Красотища, произнес чей-то голос позади меня.
Я обернулась. Адам с Миккелем сидели на нижней ступеньке крыльца и смотрели в небо. На меня накатила острая тоска по Райану. Так здорово было бы любоваться северным сиянием вместе с партнером точно салютом. В прошлом году мы ходили смотреть на салют; Райан стоял у меня за спиной, обвив руками мою талию. А сейчас был где-то за мили от меня, в темноте. И ведь сама виновата, зачем я постоянно отсиживалась дома. Вот вернусь из Индии и буду лучше стараться. Буду ездить с народом кататься на лыжах. Перестану стонать из-за погоды. Может, как станет теплее, мы даже сами вдвоем куда-нибудь съездим на снегоходе. Я знала, что Райан оценит, если поймет, что я стараюсь.
Я глубоко вздохнула и снова подняла взгляд к полярным огням танцующим в небесах полосам чистого света. Они были до того немыслимо прекрасны, что я вдруг поняла, отчего много-много лет назад люди считали, будто они означают присутствие иного мира совсем рядом с нашим. Мира, видимого лишь в проблесках, недосягаемого и недоступного. Огни разгорались ярче, а на душе у меня вдруг стало легче. На меня накатило ощущение нереальности. Прошлый месяц был очень сложным. Но я преодолела его, прошла до конца и вот теперь сидела тут, любуясь северным сиянием. Может, Арктика не так и ужасна.
Часть вторая
12
В самолете до Бангалора я почти не сомкнула глаз. В голове роился вихрь хаотических мыслей, я судорожно перебирала все, что знаю об Индии, то есть все, что почерпнула из разговоров с папой и Ниной, а также болливудских фильмов, которые она периодически заставляла меня смотреть. Население: примерно 1,38 миллиарда. Разделилась в 1949-м. Славится любовью к крикету, огромным разнообразием специй и самыми высокими горами в мире. Хиппи из белого среднего класса боготворят ее за религиозные праздники, храмы, ашрамы и вечеринки при полной луне. Все эти полубессвязные обрывки сведений лишь заставили меня полнее осознать, как мало я знаю, и меня тут же затошнило от мысли о тысячах ошибок, которые я могу совершить. Если я надену подаренную Ниной синюю курту и буду вести себя тихо-тихо, сумею сойти за свою? Или все кругом сразу опознают во мне чужую? Ах, если бы я не уезжала оттуда так надолго! Если бы папа преодолел мое подростковое упрямство и свозил бы меня туда. Но, полагаю, у каждого из нас были свои причины не ехать, и с каждым годом они становились все сильнее и несуразнее.
Где бы я ни жила, на столике в изголовье кровати у меня всегда стояла одна и та же фотография в рамочке: наша семья.
Папа, долговязый, в плохо сидящем костюме, и мама в вышитой юбке и красной короткой кофточке, с фигурой, которую я, к сожалению, от нее не унаследовала: эта тонюсенькая талия, эти шикарные бедра. Они казались выходцами из двух разных миров. Или казались бы, если бы между ними не стояла я: кожа темнее, чем у папы, светлее, чем у мамы, глаза мамины, нос папин. Я столько раз гладила пальцем ее лицо, что стекло на этом месте засалилось, а черты маминого лица стали размытыми и нечеткими.
Как бы мне хотелось хоть что-то о ней помнить! А я даже не помнила, как забывала. Знала только то, что мне папа рассказывал.
Что папа рассказал мне про маму
Она выросла в Дели и уже совсем было собралась замуж за свою детскую любовь, но семья жениха внезапно разорвала помолвку. А поскольку они принадлежали к одному и тому же кругу, то постоянно сталкивались на всех социальных сборищах, и это было так неловко, что мама сбежала в Бангалор пожить у тети, пока все не уляжется. Большая ошибка. Там она пошла работать стенографисткой в фирму по импорту-экспорту и познакомилась с папой. Он приехал туда в командировку на полгода. И ему не потребовалось особых уговоров, чтобы там и остаться.
По папиным словам, мама любила животных. Особенно местных уличных псов. Каждую неделю ходила на рынок и покупала там кости и обрезки. Готовила их с рисом, получалось псино-яни (бирияни для собак). А потом выносила на улицу в здоровенном корыте и кормила все двадцать с хвостиком уличных собак.
