Вы собрались есть из одной и той же? Это же не гигиенично, изрёк он в итоге.
Очередной зануда на мою голову! измученно застонала Сесили, пока младшая хихикала в кулачок, смотри: обидимся. Ну и Так уж и быть: сходим на кухню за ещё двумя. Только утром сам будешь объяснять миссис Сазерленд, куда они все подевались.
Ла-а-а-д-н-о, ещё шире улыбнулся он и неожиданно подмигнул им. Ловлю на слове.
Сердце Элис ушло в пятки, и она глуповато подняла уголки губ. Когда из коридора раздался голос сестры, а потом та и сама вернулась к двери, чтобы потянуть её за собой с раздражённым: «Пошли»!», единственное, на что Элис оказалась горазда, было хриплое: «До скорого!» и вялое махание ручкой.
На чердаке, к счастью, нашлось достаточно места, чтобы все трое чувствовали себя комфортно. Михаэль опустился на подоконник у круглого окна с форточкой, пока сёстры устраивались на ковре возле заброшенных книжных полок. Крыша имела уютную форму треугольника, пахло какими-то пряностями, похожими на терпкие духи миссис Сазерленд, а в другом от окна углу, сваленные в кучу, лежали сковородки, половники, портрет короля Георга, который недавно перенесли сюда из гостиной, и даже старый чёрно-белый телевизор.
Ну, первая заговорила Сесили, с полной непринуждённостью отправившая в рот ложку с вареньем, рассказывай.
Михаэль улыбнулся и сел на подоконник так, чтобы видеть лица девушек. Он, похоже, совсем не стеснялся их, словно разговаривал с родственницами. Лунный свет за его спиной скопами проникал на чердак, придавая его взгляду и улыбке чуть больше таинственности. Банка с вареньем лежала рядом нетронутая.
Что именно вы хотите знать?
Ну, например Откуда ты такой взялся. Миссис Сазерленд сегодня целый вечер рассказывала нам, какой «герр Штерн» весь из себя хороший: и руку ей у входа поцеловал, и гостинцев привёз.
Правда? неожиданно живо переспросил Михаэль.
Что-то в его голосе не понравилось Элис, и она нахмурилась. Почему всё время говорила только Сесили? Разве у её младшей сестры не нашлось бы своей индивидуальности?
Если, конечно, не считать непривычно заострённых ушей, которые отец в насмешку называл «эльфийскими» и которых Элис очень стеснялась, пряча под причёской А ещё те страшные сны про средневековую даму, от которых не помогали даже таблетки от бессонницы На всю семью только она ими мучилась!
Прямо-таки Эшли Уилкс, заговорила Элис, стараясь придать голосу уверенности, и с достоинством выдержала взгляд Михаэля, не то, что всякие хамы и смутьяны Батлеры.
Простите, откликнулся он, я не разбираюсь в любовных романах. Я больше по науке А вежливости научила мама.
Что даже «Трамвай-желание» не смотрел?! ахнула Элис, округлив и без того большие глаза, загоравшиеся восторгом каждый раз, когда кто-то упоминал любимые фильмы или героев. И Марлон Брандо не впечатлил в роли Стенли?! Даже последняя сцена с Бланш, когда доктор?..
Ни одного имени не знаю, виновато потупился Михаэль, рассматривая кончики туфель, я не такой начитанный, как вы, мисс Вудсток. Вынужден вас разочаровать.
Элис надула губы, села и подобрала под себя коленки. Прекрасный образ принца рассыпался на глазах. А ведь она часто представляла, как они с будущим «возлюбленным» дни напролёт читали книги и обсуждали героев Неужели эти мечты совсем несбыточны?
А тут ещё и Сесили
Ну и что, облизывая ложку со всех сторон, вмешалась сестра, я тоже не смотрела. Я вообще не фанат такого! В следующий раз лучше напомните, чтобы я показала фотографии, которые мы с фотолюбителями из клуба в Бромли сделали на Ист-Энде. Один полицейский регулировщик чего стоит!
