Разве ты не хочешь так сильно хотя бы еще раз увидеть этого полного загадок и какой-то неповторимой недосказанности человека? поинтересовалась Исабель, зашелестевшая от порыва ветра в приятной мелодии листва ближайших деревьев оборвала разговор, словно эта музыка выступала в качестве лейтмотива целостного произведения, всю полноту которого Леклер было попросту невозможно постичь.
Обе подруги не прерывали повисшего между ними молчания, прекрасно осознавая, что Иглесиас будет готова услышать любой ответ, оставляя решение за Мари, вот только Мари в эту секунду показалось, что этот разговор уже происходил однажды и был обречен повториться, всякий раз завершаясь одним результатом. Быть может, именно глубокое незнание обреченности бытия для Леклер служило ключом к спасению от безумства, размалеванного грубой кистью на безграничном полотне абсурда.
Глава 2
Одинокая фигура в легком платьице, возгоревшемся в закатном зареве, показалась среди заброшенного сада перед обветшалыми стенами обсерватории, что от своей покинутости в каждой детали казался только милее, цвела пахучая вишня, чей аромат был сладковато искрящимся. Порывы ветра в саду ощущались Мари незаметными, она рассталась с дорогой подругой несколькими минутами ранее, однако и они в ее восприятии обратились в сладкую вечность, словно бы Леклер в пронзительном молчании среди пьянящего шелеста листьев вокруг увидела собственное отражение, как и делала это сотни раз ранее.
Девушка с собранными волосами в своих открытых туфельках прошагала гордо через сад и ступила на заросший бетон лестницы, словно ведущей к порогу вечности. Леклер без тени сомнений показалась в высоких залах брошенного здания, чья форма во многом повторяла идеальный купол крыши за тем исключением, что фасад имел продолговатую форму, террасой выходя к обрыву: незваная гостья заприметила эту деталь еще с утеса.
Обитель мертвенного царства, прокомментировала в полголоса Мари, когда оказалась в округлом зале с зашторенными высокими окнами, через порезы которых сюда проникал дневной свет, на полу среди громоздких письменных столов были разбросаны книги.
Широкая меловая доска горчичного цвета висела у стены, вдоль которой поднималась элегантно винтовая лестница со стальными ступенями, юная дама воспользовалась ей, чтобы подняться на верхний этаж прямо внутри широкого диаметром в двадцать метров купола, поверхность его была разделена широкой линией, откуда приоткрывался впечатляющий вид на вечернее небо, исполосанное алыми подтеками. Багрянец мгновенно окрасил бледную кожу Мари палитрой теплых полутонов, словно зачаровав ее нежностью своих мнимых прикосновений, от чего она даже не заметила присутствия молчаливого молодого человека в безупречном наряде.
Я знал, что вы придете, заверил категорично своим приятным голосом Венсан, стоя подле развернутого на штативе телескопа, на месте которого ранее располагалась мощная стационарная линза.
По-другому и быть не могло, сказала совершенно ясно Леклер и, не без наслаждения осознав отчетливо, как к ней возвращается прежняя робость, объяснилась: Я часто бывала здесь в детстве.
Девушка не стала упоминать, что парижские чины были вынуждены закрыть обсерваторию, поскольку огни ночного Руана уже не позволяли высокоточной аппаратуре исправно работать, вместо чего Мари сделала несколько шагов навстречу к юноше, осматривая с интересом телескоп.
И давно вы любите наблюдать за звездами в ночном небе? спросила как-то глупо гостья, струны ее белесых волос в гротескных сводах огромного купола казались бесподобными, точно как и милые веснушки на ее щеках и носу.
Телескоп принадлежит местному университету: более мне по душе наблюдать за жизнью морских обитателей, однако и это быстро наскучивает, объяснился юноша, отступив от телескопа и подав свою ладонь Мари, чтобы помочь ей взобраться на невысокую квадратную площадку в центре.
Значит, вы пришли сюда от скуки или чтобы увидеть меня? спросила девушка и, поддавшись на молчаливый жест мужчины, с помощью последнего взошла на сцену, широкая розовая полоса неба в туловище купола оказалась прямо над головами обоих.
Все это верно, согласился Венсан, чьи пышные волосы взвил робко теплый ветер, и добавил с умным видом: Вот только сегодня можно наблюдать одну комету, что появляется у Земли с периодичностью раз в 22 года.
То есть, в следующий раз ее будет видно только в августе 2035 года?
Да, заверил одно сложно мужчина, коснувшись короткой рукояти на продолговатом теле оптического прибора. Хвост у нее фиолетовый и необычайно яркий, от чего об ее существовании знали на материке и до прибытия европейцев, народы майя прозвали ее «Кисин» по имени своего бога смерти, конкистадоры использовали ее старое обозначение «Персефона».
Ее было видно и в старом свете?
Конечно, отозвался Венсан, стоя в полушаге прямо за спиной девушки, от чего он невольно задержал свой взгляд на ее тонкой шее под собранными изящно волосами, от нее веяло пленительным ароматом шафрановых духов. И в Женеве, полушепотом с отчетливой долей огорчения не сразу добавил юноша.
