Он ищет поклоненье идеалу, которого никто здесь не достиг,
Спиралью бесконечных взлетов и падений,
Пока в конце концов он не достигнет той гигантской выси,
С которой его Слава озарит того, кто сделал нас,
95. И мы ворвёмся в бесконечность Бога.
Мы совершим побег через границу нашей собственной природы
Под свод живого света Сверхприроды.
Сейчас всё это стало ясно Ашвапати сыну Силы.
В нём этот высший переход положен был в основу.
100. Сам внеземной и изначальный Имманентный,
Искусством чьим является течение Природы,
Творец вселенский в этом свою руку тайно приложил,
Чтоб в скоротечность погруженную машину к деяниям небесным повернуть.
Высокое Присутствие трудилось позади двусмысленной завесы:
105. Оно ковало для Ашвапати почву, чтоб вынесла она Титана вес.
И очищая полуотёсанные блоки природной силы,
Оно вмуровывало его душу в скульптурное изображенье бога.
Творец материи чудесной для наших «я»,
Над сложным и высоким замыслом своим трудясь
110. В безбрежной мастерской космического мира,
Лепил ритмично части существа во Времени своём.
Внезапно чудо запредельное явилось:
То в муках родовых в оккультном лоне жизни
Его Величество, сокрытое под маской, безупречно очертило
115. Задуманную им вершину всего того, что до́лжно быть.
Венец архитектуры всех миров,
В котором Небо и Земля таинственно переплелись, -
Божественность соединил он с планом смертным.
В тот час Провидец был рожден блистательный гость Времени.
120. Освободился ум его от тех ограничений, что вводит Небо.
Грифоны стражи Дня и Ночи отступили,
И в Небе этом, ранее закрытом, прореха вскрылась;
Вернулось к прошлым целям сознательное существо его:
Ориентиры слабой личности исчезли,
125. И остров его эго соединился с материком своим.
Преодолён был этот мир доселе жестко ограниченных созданий:
Барьеры пали, и к Неизвестному открылась жизнь.
Все соглашенья прошлых пониманий были отринуты,
И, удаляя подчиненья строгое условие,
130. Был договор души с неведеньем Природы расторгнут.
Все мрачные запреты существа были отброшены,
И интеллекта яркая тяжелая узда разрушена,
И истина, отныне полная, нашла себе обширное небесное пространство,
И зрение небесное теперь всё видело и знало,
135. И безграничным светом стал разум, ограниченный доселе,
И с бесконечностью отныне «я» смертное соединилось.
Его движенье с той поры напоминало полёт орла.
Закончился период ученичества, Неведеньем ведомый,
И Мудрость подняла его на уровень искусных мастеров,
140. Души небесным каменщиком сделав,
Чтоб тайный дом Бессмертия построить,
И претендентом стать божественного Вневременья:
Власть и свобода к нему воззвали с тех высот;
Над сумерками разума и ночью жизни, ведомой звездами,
145. Заря блеснула дня духовного.
Был в полном единении Ашвапати с обширной сущностью своей,
И с каждым разом реже все его поступки определялись человеческой природой;
Бо́льшее существо увидело мир бо́льший.
Бесстрашное стремленье к знанию осмелилось стереть
150. Границы безопасности, очерченные Разумом, которые препятствуют
Его полёту и погружению души внутрь Бесконечья.
Неспешными, свободными, обширными деянья Ашвапати стали,
И даже первые его шаги земные, мелкие ограниченья устранили.
Руками, подкрепленными Энергией преображенья,
155. Он ухватил без промедленья, как лук титана,
Лежащие в глубокой тишине в подвале тайном запечатанном
Те силы, что без пользы спят внутри всех нас.
Он чудо превратил в обычную работу
И сделал повседневной частью всех божественных деяний,
160. Вполне естественных для уровня такого.
Усилия, что делал он, могли бы вдребезги разрушить силу сердца смертного,
Но совершались в царстве том они с могучей простотой;
И цели ставил он великие для повседневных дел Природы:
Сплошным потоком шли к нему дары божественного духа,
165. Поскольку были привилегией и принципом подобной жизни.
