За дверью послышались шаги. Кто-то взялся за ручку. Принцесса поспешно опустила босые ноги на соломенную циновку. Оправила рубашку, откинула назад свои прекрасные золотистые волосы. Тот, кто стоял за дверью, деликатно подождал так было заведено, а затем дверь отворилась.
Доброе утро, Хлоя, услышала принцесса свое имя. И ответила с улыбкой:
Доброе утро, мама.
Королева приблизилась. Села рядом. Предложила дочери миску с теплой водой умыться.
Как тебе спалось, моя дорогая? осведомилась она. У тебя усталый вид.
Спасибо, мама. Превосходно. Я не устаю от сновидений. Но это гадкое солнце светит прямо в глаза.
Если хочешь, я прикажу занавесить окна.
Не нужно. Боюсь, так будет еще грустнее.
Не грусти. Мне больно, когда ты грустишь.
С этими словами королева погладила склоненную голову дочери. Поцеловала ее в лоб.
Любовь моя, сказала она.
Принцесса робко улыбнулась. Тогда королева помогла ей скинуть рубашку и примерить новое платье, которое она сшила собственноручно из тонкого льняного полотна. Пока дочь одевалась, зябко поеживаясь, мать помимо воли оглядела ее с ног до головы. Бедная малютка, думала она. Ведь это ее шестнадцатая весна даже самой не верится, уже шестнадцатая. Бедняжка расцветает с каждым днем, как нежная роза в заброшенном саду. Она даже не знает, как она прекрасна. И сказать некому.
Платье тебе впору, оценила королева. Повернись кажется, я забыла вынуть булавку
Спасибо, мама. Булавка добавила бы пикантности. Особенно если на нее сесть.
Как я люблю твои шутки тебе нужно их записывать. Получится веселая книга.
Не желаю никого веселить. Впрочем, мне скоро сделают дощечки для письма. Такие небольшие восковые таблички. Я буду вычерчивать на них буквы. А если писать крупно, я смогу даже читать.
Интересно. Кто же придумал такое чудо?
Принцесса поздно поняла, что проговорилась.
Не сердись, мама, сказала она. Это один мой друг из деревни если помнишь, в детстве я сама научила его читать и писать.
Уж не тот ли пастушок Дафнис, олух царя небесного?
Да, мама. Он.
Королева с трудом скрыла свое раздражение.
Слов нет, полезное знакомство. Третьего дня я встретила его на кухне. Он с аппетитом уплетал наш копченый окорок даже за ушами трещало Кстати, чего бы тебе хотелось на завтрак?
Мне все равно, мама. Я с удовольствием скушаю все, что мне предложат.
Тут королева не смогла удержаться и прочла принцессе нотацию:
Ты же знаешь, милая, как это неприлично говорить «кушаю» о себе. Так говорят вилланы, когда хотят казаться господами.
Простые счастливые люди, заметила дочка. Говорят как хотят, ходят где пожелают.
Вот и ходили бы подальше от нас. У простолюдинов и сеньоров дороги разные. Пусть наш дом и беден, но все же это королевский замок.
Да, мама. Воистину так. Если позволишь, я погуляю одна, пока не накрыли на стол.
Конечно, дочка. Это даже полезно в твоем возрасте.
Говоришь ли ты о прогулках или об одиночестве? не удержалась принцесса, но тут же опустила ресницы. Прости, мама. Я не хотела тебя обидеть.
Она погладила руку королевы. Та рассеянно сжала ее пальцы. По ее лицу было трудно понять, о чем она думает. Впрочем, принцесса этого лица и не видела.
Жду тебя к завтраку через полчаса, сказала наконец королева. Но прошу тебя не выходить во двор. Не заставляй меня высылать на поиски всю прислугу, как в прошлый раз.
Но и ты, мама, не следи за мной. Я все равно услышу.
Королева со вздохом поднялась. Вместе с миской скрылась за дверью. Дождавшись, пока ее шаги стихнут в одном из отдаленных коридоров, принцесса подошла к окну. Прислушалась. Со двора доносилось лошадиное ржание и грубые голоса. Где-то густо хрюкала свинья и повизгивали веселые поросята. Каркая, пролетела ворона надо полагать, устроила себе гнездо где-то под крышей башни.