Мама была избалованной богатенькой девочкой ну то есть до того, как ее практически выгнали из семьи за то, что она вышла за папу, и до приезда в Бангалор вообще не умела готовить. Но когда соскучилась по блюдам своего детства, уговорила тетю научить ее пенджабской классике. Потихоньку она привыкла и к кухне Южной Индии и начала вызнавать рецепты у соседей и друзей. Тогда папа стал ей рассказывать, к какой еде привык с детства и по чему скучает, а она пробовала готовить по его описаниям. «Всякий раз получалось что-то новое, но иногда даже лучше, чем в оригинале. Как-то раз к нам приехала в гости моя мать и привезла пачку спагетти. Мама приготовила их с соусом болоньезе. От доброй порции чили они вышли гораздо вкуснее обычного», сказал папа как-то, и глаза у него затуманились.
Мама умерла незадолго до своего сорокового дня рождения. Попала под машину. В индийских городах дело нередкое. Вышла вечером купить кебаб на ужин, сказал папа, и не вернулась. Мы с ним оба постоянно жалели, что в тот день не решили ограничиться ужином домашнего приготовления.
Таковы были воспоминания, которыми я вооружалась, когда самолет пошел на посадку в Бангалоре. От нервного возбуждения, что изводило меня в полете в Лонгйир, сегодня не было ни следа. Лишь тошнотворная, выворачивающая наизнанку тревожность.
Нередко, чтобы успокоиться, я повторяю в голове какие-нибудь факты (знаю, что это, скорее всего, просто вариант самоотвлечения, но у всех свои недостатки), так что снова двинулась по нынешнему списку.
Индия вторая по количеству населения страна в мире после Китая.
Индия вторая по количеству населения страна в мире после Китая.
Там находится самый влажный и дождливый город в мире Черапунджи.
Там находится самый влажный и дождливый город в мире Черра-пуунд-жи.
Черт, даже я не знала, как правильно его выговаривать.
Преодолевая тошноту и слабость, я, пошатываясь, вышла из самолета. На пограничном контроле встала в очередь для иностранцев. Когда я протягивала паспорт чиновнику, на меня вдруг накатил легкий приступ школиков. До сих пор я ни разу не пользовалась картой гражданина Индии, проживающего за рубежом, и мне внезапно ясно представилось, как меня разворачивают на границе.
Майя Рид-Каур?
Да.
Он ухмыльнулся и принялся разглядывать мой паспорт по ощущениям, куда дольше необходимого, но наконец протянул его обратно.
Первое мое впечатление по выходе из аэропорта до чего же тепло! Половина шестого утра, а мне было нормально в легинсах и тонком свитерке. Воздух был дымнее, чем в Лонгйире, и как-то слаще: пахло пыльной свежестью остывшего за ночь асфальта. Я обвела взглядом людское море за ограждениями и скоро высмотрела неистово машущего мне папу. При виде его тугой комок у меня внутри словно бы чуточку разжался.
Папа!
Я обхватила его обеими руками, как в детстве.
Как долетела, солнышко? спросил он, осторожно высвобождаясь.
До чего же хорошо наконец выйти из самолета.
Наверняка ты зверски устала. Надо скорее везти тебя домой. Ума пошла за чаем.
Мы миновали ряд залитых светом продуктовых прилавков, потом перешли дорогу и прошли мимо стоянки такси, где толпились в очереди пассажиры с тележками, нагруженными горами багажа. Я праздно гадала, из каких стран они прилетели и куда направляются теперь.
Умина квартира тебе понравится, сказал папа. В гостевой спальне есть вентилятор, но нет кондиционера. Надеюсь, ты не очень зажаришься.
Да он же ужасно нервничает, поняла я вдруг.
Наверняка все просто отлично, сказала я.
Мне больше всего на свете хотелось поддержать папу. И я вовсе не собиралась капризничать, точно взбалмошный подросток.
Ума стояла у машины, прихлебывая чай из бумажного стаканчика. В безразмерной вязаной шапке и жилете она казалась гораздо миниатюрнее, чем по Скайпу.
Здрасьте, неловко сказала я.
Майя! Она обняла меня. Ты, верно, совсем замерзла.
Да не то чтобы. В Свальбарде сейчас минус пятнадцать.
Она вскрикнула во весь голос, точно ужаленная.
Как там люди вообще выживают при этакой холодине?
Ума не приложу, кому хочется туда ехать и жить в таком нечеловеческом климате, добавил папа.
Про себя я отметила легкий выпад в сторону Райана, но решила не реагировать.