Восторг глубокий приносило очищенное восприятье мира,
А внутреннее видение не ожидало долгих размышлений:
Природу всю оно охватывало взглядом быстрым и простым,
В суть самую всего вокруг оно смотрело;
170. Стал Ашвапати видеть душу, не обманываясь больше формой.
И восприятье чистое его то знало в людях, что таилось неизвестным в них;
Оно улавливало суть идеи в самом уме, желание любое в сердце;
Оно срывало серые покровы тайны с побуждений,
Которые скрывали люди от собственного взора.
175. Он чувствовал, как жизнь, стучащая в сердцах других людей,
Вторгается в него с их горем или счастьем;
Невысказанные их надежды, гнев, любовь
Захлестывали волнами его или потоками вторгались
В ничем не замутненный океан его покоя.
180. Он слышал звуки мыслей, что нисходят свыше
И отражаются под сводами других умов;
Попали в поле зрения его потоки мыслей мира;
Так внутреннее «я» его приблизилось вплотную к «я» других людей
И испытало на себе всю тяжесть общих уз, родства с другими,
185. Однако оставаясь незатронутым царем, свободным ото всех.
Магический аккорд настроил, оживляя,
Симфониям эфира в такт все старые земные струны;
Всех слуг ума и жизни в этом отклике души
Подвигнул тот аккорд счастливыми участниками стать,
190. А нерв и плоть в те самые чувствительные струны
И записи сиянья и экстаза превратить;
Все средства тела сделал он служителями духа.
Божественное это отправленье с присущей ему изяществом и милостью
Его людскую приземленность осветило работой тонкой;
195. Так опыт жизненный глубинных связей тела
Заставил пробудиться душу, что одурманена влиянием Материи была.
В глухой стене, что закрывает нас от нашей сущности,
В сокрытой тайне видимого сна -
Мистическом пространстве, что существует позади бессонных мыслей, -
200. Открылась дверь, силой Материи воздвигнутая,
Высвобождая то, что было не захвачено земными чувствами:
Мир неизведанный и полностью незримый для внешнего ума
Явился в протяжениях души, лишенных звуков.
Сидел в раздумьях в тайном этом зале Ашвапати,
205. В те страны светлые грядущего глядя,
Где стало истинною явью то, что грезилось его уму,
Где всё, что жизнь желает страстно, пододвигается вплотную.
Он видел Совершенных, живущих там в жилищах звёздных,
Несущих на себе великолепие бессмертной формы
210. И возлежащих в бережных объятьях Вечного покоя,
Блаженных в сердцебиеньях божьего экстаза.
Он жил в мистическом пространстве, где возникает мысль,
А волю кормят Силою небесной
И молоком достоинств Вечного питают,
215. Пока не вырастет она в подобье бога.
В сокрытых интерьерах, потаенных переходах
Оккультных залов самого Свидетеля со стенами, что ум возвёл,
Открылись окна внутреннего взора.
Пространством Времени, что целостно и неделимо, Ашвапати овладел.
220. Подняв тяжелую завесу плоти;
Ступил он на порог, что змей-хранитель ревностно стерёг,
И вглядываться стал в мерцающие коридоры Бесконечья,
Безмолвно вслушиваясь тихим сердцем
В пришествие чего-то нового и неизвестного ещё.
225. Он созерцал пустую тишь
И слышал поступь немыслимой ещё идеи
В аллеях дальних запредельного пространства.
Он слышал тайный Глас то Слово вещее -
И видел нашу скрытую личину.
230. Все внутренние планы отворили двери хрустальные свои,
И жизнь его соприкоснулась с влияньями и силами, которых прежде она не знала.
Пришло виденье царств, что выше наших,
Пришла осведомленность о высших сферах и небесах,
О существах, не ограниченных короткой жизнью,
235. И оболочках, что гораздо тоньше наших смертных тел,
Структурах, слишком утончённых для восприятий материальных наших,
Деяниях, сверкающих богоподобным светом,
Движениях, что побуждает делать сверхсознательная сила,
И радостях, что никогда не изливаются сквозь бренные тела,
240. И о пейзажах красивей земных, и о счастливых жизнях.