Замок был не бедным он был нищим. Только эти каменные стены, пожалуй, и напоминали о королевском величии. Все земли вокруг давно были отданы соседям за долги и вилланам на откуп. Получалось, теперь крестьяне терпели бывших господ лишь из милости, да еще в память о короле-отце. Старик Ричард не отличался львиным сердцем, и премудрый Господь призвал его к себе ровно в тот день, когда он устроил пир по случаю десятилетия дочери, Хлои. Ричард отбыл в мир иной не с мечом в руке, но с кубком, прямо во время заздравной речи. Злые языки уверяли, что оттого-то дочка и начала вскоре слепнуть.
Поскольку наследника-мальчика у Ричарда не было, окрестные короли слетелись, как те вороны, и поделили его владения по справедливости. Даже старинную мебель из замка ту, что подороже забрали в счет долгов и вывезли в различных направлениях. Королевский трон из шарантского дуба с изысканной резьбой, мягкие кресла, обитые телячьей кожей, удивительный круглый стол, как у приснопамятного Артура, но поменьше, все забрали соседи.
От былой роскоши остался только черный дубовый шкаф высотой в полтора человеческих роста. Он громоздился в темном углу нижнего яруса башни едва ли не с того дня, когда замок покинул последний каменщик. Про этот шкаф говорили разное. Уверяли, что в нем хранится старая горностаевая мантия Ричарда Первого, изрядно побитая молью, а сверх того платья золотой парчи, цены немалой (хотя никто ни мантии, ни платьев своими глазами не видел). Говорили также, что непосредственно в шкафу начинается подземный ход, ведущий за стены замка к самой реке. Но свидетелей опять-таки не нашлось. Наконец, иные мечтатели уверяли, что шкаф на самом деле вовсе не шкаф, а дверь в давно потерянный мир, в Эдемский сад, совсем такой, каким он был в первые дни творения ни больше ни меньше. И что такие двери по сей день сохранились кое-где на земле, но доступны лишь избранным.
Занятно было вот что: иные гости, посещая вдову по долговым тяжбам, не раз проходили в шаге от шкафа но словно бы его не замечали. Так и стоял он в стороне от людских глаз, запертый на замок, а ключа никто не видел уже много лет.
Принцесса Хлоя не без осторожности присела на массивный дубовый подоконник. В узкой нише под ним нащупала спрятанный там ключ, кованого железа, размером с пол-ладони. Еще раз прислушалась: не прячется ли кто за дверью? и, укрыв ключ в рукаве, покинула спальню.
Казалось, в своей вечной темноте она видит путеводный свет так легко и уверенно находила она дорогу в коридорах замка. Понятно, что эта легкость была следствием привычки. За пределами дома принцесса Хлоя становилась несчастной слепой девушкой на свою беду, слишком привлекательной, чтобы без опаски гулять в одиночестве. О природе этой опасности Хлоя знала лишь понаслышке, однако старалась не искушать судьбу. Как уже говорилось, в помещениях замка она чувствовала себя как рыба в воде, пусть это сравнение и покажется читателю несколько расплывчатым.
Итак, принцесса вооружилась ключом и отправилась прочь из спальни. Если бы кто-то проследил за нею сейчас, то сразу понял бы, куда она идет. Спустившись по винтовой лестнице в галерею, она остановилась перед старым шкафом.
Помедлив, вставила ключ в замочную скважину.
Ключ повернулся с неожиданной легкостью. Раздался тихий звон, как если бы серебряные молоточки пробежались по бронзовым пластинам, и широкие двери словно сами по себе отворились.
В шкафу было темно и пусто. Сладко пахло сандаловым деревом и мышами. Должно быть, принцесса и не ожидала ничего там найти. Ловко и уверенно, как если бы делала это не впервые, она вытащила ключ из замка, шагнула внутрь (не забыв приподнять краешек платья) и неслышно прикрыла за собой двери.
Тьма темнее самой черной ночи охватила ее. Но, как мы знаем, принцесса Хлоя не боялась темноты. Сжимая ключ в руке, она терпеливо ждала.
