Курнут громко и раскатисто рассмеялся. Схватил гитару, сел на табурет и запел:
Захожу я раз в кафе, нет, не пьян, но под шафе. Там сидит одна звезда, не звезда, а прям звезда. Пенелопа, Пенелопа, у тебя такая попа
Понеслось Урвилл усмехнулся, покачал головой, глянул на свои лунные скелетоны и, взвалив на плечи коробчатую сумку, направился к потайному ходу, что был в смежной комнатке.
Затрещали дверные висюльки. Ашма вздрогнула, закрыла глаза и притворилась спящей. Урвилл остановился у темно-зеленой занавески, закрывавшую дверь в подвал. Он хмуро уставился на Ашму.
Кто же ты на самом деле? проговорил он.
Пенелопа, Пенелопа словно отвечая Урвиллу, прогремел голос Курнута из смежной комнаты, и заплакала расстроенная гитара.
Урвилл отпахнул занавеску и исчез за дверью. На Ашму дохнуло затхлой подвальной сыростью. Ашма поморщилась. Кто же она на самом деле?
7
Завуч Датива подкралась к двести второму кабинету и притаилась за приоткрытой дверью, подслушивая и подсматривая.
В кабинете шел урок лесологии. Учитель Меламп рассказывал шестиклассникам о Лесе и об искупительном обряде.
И завуч Датива и директриса Ивея не раз предупреждали Мелампа, чтобы он придерживался школьной программы. Но Меламп почти каждый урок отклонялся от того, что было написано в учебнике, его постоянно несло не в ту степь, он распускал язык, с ним приходилось быть начеку и пресекать крамолу, которая так и перла из этого всезнайки и задаваки. За ним нужен был глаз да глаз и ухо да ухо. И ухо нужно было держать востро.
Каждый год в последний день октября город отдает Лесу агнца, говорил Меламп, расхаживая взад вперед от окна к двери, глядя себе под ноги и заложив руки за спину.
В классе стоял монотонный пчелиный гул, который в любой момент мог сорваться и перерасти в галдеж. Ученики пытались не умереть от скуки и занимались своими делами. Кто играл в крестики нолики, кто бахвалился новым магафоном (плоским аппаратом с магическим кристаллом внутри), кто рисовал, кто бросался бумажками.
Это очень старый обычай. Никто не знает, когда это началось и тем более, когда это закончится. Агнцем лесным может стать любой ребенок или подросток. Выбор может пасть на любого из вас.
Остается загадкой: сам Темный Лес или же слепой случай делает этот выбор. Одни лесологи утверждают, что выбор агнца закономерен, другие возражают и говорят, что выбор агнца абсолютно случаен. Приверженцы теории хаоса говорят, что Лесу все равно, кто будет агнцем, кого забирать к себе.
Опять его понесло, проворчала Датива за дверью и покачала головой.
А вы как думаете? спросил Маранд, белобрысый худощавый мальчик. Он сидел на первом ряду за первой партой и, рассеянно, вполуха слушая учителя, рисовал Мракоглотов, обитателей подземелья.
Меламп остановился и озадаченно посмотрел на белобрысого Маранда. Датива напряглась и, навострив уши, замерла за дверью.
Как я думаю? Хм Меламп задумчиво качнулся взад-вперед с носков на пятки и с пяток на носки.
Мне кажется, что по-своему правы и рационалисты, и апологеты случая хаосисты. Истина как обычно где-то посредине. Выбор Леса и закономерен и в тоже время случаен. В сущности это одно и то же. Мы не можем постичь, что такое Темный Лес и почему он поступает так, а не иначе. Так же как не можем представить собственную смерть Вот ты можешь вообразить, что тебя не станет? спросил учитель Маранда.
Маранд оторвался от рисунка, посмотрел на потолок, словно пытаясь представить, что его нет, и пожал плечами.
Да его и так уже нет. Тронешь его, он и рассыплется, смуглый плотный мальчишка с раскосыми черными глазами и густыми черными бровями хлопнул Маранда по спине ладонью.
Класс рассмеялся. Покраснев, Маранд развернулся и попытался ударить Бавла кулаком.
Но тот с ухмылкой откачнулся на спинку стула и показал Маранду оттопыренные средние пальцы. На Маранда посыпались точно конфетти бумажки.
Так. Тихо. Успокойтесь. Сейчас же успокойтесь, Меламп стал растерянно оглядываться.
