И че он?
Побежал обратно.
Нашел тебя?
Они все засмеялись.
Конечно. Я там типа так и сидела. И даже не плакала. А он пьяный был в жопу. Он всегда такой был.
Все опять загрустили.
Не-е, у нас теперь семья счастливая, просто обалдеть. Особенно когда папу изгнали. Папа был источник всех бед, он пил, не работал и меня с братом по комнате швырял. Развивал нас так. Умер где-то пару лет назад, меня даже на похороны не позвали. Зато теперь все счастливы, все друг друга любят. Маму я вообще не вижу: прикиньте, она уходит в семь утра и приходит в одиннадцать вечера, когда я уже сплю, бабушка нас с братом в пол-одиннадцатого в постели загоняет, как конвоир зеков, не хуже. А мать зайдет ко мне, поцелует: «Спокойной ночи, солнышко», к Петьке заглянет: «Спокойной ночи, зайка», и отрубается. У нее еще где-то любовник есть, она нам иногда от него конфеты приносит. А брат у меня садист: у меня все ноги в синяках, он по ним самосвалом лупит, а я от него бегаю по всей квартире, а бабушка ходит за нами и умиляется: «Ой, как Петенька сестру любит! Целый день с ней играет».
Да ладно тебе, махнул рукой Гуру, кормят, поят, и то хорошо.
Как будто тебя не кормят, тихо пробурчала Анна.
Ага, кормят. Так кормят, что рехнуться можно, продолжала Анька. Прихожу домой, а там бабушка уже все приготовила. Бегает за нами с Петькой и кричит: «Кто съест эту ложку супа?!». От нее хрен убежишь. Ей делать нечего, вот она и сидит целый день дома, наверняка мускулы качает. Она меня как-то за руку схватила всю неделю запястье болело.
А чем твой отец занимается? спросил Гуру Анну.
Художник, кажется.
Класс! крикнула Анька. А он может мой портрет написать, как ты думаешь?
Анна пошла покупать чипсы и жвачку. Когда она вернулась, Анька и Гуру лежали в обнимку на плите и целовались.
Гурик, милый, давай сделаем ребеночка. пропищала Анька. Сейчас сделаем, а через девять месяцев я приду домой и скажу: «Вот, мать, недоглядела».
По-моему, она серьезно, обратился Гуру через плечо своей подруги к Анне.
Да шучу я! засмеялась Анька. Что я не знаю, мать меня сразу выставит, она и меня-то не хотела. Она и сама от своего хахаля, кажется, ребенка завести собирается, ей кажется, что с каждым разом дети у нее все лучше получаются. Вот Петька в шахматный кружок записался. А я с ребенком куда пойду? К химо, скажу: «Вот, Дмитрий Петрович, освободите меня от экзаменов». А что, это мысль.
Ань, заткнись, ради Бога, попросил Гуру.
Пошли уже, а то опять опоздаем. сказала Анна.
Анька шла в школу вся нахохлившаяся и обиженная.
Нет, ты слышала? Слышала? Он сказал: заткнись. Он совсем меня не уважает, думает, он один тут умный. Все, решено: пока не извинится, никакого секса.
Анна вздохнула. По литре задали читать «Федру» Цветаевой. Домой Анна возвращалась одна.
Глава 7
В четверг Лев Борисович вернулся в Москву. То, что называется, ушел в отпуск. На самом деле, все произошло следующим образом: в конторе ему отказали, бери расчет и уходи.
Когда все уладишь, возвращайся. В никуда не спешили.
Для начала Лев Борисович произвел перестановку в комнате. Стащил сверху весь хлам и освободил кровать. Она была еще ничего кровать большая, деревянная, только матрац помялся. Лев Борисович перевернул его, а сверху положил еще один, потоньше. Туда же он отнес тумбочку, торшер и пепельницу. А все коробки рулоны и связки книг живописно сложил у окна. Сразу стало уютнее.
В дверь позвонили. Потом позвонили еще раз. В прихожей произошла какая-то возня, потом в дверь Льва Борисовича постучали.
Кто там? доброжелательно спросил Лев Борисович из кресла.
К вам пришли. ответил Зоин голос. Лев Борисович встал, открыл дверь и вежливо поинтересовался:
Кто пришел?
Что я вам, служанка? взвизгнула Зоя. Вам звонили, два звонка, я знала, что вы дома, а больше открывать не буду, под подавитесь. Два звонка сами и открывайте! и ушла на кухню.
В коридоре стояла Лариса и смущалась.
Ларочка, проходи! Лара сняла туфли и прошла в комнату, топая ногами в колготках по деревянному полу.
Такая маленькая, а топает, как слон, вспомнил Лев Борисович. Лариса села на диван и закинула ногу на ногу.
Хочешь чаю? Или кофе? А может, выпить чего-нибудь?
А что у тебя есть?
Есть «Мартель».
Лара и Лев Борисович одновременно повернули головы в сторону буфета. Лев Борисович подошел к нему, достал бутылку, открыл и быстро понюхал. Вроде, еще жив. Достал две рюмки для бренди, разлил коньяк, отдал одну Ларе, поставил бутылку на пол, а сам тоже сел на диван. Лара, улыбаясь, достала из сумки коробку конфет и бананы.
Ну, как твои дела? бодро спросил Лев Борисович.
мЗа встречу, Лева. Лара легонько стукнула своей рюмкой о его.
Выпили. Лев Борисович взял конфету и проглотил не жуя.
Дела хорошо, Лева. Вот работаю тут неподалеку. Решила к тебе зайти. Ты надолго в Москве?
Пока все не улажу.
А потом обратно?