И чудо случилось: в задней стенке шкафа, которой полагалось бы вплотную прижиматься к сплошной каменной кладке башни, вдруг возникло крохотное отверстие и ослепительный луч света вырвался оттуда и прорезал темноту. Тогда-то принцесса и улыбнулась в первый раз за все утро. Протянула руку с ключом точно туда, откуда шел свет.
Замок щелкнул, и дверь отворилась наружу. Она выходила вовсе не в каменный двор-колодец, как можно было бы предположить, и даже не на речной склон у стен башни, и даже не на изумрудные луга за рекой, на которых вилланы пасли своих овец. Ничуть не бывало.
За дверью открылся удивительный вид, непривычный для здешних мест. Там было много солнца и моря; был пустынный берег и пальмы; ленивые волны с шумом накатывались и отступали, пузырясь в полосе прибоя; на песчаной отмели сохла перевернутая лодка. За спиной же зрителя (если бы он догадался оглянуться) тянулись горные склоны, поросшие буйным лесом, а на вершине самой высокой горы скорее угадывалась, чем виднелась, белая колоннада прекрасного дворца.
Это был остров Мечтания.
Вы уже поняли: мы не в силах даже близко описать, что увидела в этой волшебной стране принцесса Хлоя, когда к ней вернулось зрение. Мы только знаем, что она еще долго стояла на пороге дивного мира, не решаясь сделать шаг.
Она смотрела вокруг и не могла наглядеться. Только прикрывала глаза от солнца ладошкой, чтобы вновь не ослепнуть. Узнавала знакомые места и не могла их узнать.
Наконец она решилась. Скинула домашние туфли и сделала несколько шагов по теплому песку. Оглянулась: никакой двери за ее спиной больше не было. Не было ни малейшего намека на дверь.
Принцесса снова улыбнулась. Решительно хлопнула в ладоши.
Сириус! позвала она.
* * *
Утром я стоял возле дома вчерашней клиентки (теперь у нее было имя: Таня). В двадцать первый раз нажимал кнопки домофона. После двух минут натужного писка тот отключался, приходилось набирать номер снова. Все впустую.
Время от времени я набирал городской номер, записанный на моей бумажке. Никто не брал трубку.
Наконец железная дверь подъезда со скрипом отворилась. Оттуда выглянул пенсионер с палкой и тележкой на колесиках, внимательно осмотрел меня и протиснулся мимо. У него были длинные седые всклокоченные волосы, как у безумного профессора из голливудских фильмов. Боком он спустился с гранитной ступеньки, подхватил тележку (я придержал ему дверь) и пошел прочь, стуча палкой.
Но я уже проник внутрь.
В подъезде было тихо и прохладно. Стараясь не спешить, я поднялся на последний этаж. Мое сердце стучало ровно и даже не дало ни единого сбоя, когда я увидел, что дверь Таниной квартиры приоткрыта.
Звонить или нет? подумал я и звонить не стал. Просто вошел.
К удивительным старинным запахам прихожей добавился запах горелого воска, как в церкви. Было так же темно, как и вчера, если не темнее. Я задумался: конечно, в квартире кто-то был. Кто-то ведь отпер дверь. Кто-то был здесь, и (я прислушался) совсем рядом. Только боялся в этом признаться.
Таня, позвал я негромко.
От темной стены темного шкафа отделилась темная фигура.
Вы приехали, сказала она Таниным голосом. Я держала дверь открытой.
Почему?
У нас отключилось электричество. Ничего не работает, даже звонок. Вчера мама залезла на стремянку, чтобы поменять лампочку, потом что-то щелкнуло, и все отключилось.
Вчера-а?
Вчера вечером. Мы ужинали при свечах. Очень может быть, со стороны это выглядело красиво. Но потом потек холодильник, и пришлось всю ночь вытирать лужи Утром мама пошла на работу, а я приоткрыла дверь думала, вдруг вы придете
Я слушал ее и даже не знал, чего мне хочется больше: сердиться или смеяться. Мне еще никогда не приходилось видеть таких удивительных девушек. Я не знал, как себя с ними вести. Я рассмеялся. Она отступила назад.
Я сама знаю, что это смешно, сказала она. Но вы не смейтесь. Моя мама уже пожилая ей трудно забираться на стремянку а я я же не могу ей помочь.
