Хочется плакать, потому что это отвратительно, просто ужасно, но Дин все равно пытается хоть чем-то мне помочь.
Я опускаю подбородок и крепко зажмуриваю глаза, кивая в знак согласия. Дин вздыхает, и его вздох волной прокатывается по моему телу. За этим следует звук расстегивающейся пряжки ремня, и его брюки падают на холодный цемент.
Момент разрывает знакомый хриплый голос.
Да, вот так. Трахни ее хорошенько и жестко.
Я крепче зажмуриваюсь, пытаясь отсеять все, кроме ощущения большого пальца Дина на чувствительной коже моего запястья. Его движения нежные и плавные. Не прерывающиеся. Что бы он ни делал другой рукой боже, я не хочу этого знать, мое внимание целиком на запястье. Я делаю прерывистый вдох, долгий и медленный.
Что с тобой не так, черт подери? рявкает Эрл с другого конца подвала. Она горячая штучка. Трахни ее наконец.
Я вздрагиваю от пронзительного звука его голоса, и распахиваю глаза. Приближаюсь к лицу Дина. Он смотрит на меня пустыми глазами.
Все в порядке. Просто сделай это, успокаиваю я его, желая поскорее покончить с этим. Желая свернуться калачиком от стыда и плакать, пока не усну.
Навсегда.
Дин стискивает зубы, у него раздуваются ноздри.
Не думаю, что смогу.
Эрл снова нас прерывает.
Что, черт возьми, с тобой происходит? Ты играешь за другую команду?
Дин поворачивает голову и выплевывает через плечо в ответ:
Я не мерзкий психопат, который получает удовольствие, насилуя женщин. Я на подобное не способен.
А потом дуло пистолета упирается Дину в висок, и я вскрикиваю.
Это не поможет, вскипает Дин, по его темным волосам стекают капли пота. Он пытается сохранять спокойствие, но я вижу страх в его глазах. Я чувствую его запах.
У тебя есть три секунды, чтобы сообразить, что поможет, или твои мозги окажутся на этой сучке до тех пор, пока она мне не надоест, и я не закопаю ее костлявую задницу в землю.
У меня вырывается сдавленный всхлип, и я гремлю цепями, отмечая, что Дин продолжает держать мое запястье. Я не знаю, что еще сказать, поэтому выпаливаю:
Поцелуй меня.
Он смотрит на меня встревоженным взглядом светло-голубых глаз, налитых кровью.
Поцелуй меня, Дин, повторяю я. Пожалуйста.
Обстоятельства определенно не способны быстро привести его в нужное Эрлу «настроение», так что, возможно, немного вынужденной близости не помешает. Я перевожу взгляд на пистолет, который медленно удаляется от головы Дина. Я не могу сдержать крошечного вздоха облегчения.
Дин слегка приоткрывает рот, его взгляд скользит к моим потрескавшимся губам.
Он снова смотрит на меня, как бы спрашивая: ты уверена?
Я быстро киваю, проглатывая страх, вкус которого физически ощущается на языке.
Я хочу, чтобы ты это сделал.
Когда он наклоняется, я резко втягиваю воздух, мои глаза закрываются в предвкушении. Я тихонько вздыхаю, когда наши губы соприкасаются, и Дин делает то же самое. Я говорила ему не превращать это в то, чего быть не может, но, наверное, мы должны притворяться. Может быть, это единственный способ справиться. Я чувствую, как его язык ищет вход в мой рот, и подчиняюсь. Подаюсь всем телом вперед, чтобы прижаться к нему сильнее, и открываю рот шире, поощряя его.
Закрой глаза и отключись, выдыхаю я в жар его губ, повторяя его собственные слова. Сосредоточься на нашем поцелуе.
Мои слова, кажется, каким-то образом его приободряют, и Дин обхватывает правой ладонью мое лицо, в то время как другой рукой продолжает размеренно кружить по моему запястью. У каждого из нас есть свои демоны. И свои методы выживания. Его прикосновение, мой поцелуй. Поцелуй, который становится все глубже и глубже, овладевает нами, маскируя этот момент, немного приукрашивая отвратительную реальность. Мой язык это его вуаль, его черный плащ.
