Ну этот твой. Сериал.
А, этот. В сентябре. Начнется в сентябре.
Может, даже в мой день рождения?
Может. У тебя день рождения пятого, да?
Ну да.
Одиннадцать, если ничего не путаю?
Да.
«Сейчас наверняка скажет: О, да ты уже совсем большой!» подумал Филипп. Но ведь надо знать тетю Агнешку. Ничего такого она бы никогда не сказала. И не сказала.
А кто будет играть? Кто-то известный?
Знаешь, я без понятия. Долетали какие-то слухи, но я не спрашивала. Как начнут показывать, так и увидим, и добавила: Магда передавала вам большой привет. Твоим родителям и тебе.
Филипп немного завидовал Магде. Полгода назад она уехала в Англию. Ну и что, что работать? Ведь поехать в Англию это как поехать на каникулы. Вдобавок и этому он завидовал больше всего Магде больше не нужно было ходить в школу, никогда, потому что ей было уже, кажется, двадцать три. И вообще ей наверняка было очень весело. На всех фотографиях, которые она присылала по электронке, она улыбалась или даже смеялась.
А сейчас ты опять пишешь какой-то сценарий? спросил Филипп. Он надеялся, что ему удастся уговорить тетю на фильм о подводных сокровищах или инопланетянах.
Сейчас? У меня появилось немного свободного времени, поэтому я начала писать книгу.
Книгу?
Тетя была свободна и начала писать книгу? Вместо того, чтобы поехать в отпуск на необитаемый остров или целыми днями нежиться в гамаке?
Но как это?
То я писала на заказ, а это для самой себя. Это, конечно, тоже работа, но совершенно другая. Я могу писать, о чем хочу и когда хочу. И никакие сроки не поджимают. Это мой способ отдыхать.
А о чем будет эта книга? заинтересовался Филипп. О сокровищах? О духах? А может, о вторжении инопланетян? Он с энтузиазмом углубился в тему, не давая тете вставить ни слова. Ты знаешь, я видел такой фильм недавно, отличный, о таком доме. Он засасывал людей. Никто не догадывался, что шкаф, и стены, и кровати, и вообще всё их там по очереди засасывает, а потом выплевывает в поле, в нескольких километрах от этого дома. И они совсем не помнили, что с ними происходило.
Тетя шевельнулась на диване и откинулась на спинку.
О! произнесла она, наморщив лоб. Жуть, одним словом.
Ну-у-у. Супер. Книга тоже может выйти классная. Если подробно это все описать. То есть уже не это, потому что это уже есть, а что-то другое похожее. Но другое.
Ага.
Или напиши о пришельцах, напавших на Землю. И чтобы они были как большое трясущееся желе.
А что ты любишь читать? Научную фантастику?
Я? Филипп немного смутился. Я?
Ну да. Предпочитаешь ужастики о засасывании людей домом?
На несколько секунд повисла пауза.
Я? повторил Филипп. Я мало читаю. Вообще.
А из школьной программы? Тетя не сдавалась, что было на нее не похоже.
Тетя, сейчас каникулы.
Ну, я знаю, что сейчас каникулы, но до каникул ты, наверное, ходил в школу, помнишь? Или как в тумане?
Как в тумане, тетя.
И книги из школьной программы тоже в тумане?
Тоже, тетя.
Все? А может, все же какую-нибудь помнишь?
Ой, тетя.
«Ой, тетя»? Так-так «Ой, тетя» Не могу вспомнить, кто это написал. «Ой, тетя» «Ой, тетя» Тетя Агнешка выглядела так, будто на самом деле старалась вспомнить автора книги под названием «Ой, тетя».
Но Филипп прекрасно понимал, что происходит.
Ой, тетя Это значит, я хотел сказать, что что-то я прочитал. «В пустыне и джунглях», например.
В режиссуре Слесицкого, начала семидесятых, или эту последнюю версию две тысячи первого?
Последнюю, быстро ответил Филипп и почти сразу понял, как легко попался на уловку.
Итак, вампиры, дýхи и желе, говоришь? Это могло бы тебя заинтересовать? Ну да. «В пустыне и в желе» это было бы нечто. Может, подбросишь мне какую-нибудь оригинальную идею?
То есть какую?
То есть такую, которая до тебя еще никому не приходила в голову.
А желе?
Желе мне кажется странно знакомым.
Да? Не-е-ет Да?
Не говоря уже о дýхах.
А-а-а, ну да. Да, да.
Итак, что ты можешь предложить, кроме желе?
