Предыдущее желание как раз исполнилось. Чтобы не искушать судьбу, Анна пожелала определенно невыполнимое: чтобы она умела колдовать лучше самой великой магини всех миров и окрестностей. А после этого взмахнула земликом и сказала:
Пусть существо в моих руках станет прежним!
Руки тут же разжались от возникшей в них тяжести. Землик упал, вскочил на ноги и закрыл лапами небольшие выросты на том месте, где обычно бывают глаза:
Перестань светить!
Перестану, сказала ведьма, развернув на него ладошки, если больше не будешь меня заколдовывать.
Ты меня тоже заколдовал!
Во-первых, не заколдовал, а заколдовала, говорила же, что я девушка. А во-вторых, давай считать, что это тебе ответочка прилетела.
Ответочка-приветочка, пробурчал землик. А махать мной зачем? Голова кружится.
Иначе бы желания не сбывались.
Сбывались бы. Просто держать меня и говорить.
Ну прости, я не знала. Ну так что, обещаем друг другу не пакостить?
Пообещаю, когда перестанешь светить.
Хорошо, перестаю, сомкнула ладони ведьма. Но иногда буду себе подсвечивать, а то не видно, куда ступать, вдруг тут какашки.
Здесь только одна ворчливо начал землик, но договаривать не стал, сказал другое: На меня не свети. Никогда!
Обещаю! Анна вскинула руку, осветив ушастого собеседника. Ой! Не обращай внимания, это я нечаянно.
Уже обратил. Последний раз. Потом колдую! А теперь говори, девушка, зачем ты здесь? Как сюда попала?
Ола
От поведения земликов я, честно говоря, офигела. А ведь при первой встрече они произвели на меня другое впечатление.
Что? сказала я. Никуда не уйду без Анны. И вообще, что значит «уходи»? Вы нас сюда притащили, извольте теперь вернуть домой.
Не изволим. Отдай камень и уходи.
А если не отдам? спрятала я руку с камнем за спину.
Воспламеним его, сказал Зем.
Вместе с рукой, добавила Зема.
Какие вы славные, сказала я. Так и светитесь добротой.
Нам нельзя светиться, это больно.
Хотела швырнуть им рубин, но решила, что идти на прямой конфликт все же не в моих интересах, так отдам. В последний момент, когда Зем протянул уже к вечному аккумулятору когтистую лапу, я все-таки отдернула руку. Мысли резво забегали в голове, а одна даже подпрыгивала, чтобы я ее заметила: «Ты что, совсем Олена?! Отдаешь последнее, даже не торгуясь!» Я ей мысленно же, пардон за каламбур, и ответила, что когда грозятся воспламенить руку, торг не очень-то уместен. На что мысль та же, или уже новая завопила: «Ты бы хоть к нам сначала заглянула! Ничего они не будут воспламенять, они света как огня боятся! В смысле, огня и боятся, потому что он не только греет, но и светит. Ну, ты поняла».
Я поняла. И сказала земликам:
Можете воспламенять хоть всю меня целиком, но пока не скажете, где Анна, камень я вам не верну.
Отдай! Мы не знаем, где магичка.
Допустим, кивнула я. Может, вы и правда не знаете, где она сейчас буквально находится. Но вы же с ней разговаривали, что-то ведь она сказала перед тем как уйти.
Что-то сказала. Чепуху, глупость, мы не помним.
А что вы ей сказали, помните?
Землики на какое-то время замерли. Я могла бы на что угодно поспорить, что они как-то между собой переговаривались! Но спорить было не с кем, да и Зем опять заговорил:
Мы помним. Сообщим тебе три последних смысла наших высказываний магичке. Потом отдашь камень?
А эти ваши смыслы имеют смысл? засомневалась я.
Имеют.
Ну хорошо. Только если смысла не будет, я повернусь и уйду. С камнем. Начинайте!
Мы сказали, что имеем в виду не беременность, выдал Зем.
Я затрясла головой.
Что?.. Какая еще беременность? У кого?!
У магички.
Анна беременная?.. ахнула я.
Нет.
И что вы мне тогда мозги пудрите? В этом, по-вашему, имеется смысл?!
Конечно. Иначе не стали бы ей говорить. И мы обещали тебе три последних смысла. Это первый из них.
Если у вас все три такие же глубокомысленные, сказала я, камень не отдам.