Но гвалт усиливался, волнами прокатываясь по кабинету.
Не хотите слушать? Значит, пишем контрольную.
Нет! Нет! Только не контрольную! Взмолились все.
Заткнитесь уже! Крикнул смуглый мальчишка.
Да ты Бавл сам больше всех орешь, веско заметил сидевший за второй партой второго ряда Горазд и поправил черные роговые очки.
Заткнись четырехглазый, сказал Бавл.
Больше всех орешь, поддержала Горазда девочка Мима, оторвавшись от своего розового новенького магафона.
Класс присмирел и вернулся к пчелиному гулу.
А кто-нибудь знает, почему обряд совершается в последний день октября? Спросил Меламп, обводя взглядом монотонно гудящий класс. Проходы между партами были усыпаны скомканными бумажками. Он украдкой взглянул на лунные настенные часы. Еще двадцать минут ада. Обреченно вздохнул. Кто даст развернутый правильный ответ, тому пятерка.
Сидевшая на втором ряду Мима подняла руку.
Вот только скажи, зашипел на нее Тамп, худощавый вертлявый забияка с оттопыренными ушами, который сидел на третьем ряду. Он привстал и толкнул Миму в плечо.
Да, Мима, отвечай, кивнул Меламп.
А Тамп толкается, Мима скривилась.
Класс засмеялся. Волна шума и гама поднялась, прокатилась по кабинету и ослабла до пчелиного гула.
Тамп! прикрикнул лесолог.
А она своим магафоном хвастается, сказал Тамп.
А вот и не хвастаюсь, сказала Мима и покраснела. Она поспешно убрала магафон в сумку.
А вот и хвастаешься, сказал Тамп.
Хвастается, хвастается, ухмыльнулся Бавл.
Мима сверкнула на Бавла сердитым взглядом.
Он показал ей язык и средние пальцы.
Тамп! сказал лесолог.
Чего? сказал Тамп.
Отвечай на вопрос, сказал лесолог.
Какой еще вопрос? Тамп сделал большие круглые глаза.
Класс взорвался смехом.
Тамп сел и наклонился под парту. Сидящий рядом с ним Сабир, полный мальчик с серым лицом и темными кругами под глазами, с тревогой посмотрел на возящегося под партой Тампа.
Ты чего совсем что ли? зашептал Сабир, он отстранился от Тампа, растерянно глянул на учителя.
Молчи, придурок. Весь прикол испортишь, прошипел Тамп.
Что у Вас там происходит? Что еще за мышиная возня? Насторожился Меламп, вытянув шею и подслеповато щурясь.
Ничего, пискнул побледневший Сабир.
Ничего! отозвался из-под парты Тамп.
Тогда вылезай, давай, сказал Меламп.
Сейчас. Только шнурки завяжу! Отозвался Тамп из-под парты.
Меламп вздохнул и посмотрел на часы.
Тем временем Маранд настойчиво тянул руку и потрясал ей.
Отвечай, Маранд.
Маранд поднялся.
По преданию в последний день октября Великий Лесоруб спилил Большое Дерево.
И что впоследствии появилось на месте Большого Дерева?
Город. Что же еще Маранд снисходительно улыбнулся. За городом пустошь. А за пустошью Темный Лес.
С тех самых пор город приносит Лесу искупительную жертву. Так? сказал Меламп.
Ну да. Маранд кивнул и сел.
А что делает Лес с агнцами? спросила Перса, тихая хмурая девочка. На некрасивом угловатом лице темнели большие печальные глаза. Он их убивает?
Гул оборвался. Притихший класс уставился на Персу. Она покраснела и, втянув голову в плечи, потупилась.
Раньше Перса была веселой девочкой, все время шутила, смеялась. Но два года назад ее старшую сестру Хиону забрал Темный Лес. И Персу как будто бы подменили. Она стала молчаливой, незаметной, ушла в себя.
Об этом никто не знает, сказал Меламп. Еще никто не возращался оттуда. Остается только строить догадки, что же там происходит. Одни считают, что тело агнца уходит за Горизонт Событий, а душа остается блуждать по Темному Лесу. Другие утверждают, что наоборот душа агнца уходит за Пределы, а тело агнца Лес оставляет себе.
Лес ты мой, что он несет. Что несет, притаившись за дверью, прошептала Датива и недовольно покачала головой.