Вы бывали в Швейцарии? поинтересовалась Мари, мысленно все пытаясь достроить образ собеседника, на мгновенье ей даже показалось, что она еще никогда не встречала столь загадочного человека.
Не совсем, усмехнулся пространно Сойер, порозовевшие в прикосновениях вечернего солнца изгибы хрупких плеч перед ним выглядели безупречными, словно изначально были созданы, чтобы только стать началом ангельских крыльев.
Вы говорите об этом с неохотой, хотя, полагаю, этого еще не произошло, заметила справедливо Мари.
Любая лишенная азарта игра кажется мне скучной.
И вы хотите сказать, что мой визит в обсерваторию тоже был предрешен? поинтересовалась девушка и изящно оглянулась, найдя эту беседу странной, точно бы они оба уже знали ответы и говорили в строгом соответствии со сценарием, Леклер теперь увидела Сойера увлеченным чистым небосводом далеко за потолком купола.
Мое природное обаяние заставляет милых дам порой идти на отчаянные шаги, в дружеской насмешке сорвалось с уст Венсана, после чего он добавил охотно: Слова одного из моих студентов.
Густаво Бальмонт?
Не думал, что он так известен, заверил искренне юноша и, своим насмешливым взглядом утонув в безбрежном омуте голубых глаз Мари, сказал многозначительно: Вы не оставляете потенциальным ухажерам и шанса.
Просто все они не любят изучать рыб и вечерами наблюдать за звездами, с некоторым удивлением произнесла вслух свои мысли Леклер, заставив засиявшей на тонких губах Венсана полуулыбке нежно обнять себя, когда небесное светило в кровавом параде исчезло за дымкой горизонта, и все вокруг окрасилось в холодные полутона. Редкие порывы теплого ветра, шелест листьев и приглушенный гул волн нарушали благородную тишину ночи.
Время пришло, заявил несколько торжественным тоном европеец. Закрой глаза, прошептал он не сразу и, увидев перед собой милые черты, заставил гостью тонкими губами ощутить его на себе, Мари нисколько не шелохнулась, вдыхая чужой и предательски знакомый аромат волос, будто бы эта сцена случалась с ней уже неоднократно.
В следующее мгновенье Венсан отстранился робко, находя особенное наслаждение в молчании, и Мари открыла глаза, завидев высоко над головой испещренное яркими пятнами несчетного множества холодных звезд полотно космической бездны, чьи масштабы даже из стен обсерватории казались непостижимыми. Размытые узоры белесых пятен облаков по всему сечению складывались в завораживающий силуэт млечного пути, продолговатая полоса которого стекала почти перпендикулярно открытой полудуге купола обсерватории и утопала где-то за океаном и границей людских миров.
Поспешим: в следующий раз ее суждено увидеть только через два десятилетия, полушепотом проговорил Венсан, опасаясь нарушить тонкую нить в разуме спутницы, через которую удается прикоснуться к вселенской вечности, точно бы именно она скрывает истину или закон всего мироздания.
Юноша отстранился от окуляра и позволил очаровательной гостье склониться над линзой, локоны ее собранных бережно руками Исабель волос налились стерильным морозным сиянием. Мари увидела отчетливо среди синевы полумрака перед собой серию фиолетовых полос, отходящих от продолговатого тела кометы, что в объективе казалась необычайно яркой, хотя без помощи телескопа обнаружить ее в небе среди тысяч звезд было почти невозможно.
Разве вы не желаете тоже запечатлеть «Персефону»? поинтересовалась искренне Леклер, отпрянув от окуляра и взглянув на Венсана, зачарованного чистым небом в первые минуты после заката.
Я уже видел ее неоднократно, признался мечтательно юноша, идеальный воротник обрамлял его тонкую шею, точно как и элегантный на фигуре владельца ленточный галстук.
По вашему виду и не скажешь, что вам более двадцати, сказала Мари, когда до них доносился лейтмотивом приглушенный шепот листьев.
Вы не ошиблись, сорвалось с уст Венсана, юноша наслаждался увядающим ароматом духов и дыханием гостьи, чьи губы он еще недавно имел смелость ощутить на себе.
Между обоими вдруг вновь повисло пронзительное молчание, в котором не было тени неловкости, а их легкое прикосновение губ казалось Леклер чем-то само собой разумеющимся, словно именно это было прописано в сценарии.
Вскоре комета вовсе пропадет из виду и будет недоступна с нашим любительским оборудованием: луна восходит стремительно и затмевает своим чистым светом хвост «Персефоны», сообщил Сойер и, снизойдя с невысокой сцены, галантно подал руку юной даме, чтобы помочь ей неторопливо спуститься следом.
Верно, пришел час расставанья? поинтересовалась Мари, все не отпуская ладонь кавалера, беспредельная синева вселенского океана над их головами разливалась молчанием звезд.
Ваш дворецкий из ЦРУ будет волноваться, объяснился манерный юноша, спускаясь по стальным ступеням винтовой лестницы на один шаг впереди гостьи, точно бы среди светотеней отыскивая путь наружу.