Мы сели в машину, и Ума повезла нас из аэропорта. Небо едва-едва начинало светлеть, но дороги уже были забиты битком. Сплошной поток машин, горящие фары, яростные гудки. Разметки между рядами на шоссе не было, все так и норовили втиснуться в любой кусочек свободного места самоубийцы какие-то. По обеим сторонам дороги торчали, точно грибы, многоквартирные дома многие еще недостроенные, призрачные силуэты в рассветном тумане. На меня вдруг навалилось уныние и смертельная усталость. Не знаю, что я ожидала увидеть, но явно не это.
Вообще ничего не узнаю.
В твоем детстве ничего этого тут и не было. Даже аэропорт был другой, на окраине города. Теперь-то эта окраина, считай, в центре, сказал папа.
Когда ты тут жила, население города составляло миллион человек, добавила Ума. А теперь двенадцать миллионов. Погоди, вот увидишь утреннее движение на дорогах.
Как отдохнешь немножко, можно втроем сходить куда-нибудь на ланч, предложил папа. Тут совершенно фантастические новые рестораны. Любая кухня, чего ни пожелай: гоанская, итальянская, японская.
Заранее предвкушаю, слабым голосом проговорила я.
Голова у меня начала гудеть. Усталость наконец вытеснила тревожность, сейчас мне хотелось лишь одного как можно скорее оказаться в удобной постели. Я закрыла глаза и начала куда-то уплывать
Майя?
Я открыла глаза.
Приехали, солнышко.
Ума припарковалась возле многоэтажного дома с нежно-розовым фасадом. Балкон первого этажа был весь увит какой-то растительностью, отбрасывающей на стену сложный узор теней. Вслед за папой и Умой я прошла через унылый коричневый вестибюль в скрипучий лифт. Когда мы наконец оказались в квартире, я вся так и обмякла от облегчения.
Вот это гостевая спальня. Ума показала на первую дверь.
Вы не против, если я сразу в кровать? еле ворочая языком, спросила я.
Ну конечно же нет.
Я оказалась в комнате с двумя односпальными кроватями, белыми стенами и мраморным полом. Занавески на окнах и покрывала на постелях были оттенка зеленоватой морской синевы. На полу лежал плетеный ковер с абстрактным узором бирюзовых, синих и белых тонов. Я краем глаза поймала в зеркале свое встрепанное после долгой дороги отражение.
Хочешь есть или пить? спросила от двери Ума.
Просто воды, если можно.
Словно в тумане, я почистила зубы и умылась. Когда я вернулась в комнату, на столике возле кровати стоял стакан с водой, а вентилятор под потолком был включен. Я рухнула на кровать и натянула одеяло до подбородка. На миг меня одолела та сюрреальная паника, какая возникает, когда наконец попадаешь в место, о котором грезил многие годы. Я рисовала себе узкие лощины, женщин в ярких разноцветных нарядах, клубы оранжевой пыли. А вместо этого получила полутемное шоссе среди строек. Может быть, завтра я увижу тот Бангалор, который ожидала найти. Но сейчас все надежды почувствовать себя дома пошли прахом. Меня выбросило на берег, где все выглядело и звучало чужим. Однако, несмотря на разочарование, удивляться тут было нечему. Окончательно побежденная усталостью, я закрыла глаза, и жужжание лопастей вентилятора в два счета меня убаюкало.
13
Проснувшись, я обнаружила на подушке маленькую лужицу слюны. Сквозь щель между занавесками струился яркий свет. Я раздвинула их и увидела напротив соседний дом. Стены так и сверкали на солнце и это зрелище вызвало у меня странный наплыв чувств. Никогда больше я не смогу воспринимать дневной свет как что-то само собой разумеющееся. Я открыла окно и высунула руку, подставляя кожу ласковому теплому воздуху.
В дверь постучали. Я отдернула руку.
Входи.
На пороге вырос папа с чашкой чая в руках.
Ты так москитов напустишь. Опусти сетку.
Я закрыла окно и взяла чашку.
Спасибо. Сколько времени?
Полдень. Ума разговаривает с клиентом по телефону. Мы думали после этого пойти на ланч.
Конечно. Только душ приму.
Придется подождать, пока колонка нагреется, предупредил он по дороге к ванной.
Что за колонка?
Электронагреватель. Тут нет централизованной горячей воды. Вот включатель. Это минут двадцать.
Примечания
1
Британский сайт объявлений.
2
Видимо, имеется в виду роман Бали Джасвал «Эротические истории пенджабских вдов». Примеч. пер.
3
Деятельность Meta Platforms inc. (В том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.