Но он также и его топливо. Не успеваю я опомниться, как Дин скользит рукой по моей щеке, затем талии, бедру и наконец нежно раздвигает мне ноги. Я чувствую, как кончик его члена прижимается к моему входу, и все становится слишком реальным. Я издаю звук, который даже не могу описать похожий на писк котенка. Вызванный всепоглощающим неверием в происходящее, током, пронзающим все мое тело.
Прости меня. Он отстраняется от моего рта и утыкается лбом мне в шею, когда толкается внутрь. Мне ужасно жаль.
Круг, круг, круг.
В левую сторону, затем в правую. Медленно, осторожно и ласково. Вверх и вниз.
Очерчивает линии вен. Как искусство.
Я могу притвориться, что это нечто прекрасное.
Дин снова тянется к моим губам. Его член заполняет меня, двигаясь внутрь и наружу торопливыми толчками. Он кажется большим и толстым, в отличие от мерзкого Эрла, который только вчера вторгался в мое тело.
Круг, круг, круг.
Наши языки борются, отчаянно пытаясь стереть все происходящее все, что уже произошло. Просто все. Правой рукой Дин задирает мою ногу и прижимает к своему бедру. Его пальцы впиваются в мою ягодицу, слегка сжимая при каждом толчке. Вперед, назад. Вперед, назад.
Круг, круг, круг.
Я слышу, как неподалеку тяжело дышит вонючий монстр, постанывая от удовольствия при виде этого зрелища. Гребаного развлечения с нами в главной роли.
Круг, круг, круг.
Мне нужно сосредоточиться. Мне нужно отключиться от Эрла, этого подвала и запаха неминуемой смерти в воздухе.
Дин.
Есть только Дин.
И не имеет значения, что он внутри меня, пронзает меня, вырывая тихие всхлипы из глубины моего горла. Он здесь. Он жив. Мы оба живы.
Мы вместе во всем этом.
Он продолжает целовать меня, движения языка все более неуклюжи, толчки ускоряются, а тело напрягается. Он собирается кончить.
Круг, круг, круг.
Я не открываю глаз. Я не хочу видеть его лицо в этот момент не хочу становиться свидетелем его удовольствия. И это не потому, что я злюсь или обвиняю. Я завидую. Завидую, что он способен найти уголок радости, удовольствия, подлинного блаженства посреди нашего общего кошмара. Да, мы вместе, но на мгновение на несколько ослепительных секунд мы окажемся в разных мирах.
Дин скользит ладонью вверх по моему бедру и сжимает мою голую задницу. Но при этом большой палец не прекращает двигаться на запястье. Словно неустанный шепот извинений.
Круг, круг, круг.
И затем Дин достигает пика удовольствия. Пытаясь скрыть свой стон, он утыкается лицом в изгиб моей шеи. Охватываемый волнами оргазма, он цепляется за меня, крепко обнимает, как пылкий любовник. Но это не так. Я всего лишь пешка в игре Эрла. Мы оба пешки.
Дин глубоко вздыхает и у него тут же перехватывает дыхание.
Мне жаль. Прости меня. Мне очень жаль, повторяет он, снова и снова. Его захлестывает отчаяние. Эйфорию сменяет раскаяние, и моя зависть исчезает. Я чувствую, как его горячие слезы капают мне на ключицу.
Но Эрл напоминает нам о том, где мы находимся и почему мы здесь. Как будто такое возможно забыть.
Это было чертовски красиво. Я так мощно кончил, аж звезды перед глазами, рычит он, от его хриплого смеха мне хочется блевать.
Дин все еще внутри меня, смягчается, но пока не может меня покинуть.
Может быть, он все еще притворяется.
Я не виню его.
Время вышло, любовничек, рявкает Эрл.
В нос проникает отвратительный запах потного, немытого тела. Я наконец открываю глаза, чтобы увидеть, как он приближается к нам со своим пистолетом в руках. Дин выскальзывает из меня, но левой рукой не отпускает запястья. Правая же опускается с моей задницы на бедро. Он продолжает держать меня, продляет прикосновение так долго, насколько возможно. Я чувствую, как он поднимает голову с моего плеча, но всем телом поворачиваюсь в сторону, не в силах смотреть ему в глаза. Пока нет.
Может быть, никогда.
У нас тут не романтическое утро после ночи любви, тупой ублюдок. Убирайся на хрен в свой угол, пока я тебе бошку не разнес.
