«Замок Картак», прочитал я.
Невольно вспомнилось все, что Габриэль говорил о нем. Воображение рисовало нечто мрачное, безжизненное, с мертвой флорой и фауной в округе и воющими неупокоенными духами Мне стало не по себе от подобной картины.
Ты же не собираешься туда? спросил я с беспокойством Лимирей. Это же гиблое место!
Та сердито на меня взглянула и забрала карту. Она зачеркнула пером название замка и подписала рядом свою фамилию.
«Руины замка де Дюпон», прочитал я и умолк. Это твой замок?! изумленно спросил я.
Лимирей кивнула и потянулась к котелку. Она налила воду в один из пустых флакончиков, добавила туда две капли раствора, восстанавливающего кровь, после чего встряхнула закрытый флакон и протянула его мне.
Невероятно, пробормотал я, принимая от нее зелье. Твои родители были аристократами?
Снова кивок. Снова взгляд моей подруги был полон тоски и невысказанной боли. Я прикусил язык и обругал себя за бестактность. В этом замке погибли ее настоящие родители. Наверняка каждый визит туда причиняет ей страдание, а тут я лезу со своими вопросами.
Извини, виновато сказал я. Просто в лесах тебя представить проще, чем в бальном зале замка, улыбнулся я.
Губы Лимирей тронула слабая улыбка, и она указала на флакон, который я до сих пор сжимал в руке.
Да-да, мамочка, сейчас я приму лекарство, примирительно сказал я.
Лимирей в ответ обнажила клыки настолько красноречиво, что я предпочел выпить все зелье залпом.
Кстати, а почему я раньше у тебя клыков не замечал? задумчиво спросил я у Лимирей, придирчиво ее оглядывая. Немаленькие же
Лимирей взялась за перо и принялась писать.
«Время от времени мне их стачивал Николас. Потом я сама стала это делать. Но они все равно возвращаются к первоначальной длине. Когда отправляюсь на работу, то оставляю их. Все равно людей нет, и случайная улыбка никого не смутит. В этот раз сточить еще не успела, а ты, наверное, не обратил внимания».
Вот оно как, удивленно сказал я. Всем бы такие зубы, с усмешкой произнес я. Но тогда у лекарей было бы намного меньше работы.
Некоторое время мы молчали. Я вернул лист бумаги Лимирей и закусил губу, раздумывая над следующим вопросом. Снова вспомнилось все то, что Габриэль рассказывал мне о замке Картак.
А разве в твой замок можно попасть? Габриэль говорил, что там вокруг одни болота, заметил я.
Лимирей забрала листок и начала писать снова.
«Я вернулась туда только через десять лет. Он был разграблен. Разбойники и контрабандисты посчитали его неплохим пристанищем. Может, он и разрушен, но это моя память. Я попросила духов никого туда не пускать. Они заболотили местность и создали непроходимые чащи, оставив для меня лишь несколько тропинок. Иногда они просят плату за свою работу. Я им ни в чем не отказываю».
Так вот откуда слухи о гиблом месте, изумленно выдохнул я. А с духами, я так понимаю, договориться больше никто не пробовал?
Лимирей пожала плечами: «Может, и пробовал, но я об этом не знаю». Ее жест получился очень уверенным, будто говорил еще: «Все равно ничего у них не получилось бы».
Я усмехнулся. В чем-то я был с Лимирей согласен. С духами мог договориться только тот, кто хорошо умел их чувствовать. И кто их никогда не обманывал. Они честолюбивы, гневаются из-за предательств и неоправданных ожиданий и на контакт после подобного уже не идут. А за свои услуги просят не так много.
Невольно я вспомнил случай, когда двое домовых в обмен на информацию для расследования попросили нас навести порядок в таверне, где они жили. Пришлось вооружиться ведром и тряпками, но в итоге именно они помогли мне раскрыть дело. А непутевого хозяина они так и не пустили внутрь: обиделись. Я тогда еще удивился: что двое домовых забыли в одном, пусть и огромном, доме? Обычно они старались держаться своего угла. Как оказалось, второй домовой был погорельцем и неплохо поладил с тем духом, который уже жил в таверне.
Духи моей стихии не только принимали дары в благодарность за магию, которую они давали, но и награждали за то, что я всегда уделял им много внимания. С людьми у меня общение не очень задавалось я всегда старался соблюдать с ними дистанцию.
Тогда место и правда безопасное, согласился я. Захочешь не пройдешь. Только если пролетишь.
Лимирей иронично усмехнулась.
Что, и не пролетишь? недоверчиво спросил я. Дух воздуха просторы охраняет?
Лимирей замотала головой, пряча улыбку, и быстро написала на листке:
«Там живет один мой хороший друг».
Я искоса взглянул на нее: что-то непохоже, чтобы она с кем-то близко общалась. Да и кто там может жить, если к замку практически невозможно подобраться?
«Ты ему понравишься»,
прочитал я следующую записку.
Я не девица на выданье, чтобы кому-то нравиться, буркнул я, а Лимирей отвернулась и прикрыла рот рукой, чтобы скрыть свой смех.
Мне вдруг вспомнилось далекое детство. Тогда она вот так же надо мной смеялась, а я обижался и то пытался ее закопать в снегу, то скидывал в воду.
Я прищурился, налетел на Лимирей и опрокинул ее в снег. Теперь она выглядела куда более возмущенной, но на ее лице все еще играла улыбка, такая искренняя и заразительная, что я и сам улыбнулся. Вдруг я понял, что все это время ей не хватало именно такого друга, который не стал бы приставать с расспросами, лезть в душу, а просто выслушал бы, покачал головой и потащил бы куда-нибудь поднимать настроение.
Лимирей быстро сообразила, что я собираюсь сделать, и метнулась в сторону, пытаясь высвободиться из моей хватки. Я улыбнулся и показал ей язык; мощь земли позволяла мне быть равным ей в физической силе. Кажется, Лимирей смирилась со своим поражением.
Сдаешься? со смешком спросил я ее.
Лимирей задумалась и мотнула головой. Хитро прищурившись, она вдруг подалась вперед и коснулась губами моей щеки. Я растерялся. Что она хотела этим сказать?.. Я почувствовал, как к щекам прилила кровь, а сердце забилось сильнее. Пока я разбирался в своих ощущениях, Лимирей ударила меня в грудь коленями и заставила отпустить ее.
Ах ты ж! возмутился я, но предпринять уже ничего не успел: слишком поздно сообразил, что это был отвлекающий маневр. Быстрое движение и вот уже я сам с криком упал в снег, а Лимирей с беззвучным смехом меня закапывала.
Ладно-ладно, сдаюсь! сказал я со смешком, почувствовав, как снег попал за шиворот. Ты победила Опять.