С золотой медалью, небось?
Говорят же тебе, в энные сроки! Какая, к дьяволу, медаль! Тем паче, в техникумах медали не жалуют. Там дипломы предпочитают. Красные тем, кто умеет прогибаться, синие тем, кто ничего не умеет.
А какой получил ты?
Я, дорогой мой, получил справку об окончании. То, чего, собственно, и хотел.
И уже потом со справкой перевелся в дипломатический корпус?
Геннадий улыбнулся. Сурово погрозил Морису пальцем
Не прост ты, камарад! Ой, не прост! То-то я на тебя глаз положил. Если бы еще не этот свинский запах
А что запах? Морис, кажется, снова готов был обидеться.
Ты, брат, извини, но правда есть правда. Несет от тебя, как от дохлой псины. Табачище, мочища, тьфу! Тебя ж ни одна порядочная женщина близко к себе не подпустит.
Вот уж и нет! Морис понюхал собственный рукав, пожал плечами. Самый нормальный мужской дух.
Верно. И женщины от него валятся с ног, Геннадий рассмеялся. Хорошо, назовем это мужским духом. Подставляй фужер на добавку!
Забегаловка состояла из двух просторных комнат. В одной теснились столики для посетителей, во второй стоял обшарпанный бильярд. Даже сейчас, ночью, там вовсю шло сражение. Костяное перещелкиванье шаров напоминало далекую перестрелку.
Может, допьем? утерев ладонью губы, Морис нерешительно указал на бутылку. Не оставлять же?
Ужин оставь врагу, задумчиво пробормотал Геннадий. Не трогай. Это будет твоей первой проверкой.
Проверкой?
Именно! Геннадий достал из кармана коробок, сунул в зубы спичку. С пагубными привычками отныне покончено, Морис. Талдычат, что это трудно, но вот тебе мой собственный лучезарный пример. Я курил двенадцать лет и благополучно бросил. Правда приходится грызть теперь спички, но сие мелочь недостойная внимания. Изумителен сам факт отказа. Заметь, абсолютно добровольного! Никакие врачи мне ничего не запрещали. Бросил, потому что обязан был одержать маленькую победу. И одержал. Что поделаешь, человек, Морис, без подобных побед вырастает размазней.
Ага, вроде меня, Морис потянулся к бутылке.
Стоп! Геннадий остановил его руку. Кажется, командир здесь я, не так ли?
Но ты же сам собирался угощать! Вспомни-ка!
Я угощал котлетами и капустой. Вино получилось сверх программы. Геннадий ухватил бутылку за горлышко, скрипнув расшатанными ножками стула, отодвинулся. В деревянной кадке поблизости произрастало нечто чахлое и лохматое, отдаленно напоминающее пальму. Остатки вина Геннадий без угрызений совести скормил африканскому растению.
Эвтопии, Морис, приходят на смену утопиям, а копрофаги остаются копрофагами. Жизнь не спираль, дружок, она сплошной замкнутый круг. Круг надо разрывать, и мы возьмемся за это дело с сегодняшнего дня.
Кто это мы?
Мы это мы. Книга была такая у Замятина. Сообщество гуманоидов, разобщенных пространственно, но объединенных идейно. Мы предпочитаем не курить и пьем в меру. Но самое главное нам некогда скучать. Мы действуем и спасаем.
Чокнутый, что ли? Морис опасливо спрятал руки под стол. Кого спасать-то?
Всех, кого сможем. А в первую очередь, конечно, самих себя, Геннадий искоса окинул помещение взглядом. Чтобы вытянуть из воды тонущего, нужно самому стоять на суше. Или по крайней мере отлично плавать. Вот этому самому искусству мы и будем сейчас обучаться.
Геннадий неожиданно преобразился. Лицо его посуровело, глаза наполнились пугающим свинцовым отсветом. Выставив локти на стол, он казенным голосом попросил:
Документики твои можно? Или таковых не имеется?
Морис суетливо зашарил по сальному пальтецу. Он всерьез перепугался. Мятый, потемневший от грязи паспорт вынырнул из тряпично-шерстяных глубин, покорно лег между тарелкой с недоеденной капустой и пустым фужером.
Спрячь, Геннадий, обмякнув, развалился на стуле, беспечно махнул рукой. Считай, что прошел и вторую проверку. Билет я тебе устрою. В Зарайск полетим вместе.