Голос Эрла обжигает, и я чувствую потерянность и холод. Но ничто так не опустошает, как то, что Дин отпускает мое запястье и отступает. Кожа все еще помнит его прикосновение, я чувствую отголоски движений по линии вен. И Дин никогда не узнает, какой большой след они оставили в моей душе. Запястье покалывает и ноет, требуя продолжения.
Когда я наконец отваживаюсь взглянуть в сторону Дина, его штаны вновь застегнуты, а Эрл приковывает его к трубе.
Мы вернулись на наши прежние позиции.
Но когда по внутренней стороне бедра стекает теплая и липкая жидкость, а слезы Дина смешиваются с потом на моей коже, я знаю, что мы изменились.
Мы никогда больше не будем прежними.
Глава 7
Дин.
Его имя, слетевшее с моего языка, громким надсадным эхом разносится по тихому помещению, и все же Дин притворяется, что не слышит меня. Он не двигается, не моргает и даже не вздрагивает. Он просто сидит, прислонившись к своей трубе и отодвинувшись от меня как можно дальше.
Дин, повторяю я. Ничего.
Я вздыхаю, низко опускаю голову и закрываю глаза. Наверное, прошел час с тех пор, как ну, с тех пор, как это произошло. Он вернулся в свой темный угол и замкнулся в себе.
Он не сказал мне ни слова. Он даже не взглянул на меня.
Пожалуйста, можешь поговорить со мной? снова пробую я. Я не представляю, как проведу остаток дня вдали и изолированно от единственного человека, который понимает мое состояние.
Наконец, Дин поводит плечами с тихим мычанием.
Хоть какой-то признак жизни.
Я не злюсь, Дин. Тебя заставили это сделать, и я пони
Я не могу, Кора. Пожалуйста.
Печаль в его голосе практически убивает меня. Впервые в жизни он выглядит поверженным.
Не отгораживайся от меня. Самой мне не справиться. На последнем слове у меня перехватывает дыхание. В груди больно от желания сохранить нашу едва зажегшуюся связь.
Он все, что у меня есть.
Дин медленно качает головой, опуская взгляд в пол.
Я даже смотреть на тебя не могу.
Я судорожно втягиваю ртом воздух. В данный момент мне до него не достучаться. Он потерян среди своих собственных демонов, сожалений и сомнений.
Но я действительно не злюсь. Дину приставили пистолет к голове, и наши жизни висели на волоске. Был лишь один выход, и я уговорила его им воспользоваться.
Ну, может быть, немного чувствую опустошение.
Я закрываю глаза и ложусь на спину, заставляя себя дать ему уединение, в котором он нуждается. У нас будет время все обсудить когда он придет в себя.
У нас только и есть, что время.
Наступает вечер, и наш естественный ночник гаснет.
Прошло уже несколько часов. Часов.
А Дин все еще отказывается со мной разговаривать.
Тишина становится невыносимой, поэтому я решаю ее нарушить, пока мы сидим одни в темноте по-настоящему одни.
Я собиралась завести собаку, шепчу я в темноту. Дина почти не видно с моего места, но я различаю легкое движение, сообщившее мне, что он не спит. Ты хотел знать, о чем я думала. Я думала о двух собаках, с которыми мне так и не удалось встретиться в прошлое воскресенье. Интересно, в какую из них я бы влюбилась?
Тишина.
Мои слова напряженно повисают в воздухе, одинокие и болезненно игнорируемые. Я подтягиваю колени к груди и кладу между ними подбородок. Шевелю пальцами ног в серых кроссовках Дина, которые мне слишком велики. Но в них тепло и уютно, а именно этого я так отчаянно жажду, особенно сейчас.
Я закрываю глаза и шепчу:
Спокойной ночи.
В эту ночь Дин так мне и не отвечает. Он не поет.
Я же то проваливаюсь в беспокойный, мучительный сон, то выныриваю из него, скучая по звуку голоса Дина.
Глава 8
Десять лет назад
Дин, останови машину!
Посреди оживленного заснеженного перекрестка лежит раненая собака. Она брыкается, наполовину переворачивается и съеживается от страха каждый раз, когда мимо проносится машина, забрызгивая ее грязной жижей и оставляя замерзать до смерти.
Черт бы тебя побрал, Корабелла, ты в своем уме? На улице метель, а мы уже на двадцать минут опаздываем к завтраку.