Болтушка Сесили увела разговор в другое русло: рассказывала о том, как после школы не стала поступать в университет и даже не вышла замуж, как большинство её сверстниц, и теперь на свой лад «познавала мир» через кучу разных увлечений: от пилатеса до иностранных языков. Пока младшая сестра доучивалась в школе и мечтала о сцене, а старшая готовилась к свадьбе и подрабатывала телефонисткой в центральной конторе телефонной компании в Лондоне, средняя наслаждалась полной свободой и желанием «никогда не возвращаться в какое-либо учебное заведение после школьного ада». Элис, мол, смогла приехать с ними в Лондон, потому что закрыла весенний семестр заочно. Директора школы в Гилфорде лично попросил об этом их отец. А полковнику Вудстоку попробуй откажи!
Пока Сесили говорила, Элис ловила на себе виноватый взгляд Михаэля и, однажды улыбнувшись ему в знак примирения, понемногу оттаяла. Ну и что, что не смотрел и не читал? Она научит!
Мама с папой говорят, что раз я не пошла в университет, значит должна поскорее выйти замуж, завести двоих детей, садик и корги, с тяжёлым вздохом заключила Сесили, поднялась на ноги и с шумом отложила варенье на тумбочку возле патефона. Но я тебе клянусь, что скорее сбегу из дому, чем пойду под венец по указке.
Она может, с улыбкой подтвердила Элис. Михаэль тоже улыбнулся.
Вот так мы тут и застряли, продолжала болтушка. Живём здесь как кильки в банке, пока наша Мэгги ждёт своего принца.
«Застряли?» Коверкая слово с неожиданно проявившимся акцентом, Михаэль нахмурился. «Кильки в банке?». Was? 1
А! понимающе махнула рукой Сесили, переглянувшись с сестрой. Я говорю: мы вынуждены оставаться здесь, пока наша Маргарет не выйдет замуж за богатого янки из Бостона Раньше у неё был другой жених, но это долгая история. Ну а ты?
Я?
Кто же ещё! Зачем приехал в Лондон?
Если у тебя есть здесь какое-то дело, совсем осмелела Элис, ещё хихикавшая про себя над языковым конфузом, лучше расскажи. Ты здесь наверняка совсем один, и тебе понадобится поддержка.
Несколько секунд Михаэль размышлял, и сёстры видели, как венка вздулась на его лбу, наблюдали, как он хрустел пальцами в нерешительности. Михаэль не выглядел человеком, который так просто раскрывал секреты, да и «дело», похоже, было не из лёгких.
Вообще-то, проговорил он в итоге со вздохом и спустился к ним на пол со своего подоконника, это не то, чем бы я в другое время поделился с посторонними.
Мы не посторонние, ничуть не смутилась Сесили и освободила для него место рядом с собой на ковре. Отныне мы соратники и боевые товарищи. Других ты здесь всё равно не найдёшь. Ну так что там у тебя?
Михаэль отшутился, ослепив девушек белоснежной улыбкой, а ещё через пару минут осторожно и, не вдаваясь в подробности, рассказал, что приехал искать отца. На этом откровения закончились, но уже через неделю он с удовольствием жевал печенья, которые Сесили на пару с матерью приготовила на именины одного из постояльцев, а от оставшейся половины они втроём избавились ночью на чердаке, смеясь с какой-то шутки так, что чуть не перебудили весь пансион. Сёстры защищали его от нападок мисс Стинг и своего отца, а Михаэль, познакомившись поближе с остальными постояльцами, осознал, насколько Сесили хорошо подметила про: «Других друзей ты тут не найдёшь». Разве что сама миссис Сазерленд Такая естественная и очаровательная как росинка весенним утром
Немного обвыкнув на новом месте и, поняв, что сёстрам Вудсток точно можно доверять, Михаэль всё-таки поделился с ними сведениями, которые узнал от дяди.
«Мы в ответе за тех, кого приручили». Помнишь «Маленького принца»? отозвалась Элис, когда Михаэль в очередной раз отмолчался на какой-то вопрос с подковыркой от Сесили. Ты уже привык к нам, а мы к тебе. Назад дороги нет.
У тебя на каждый случай есть цитата из книжки? весело рассмеялся он. Я впечатлён, мисс Вудсток.
Элис покраснела, замолкнув, чтобы побороть смущение, но на другой день на пару с сестрой подметила, что Штерн не только по-родственному улыбался им за завтраком, но что они и сами настолько привязались к нему, будто знали его всю жизнь. Всегда первым делом бежали к новому другу, если в пансионе случалось что-то интересное, и с нетерпением ждали вечерних посиделок. А ведь Михаэль так пёкся о том, мог ли им доверять, а Сесили и Элис так хотели, чтобы это случилось, что они совсем позабыли самим задаться этим вопросом.