Второй лучше, пообещал землик. И сказал: Мы посоветовали магичке не ходить к Литцу, потому что ее магия слабей, чем у графини Охозм.
Ну да, ненадолго задумавшись, сказала я. Здесь и правда смысла больше. Хотя толку все равно мало. Вот если бы вы ей что-то посоветовали сделать
Мы посоветовали. Сказали, что у короля этой страны сильные маги. Что может быть, они ей помогут.
И Анна пошла к королю? обрадовалась я. Как его найти? Это далеко?
Мы сказали тебе, что обещали. Отдай камень!
Хотя бы в какую сторону к нему идти?! взмолилась я.
В ту, с которой ты пришла к нам в первый раз.
Я отдала земликам камень. Прощаться не стала, спасибо говорить тоже. Да, это некрасиво и бескультурно, но я была на них сильно зла и опасалась, что вместо «спасибо» вырвется что-нибудь другое. Поэтому быстро развернулась и пошла к выходу.
Злость мне немножко помогла я шла очень быстро, ни на что не отвлекаясь. Например, на ягоды, которыми мы лакомились с Анной в прошлый раз. Не любовалась я и на местную природу, да ничего в ней особо необычного и не было все почти как на Земле, в наших краях. Будь я ботаником, нашла бы, наверное, кучу отличий между земными и здешними растениями, но я им не была. Да, видела, что у елок здесь хвоя более густая и ветки растут чаще, но все равно это были елки, даже пахли так же. Или березы стволы не такие белые, с желтизной, как слоновая кость, и листья более вытянутые, но березы же. А если и нет, какая разница?
Но эти особенности деревьев я разглядела еще в прошлый раз, сейчас же торопливо шла по редколесью, злясь на эгоистичных земликов и опасаясь, как бы меня не застала ночь раньше, чем я выйду к людям. Хорошо еще, что у меня был пакет с едой, которую я пока берегла, решив, что подкреплюсь, когда совсем уже станет невмоготу.
А потом я вышла к знакомому ручью, которому обрадовалась как родному, пить уже реально хотелось. Как и в прошлый раз, я схватилась за торчащий рядом пень, легла на землю, опустила к воде лицо и стала с наслаждением утолять жажду. И тоже, как тогда, услышала скрипучее:
Ну что за люди? Хватаются за меня и хватаются!
Юстер Литц?! едва не упала я в ручей. Это опять ты?
А ты видишь здесь кого-то еще?
Но ведь ты поднялась я на ноги. Ты же стал человеком!
Я им и являюсь по сути, внешний облик ни о чем не говорит.
А по-моему, даже очень говорит. Крутилово-закрутилово! Что-то быстро ты надоел графинюшке. Назвал вместо кисоньки рыбкой?
Давай без подробностей. Просто прими это как данность.
Значит, точно напортачил, сочувственно вздохнула я.
Да ничего я не портачил! завелся Юстер Пень. Но я же поклялся Атевсии, что подпишу согласие на развод после беседы с вами Э-э Постой! А почему ты здесь? Я ведь отправил вас домой!
О, как долго до тебя доходит в древесном виде-то, лишь наполовину сострила я, а на вторую и впрямь его пожалела. Да, ты отправил нас домой, спасибо, а я вернулась вот.
Но зачем?!
Расскажу, но давай ты первый, раз уж начал. Значит, поклялся ты, отправил нас восвояси, и
Подписал развод, разумеется. Я ведь поклялся!
Приятно иметь дело с человеком чести, абсолютно искренне сказала я. А потом что?
А потом я сделал ей предложение.
Я очень уважала ум этого великого ученого мага. Но именно с магически-научной стороны, а не с житейской. Поэтому не удержалась и спросила:
Прости, ты с рождения дурак, или это приобретенное?
Я ничего не мог с собой поделать! Я же ее люблю.
Мне очень хотелось съязвить еще, прям язык зачесался, но я знала, что такое любовь, а потому с трудом, но сдержалась. Сказала только:
Дай угадаю с одного раза: твое предложение было отвергнуто. Как и сам ты, судя по тому, где мы с тобой встретились.
Не угадала. Она сказала следующее: чтобы стать ее мужем, нужно выиграть это право на турнире. А я
Проиграл? удивилась я. Неужели за это время успел найтись еще один крутой кандидат? Только не говори, что это Пузик, и что он тебя победил!