Вот станешь агнцем, тогда и узнаешь! Раздался резкий насмешливый дребезжащий голос.
8
Все обернулись и увидели вместо Тампа какое-то существо с подвижным измятым уродливым лицом.
Сам ты станешь! сказала Перса.
Сам ты станешь! Исказив голос и облик Персы, оборачиваясь карикатурой на нее, проговорил как будто бы и не Тамп.
Перса скривилась, всхлипнула, вскочила из-за парты и выбежала из кабинета.
А Тамп рожи корчит! Пожаловалась учителю Мима.
Как бы Тамп посмотрел на нее, и его похожее на кусок глины лицо стало меняться, перекашиваться. И вот он уже стал пародией на Миму, ее отражением в кривом зеркале.
Рожи корчит! Очень похоже и зло передразнил как бы Тамп.
Класс засмеялся, зашумел, словно пытаясь смехом и гамом заглушить страх.
Взгляд как бы Тампа заметался и запрыгал от лица к лицу. И их черты, словно в кривом зеркале, проявлялись и искажались на его изменчивой, пластилиновой физиономии. У него вспучивались и опадали губы, опускались и поднимались скулы, заострялся и округлялся подбородок, выкатывались из орбит и западали в темные впадины глаза, щеки надувались резиновыми мячиками и втягивались, пытаясь прижаться друг к другу, нос удлинялся, заостряясь сосулькой, и тут же укорачивался, сплющиваясь до поросячъего пятачка.
Сидевший за одной партой с Тампом Сабир шарахнулся от него и грохнулся вместе со стулом на пол.
Ой! пискнул Сабир.
О-е-е-е-ей, отозвался как бы Тамп, превратившись в серую складчатую тушу с тройным подбородком, лиловыми губами-вишенками и запавшими в черные провалы мышиными глазками.
Да это же не Тамп! сказал Бавл.
Это же не там там Тамп, передразнил как бы Тамп, остановив взгляд на Бавле. Теперь лицо не совсем Тампа стало смуглым, пропеченным солнцем, глаза превратились в узкие длинные щелки без ресниц, подбородок исчез, лицо стало похоже на репу.
Не смотри на меня! Бавл отшатнулся и замахал руками, словно отгоняя осу.
Не смотри, не смотри! задребезжал как бы Тамп.
Прекрати сейчас же! опешил Меламп.
Сейчас же прекрати, угомонись, укоротись! А то отправлю тебя за Горизонт Событий, куда Макар телят не гонял! Передразнил как бы Тамп, корча и корежа лицо. Он вытянулся, ссутулился, глаза его стали похожи на два яйца вкрутую, нос утончился до шнурка, оскалился прямоугольный рот, в котором торчал частокол белых кривых зубов. Чем не щелкунчик. Как бы Тамп осклабился и защелкал зубами.
Все всполошились, зашумели. Некоторые девочки даже заплакали. Перепуганные школьники бросились прочь из кабинета. Датива растерянно посмотрела на них. Схватив за руку, остановила Горазда с перекошенным лицом и очками.
Что? Что здесь происходит? спросила она, часто моргая.
Там там стал запинаться бледный Горазд, глядя то на Дативу, то в кабинет, в настежь распахнутую дверь.
Из кабинет вырвался взрыв дикого хохота. Датива похолодела.
Горазд сорвался с места и побежал прочь.
А-а-а закричал он, испуганно оглядываясь на распахнутую дверь кабинета, мелькая черными подошвами ботинок.
9
Датива зашла в кабинет и обмерла, чувствуя, как на затылке вздыбились и зашевелились волосы. По кабинету металось и прыгало с парты на парту какое-то существо с оттопыренными ушами и скомканным, измятым лицом. Существо корчило рожи, передразнивало Мелампа, который преследовал это ушастое чучело, пытался поймать его.
Что здесь происходит? Я вас спрашиваю! -Прокричала Датива визгливым от страха и возмущения голосом.
Учитель и ушастое существо остановились и, оглянувшись, вытаращились на Дативу.
Как бы Тамп захохотал и прямо на глазах изменился. На тонкой и длинной шее стала покачиваться маленькая голова. Лицо вытянулось и сузилось. Глаза округлились и выкатились. Он превратился в злую карикатуру на Дативу.
Что здесь происходит? Что что-что? Принялся кривляться и передразнивать Дативу как бы Тамп.