То есть?
Я прошу интересную идею. Или какой-нибудь сюжет, предложение, слово, персонажа, случай, заметку, что угодно. Только твое собственное. Мне бы очень пригодилось что-нибудь такое. Правда. Писать это еще и собирать. То, что можно увидеть и услышать. И свой собственный опыт, и чужой. Не только одно воображение. Одно воображение этого слишком мало. Его нужно подпитывать, скажем так.
Филипп посмотрел на тетю, как на какое-то странное существо, и вздохнул.
Тетя тоже вздохнула и спросила:
А что там дома?
Филипп пожал плечами.
Ну, надеюсь, не желе? забеспокоилась тетя.
К сожалению, нет. Все нормально.
Нормально?
Нормально.
А то у Агаты, то есть у твоей мамы, сегодня по телефону был какой-то такой вялый голос.
Филипп потыкал вилкой крошки на тарелке, где уже давно не было пирога.
Не знаю, пробормотал он. Ну что-то Как обычно. Не знаю.
Тетя снова вздохнула. Бодек покряхтел, и стало как-то странно.
Филипп знал, что ему пора возвращаться, потому что иначе он опоздает к ужину, к восьми. Но как-то вообще не хотелось вылезать из этого самого глубокого в мире кресла, в котором его не было видно. Если смотреть сзади.
Тикали настенные часы, которым было восемьдесят лет или больше, и от этого тиканья время замедлялось, и замедлялось, и замедлялось
И тогда Филипп очень тихо произнес:
А если бы кто-то написал книгу о мальчике, у которого в комнате живут стеночники? Желто-голубые.
Стеночники?
Ага.
Желто-голубые стеночники Тетя задумалась.
Или удивилась. В любом случае у нее было неопределенное выражение лица.
Но Филипп этого не видел, потому что все время смотрел на пустую тарелку из-под пирога, которую все еще держал на коленях.
Ну да, сказал он. Они немного похожи на мохнатые мячики для пинг-понга. И эти стеночники могут за десять секунд стать размером с комнату.
Тетя снова шевельнулась на диване.
Ага! И?..
Филипп оторвал голову от тарелки.
И?.. повторил он.
Почему они так вырастают? Эти эти
Стеночники.
Эти стеночники. Зачем они это делают?
Этого Филипп не знал.
Я не знаю, признался он почти шепотом.
Ничего страшного, сказала тетя. Может, потом узнаешь. Расскажи мне что-нибудь еще.
О стеночниках?
Например.
«Или о волках», подумал Филипп.
Или о чем угодно, что показалось тебе интересным. О чем хочешь. Хоть о белой кошке, которая перебежала дорогу. Я уже говорила, что я сейчас собираю как раз такие крошки. Каждая может пригодиться.
У меня есть немного, от пирога, заметил Филипп, и они рассмеялись. Но я же не должен приносить тебе кошку? спросил он.
Знаешь, иногда что-то кажется малозначительным, как эта белая кошка. А потом оказывается самым важным событием в жизни. Но это становится понятно только через какое-то время. Об этом тоже можно написать.
Филипп не любил читать книги, ему не хватало терпения. Откровенные признания он тоже не любил, не было у него в этом он был уверен и интересных идей. Он на самом деле предпочел бы ловить кошек и приносить их тете. А то, что происходило в его жизни, было монотонно и уныло. И все время одно и то же, одно и то же, одно и то же. Наверняка не такой опыт тетя имела в виду. Ни одна крошка его жизни не годилась для книги.
Он подумал об Этуте и Сове. Но не сказал о них ни слова, как и о волках. Не сказал, потому что ну нет. Ну кому могло быть до этого дело, до чего-то настолько неважного. Тете это вряд ли пригодится для ее серьезной взрослой книги.
Филиппу пора было домой. Тетя Агнешка и Бодек вышли его проводить. Тетя отворила калитку. Бодек, как обычно, радовался всем своим существом, от кончика носа до кончика хвоста.
Скажи спасибо маме и передавай привет папе, крикнула тетя, когда Филипп тронулся по Голубой улице.
Проехав с десяток метров, он немного притормозил и огляделся. Посмотрел налево и направо.
Привет, волки! сказал он вполголоса, чтобы только они могли его услышать.
И посмотрел в прищуренные волчьи глаза, вглядывающиеся в него из глубины садов, из-за домов и деревьев. В них не было ни капли угрозы. Прекрасные, внимательные, завораживающие глаза.
Они ему очень нравились.