И вы намерены бросить университетский телескоп?
Его никто не тронет: по неясной мне причине никто кроме нас двоих в ближайшие двенадцать дней так и не посетит обсерваторию, рассказал вполголоса Венсан, каждое его слово, сколь бы ни было оно пространным, не вызывало сомнений у Мари.
Гости оставили просторные залы астрономической обсерватории и вышли к заброшенному саду, брусчатая дорожка которого поросла травой, а среди цветов возвышалось вишневое дерево, чьи ветки в заискивающем молчании изящно склонились к земле. Вскоре и чугунная изгородь полметра высотой осталась позади, Венсан под руку со своей очаровательной спутницей прошагал к дороге, где перед проржавевшей калиткой стояла припаркованная двухместная машина узнаваемого красного цвета.
Мари, вы не будете возражать, если я доставлю вас к дому? поинтересовался мужчина, за место кроссовок теперь на его ногах под выглаженными брюками сияли в лунном свете вычищенные туфли.
Несомненно: боюсь, дядя Хосе уже разыскивает меня по всему Руану, согласилась сразу Леклер и, когда юноша приоткрыл перед ней длинные двери пассажирского сиденья, она уселась в кресле.
Если бы это в действительности было так, то Алехандро бы уже распорядился поднять авиацию, отшутился Венсан и устроился за рулем, после чего двигатель под элегантным капотом автомобиля приятно взревел, и пара передних фар отозвалась стерильным синим огнем, что просачивался через калитку и падал в сад пустующей обсерватории.
И почему вы так уверены, что дядя Хосе не будет волноваться? поинтересовалась искренне Мари, машина под управлением юноши аккуратно развернулась, и обветшалый фасад сооружения теперь оказался по правую сторону от нее.
Дворецкий считает, что вы находитесь на вечеринке вместе с Исабель, и будет рад встретить вас у дома многим раньше полуночи, объяснился водитель, когда автомобиль вновь тронулся с места и поплыл по направлению к Руану, живописные даже во власти ночи пейзажи за окном сменялись неторопливо.
Поражаюсь вашей осведомленности, Венсан, неужели всему виной ваша проницательность, или вы следили за мной?
Скорее опыт, хотя и без проницательности он бесполезен, сказал приятным голосом без тени сомнений мужчина, вслушиваясь с неприкрытым удовольствием в чистый рев мотора, в стерильном пламени фар на дорогое перед машиной замелькали прерывистые белые полосы разметки.
Кажется мне, стеснение вам чуждо, усмехнулась деловито Леклер, а Венсан вновь обнял ее своим надменным в высшей степени взглядом, впрочем, девушке эта милая деталь в нем скорее даже понравилась.
Рядом с вами мною овладевает отнюдь не стеснение.
И эти слова тоже принадлежат одному из ваших студентов?
Разве сейчас это имеет значение? задался вслух вопросом, точно бы обратившись скорее к самому себе, Венсан.
В следующий миг перед героями предстала во всем своем великолепии столица архипелага маркиза Ламберта в вечерних огнях: ровные линии улиц, что веером поднимались вверх от бухты, освещались рядами уличных фонарей на чугунных ножках на манер тех, что одно время назад были широко распространены в городах метрополии. Гротескный фасад резиденции господина мэра, что сочетал в себе функции выборного градоначальника и полномочия бессменного президента, возвышался над пятнами черепичных крыш, лишь обелиски трех стеклянных башен у самого берега могли оспорить величие колониального дворца.
И как вам солнечный Руан? поинтересовалась искренне Мари, так и не оставив своего навязчивого желания разузнать об этом человеке все, точно бы это могло подтолкнуть ее к разгадке тайны Венсана.
Здесь довольно приятно и не надоедает. К тому же контингенту французских войск удается поддерживать порядок, хотя офицеры флота в свободные часы и во время службы не покидают увеселительных заведений, рассказал водитель, заставив Леклер вспомнить об их встрече в «Павлине».
Автомобиль на полном ходу пронесся по ближней к набережной улице, веранды ресторанов и кафе перед первой линией домов были полны праздных посетителей, среди смуглых островитян встречались часто и европейцы из числа моряков. Мари давно заметила, что последних помимо внешних отличий выдавала особенная непринужденность, ведь их служба на райском острове вдали от высокого начальства протекала в полной беспечности, хотя Руан ввиду постоянного посольского представительства по степени важности занимал далеко не последнее место в стратегии военного присутствия в регионе.
И значит, теперь вы просто так меня оставите? поинтересовалась искренне девушка, глядя своими доверчивыми голубыми омутами глаз, словно бы Леклер искренне не желала расставаться с этим юношей, чье благородное бездействие в тени необычайной решимости не вызывало в ней никаких сомнений.
Сейчас мне кажется, что спешка может лишь разбавить это пленительное чувство, не оставив ничего кроме приятного послевкусия, принялся рассуждать о высоких категориях вслух Венсан, будто бы в этот миг вел беседу не сколько со своей очаровательной спутницей, сколько с самим собой, от чего оставался предельно честен.