Такой культурный. Сесили рисовала у зеркала толстые стрелки, которые оттеняли зелёный цвет её глаз, и пудрила носик. Благовоспитанный. Не думаю, что он прячет под подушкой арбалет.
Так что, мы идём завтра в банк на Трафальгарской? В большом предвкушении Элис захлопала в ладоши.
Прогулки от модного дома Harrods до Трафальгарской площади ещё никогда не приносили девочкам Вудсток такого удовольствия. Обвести родных вокруг пальца, сорваться на встречу с юношей, хоть и другом, это ведь так волнительно! Миссис Вудсток и Маргарет, с которыми Сесили и Элис вышли ранним утром за покупками и от которых в итоге скрылись в оживлённой толпе, ужаснулись бы, узнав, что задумали «эти две кокни». Убедившись, что мать и сестра так и остались у магазина, Элис и Сесили проскользнули в один из двухэтажных автобусов, курсировавших по Лондону, и, проехав несколько красных телефонных будок и площадь Пикадилли, вышли из него на Трафальгарской площади, где заканчивалась транспортная развязка и где Михаэль ждал их битый час, развлекая себя разглядыванием афиши.
Я думал, что вы уже не явитесь, полушутливо попенял он им, шагая через всю улицу стальной походкой солдата ровно держа спину, руки за пояс и в фирменной фетровой шляпе, у вас всегда так шумно? И холодно?
Центр города, пожала плечами Сесили, обматываясь по самый нос красным клетчатым шарфом. Туманный Альбион. Чего ж ты хотел?
Так долго тут идти до твоего банка? Элис потёрла друг о друга ладошки и выпустила ртом пар. В марте выдавались холодные деньки!
Всего несколько метров. Пойдёмте. Тут дети выпускали мыльные пузыри, очень красиво и солнце из облаков вышло!
Даже Сесили удовлетворённо поёжилась, списав это на мурашки на холоде, когда Михаэль взял её под одну руку, а Элис под другую, и они вместе зашагали вдоль многолюдных лондонских скверов и торговых домов с их громкими пёстрыми логотипами и афишами. Сёстры то и дело переглядывались, читая в глазах друг друга надежду на то, что, хотя мать и Маргарет и могли навсегда запереть их дома, если бы только узнали обо всём, такого рода прогулки отныне не будут для них редкостью. Их новый друг оставался спокоен и невозмутим как скала, хотя чувствовал смущение девиц и даже польстился им, пряча в уголках губ улыбку. Какими важными они казались самим себе со стороны! И даже весенние лужи переступали так, как будто те не забрызгали их сапожки и юбки. Души Элис и Сесили летали, а завистливые взгляды прохожих девиц лишь разгорячали их кровь.
Солнце всё-таки напомнило о себе, когда автоматические двери банка показались в самом конце улицы. Михаэль задумчиво нахмурил лоб больше ничего не выдавало его тревог, но Элис всё равно прочитала их на его лице и, прежде чем отправить его внутрь в поисках правды об отце, мягко коснулась рукава его пальто.
Всё будет хорошо. Вот увидишь! Даже если они там ничего не знают, мы всё равно докопаемся до правды.
Михаэль растроганно кивнул, поправил концы шляпы и выпустил руку Элис из своей.
Знаешь, проговорил он, располагающе смеясь, и уже сделал шаг к дверям, а я бы всё-таки посмотрел этот твой «Трамвай» Надо же понять, что ты нашла в своём Брандо!
А он, между прочим, хорош, не осталась в долгу Сесили, ты бы только видел!
Элис затаила дыхание, когда Михаэль скрылся в аккуратном, меблированном вестибюле банка, и осознала, что сердце в груди колотилось как птичка в клетке. Прошло несколько минут, пока они с сестрой судорожно вспоминали всё, что Штерн рассказал им о своём отце: английский шпион, долгое время работавший в Австрии под прикрытием, присылавший каждый год большую сумму на содержание сына, но никогда не связывавшийся с ним напрямую
Ровно через двадцать минут автоматические двери вновь раскрылись, и Михаэль вышел к Элис и Сесили ни жив ни мёртв, даже пальто толком не запахнул. Лицо ещё мрачнее, чем тем утром при разговоре с мисс Стинг! И куда только делся тот обходительный, невозмутимый юноша, и откуда в его глазах такой недобрый огонёк? Элис вскрикнула от неожиданности, когда Михаэль гневно сжал в кулаке лист бумаги. Неужто плакал?