Нет, не он. И больше никто пока не объявлялся. Просто я ну как бы это помягче
Психанул?
Не то чтобы вот так, в открытую. Просто сказал, что это нечестно, что я уже побеждал, что нельзя играть моими чувствами, ведь я живой
И она исправила твое последнее утверждение, смерила я пенек оценивающим взглядом.
Практически да. Теперь даже не знаю: это она так пошутила, или на самом деле обиделась. В любом случае придется немного подождать, чтобы узнать. Или много.
Похоже, все-таки приобретенное, поставила я диагноз. Юстер, так нельзя! Крутилово-закрутилово! Даже если она так весело пошутила, неужели ты ее опять простишь? Где твоя мужская гордость? Не будь ты тем, кем торчишь сейчас передо мной, я бы, может, и не стала этого говорить, но теперь скажу. Тобой и твоими чувствами графиня и в самом деле играет, а ты терпишь, прощаешь, мучаешься, опять терпишь, снова прощаешь Может, хватит? Любит он ее! Нехорошая это любовь, на извращение уже больше похожа, мазохизм называется. Не слышал? Ну да, откуда, это лишь у нас на Земле бывает, тут у вас только светлые, незамутненные чувства. Даже когда тебя бэм-с! из-за любви делают пнем, то это ведь тоже экологически чисто. Тьфу ты, я аж завелась! А тебя, между прочим, тоже любят! По-настоящему. Так, что готовы в омут ради тебя с головой. Хуже даже в чужой мир. И не только с головой, но и со всеми другими частями.
Частями чего? недоуменно скрипнул пень.
Не «чего», а «кого». Нашей ведьмы.
Вашей? Которая Анна?
Именно, кивнула я, не зная, правильно ли поступила, что проговорилась. Но во-первых, Аня мне об этом не запрещала рассказывать, а во-вторых, пусть Литц теперь и пень, но он все равно маг вдруг что-то посоветует. Хотя бы скажет, как пройти до королевского дворца. Собственно, это я у него тут же и спросила. На что пень ответил вопросом же:
Зачем тебе дворец?
Не бойся, не революцию устраивать. Просто хочу найти Анну.
А она почему во дворце?
Потому что ее туда злобные землики послали.
И я пересказала Юстеру Литцу всю нашу недолгую эпопею с того момента, как он отправил нас домой. После этого пень молчал так долго, что я уже испугалась: не было ли новое заклятие Охохони более сильным, не превратило ли оно шнырятеля в реальный обрубок дерева. Но нет, он снова заскрипел:
Даже не верится, что меня любит такая девушка А еще что землики такие коварные. Наверное, это потому, что вы не рассказывали им сказки. Я же говорил, что они их любят.
Может, им еще колыбельную спеть надо было? Вот я бы их с удовольствием убаюкала!
Интересно, зачем им потребовались портреты своих родственников? задумчиво проговорил межмировой шнырятель. Ведь я правильно понял назначение той штуки, что была с тобой в прошлой раз, и о которой они у тебя спрашивали?
Понял правильно. Но лично мне это уже неинтересно. Мне куда интересней найти Аню и королевских магов, чтобы они помогли нам вернуться домой.
А я чем плох? обиженно скрипнул Юстер Литц. Я ведь вас уже возвращал. К тому же, я хочу увидеться с той, кто меня любит.
То есть ты хочешь, чтобы я привела сюда Анну?
Нет. Давай лучше вместе ее искать!
Не смешно, буркнула я. Зря я тебе все рассказала.
Не зря! истошно скрипнул пень. Выкопай меня, и я помогу тебе переместиться во дворец! Вместе со мной. Потому что я боюсь за вас, с королевскими магами не шутят.
Скорее за себя ты боишься. Что так и останешься здесь торчать, никому не нужный.
Нужный! Меня Аня любит.
Глава четвертая
Ола
Я иногда поражаюсь, что творится в головах у людей! Не, в моей тоже порой творится такое, что хочется подать объявление: «Отдам мозг в хорошую голову. Знаниями не перегружен, почти не использовался. Любит Ваню, колбасу и нести чушь». Колбасы, кстати, сразу захотелось, но я все-таки продолжу мысль. Так вот, насчет того, что в головах у некоторых людей Я сейчас об Юстере Литце. Как так можно вообще? Сначала у него любовь к ненормальной графине, что само по себе вызывает подозрения в адекватности Литца. Потом его графиня дважды в пень превращает, а он ее все равно любит. Зато когда узнает, что его любит ведьма Анна из чужого мира, он рвется встретиться и с ней. Правда, объясняет это тем, что боится за нас с Аней. Сорок лет или сколько там ему, может все четыреста?.. не боялся и вдруг испугался. Как раз, когда я мимо шла. Не, я такие повороты с завертышами не люблю. Мне нравится, когда все прямо и честно. Я так ему и сказала:
Или говори, что на самом деле придумал, или я пошла дальше.