Да.
А чем ты сейчас занимаешься там?
Реставрирую роспись в одном храме.
Так все пять лет и реставрировал? Лариса запиналась на длинных словах.
Нет, я еще на раскоп ездил.
Значит, совсем не рисуешь?
Пишу иногда. Так пейзажи.
Почему, Лева?
Лариса положила руку ему на рукав.
Что, почему?
Почему ты больше не пишешь? А почему ты стал реставратором? Ты же можешь жить здесь, работать и выставляться. Глаза у Лары странно блестели. Похоже, она раньше уже где-то приняла.
Я не художник, Лара.
Она была озадачена. Лев Борисович налил еще.
А ты где сейчас работаешь?
В рекламном агентстве. Здесь, на Остоженке. В девяностом году ушла из института, вначале с другом бар открыли.
Что, настоящий бар?
Да, подвальчик переделали, взяли кредит, все устроили. Стойка, столики, музыка. Не Бог весть что, но прилично. Два бармена из Патриса Лумумбы. У нас там все студенты работали. Продержались год. Даже стали популярным заведением, бандиты местные там каждый вечер оттягивались. Хотели расширяться, занять соседнее помещение, устраивать вечеринки, показы мод. А однажды там кто-то что-то не поделил, и началась драка. Ну встретились мы с Валеркой и решили: «Не надо нам таких забот». И я на курсы пошла. Год покрутилась рекламным агентом, менеджером, теперь вот зав. отделом.
Завотделом чего?
Рекламы.
В рекламном агентстве?
Лара выпила еще. Потом залезла в сумку и достала визитку. Лев Борисович вспомнил о Маше.
Лариса Бертова. Завотделом рекламы. «Московская Правда». Не понимаю.
Чего же тут непонятного. Я специально решила к тебе приехать, а в последнюю минуту испугалась или растерялась, не знаю. Вот и сказала, что работаю рядом. Я подумала, тебе все равно, где я работаю.
Лев Борисович убрал стакан, взял Ларису за худые предплечья и поцеловал. В животе что-то ныло и болело, когда она обнимала его шею. Потом они опять сидели на разных концах дивана.
Ты замужем?
Нет. печально сказала она. Вначале Костя меня пилил, не для себя, а хотел мою личную жизнь устроить. Лариса усмехнулась. Добрый у меня сын был. А сейчас даже он отстал.
Сколько ему?
Семнадцать. Представляешь, он хочет в армию. Он в каком-то карате уже три года занимается. Такой стал крепкий.
Ты завидная невеста. Хорошая работа. Сын уже взрослый. Правда. А кто это Валера?
Лара помолчала секунд сорок.
Лева, поцелуй меня еще раз.
Лев Борисович поцеловал. Вдруг она встала, тяжело дыша, и начала быстро поправлять юбку, короткий жакет, колготки, жесткие завитые волосы. Потом подошла к зеркалу и накрасила губы в малиновый цвет.
Хороший коньяк. промычал Лев Борисович.
Знаю. Это я его Риве на Новый год принесла.
Она подошла к дивану и взяла сумку. Лев Борисович машинально поймал ее руку.
Не уходи. Не уходи, пожалуйста. забормотал он, потому что руку отпускать не хотел.
Я еще приду. Да и ты заходи. Я оставлю свой телефон. Проводишь меня?
Лариса улыбалась.
В прихожей они столкнулись с Юрой.
Вам тут жена звонила, сообщил тот, Бывшая, он с интересом взглянул на Ларису. Просила перезвонить, когда вернетесь.
Лев Борисович снова почувствовал в голове легкую веселость. Закрыв дверь за Ларисой, он быстро повернулся к Юре.
А не выпить ли нам коньячку?
Юра засмеялся.
Только возьму лимончик.
Юра
Через пять минут я вошел в комнату Льва Борисовича с тарелкой сыра и початой бутылкой «Метаксы».
Женщины существа необъяснимые. Сообщил Лев Борисович после второй рюмки. Честно говоря, я их побаиваюсь и не люблю. У них все время что-то на уме, что-то страшное. Знаете, по-моему, надо выпустить пособие. Что-то вроде «Теория и практика защиты мужчины от женщины». Например, когда она спрашивает: «О чем ты сейчас думаешь, милый?», надо без запинки отвечать: «О тебе». Она не захочет выяснить, что именно ты о ней думаешь. А разбудит тебя посреди ночи и спросит: «Что тебе снится, милый?», отвечай: «Ты» и спи дальше. Она не будет тебя больше будить, а то вдруг тебе кошмар приснится. Женщины коварны
Он говорил еще минуты две, а я выпил и стал разглядывать комнату. За окном светился город. Я закурил.
Странно. Видак есть, а кассет не видно.
У мужика в лице что-то изменилось, словно выключателем щелкнули. Он встал и начал хлопать себя по ляжкам.
Вы знаете, почему я вообще приехал? Спросил он, доставая какой-то конверт. Мне сестра письмо прислала, это самое. Мне это письмо неделю покоя не дает. Что-то тут не так. Я хочу, чтобы вы прочитали. Если можно вслух.
Хорошо. Я достал из кармана рубашки очки. Без очков вид у меня довольно глуповатый, а в очках какой-то замученный, но в том короткий промежуток времени, когда я достаю очки из футляра и торжественно водружаю на нос, я необычайно хорош. Лицо приобретает осмысленное и сосредоточенное выражение Именно так я и познакомился со своей бывшей невестой. То есть она стала моей невестой, наивно полагая, что я только и делаю, что надеваю очки. Когда она поняла, что я их потом СНИМАЮ, то ушла.