, что предложение Миккеля как-то не вдохновляет. Зато я нашла полбутылки сидра и банку горчицы. В меню значилась тушеная колбаса с горчичным пюре.
Нож, которым я рубила лук, все время слегка уводило в сторону, так что кусочки выходили неровными. Оставалось только надеяться, что никто не заметит. Я нарезала яблоки, мелко нарубила чеснок и подрумянила лук на старой гнутой сковородке. Недавние страхи, стоит ли сюда ехать, казались сейчас просто смехотворными. Это блюдо я могла приготовить хоть во сне. Никто не подгонял меня, не отпускал ехидных замечаний. Вся кухня была в полном моем распоряжении все равно что дома готовить. К тому времени, как тушеная колбаса побулькивала на плите, я пришла в такое солнечное расположение духа, какого не помнила со дня приезда в Арктику. Я послала эсэмэску Райану:
«Все идет отлично. Прости, что закатила истерику утром. XXX».
На кухню просочились звуки басовитых мужских голосов. Через минуту Миккель отодвинул одеяло на входе.
Ну как обед?
Готов.
Давай раскладывать по тарелкам прямо тут. Иначе все враз сметут. Парни прожорливы, как волки. И ты с нами поешь.
Вы уверены? Как-то неуютно стало при мысли о том, что придется обедать с полчищем слюнявых мужиков.
Вполне. Чего ради прятаться на кухне, словно Золушка какая.
Через несколько минут я сидела за столом среди мужчин с обветренными ветчинно-красными физиономиями и загорелыми почти дочерна руками. Такого типажа я обычно побаиваюсь, но не успела я сесть, меня забросали комплиментами.
Вы нас просто спасли. Вчера у нас была баночная ветчина и горелые гренки. Хуже школьных обедов, сказал один молодой человек напыщенно. А в понедельник Миккель замахнулся на спагетти карбонара. Вывалил пакет сливок на переваренные макароны, а сверху накидал нарезанной ветчины. Ни приправ никаких, ничего.
Я дарю вам бесценный арктический опыт голода и лишений, сказал ему Миккель.
О да, не сомневаюсь, во время зимовок трапперы питались именно что дерьмовой карбонарой, ответил Напыщенный Юнец.
Миккель отмахнулся от него вилкой:
Следи за выражениями, а не то будешь завтра собачьи вольеры чистить.
На лице юнца отразился такой ужас, что я засмеялась.
Кстати, я Адам. Один из четырех гидов-проводников, внезапно сообщил мой сосед по столу.
Он ел основательно и молча и подскреб с тарелки все дочиста.
Я обернулась посмотреть на него. Широкоплечий, черноволосый, за сорок пять.
А я Майя. Вы из Англии?
Из Йоркшира. А вы?
Из Кройдона.
Мне и показалось, выговор южнолондонский. Что вас привело в Арктику?
Мой парень. Он здесь, вот и я здесь. Знаете, как оно бывает.
А то.
А вас что привело?
Долгая история.
Я бы послушала, улыбнулась ему я.
В молодости я любил ходить в горы. Чем опаснее маршрут, тем лучше. Ну и разбился, причем довольно серьезно, а пока выздоравливал, от нечего делать много читал. Кто-то дал мне книгу про экспедицию Шеклтона. Захватывающее чтение! Я начал читать про Арктику все подряд. А как выздоровел, просто знал, что должен сюда приехать. У нас при университете были курсы проводников. Я их закончил. А потом как раз случилась работа у Миккеля. С нашего потока подались все, но он выбрал меня, бог весть почему.
Может, ты ему приглянулся, предположил кто-то из остальных.
Он и его приятели захохотали.
Нет, потому, что он служил морпехом, рявкнул Миккель.
Вы тут и живете? спросила я Адама.
Он покачал головой:
Снимаю квартиру в городе. Хотя все равно чаще всего ночую тут.
Майя, так вы будете для нас и дальше готовить? спросил кто-то еще.
Это зависит от Миккеля.
Ну йа, конечно. Ты сама-то хочешь?
Да, торопливо сказала я. Кто бы не согласился на такую работу? Рисков никаких, расписание удобное, клиенты благодарные. Только на Рождество я собиралась в Индию.
Насчет этого не переживай. У нас две недели перерыва, без групп.
Ваши родители из Индии? спросил Адам.
Мама.
А индийскую еду вы готовить умеете? Убить готов за хороший карри.
От Нины я выучилась готовить несколько основных блюд тарка дал, сааг панир, алу гоби, но куда меньше, чем стоило бы (индийские блюда слишком трудоемки, говорила она, от них она сразу чувствует себя своей матерью). А сама по себе я предпочитала чистые и свежие нотки средиземноморской или средневосточной кухни.