Стой! взволнованно скрипнул пень. Хорошо. Только я на самом деле переживаю за Аню.
Но это не главное, завершила я его недосказанную мысль.
Это как бы заодно, поэтому тоже главное.
Ну давай тогда, говори, не заставляй тебя все время подталкивать!
Я вот что подумал, сказал Юстер Литц. Если Аня меня любит и если она ведьма, то может, она меня расколдует?
Я не удержалась и в голос заржала. Да, некрасиво, но я ведь не специально! Само вырвалось. Шнырятеля это, понятно, насторожило.
А что не так? спросил он. По-моему это вполне естественное желание нормального здорового мужчины. То есть, как раз нездорового. Который хочет снова стать здоровым.
И нормальным? уточнила я, прервав все же смех.
Ну да. Желательно.
И мужчиной?
Да, Ола, да! Что в этом такого смешного?
Просто ты не знаешь Анну. В смысле, хорошо не знаешь. Тем более э-э с профессиональной стороны. Видишь ли, после ее колдовства может так получиться, что ты будешь с тоской вспоминать дни, когда был всего лишь пнем.
Всего лишь?! закипятился Литц. Посмотрел бы я на тебя в таком состоянии! Разумеется, я буду вспоминать эти дни не только с тоской, но и с ужасом!
Ты меня не понял. Ты будешь вспоминать их с ностальгической тоской. Ведь пень это куда лучше, скажем, крысы.
Могу, конечно, поспорить, крыса все-таки может двигаться, есть-пить, даже, извиняюсь, любить в физиологическом смысле Но почему Анна должна захотеть превратить меня в крысу? Она же меня любит.
Ее любовь к колдовству никакого отношения не имеет. И Аня, конечно, не захочет тебя превращать в крысу. Она захочет вернуть тебе прежний образ ее любимого мужчины.
Вот видишь! Выкапывай меня скорей! истошно заскрипел пень.
Ты не дослушал, сочувственно вздохнула я. Захотеть-то она захочет, но получится у нее крыса. Или таракан. Лично я бы выбрала пень.
Но межмировой шнырятель не унимался. Он вбил себе в голову точнее, в ту часть, которая ее заменяла, будто Анина любовь поможет ведьмочке не накосячить и сделать его таким, каким он был до превращения в пень. Или даже чуточку лучше, ведь любовь, как известно, имеет свойство приукрашать предмет обожания.
В конце концов мне надоело спорить. Подумала еще и о том, что если Юстер Литц на самом деле станет прежнем, то он поможет нам с Аней вернуться на королевских магов я почему-то не сильно надеялась. И сказала:
Ну хорошо, согласна. Только чем я тебя выкопаю?
Пень молчал минут пять. Я опять стала думать, не превратился ли он окончательно в деревяшку, когда Литц заговорил снова:
Я скажу тебе заклинание. Ты должна будешь повторить его добуквенно, без ошибок, иначе может случиться беда. При этом станешь держаться за меня обеими руками. А еще возможно, это не обязательно, но лучше подстраховаться: соскреби с меня ногтем немножко древесной трухи и проглоти.
Не буду я тебя глотать! возмутилась я. Что я, людоед, по-твоему?
Сейчас я пень. Ты проглотишь лишь немного древесины. Совершенно безопасной и чистой.
Мне это реально было поперек сердца, но раз уж я сразу не сказала «нет» и «до свидания», коли согласилась помочь мировому шнырятелю, то все же сделала, как он велел: соскребла с пня немного трухи и, зажмурившись, съела.
Потом началось самое сложное. Заклинание Литца было полной белибердой.
Давай ты мне будешь подсказывать? предложила я. Как суфлер в театре. Или слушай! А сам-то все и скажи!
Нельзя. Заклинание должен произносить только человек, это незыблемое правило магии. Иначе развелось бы потомственных сов-предсказательниц, магических ежиков