Может, выйдем? Я открыла дверь и поставила ногу на ровную твердую дорогу.
А тут ничего так, просторненько. Сообщил выбравшийся раньше меня сын. Маня, возмущенно глядя на нас через стекло, настойчиво поскребла в него лапой.
Выпусти. Попросила я Сережку. Вроде ни скотины, ни аборигенов не видать.
Если эти два понятия в данной местности не являются синонимами Сузив глаза, парень посмотрел на дом с криво занавесившей окно тряпкой. Деревне несказанно повезло.
Выпрыгнувшая на снег собака повела носом в сторону ближнего к нам дома и задумчиво наклонила голову.
А пойдемте я вас проведу! Жизнерадостно сказала риелтор. Ключ у меня есть, посмотрите все изнутри!
И, пройдя по расчищенному снегу около жилого дома, уперлась в метровый сугроб. Сложив брови домиком, она осторожно подняла ногу
Здравствуйте! Раздался позади женский голос. Кланин дом смотреть приехали?
Мы дружно обернулись, но первой со старушкой, одетой в зеленый платок и бордовую китайскую куртку, поздоровалась собака.
Гаф-ф-ф! Приветливо сказала она.
Старушка подпрыгнула и спряталась за углом. Маня, предвкушая игру в прятки, рванула за ней. Мы за собакой.
Когда мы выбежали из-за угла дома, то увидели прижавшуюся спиной к стене и растопырившую руки хозяйку, а перед ней, в трех шагах, виляющую хвостом и показывающую в улыбке все свои клыки собаку.
Сын цапнул Маню за ошейник, а я извинилась.
Она не кусается. Просто хотела познакомиться. Мы тоже хотим. Моя улыбка почти не отличалась от собачьей. Разве что зубы были ровнее. В глазах ребенка прыгал смех, а в собачьих любопытство. И только девушка-риелтор поглядывала на свои модные часы.
Здешняя бабушка перевела дух и отлепилась от стенки.
А я ведь собак боюсь! Сказала она, четко выговаривая букву «о».
А я коров. Пожала я плечами. Они такие большие, рогатые Лягаются.
Бывает, что и лягаются. Оттаяла соседка. Тут я узнала, что буква «я» акцентируется даже больше, чем «о».
И зубки у них немаленькие. Пришлось поддержать разговор на сельскохозяйственную тему.
Так оно привычно. Пожала плечами бабушка. Но уже пару лет, как коров не держу. Тяжело. Вот только козичку да кур. Значит, Кланин дом смотреть приехали?
Ну да. Пожала я плечами. Да только туда не пройдешь. Сколько снегу намело!
Таки да. Пожевала та ртом. Хотите, дам лопату? Тропку-то ваш мальчик быстро прокопает!
Когда Сережке был выдан инвентарь, и он ушел вместе с решившей ему помочь собакой, из другого дома вышла еще одна бабушка. И, наконец, представила себя и соседку.
Серафима Александровна! Так звали первую бабушку. А вот я тетя Надя.
Екатерина. Я сложила у груди ладони и поклонилась. Похоже, бабушкам мое приветствие пришлось по душе, поскольку заговорили они весьма охотно. Но быстро и с непривычным акцентом.
Кланя-то, хозяйка, хорошая была. Подругами мы были. Вместе на ферме работали
А тут есть ферма? Удивилась я.
Была Вздохнули обе. Все было. Совхоз-то наш миллионником был. И конюшня своя, и свинарня, и овчарня. А какой телятник! Вода была и горячая, и холодная. Кран откроешь течет!
И в домах? Недоверчиво спросила я, разглядев у горизонта водонапорную вышку.
Трубы начали класть Сказала тетя Надя. Но кончился Советский Союз, а вместе с ним наш совхоз. Дорогу-то он строил!
И этот асфальт до сих пор жив? Поразилась я.
Да-да! Дружно закивали обе. Клали, чтобы в любую погоду молоко с фермы до центральной усадьбы на машине возить. Там завод по переработке стоял А еще у нас был клуб, своя самодеятельность, кино!
Школа, детский сад, больница с родильным отделением!
Кажется, им хотелось поговорить с незнакомым человеком о наболевшем: не таких уж далеких временах, когда тут жили множество людей. Вечерами, после работы, собиралась молодежь. Танцевали под гармошку, пели частушки и влюблялись. Играли веселые свадьбы, и на свет появлялись дети.