В Зарайск? Морис в волнении шоркнул ладошкой по лицу. Он ничего не понимал. Глаза человека напротив снова насмешливо поблескивали, лицо излучало миролюбие.
Не вибрируй, принцип добровольности по-прежнему в силе, Геннадий забарабанил пальцами по столу. Не хочешь лететь, оставайся. Жди очереди у парового отопления, подбирай чинарики. Но учти, шанс что белый лебедь! Мимо проплывает один лишь раз. Как в песне у Анны Герман. И наша беда, что мы его упускаем.
Что еще за шанс?
Мне нужен верный человек, помощник. Типа оруженосца Кашки. И чтоб дураком не был, ферштейн?
Делать-то чего?
Никакого криминала, не бздомэ! Иногда работа курьером, иногда денщиком. Плачу наличманом безо всяких бухгалтерских хитростей.
Зелеными? вырвалось у Мориса.
Геннадий поморщился.
Эк, вас всех перепортило-то! Без доллара ни шагу. Между прочим, многие римские воины готовы были служить в родном легионе за один только соляной паек. Назывался он салариум. Потом уже англичане назвали его зарплатой salary.
Так ведь я ничего Паек хорошо, конечно, но должен ведь это Какой-то трудовой договор существовать Чтобы, значит, все в нем по пунктам
По пунктам, дорогой мой, на заводе и в собесе, а мы будем работать не за страх и не за бабки, а исключительно за совесть. Геннадий отшвырнул изжеванную спичку, достал новую. А если требуются гарантии, то их нет.
Нет совсем?
Так точно. Но На то тебе и дана огромная голова, чтобы разгадывать, порядочный перед тобой человек или нет. Похож я на проходимца, как думаешь?
Вроде нет
Вот и ладушки! Приличное житье-бытье я тебе обещаю, но предсказать все в точности не берусь. Что закон, что дышло нам это без разницы. Мы люди сильные, а сильные люди повелевают судьбой, как хотят, Геннадий вынул из кармана портмоне, купюру, достаточно представительную, сунул под одну из тарелок. Император Диоклетиан, был такой в Риме правитель, тоже объегорил судьбу. Еще в молодые годы ему предсказали дату свержения и последующей казни. Диоклетиан не стал отмахиваться от брюзжания пророков. Дождался указанного срока и наимудрейшим образом отправился на пенсию. Прожил, к твоему сведению, до глубокой старости.
Это, типа, чего? Угроза? голос Мориса сел.
Некоторое время Геннадий невинно моргал, затем, откинувшись на спинку стула, громко расхохотался. Люди за соседними столиками оглянулись. Отсмеявшись, Геннадий умолк. Запахнув полы дубленки, поднялся.
Ладно, философ. Не вышло, значит, не вышло. Я ведь сказал уже: все сугубо добровольно. Не поверил, стало быть, такая твоя карма. А я бодисатвой спустился сюда, бодисатвой и уплыву. Хочешь, считай меня Марой. Ни одной из моих дочерей ты не поддался, так что будь спокоен. Нирвана тебе не грозит.
Э, погодь! Так ты чего, не шутил, значит? Морис поднялся за ним следом. Я ж это Не понял сразу!
Сиди, дружок. Куда вскочил? За ужин уплачено. Даже с лихвой.
А, может, я это Согласный? Может, мне только подумать немного надо!
Времени мало, дружок. Дозаправка, отдых экипажа на все про все два с половиной часа, Геннадий постучал ногтем по циферблату часов. Как говорила одна многомудрая дама: цигель-цигель.
Тогда это Тогда пусть!
Чего пусть?
Ну, к примеру, надумал я. Дальше чего?
Дальше? глаза черноволосого пассажира заискрились откровенным смехом. Дальше третья и последняя проверка.
Что еще за проверка?
Видишь ли, я согласен взять на перевоспитание размазню, но требуются здоровые задатки. Эти самые задатки я и должен у тебя выявить.
Так это Выявляй скорей! Морис тоже раздухарился. Возможно, взбурлила под темечком винная порция, а может, сказалась очаровывающая энергия собеседника.