Меламп попытался схватить как бы Тампа за ногу, но тот отдернул ногу и перемахнул с парты второго ряда на парту третьего ряда. Всклокоченный Меламп растерянно посмотрел на завуча.
Да вот сказал лесолог.
В догонялки играем! Присоединяйся! Разомни задницу, растряси кости! Проговорил кривляка наложенными друг на друга голосами Мелампа и Дативы.
В кабинет ворвался пожилой человек в черной униформе с желтой нашивкой на груди: «Охрана».
Как бы Тамп посмотрел на него, засмеялся.
А вот и четвертый! Сообразим на четверых!
Как бы Тамп криво отзеркалил охранника и сделал на него живую и злую карикатуру. Лицо как бы Тампа оплыло, покрылось складками кожи и стало похожим на морду шарпея.
Одержимый что ли? нахмурился охранник. Дору было за пятьдесят, от него попахивало хмелем.
Держи одержимого! искаженным голосом охранника выкрикнул смеющийся как бы Тамп.
Он забегал и запрыгал по партам. Учитель и охранник пытались схватить кривляку. Но как бы Тамп с хохотом ускользал и вывертывался, изображая из себя то шарпея, то щелкунчика.
Окружайте его! Обходите его слева! крикнула Датива.
Неловкий Меламп споткнулся о выставленный в проход стул и упал.
Ну что же вы! Датива с досадой покачала головой.
Ну что же вы! Засмеялся как бы Тамп, покачивая маленькой головой, которая была похожа на перевернутый цветочный горшок с выпученными глазами и держалась на тонкой длинной как жердь шее.
Датива охнула и машинально прикрыла лицо ладонями, словно защищаясь от удара.
Мелампу и Дору удалось загнать как бы Тампа в дальний угол. Изловчившись, запыхавшийся красный Дор схватил как бы Тампа за плечо.
Попался! Торжествующе проговорил охранник.
Как бы Тамп вывернулся, оттолкнул Мелампа, который взмахнул руками и, потеряв равновесие, грохнулся в проходе вместе со стулом.
Как бы Тамп оттолкнувшись руками от столешницы, перемахнул через парту первого ряда, пружинисто шагнул со стула на парту второго ряда, потом перепрыгнул на третий ряд, таким образом, пересек класс по диагонали и оказался лицом к лицу с завучем, которая стояла у двери.
Попался, попаданец! Как бы Тамп засмеялся ей в лицо.
Датива словно увидела себя в пугающе кривом зеркале и поспешно отвернулась.
Как бы Тамп показал ей язык и, выскочив в рекреацию, где теснились терзаемые любопытством и страхом школьники, столкнулся с полной девчонкой с соломенными волосами из параллельного класса. Они упали. Как бы Тамп тут же криво отзеркалил девчонку. Его голова раздулась, стала белым шаром, усыпанным веснушками. Захлопали овальные глаза с длинными рыжеватыми ресницами.
Вива заплакала в голос. Как бы Тамп передразнил ее, стал по-щенячьи повизгивать. Все невольно и нервно засмеялись.
На как бы Тампа навалился охранник, схватил за руки. Кривляка попытался вывернуться и вырваться, но на этот раз ничего не вышло.
Уймись! сказал Дор, стискивая руки как бы Тампа.
Сам уймись, огрызнулся как бы Тамп.
Подбежавший Меламп схватил как бы Тампа за плечи.
Не надо, сказал охранник лесологу. Я его крепко держу.
Держи, держи, Захихикал как бы Тамп, покрываясь кожными складками, превращаясь в подобие шарпея.
К директору его! сказала Датива.
10
Охранник силком потащил и потянул упиравшегося и брыкающегося как бы Тампа в кабинет директора.
Где его вещи? За какой партой он сидел? спросила Датива Мелампа, который пытался отдышаться, прийти в себя. Оправьтесь, а то выглядите как незнамо что.
Тот поспешно судорожно и виновато заправил рубашку, пригладил редкие волосы.
Датива прошла в опустевший в кабинет, за ней проследовал растерянный сгорбленный лесолог. А потом туда потихоньку и осторожно стали возвращаться одноклассники Тампа. Они были подавлены, испуганно переглядывались, говорили сдержанным шепотом, как на похоронах. Сорванцы вроде Бавла принужденно посмеивались и перемигивались, неловко пытались показать, что им все непочем, что ничего такого не произошло.