Мэнди оживляется на пассажирском сиденье и выворачивает шею, чтобы посмотреть на меня из-под своих идеально подведенных бровей.
В чем дело? Ты забыла свою сумочку? спрашивает она меня.
Я качаю головой, отстегиваю ремень безопасности и наклоняюсь вперед, указывая пальцем в лобовое стекло.
Там собака. Она ранена.
Мы не можем остановиться, сестренка, настаивает Мэнди, ее взгляд останавливается на животном. Это слишком опасно. К тому же бабушку, вероятно, удар хватит от беспокойства, почему мы опаздываем.
Можем позвонить в службу контроля за животными, когда доберемся до ресторана, предлагает Дин.
Мэнди кивает и поднимает свой смартфон.
Могу даже прямо сейчас позвонить, если тебе от этого станет легче.
Ты серьезно? Бедняжку, вероятно, сбила машина. И на нее снова наедут! возмущаюсь я, в груди клокочет страх. Останови машину, Дин.
Здесь негде остановиться
Ладно. Выйду здесь. Я тянусь к дверной ручке, как бунтующая идиотка, опьяненная адреналином и необходимостью спасти животное.
Господи, подожди. Дин съезжает на обочину оживленной дороги под скрип дворников на ветровом стекле, торопливо раскидывающих комья снега.
Машина едва успела остановиться, как я рывком распахиваю заднюю дверь, натягиваю шапку на уши и морщусь. От ледяного ветра у меня перехватывает дыхание. Мимо проносится машина, и я отскакиваю назад, задаваясь вопросом, не слишком ли глупая эта идея. Я прокладываю себе путь по шести дюймам мокрого снега и останавливаюсь на краю дороги, оглядываясь по сторонам. Сейчас час пик, так что движение плотное. Море фар выхватывают тяжелые снежинки, и у меня кружится голова. Я решаю рвануть вперед, думая, что, вероятно, окажусь быстрее машин, поднимающихся на холм. Я выбегаю на шоссе, мое сердце бьется где-то в горле, а в висках торопливо стучит разгоряченная кровь. Чуть не поскальзываюсь на льду, но добираюсь до средней полосы целой и невредимой, не обращая внимания на рев клаксонов. Добравшись до безопасного места, я наклоняюсь, чтобы перевести дыхание.
Собака лежит на животе, прижавшись мокрым, дрожащим телом к асфальту.
Эй, привет. Я здесь, чтобы помочь. Я тебя не обижу. Я снимаю варежки и засовываю их в карманы пальто. Затем протягиваю пальцы, медленно и ласково, наблюдая, как песочного цвета собака осторожно приближается, чтобы обнюхать меня. Вот так. Очень скоро ты будешь в безопасности и тепле.
Я подаюсь вперед, пытаясь ухватить собаку за загривок, но вдруг подскакиваю от резкого возгласа.
Чертова идиотка! Да что, черт подери, с тобой не так?
Я поворачиваю голову и вижу Дина, несущегося ко мне по снегу с разъяренным выражением на лице. Под моим недовольным взглядом он натягивает на голову капюшон.
Кроме тебя?
Остроумно, Корабелла, бурчит он. Ты собралась себя угробить?
Тогда, полагаю, у тебя сегодня счастливый день.
Может, хватит?
Мы оба смотрим на собаку, которая сейчас пытается подняться и убежать, вероятно, напуганная Дином и его грубым поведением.
Ты ее пугаешь, ругаю я его. Я сама разберусь.
Дин фыркает себе под нос, и вырвавшийся из его рта воздух при соприкосновении с холодом Среднего Запада тут же превращается в струйку пара.
Как ты собиралась затащить ее в машину? Ты и сюда едва добралась, чуть не устроив аварию. А животное весит по меньшей мере пятьдесят фунтов.
Ну
На самом деле, я об этом даже не думала.
Отвали от меня. Сама справлюсь. Я бросаю взгляд через двухполосную дорогу и вижу круглые глаза Мэнди, наблюдающей за нами из машины. Уверена, моя сестра сходит с ума, когда тебя нет на расстоянии вытянутой руки.
Она переживет. А вот ты сомнительно, парирует Дин, повышая голос, чтобы перекричать вой ветра и шум проезжающих мимо автомобилей.