В это мгновение мне стало ужасно стыдно.
А еще я подумала, что вот если вы не приедете, то это будет самое смешное, что со мной было за всю жизнь. Сидеть все утро с открытой дверью и ждать смешно, правда?
Но я же вернулся, сказал я виновато.
Кажется, Таня улыбнулась в темноте.
Значит, я просто вела себя глупо, сказала она. Со мной такое случается.
Со мной тоже, признал я.
Теперь все прошло. Я больше не буду жаловаться. Только холодильник такая мерзкая вещь. Кажется, он до сих пор течет. Хотя и пустой.
Кстати, где у вас электрический щиток? спросил я.
Через минуту автомат на щитке был включен (было слышно, как на кухне проснулся и ровно зарокотал холодильник). Новая лампочка отыскалась на кухне и заняла свое место под потолком. Когда стало светло, я рассмотрел медную картину на стене и заметил, что девушка у моря чем-то похожа на Таню. Хотя по возрасту, наверное, годилась ей в матери: картина вся потемнела от времени.
Таня как будто догадалась, куда я смотрю.
Это старая советская чеканка, пояснила она. Не знаю, зачем ее купили. В детстве я ее потихоньку снимала, царапала, стучала по ней пальцами она такая приятная. Выпуклая. Я имею в виду, картина, а не эта тетка Тут Таня слегка смутилась, и это показалось мне милым. Мама все равно сердилась. Но потом, когда я стала хуже видеть она разрешила мне трогать что угодно. Но это было уже неинтересно.
Украдкой я поковырял картину ногтем.
Оставьте ее, улыбнулась Таня. Давайте лучше займемся настройками. Да, и не забудьте снять обувь!
Я не буду долго рассказывать о своей работе, это неинтересно. Скажу только, что мы подключились к сети почти без проблем. Для пробы звонили друг другу. Таня гладила экранчик пальцами и так радостно улыбалась, что я тоже обрадовался. Она почти сразу научилась работать с голосовым помощником. Чтобы привыкнуть, мы записывали разные мысли и потом заставляли систему воспроизводить их вслух. Когда автоматический голос зачитывал текст, мы, как говорится, покатывались со смеху. Я забыл сказать: все это время Таня сидела на диване (весьма ветхом, как и все в этой квартире), а я в одних носках разгуливал по комнате, иногда подсаживаясь, чтобы помочь. Тогда она брала меня за руку, чтобы не потерять, и это было приятнее всего. Незаметно летело время, и вот что я вам скажу: это время не убивалось, как всегда бывало раньше, а как будто рождалось из ничего прямо в этой комнате. И мне очень хотелось, чтобы его родилось как можно больше.
Потом часы на стене, поскрипев, отбили двенадцать, а потом на Петропавловке громыхнула полуденная пушка, вороны за окном взлетели с деревьев и, немного покружив, расселись обратно.
Мама скоро вернется, сказала тогда Таня. У нее сегодня всего три урока. Я очень рада, что вы пришли Денис.
Так она впервые назвала мое имя.
Я тоже рад, Таня, ответил я.
Мама говорит, что мне нужны друзья Только у меня нет друзей. И подруг тоже. Как бы это сказать они есть, но мы давно с ними не встречались я ведь в основном училась дома, и поэтому
Ничего, сказал я, притворяясь равнодушным. Надо просто завести страничку «ВКонтакте». Я научу
А вы еще придете?
Это моя работа, сказал я, чтобы она еще немного посмеялась.
Я уже летел вниз по лестнице, пропуская по две ступени и цепляясь за перила на поворотах, когда внизу грохнула железная дверь. Отчего-то я сразу понял, кто там. Резко затормозил и придал себе самый серьезный вид, на какой был способен.
Танина мать была самой настоящей учительницей из советского фильма. В нелепой юбке и с неописуемой прической. Вдобавок она носила очки с толстыми стеклами.
Сквозь эти очки она смерила меня очень, очень подозрительным взглядом. Я был уверен, что сейчас она спросит: «А вы, молодой человек, к кому?» Я постарался разойтись с ней на широком лестничном пролете, и это почти получилось.