Ну, прямо с порога накинулась на него Сесили, что там? Что ты узнал?
Мой отец не был шпионом, процедил Михаэль, сильно стискивая зубы, и снова до хруста сжал тот листок в кулаке. Дядя врал мне. Всё это ложь.
Боже мой! Тогда кем же он был?!
Штерн не ответил, лишь прерывисто моргнул и отвернулся. Затем, всё ещё не откликаясь на зов девушек, быстрым шагом пошёл прочь. Его силуэт заволок лондонский туман.
Глава 4
Каждый раз, когда прохожие дети нечаянно задевали его за плечо локтем, их матери ворчали, а отцы махали кулаками в воздухе, огонь только сильнее закипал в Михаэле. Сесили и Элис что-то кричали ему вслед, но он не хотел, чтобы они попали под горячую руку, а потому не оборачивался. Улица с её шумными автобусами, бесчисленными перекрёстками и флагами расплывалась перед глазами. Британский флаг! Разве он имел к нему какое-либо отношение?
Дорожный знак, указывавший на Трафальгарскую площадь, завился волчком на месте, когда Михаэль стремительно прошёл мимо и остановился только возле кинотеатра с громким слоганом: «Всего три дня бесплатных билетов для тех, кто ещё не смотрел легендарный «Трамвай-желание»! Успейте до окончания показа». С афиши на прохожих глядел крепкий мускулистый мужчина в мокрой рубашке, сплошь облепившей подтянутый торс.
«А это, должно быть, Стенли! Да-а, мисс Вудсток, губа у вас не дура!».
Улыбка сама налезла на лицо, наполнив сердце умилением и теплом, и только тогда гнев немного отпустил Михаэля. Фетровую шляпу и демисезонные сапоги увлажнили капельки дождя, а по крыше кинотеатра забарабанило так, что пришлось забежать под козырёк.
«Девчонки хорошие, пронеслось в голове красной нитью, принося за собой облегчение, и даже машины, проезжавшие по лужам на высоких скоростях, не отвлекли его внимания. Элис в особенности. Верит в людей и их духовность, не знает ничего о грязи и лжи этого мира. Как с Луны свалилась! Придётся мне её защищать».
Михаэль никогда бы не подумал, что подружится с девчонками, но те подкупили его своей душевностью, наивностью и отзывчивостью. Такими естественностью и теплотой в его жизни веяло только от матери! На весь пансион они единственные не чурались его, и он был бы идиотом, если бы не подружился с ними. Сёстры Вудсток согласились помочь, как только услышали про некую тайну, что, должно быть, хранил его отец, который на самом деле какая ирония! оказался просто-напросто евреем. Да ещё и зажиточным евреем с, надо признать, весьма специфичным юмором и странноватой любовью к придурковатым загадкам.
Вот что старый прохвост писал сыну в письме, которое оставил в ячейке банка, где, к слову говоря, никто так и не назвал его имени, зато вручили Михаэлю конверт с таким пресным лицом, будто давно ожидали его появления:
«Дорогой мой, любимый сынок,
Когда ты прочтёшь это письмо, я наверняка уже буду мёртв. Не знаю, что именно прикончит меня газовые камеры Освенцима или пыточные Гестапо, но в одном я уверен точно: даже перед лицом смерти я не потеряю оптимизма. Верить в лучшее для меня всё равно, что дышать!
Я не стану называть тебе себя, ведь это может плохо кончиться. Пусть так! Я радуюсь уже тому, что Провидение позволило тебе прочитать сии строки. В следующую Хануку, если я буду ещё жив, то обязательно зажгу свечу в подсвечнике.
Коль захочешь узнать меня хоть чуточку поближе, то я скажу, что весьма словоохотлив. Когда мы с твоей мамой только познакомились в той самой клинике в Вене, она говорила, будто лучше меня никто не рассказывает анекдотов. Даже твой дядя серьёзный, деятельный старина Томас! иной раз не сдерживал улыбки и, качая головой, пенял мне пальцем: «Ну ты и проныра, раввин!». Уверен, что он сделал всё, что только мог, чтобы родство со мной никак не угрожало твоей жизни. Ещё одну свечу в Хануку я зажгу за милого шурина.