А сейчас тут живем только мы. Снова вздохнула Серафима Александровна. Пенсионеры.
Но выразить свое соболезнование мне не удалось, поскольку пришел облепленный снегом Серега и довольно улыбнулся:
Траншея прокопана! Апартаменты ждут!
Явившаяся следом Манька отряхнула на тетю Надю снежные звезды, усыпавшие черную шерсть.
Ой! Та присела. Она меня не укусит?
Нет. Сережка прислонил деревянную лопату к крыльцу. Собака тоже человек и не тянет в рот что попало!
Ну, пойдем, взглянем
Я развернулась и через несколько шагов углубилась в прокопанный ребенком тоннель высотой по пояс. Маня бежала впереди, сзади скрипели валенками любопытные старушки. А риелтор, пытаясь улыбаться на морозе, уже ждала нас на пороге.
***
Терраса была небольшой, аккуратной, но просевшей. Поставив в памяти галочку, я поднялась по ступеням вверх. «Мост» так называется коридор в деревенских домах, был широким и просторным. Четыре двери вели из него в четыре стороны. Та, через которую мы вошли, была парадной и открывалась на юг. Прямо перед нами была северная фанерная дверка.
Там кладовка. Заметила мой взгляд тетя Надя. Там, махнула она рукой на запад, двор. А здесь
Восточная дверь была открыта риелтором.
Здесь жилые помещения! Проходите! Девушка пропустила нас с Сережкой вперед, и, оттерев старушек, вошла следом за нами.
И тут я увидела залитые солнцем стены, крашеные половицы, печку Дом приветствовал меня своей улыбкой и очень хотел понравиться. Даже стало как-то грустно: хозяйка уехала, а он остался один. И лишь воспоминания о минувших днях оживляли его бесконечное одиночество.
Смотрите! Потянула меня за рукав девушка. Тут печка. Два в одном: русская и подтопок. Видите батареи? Натопите и в любое время года в доме тепло и уютно! А еще здесь две комнаты: спальня и зала. Тут кухня. Где мы с вами стоим столовая! Места много!
Не слушая восторженных восклицаний, я подошла к окну. За стеклом остатки красных рябиновых ягод клевали снегири. Это было так красиво: снег, дерево и прыгающие по веткам птицы!
Однако, посмотрев на подоконник, я задумалась.
Дом ведь не бревенчатый и даже не из бруса? Спросила я старушек.
Щитовой. Покивали они. Совхоз строил, когда деревня сгорела. Аккурат, в Пасху!
Значит, дом холодный. Сделала я вывод. Как же вы в таких м-м-м хибарах живете?
Старушкам мой вопрос не понравился, но ответили честно.
Привычные мы. Сказала Серафима. Дров, да, надо много. Так нам чурбаки привозят, а сыновья приедут, да наколют. Хотели потом новые избы ставить, только все начало разваливаться уже в восьмидесятых. А куда мы денемся? Хорошо, хоть это жилье есть.
Я перевела взгляд на риелторшу. Скривившись, она смотрела на бабушек в предчувствии того, что день будет прожит напрасно.
Погладив белый подоконник ладонью, я вздохнула. Не смотря ни на что, дом, да и сама деревня, мне понравились. Соседки тоже, поскольку кроме любопытства, на их лицах была написана приветливость без капли вредности.
Что с садом-огородом? Повернувшись к окну спиной, я почувствовала, как греют куртку солнечные лучи.
Чудесный яблоневый сад. Тут же влезла Серафима. Там, в конце огорода. Конечно, на земле давно ничего не сажали, но, если захотите, можно нанять лошадь с плугом.
А речка? Искоса посмотрела я на девушку в шапке с помпоном.
В трех километрах через лес Талица. А через поле Святошна.
И можно купаться? Влез мой парень.
Святошна маленькая. Улыбнулась Серафима. Как ручеек. А на Талицу мы ходили после сенокоса. Там белый песок и теплая чистая вода. А еще береговые стрижи.
Помнишь, каким был пруд за графским дворцом? Мечтательно прижмурилась тетя Надя.
Тут есть дворец?! Тут же сделал стойку сын.
Нет. Покачали платками старушки. В шестидесятых годах все сломали. И дворец, и церкву. А ведь она была красивой: горящие золотом купола сияли за двадцать километров! Возвращались мы с базара и сразу видели дом А теперь и моста, и дороги короткой нет. Все заросло. Один лес да бурьян.