Сознание блаженства, красоты
И знанье, что становится предметом постиженья,
Сменили чувство, что было отделено от сердца,
И притянули в свои объятия всю Природу.
245. Ум выглянул наружу, чтобы встретить скрытые миры:
Сверкающая атмосфера непостижимыми взыграла образами всех оттенков,
В ноздрях затрепетали ароматы, идущие с небес,
Язык неторопливо ощутил мёд рая.
Слух, как канал гармонии вселенской,
250. Наполнился потоками божественных звучаний,
Стал ложем оккультных звуков, которых земля услышать не способна.
Из тайного, сокрытого пространства, где обитает дремлющее «я»,
Неведомой, глубинной правды глас пришел,
Звучащий под вселенским сводом
255. И слышимый лишь в тишине всезнания,
Захваченный интуитивно сердцем и тайным чувством.
Он нёс в себе безмолвную и запечатанную суть,
Он выражал запрос земли, который не был пока услышан,
И песню обещания струил ещё не воплотившихся небес,
260. Всего, что скрыто во всемогущем Сне до сей поры.
В той беспрестанной драме, Временем влекомый
В своём внимающем всему потоке, что несёт
Необъяснимое сомненье мира в бесцельном странствии,
Смех наслажденья неусыпного запузырился пеной,
265. Желание шептавшей, которое не может умереть:
Пришел плач мира о блаженстве бытия,
Великолепьи и величьи его неутомимой воли к жизни,
Призыв души к рисковым приключениям в пространстве
И путешествию сквозь все волшебные столетья,
270. К труду существ в материальной вселенной этой,
К их поиску мистического смысла жизни
И радости высокого духовного ответа,
К сердечному биению довольства жизнью
От всякой сладости ее даров,
275. К дыханью учащенному и пульсу, трепету надежды, страха,
И к вкусу боли, слёз, экстаза,
К удару острому восторга от внезапного блаженства,
К рыданию от страсти и от нескончаемого горя.
Шум приглушенный, шепот тех неслышных звуков,
280. Толпятся что вокруг наших сердец, но не найдут окошка,
Чтобы войти, в песнь превратился новую, духовную
Всего того, что так страдает, поскольку неизвестно ещё миру,
Всего того, что тщетно трудится в старании родиться,
Всей сладости, которой не вкусил ещё никто,
285. Всей красоты, которой не было дотоле.
Неслышное нашим ушам глухим и смертным,
Многоголосье ритмов мира сплетало изумительную песнь,
К которой жизнь стремится приспособить здесь удары-рифмы,
Передвигая все пределы наши навстречу к беспредельному,
290. Настраивая жизнь конечную на бесконечность.
Ворчание глухое из пещеры подсознанья раздалось -
То бормотанье было первичного невежества;
Пришел ответ на недовольство неразборчивое это -
Был явлен свыше молнией и громовыми крыльями
295. Сверкающий раскатами Невыразимому священный гимн
И прославленье сверхсознательного света.
Открыто было всё, что выразить не мог никто здесь;
Виденье и мечта стали сюжетами рассказов истины
Иль символами, что правдивей фактов,
300. Иль истинами, что в силу возвели печати сверхприроды.
Бессмертные глаза приблизились и заглянули в его глаза,
Заговорили, встав рядом с Ашвапати и существа из царств других:
Вечно живые существа, которых мертвыми зовем мы,
Которые смогли после рождения и смерти оставить славу о себе,
305. Чтоб мудрость изложить, что превосходит все слова пустые:
Добра цари и зла цари,
Что обратились к разума судейству,
Провозгласили истину святую своих позиций, противоречащих друг другу.
И всякий Бога выразителем считал лишь одного себя:
310. Так боги света и титаны тьмы
За душу Ашвапати, как за ценный приз, сражались.
И каждый час, что Времени колчан высвобождал,
Рождал песнь нового открытия
Гудением звенящей тетивы младого эксперимента.