2. Стеночники и металлические конструкции
И что? произнесла мама из другой комнаты. Так и будешь весь день дома сидеть? За этим дурацким компьютером?
Она никогда не говорила просто «компьютер», всегда добавляла какое-нибудь значительное определение. Чаще всего «бесконечный» или «дурацкий». Может, потому, что для нее он ассоциировался исключительно с табличками, рядами цифр и бухгалтерскими программами. Кадры и оклады, обслуживание продаж и складов она пользовалась им только для этого.
Мама Филиппа была бухгалтером в фирме, принадлежащей папе Филиппа. Но ей не нравилось быть бухгалтером. Она не признавалась, но это было видно по ее глазам, когда она садилась за компьютер. Впрочем, если кто-то обожает бухгалтерию, то вряд ли говорит: «Эти идиотские цифры!», «Что за кретин это рассчитал?», «Вечно мне приходится что-то за вами исправлять, как я это ненавижу». И много чего похуже.
На самом деле фирма принадлежала не только папе Филиппа. Совладельцами были пан Кароль и пан Стефан. Оба очень громко говорили, лысели и могли пространно высказаться по любому вопросу.
Фирма называлась «ООО Метал-Корф», и это было практически все, что Филипп о ней знал. Однажды он спросил папу, чем именно они с коллегами занимаются, и в ответ услышал всего одно, но очень длинное предложение:
Мы производим металлические конструкции: контейнеры, сосуды под давлением и без, сварные сетки, ограждения, навесы, ступени, витрины, перила и перекрытия, а кроме того, мы делаем антикоррозийное покрытие, а потом папа глубоко вдохнул и добавил: Теперь все понятно? Прекрасно. Ну тогда будь добр, дай мне вздремнуть. Мне нужно хотя бы пятнадцать минут тишины и покоя.
Папа был уставшим. Постоянно. На работу он приходил уже уставшим, потому что не высыпался. Возвращался уставшим, потому что работал четырнадцать часов. Ложился поздно, потому что поздно возвращался. Поэтому не высыпался и снова шел на работу уставшим.
Из всего этого Филипп усвоил две вещи: «Мы производим металлические конструкции» и что он никогда не будет работать в фирме «Метал-Корф» и ни в какой другой, где производят металлические конструкции.
Охотнее всего он бы засунул все эти конструкции в металлическую ракету, закрыл бы ее на металлический замок и запустил в космос на какую-нибудь металлическую планету. Потому что только там металлические конструкции не становились бы причиной чьей-то грусти, злости или усталости. Они были бы источником счастья и радости.
Я спрашиваю, ты так и будешь сидеть весь день за этим дурацким компьютером?
Мам, я играю.
Опять в какие-нибудь дурацкие стрелялки.
Но здесь нужно стрелять по чудовищам. Кетоны захватывают земли Пулитов, но не убивают их, а борются с Нуадхами, которые враги и для Пулитов тоже. Если их всех поубивать, то воцарится мир и можно будет начать строительство города. Но это только на следующем уровне. Сейчас я должен ликвидировать этих чудовищ. Один раз они меня уже убили, но у меня осталось еще две жизни, так что норм.
Послушай, что ты говоришь! потеряла терпение мама. В любом случае мне нужен компьютер. Я должна просмотреть еще миллион накладных. Я хочу разделаться с этим как можно быстрее. Так что заканчивай. На дворе август, хорошая погода, суббота. Что ты вообще делаешь дома?
Ты слышал, что мама сказала? к голосу мамы присоединился голос папы.
Ведь я только начал!
Не спорь.
Я только начал!
Филипп!
Папа вернулся с работы четверть часа назад и, конечно же, хотел отдохнуть.
Но все уехали! Филипп попробовал воспользоваться другим аргументом.
Ты был в лагере в начале июля. Уже забыл? ответила мама. Надо было лучше договариваться с друзьями. А на велосипеде ты можешь и один покататься. К тому же, кажется, Павел не уехал. Я видела его вчера во дворе, не сдавалась мама.
Конечно, Павел. Который теперь ходит с Адрианом. Разве мама сможет это понять? Какое это непреодолимое препятствие? У Филиппа не было желания это проверять.
Он взял велосипед и был таков.
Какое-то время он бесцельно кружил по пустому микрорайону. А потом его как-то занесло на Голубую улицу.
Он затормозил перед калиткой, поставил ногу на бордюр и не понимал, что делать дальше. Позвонить? Не позвонить? Ведь сегодня суббота, у тети наверняка есть дела поинтереснее, чем проводить время с племянником.