Бабушек стало жаль. Вся их хорошая жизнь, пусть даже трудная, осталась в воспоминаниях. Хотя, если честно, я им немного завидовала. Мои родители редко кого-то звали в гости. А все мои друзья охаивались матерью только по звуку голоса в телефонной трубке. Это было в детстве. Юность меня встретила штурмом Белого дома и талончиками на покупку водки. Только став взрослой, я смогла позволить себе роскошь поиска ответов на непростые вопросы «почему так». Прочитав множество литературы на интересующую тему, я все-таки нашла ответ. Он прост, но, вместе с тем, невероятно труден в понимании, а тем паче, в исполнении: на одном конце человеческой драмы находится вечное «хочу», а на другом любовь. Глядя на бабушек, я поняла, что интуитивно каждая из них вывела для себя формулу равновесия, в которой не было зависти, но присутствовала радость каждого дня. Пусть трудного. Иногда невыносимо тяжелого и болезненного. Но на востоке снова всходило солнце и согревало лучами уставшую душу. А земля-кормилица одаривала плодами и покоем. Все было в их жизни правильно: рождение нового человека, радость совместного труда и праздников. Тихое упокоение под золотыми крестами, когда наступал срок. Все-таки не зря я потратила выходной день на такую нелегкую дорогу!
Улыбнувшись дому, я вышла на улицу. Манька с Серегой уже сидели в машине и пили горячий кофе. Бабушки дружно охнули:
Идемте, мы вас покормим! Путь-то дальний! А то, может, заночуете? В доме диванов хватит!
Искренне поблагодарив за заботу, я покачала головой и показала на скатившееся к горизонту солнце.
Нам пора. Спасибо за рассказ и лопату!
Ой, подожди, деточка, сейчас я пирожков принесу! Вдруг вспомнила тетя Надя. Недавно пёкла, с яйцом и луком. С капустой! В дороге поядите!
И не давая отказаться, чуть ли не побежала к своему дому.
Пакет был большим и пах так, что мой ребенок сглотнул голодную слюну.
В русской печке пёкла! Улыбнулась старая женщина. Кушайте на здоровье да приезжайте к нам снова!
Мы будем ждать! Серафима Александровна поправила свой зеленый платок, на прощание коснувшись узловатыми пальцами Манькиных ушей.
***
Дорогой мы ехали молча. В лесу уже стояли синие сумерки, так что пришлось включить дальний свет. И снова сугробы вспыхнули миллионами ярких искр.
Ну как? Осторожно спросила барышня-риелтор, когда Маня и сын заснули на заднем сидении.
Впечатление двойственное. Честно сказала я. Место низкое. Я видела тонкие кривые осины и что-то из ивняка. Они любят мокрую землю. Дом Он, согласитесь, холодный. Даже с учетом печки. Зимой в нем жить нельзя. Крыльцо придется поднимать. И это я еще не видела крышу и подпол. Наверняка в таком месте он всегда сырой. Значит, переводы гнилые. Строительного рынка поблизости нет. Откуда везти материалы для ремонта?
Как хотите. Поджала девушка губы. Могу скинуть десятку. Но не больше.
Я подумаю.
У меня есть другие клиенты! Обидчиво сказала она.
Хорошо. Сейчас мне было немного не до нее. Датчик топлива медленно, но верно опускал стрелку к красной зоне. И это меня волновало больше, чем дом.
В Вашем городке есть заправка? Поинтересовалась у нахохлившейся девушки.
Нет. Равнодушно сказала она. Только на трассе. В двадцати километрах от поворота.
Мне стало не по себе. Ночь. Мороз и заглохшая машина. Сознание услужливо нарисовало картинку: яркое утро и два замерзших трупа. Вернее, три, поскольку Маня нас не бросит.
А срезать путь можно?
Да. Кивнула та. Сейчас будет площадь Вот тут остановите. Видите? Ее палец ткнул в сторону неосвещенной улицы. Едьте туда. Километров через десять будет поворот налево. Там перекресток, не промахнете. Еще десять километров через лес и трасса. Несколько сот метров до заправки. Счастливого пути!