315. Поэмой фантастической духовной стал каждый день его,
Как если б он родился в ярком новом мире;
Нежданным другом в нём забилось приключение,
И радости вкус острый сладкий принесла опасность;
Переживанием глубоким стало каждое событие.
320. Прошли эпические встречи, нежданные высокие беседы состоялись,
Пришли советы, которые небесной речью были созданы,
А губы сокровенные нашептывали сладкие посылы,
Чтоб в сердце принести восторга зов,
Чтоб море искушений сладких похитить из прекрасных царств,
325. Из мира же блаженства сонм неожиданных экстазов.
То было место чуда и восторга.
Всё ясно мог воспринимать его ярчайший тонкий слух;
Любой контакт пронизывал его вибрацией могуществ неизвестных.
Так осязание, разбуженное близостью к пространствам неземным,
330. Ответ давало тонким безграничьям,
А стон серебряный открывшихся ворот предвосхищал
Молниеносный взгляд, который Ашвапати бросил в невидимые царства.
Его сознание и видение его росли всегда,
И проявлялся в них простор достойный и полёт высокий;
335. Он перешел границу, что Материя разметила по праву,
И за границей этой пояс пересек, в котором мысль сменяет жизнь.
Из мира знаков он вдруг пришел
К безмолвью «я», где никакого мира нет совсем,
И за пределы посмотрел вовнутрь безличной глуби.
340. Все символические образы право на жизнь здесь потеряли,
И признаки пропали, которые могли все чувства наши распознать,
И сердце здесь не билось больше в теле,
Глаза не любовались больше здесь красотою формы.
Пришли необычайные и яркие моменты молчаливого покоя.
345. Он воспарил в пространстве, лишенном всяких знаков,
Наполненном до края аморфным содержимом,
Где мир был заключен в едином существе,
И познавалось всё лишь только в свете тождественности с ним,
И собственною самоочевидностью своею был Дух.
350. Глазами человека всматривался в мир Всевышний,
И видел он во всех творениях себя,
И узнавал свой голос собственный в воззрении каждом, в каждом слове.
Единство в нём завершено, нет поисков, объятий новых,
Любовь стремление Единого к нему Единому,
355. И красота лишь милое отличье Его же самого,
А уникальность его же множества реальная душа.
Все истины объединяются в одну в нём Истину,
А все понятия в себе соединяют подлинную Сущность.
В нём, познающая себя своим же собственным и бесконечным «я»,
360. Божественная мудрость чистая, беспримесная
В покое вечном пребывала одиноко, молчаливо,
Без движенья всевидящей владыкой полновластной.
В ней знанью не нужны слова, чтоб воплотить Идею;
Идея, ищущая место в беспредельном,
365. Скучая от своего бессмертия, лишенного приюта,
Не просится для отдыха в резную яркую ячейку мысли,
Чей взгляд на всё вокруг, урезанный одним окошком,
Всего лишь видит небольшую часть небес обширных Бога.
Здесь беспредельный дружит с беспредельным;
370. Пока ты в нём ты больше всего мира,
Пока ты в нём ты своя собственная вечность.
В уме земном не концентрировался больше Ашвапати;
Безмолвия всевидящая сила наполнила его по самый край:
Охваченный богоявлением чистым и безмолвным
375. В видении, что превосходит формы,
И в житии, что превосходить жизнь,
Приблизился он к неподвижному сознанью, которое поддерживало всё.
И глас, что может речью ум тревожить,
Стал молчаливым знанием в его душе,
380. А сила, что ощущает истину свою лишь в действе,
Была отправлена сейчас в покой беззвучный, всемогущий.
Свобода от опеки над мирами
И перерыв короткий поиска, что радости и муки нам приносит,
Преобразили всё давление Природы в невозмутимую тишь Бога.
385. Единодушие глубокое сменило жизни долгий спор.
Война воззрений, которые рождает мирозданье,
Сил столкновение, стремящихся к господству
С таким ужасным боем, что можно этим возжечь звезду