Что ж Геннадий игриво огляделся. Проверка наипростейшая! Сейчас подойдешь к человеку, на которого укажу, и непринужденно поправишь у него штанину. Объяснишь, что пылинка или ниточка прилипла.
Что за хрень?
Во-во, именно ерунда и хрень! Геннадий согласно кивнул. Но выполнить надо с артистизмом и изящностью, постаравшись при этом не получить по морде.
Морис опешенно глядел на Геннадия. В глазах его вновь читалось знакомое слово: "чокнутый".
Решайтесь, сударь. Десять секунд на размышление и ухожу.
Морис лихорадочно соображал. На виске его бешено пульсировала жилка жизненная артерия бомжевского мозга. Наконец, натужно кивнув, он облизал пересохшие губы.
Хорошо, показывай
Геннадий немедленно оживился.
Стало быть, дело за тем, чтобы выбрать подходящую кандидатуру, он завертел головой, озирая людей, как завзятый психотерапевт. Так Здесь, пожалуй, ничего интересного не наблюдается. Значит, перейдем к господам бильярдистам.
Чувствуя недоброе и стремительно потея, Морис побрел за черноволосым великаном. Сейчас он в особенности ощущал свою малость и беззащитность. Своему новому знакомому он едва доставал до плеча.
Ага! Вот тут-то мы и поживимся! Геннадий выбирал недолго. Обернувшись к приунывшему Морису, глазами указал на кожаную широкую спину. Двое мужчин сидели в стороне от бильярдного стола и, тужась, ломали друг дружку в арм-рэстлинговом поединке. Хозяин кожанки, бритый, багроволицый парень, был могуч и свиреп. В несколько судорожных рывков он уложил противника и тут же, слюнявя пальцы, стал пересчитывать заработанный выигрыш.
Что, Костик, очередная победа? бильярдист в клетчатой рубахе с кием обходил стол, выбирая угол прицеливания. Поздравляю.
К победам "кожаной курточки" здесь, видимо, привыкли. Никаких возгласов, никаких восторгов. Четверо продолжали загонять шары в лузы. У окна, раскинув ноги в омоновских башмаках, смолил самокрутку зеленолицый оборотень. Как известно, конопля здоровья не прибавляет. Терпкий голубой туман сгущался под потолком, лениво заглатывался чуть приоткрытой форточкой.
Что же ты? Геннадий подтолкнул Мориса. Тот уперся. Запрокинув лицо, горячечно зашептал:
Ты не знаешь! Это же Костяй! Тутошний вышибала Кладет на руках всех подряд. Он меня по стенке размажет!
Сделай так, чтоб не размазал. Улыбнись, кашляни дескать, услуга, только и всего.
Может, нам это В том зале кого поискать?
Хренушки! Кандидатура выбрана. Твое право решать. Время на оформление билета еще есть, но уже в обрез. Так что не очкуй понапрасну.
Черт его знает, почему он послушался этого взбалмошного незнакомца, но так или иначе Морис решился, Морис напыжился. К "кожаной курточке" он двинулся на негнущихся ногах, но в развалочку. Так, видимо, ему думалось, исполняются особо опасные задания. И, пожалуй, если бы вышибала Костик-Костяй не заметил этого странного приближения, все могло бы обойтись более или менее безобидно. Однако Костик невовремя повернул голову, а подходящий храбрец глядел в пол, а потому не увидел устремленных на него глаз.
Чего тебе, фраерок? после победы Костик был настроен благостно.
Тут это Нитка тут, Морис, как плохо смазанный механизм, наклонился и неловким движением оправил Костикову брючину. И тут же заторопился обратно.
Сбрендил?! амбал взбрыкнул мясистой ногой, недоуменно покосился на брючину. До поры до времени ошеломление пересиливало в нем злость.
Молодец! Геннадий хлопнул Мориса по плечу. С проверкой, считай, покончено. А теперь займемся билетами
За его поведением следили с напряженным вниманием, и дружеское похлопывание истолковали не в пользу гостей.
Але, вы двое! вышибала поманил гостей толстым коротышкой-пальцем. Аллюром сюда!
Все в порядке, мсье, Геннадий широко улыбнулся. Никаких обид. Никто никого не облевал, не оскорбил. Может, в бильярд одну блиц-партию?