Хлопнув дверью, она накинула на голову капюшон и понеслась в сторону своего дома. К теплу, пирогам и телевизору. Я проводила ее взглядом и, включив передачу, развернулась на застывшей площади. Почему-то в голове проскочила мысль о том, что при всей своей нелюбви к бреду, которым нас кормят из голубого экрана, именно сейчас я бы что-нибудь посмотрела. Может, старый, знакомый до каждого жеста, советский фильм. Один из тех, которым в свое время восхищались бабушки. Тогда молодые и красивые девчонки.
Сын проснулся, когда я повернула налево и въехала в лес.
А мы где? Поинтересовался он, глядя в лобовое стекло на снежную феерию: похоже, хорошая погода, бодрившая нас днем, закончилась, и с небес пошел тихий снежок. Он был невероятно крупным и каким-то сказочным. Поэтому я старалась думать только о приятном и не смотреть на стрелку уровня топлива, дрожавшую между желтым и красным.
Мам У сына глаза были зоркими, в отличие от меня, в детстве читавшей под одеялом с фонариком. Похоже, Маню все же придется запрягать. Ты вообще знаешь, в какой стороне наша дорога домой?
Я посмотрела на спидометр. Обещанные девушкой десять плюс десять километров давно закончились. Кажется, шел четвертый десяток.
Скоро, Серень. Осталось немного.
Тогда где мы?
Я почесала нос. Черт его знает! Но точно в России, поскольку на перекрестках нет указателей, а у редких деревень названий.
Девушка сказала, скоро трасса.
Ты-то сама в это веришь? Голос моего парня был тихим. Ей так хотелось срубить деньжат в надежде, что ты не заметишь никаких недостатков. Видала, как она морщилась?
Это ее работа, сын.
Врать, что все прекрасно?
Так живет торговля.
И ты?
Я работаю в сфере услуг.
И ваши мастера никогда не обманывают клиентов?
Я промолчала. Еще как обманывают!
Это неправильно. Подумав, сказал Серега. И не надо оправдываться, что так делают все. Уверен: те бабушки никогда не врут!
«Вроде взрослый парень, а наивный». Вздохнула я и, улыбнувшись, сказала:
А давай сыграем в игру
Какую? Заинтересовался он.
Привели нас сюда колечко и карта Предлагаю загадать: если мы дотянем на остатках топлива до заправки, значит, дом ждал именно нас. Если нет Больше в эту сторону не посмотрю.
Если не дотянем, тебе и глядеть не придется. Сын поделился последним пирогом с Маней и со мной. Нас тут найдут, в лучшем случае, только после праздников!
И все-таки! Я протянула ему оттопыренный мизинец. Чур-чура, чур-чура! Едем в гости со двора! Дружно сказали мы, соединив пальцы. Кто не тронется никак, тот растяпа и дурак! Едем, едем в гости к деду
Я доеду! Выкрикнул мой сын.
Я доеду! Рассмеялась я и расцепила наши пальцы.
Мама! Сын вдруг привстал с сиденья. Смотри: впереди огни! Там трасса! Давай быстрей!
***
На заправку, находящуюся в трех километрах от поворота, мы въехали своим ходом. А там, заправив полный бак, по асфальту рванули в сторону города. Сын, включив радио, громко подпевал всем, кого слышал. Маня спала. А я так хотела домой, в теплую кроватку! Встречные фары немногочисленных машин слепили усталые глаза. Похоже, я переоценила свои физические возможности. Но два часа дороги, как и все на свете, все-таки закончились. Вбегая в подъезд, ключ от двери я держала в руках. Кажется, мы так устали, что даже не захотели ужинать. Хотя, какой ужин в половине первого ночи?
А утром на наш с Маней диван забрался Сережка.
Ма-ам! Ты все спишь? Солнце встало. Птички тоже. Я хочу есть и не только пироги.
Тогда свари нам кашу. Буркнула я, пытаясь накрыться с головой.
Угу. Согласился он, прикладываясь головой на мою подушку. Сварю. И даже с сосисками. Но ты ответь мне на вопрос
Какой? Осознав, что на улице день, я разлепила глаза и посмотрела на дрыгающее ногой в воздухе чадо. Такое взрослое, но до сих пор, со всеми стремлениями к независимости, прижимающееся к маме.
Если мы доберемся до заправки Мы добрались! Смешливые серые глаза смотрели на меня с любопытством энтомолога, пришпиливающего к доске живую бабочку.