Пока он размышлял и уже приготовился было ускользнуть, из-за дома, точнее из сада, выбежал Бодек. А как только он увидел, кто стоит по другую сторону ограды, то сразу решил поделиться этим открытием со всем Волчьим Потоком. Разумеется, через минуту тетя была уже у калитки.
Филипп сразу подумал, что она наверняка писала эту свою новую книгу. И ему стало стыдно, что он ее беспокоит.
Тетя! крикнул он, прежде чем она успела ему открыть. Я здесь только проездом.
И очень хорошо, ответила тетя. Приятно, что ты не обходишь за версту дом старой тетки.
Но, тетя
По правде говоря, Филипп не знал, что он тут делает. Ведь ему не нужно было ничего привозить тете или забирать от нее. Могут ли иногда велосипеды вести себя как живые и самостоятельно решать, куда поехать? Видимо, его велосипед мог.
Осталось еще немного того творожника с позавчера. Надеюсь, в нем не накопились токсичные элементы. Тетю, казалось, вообще не беспокоил тот факт, что визит был незапланированный. Тебе скучно? Друзья разъехались? Знаешь что? Может, ты побудешь у меня в саду? Жаль в такой день сидеть в четырех стенах. Я поставила этот огромный разноцветный зонт. Сейчас принесу что-нибудь попить. Ну и творожник, да? Рискнешь?
Бодек уже перестал лаять, но всем своим видом давал понять, как сильно ему нравятся слова хозяйки.
Тетя, а ты сейчас не пишешь свою книгу? неуверенно спросил Филипп.
Тетя Агнешка внимательно посмотрела на него, как будто этот вопрос ее удивил.
В определенном смысле да, ответила она.
О! Ну видишь!
В определенном смысле я все время ее пишу. Просто много о ней думая.
Через пять минут тетя Агнешка разместилась на садовом стуле под огромным разноцветным зонтом, у стола, на котором стояли стаканы, сок, пирог и фрукты, а Филипп сел на траву и трепал шерсть довольного Бодека. И разговаривали они о Бодеке. О том, что он умеет, какой он умный и понимает все, что ему говорят. И о том, что тетя совершенно не возражает, если Филипп иногда будет брать его на длительные прогулки, если захочет.
Мне нужно спросить у мамы, сказал Филипп.
А в глубине души почувствовал такую радость, что даже на несколько минут замолчал. А потом спросил:
Ты составляешь ее у себя в голове? Эту книгу? Всю? С начала до конца?
Книгу? Ну да. Составляю ее у себя в голове.
Все слова по порядку?
Ну нет, не прямо так. Я думаю о том, что хотела бы написать и почему именно это. Представляю себе героев как они выглядят, сколько им лет, как их зовут. Придумываю манеру речи, характер, привычки, что они любят, а что нет. А прежде всего отвечаю себе на вопрос, для чего они должны оказаться в моей книге. Почему именно в этой истории. Если их присутствие должно что-то значить, то они должны что-то делать. Что-то говорить. Принимать решения. Встречать на своем пути других людей. Должны что-то чувствовать, чего-то желать, чего-то бояться, кого-то или что-то любить. Что-то их должно беспокоить. Куда-то они должны стремиться. Необязательно буквально. Но они должны куда-то идти. Как в жизни.
Филипп даже не заметил, как перестал трепать Бодека.
Это как-то странно. Что-то такое странное, выдал он.
Почему?
Не знаю. Похоже на игру. Компьютерную.
Но разве что немного. В каждой игре тебя ограничивают правила, которых ты должен придерживаться. Их кто-то выдумал, как и персонажей, и все остальные вещи. Даже если ты строишь виртуальный город, то только из доступных в игре элементов. Ты можешь поставить свой дом за рекой или у дороги, но и эту реку, и эту дорогу, и этот дом уже кто-то до этого за тебя придумал. А когда пишешь книгу, все решаешь ты. Ты сам. Широкая река или узкая, красная крыша у дома или зеленая, и куда ведет эта дорога, у которой он стоит. Ты можешь в любой момент, как герой книги, сесть в выдуманную тобой до мельчайших деталей машину и поехать по этой дороге, куда только захочешь. Все, что произойдет, и все, что ты увидишь, будет зависеть только от тебя. Но у того, что ты напишешь, должен быть какой-то смысл. Даже если это была просто долгая дорога в никуда. Это должно иметь смысл. Даже если ты пишешь сказку или научную фантастику. Потому что рассказывают с какой-то целью.