Сейчас тебе будет блиц-партия. Я сказал: аллюром! слово "аллюр" Костику отчего-то особенно нравилось. Может он где-то его недавно вычитал и запомнил. Так или иначе, но отпускать эту напроказившую парочку он не собирался. Бильярдисты обратились в зрителей, забыв на время о своих шарах, и теперь Костик просто вынужден был играть на публику. Роль вышибалы обязывала.
Вот видишь, еще один копрофаг, Геннадий движением руки остановил двинувшегося было Мориса и сам зашагал к атлету. Что за проблемы, Константин? Почему вдруг аллюром? А если у меня грыжа с геморроем? Или периартрит с коксортрозом?
Наклонись, остряк! палец-сосиска вновь энергично задергался. Очень уж ты высокий.
Нет, Константин, это тебе придется встать, Геннадий все также широко улыбался.
Что ж, напросился, циркуль, Костяй тяжело и по-медвежьи поднялся. Выпрямившись, он оказался почти такого же роста, как черноволосый пассажир, только смотрелся куда более плечистым и мощным.
От страха Морис зажмурился и потому не увидел, как Геннадий рубанул Константина в челюсть. Глаза он открыл только когда услышал грохот. Вышибала падал, опрокидывая стул и столик, за которым только что мерился силами со своим партнером.
Тресь, и в дамки! жестко прокомментировал Геннадий. Взглядом пригвоздив дернувшегося было со стула зеленолицего, промурлыкал: Анаша, анаша, до чего ты хороша Дыми дальше, сокол, разрешаю.
Бильярдисты с киями, набычившись, смотрели на него. Глаза игроков не сулили ничего доброго. Он ответил им взором честного стахановца.
Забыл предупредить, орелики, у меня пушечный удар и масса возможностей. И то, и другое одинаково страшно. Так что играйте в свои шашки и ни о чем не беспокойтесь, повернувшись к обалдевшему Морису, Геннадий деловито пояснил: Тяжелых людей бить опасно. Закон инертности. Запросто можно сломать позвоночник. Поэтому старался, как мог, и вот удача! юный забияка жив и даже пытается подняться, что, кстати, врачами категорически не рекомендуется. С сотрясением мозга лучше отлежаться Слышал, милок? Постельный режим и ежедневная клизма! Через недельку оживешь. Будешь внукам рассказывать, как повстречался с Кассиусом Клеем.
Было во всех его словах нечто пафосно-театральное, но в данном случае сказанное не расходилось с делом, и никто из бильярдистов на открытое противостояние не решился. Геннадий же, по всей видимости, ждал атаки, и они понимали, что он ждет, и это в еще большей степени сбивало их с толку.
Ну что ж, нет так нет, сие разумно, Геннадий подмигнул Морису. Будем считать, что сеанс спиритизма прошел успешно. Айда на выход, сеньор?..
На улице оба на минуту задержались. Геннадий опять задрал голову. Морис машинально собезъянничал.
Однако, небо тут у вас! Прямо загляденье!
Небо да
Казалось, звезд стало еще больше. Они усыпали небо от края и до края чья-то щедрая безрассудная глупость, чей-то широкий жест. Морису захотелось вдохнуть их в себя, вобрать смутную приятную грусть о далеком и прекрасном, никогда не соприкасавшимся с его вертлявой судьбой. Рядом восторженно прищелкнул языком Геннадий.
Люблю вот так смотреть! Сам не знаю почему. Вроде как человеком становлюсь, прошлые жизни вспоминаю.
Да туманно протянул бомж. Он не знал, что говорят в подобных случаях. Может быть, и случаев подобных в его жизни еще не бывало. Становилось зябко, мороз давал о себе знать. Немели губы, пальцы в варежках потянулись к ладоням, сами собой сжались в кулаки.
Как думаешь, вдогонку не кинутся?
Навряд ли, Морис поежился. Мне так мыслится, они тебя за мента приняли или за мафика крутого.
Мафика? Геннадий усмехнулся. Забавное словцо
Ну да, какого-нибудь воротилу из пришлых. Таких трогать себе дороже.
Тоже верно, Геннадий опустил голову. Ага!.. А это еще что за шхуна на горизонте! Взгляни-ка! Никак твой собрат?
По укатанному изморозью скверу, крадучись, двигался старик с палкой.
Цыпа-цыпа! он медленно приближался к стайке греющихся на люке водостока голубей.