Прости, видящий, нашего брата! Не знали мы, кто ты таков! Извинения прошу и за него и за нас. И, надеюсь, ссора меж нами останется. Просим к столу нашему!
Буеслав, вытирая рот, очумело посмотрел на своего невольного противника, потом сполоснул водой лицо и расхохотался:
Ловко ты меня, брат! И поделом!
Стера поднял оторванный рукав, прислонил к рубахе, вздохнул с сожалением и полез в вещевой мешок. Волкодавы смотрели на него серьёзно и ожидающе. А видящий покопался в мешке, вынул алую накидку и аккуратно положил рядом с рушником. Затем достал нитку с иголкой и проговорил миролюбиво:
Не за что прощать, человек из братства волка! Мы люди взрослые повздорили и разобрались. А за приглашение спасибо! Коли чайком угостите не откажусь!
Волкодавы выдохнули облегчённо, и девушка подскочила к Стере:
Позволь я рукав пришью? Меня Веей звать!
Стера, представился тот, стянул через голову рубаху и протянул заалевшей девушке.
Глава 8
Дрова в костре потрескивали, котелок наконец закипел, и жилистый ловко снял с огня посудину, вкинул туда пучок одуряюще пахучих трав, перемешал деревянным вёселком, а после стал разливать получившееся варево по кружкам.
Я Хват, представился он, протягивая одну из кружек Стере, Вот тот здоровяк Жито. А этот, с серьгой в ухе Дредай. Боец хороший, хоть и балабол.
Подошёл выбравшийся из пруда задира, протянул видящему руку и пожал крепко, с чувством:
А я Буеслав. Ты не держи зла. Мы тут Ауку ищем уже вторую неделю, и всё никак.
Ауку? В поле? изумился Стера, Эта ж нежить в лесу живёт.
В лесу, подтвердил жилистый Хват. Да токмо тут такое дело странное в поле завёлся. Как и где прячется непонятно. Но уже четыре жертвы было.
Да точно ли Аука? видящий попробовал варево на вкус, достал маленький туесок с мёдом, добавил чуть тягучего золота в чашку и неторопливо помешал. Предложил мёд волкодавам и Жито взял благодарно. В его огромной ладони туесок утонул, как напёрсток, и Стера с восхищением посмотрел на настоящего богатыря. Рыжего, огромного, в сажень ростом и почти в сажень в ширину.
Точно, Хват, самый невысокий из волкодавов, явно выполнял роль старшего: Трупы, которые в поле нашли, обглоданы Аукой.
И как определили? заинтересовался Стера.
На костях следы зубов характерные, Хват достал книжицу потрёпанную и стал листать. Подошёл к Стере и присел рядом: Смотри, видишь бороздки какие на твёрдой поверхности нарисованы? Это зубы Ауки. И следы возле трупов его, вот, смотри, на следующей страничке!
Ого, удивился видящий, рассматривая не столь картинки, сколь саму книжицу: Это у всех волкодавов такие?
У каждой команды, кивнул Хват.
Вея закончила пришивать рукав, откусила нитку, бережно воткнула в катушку иголку и передала рубашку Стере:
Почти как новая! Хорошо, что по шву рукав оторвался!
Благодарствую, парень улыбнулся счастливо, отставил кружку, натянул рубаху и вновь взял напиток, отхлебнул блаженно и прислонился спиной к дереву. Прикрыл глаза, прислушиваясь к полуденной тишине и предложил: Хотите, могу в поисках подсобить?
Хват глянул удивлённо, а Дредай мотнул головой так, что серьга в ухе качнулась, и спросил:
И сколько помощь стоить будет? А то, может, овчинка выделки не стоит?
Стера глянул на волкодава удивлённо и произнёс:
Мы денег не берём. А ежели кто и хочет отблагодарить в братство видящих пожертвование вносит.
Это как? округлил глаза Дредай, А ежели я не захочу платить?
Значит, не плати, просто улыбнулся Стера.
Тонкогубый волкодав вновь мотнул головой удивлённо и произнёс:
И как вы не разорились ещё?
Мир добр, лениво разомкнул губы видящий, И люди добро помнят. Так помогать вам или нет?
Я бы от помощи не отказался! твёрдо сказал Буеслав и оглянулся на побратимов.
Я тоже согласна! произнесла Вея и густо покраснела вновь. Впрочем, её товарищи сделали вид, что не заметили смущения девушки.
Жито за! пробасил здоровяк.
Большинство согласны, значицца и обсуждать нечего, улыбнулся Стере Хват, Поможешь будем благодарны!
Стера, который только-только глаза прикрыл, отомкнул левое веко, глянул вбок куда-то и произнёс:
Шиш, а ну, пошукай нежить Ауку. Знаешь, как выглядит? видящий помолчал немного и добавил: Ростом с жеребёнка. Мерзкое и волосатое, на двух лапах передвигается, но передние лапы длинные и как руки, по земле волокутся. Тут в полях кроме неё нежити и не будет больше. Ежели только Полевик. Но та мерзость мелкая и малоопасная.
Парень вновь прикрыл глаз, но теперь волкодавы, обуянные любопытством, сгрудились вокруг видящего.
Стера, негромко позвал парня Хват, А это ты с кем гуторил сейчас?
Стера вновь открыл глаза, вздохнул тяжело, сорвал травинку и принялся её жевать:
С духом одним. Увязался тут за мной.
А вы с духами и говорить можете? спросил охрипшим голосом Дредай.
С духами все говорить могут, пожал плечами видящий, Просто не все духов увидят. А из видящих ещё меньше ответы услышат. А так болтай на здоровье. Духи слышат хорошо любого.
Однако, покачал головой Хват. Но больше не сказал ничего. А Стера оглядел всех своими голубыми глазами, в которых будто небо отразилось, и спросил:
Могу я теперь подремать немного?
Конечно-конечно, даже руками замахал Хват и цыкнул на остальных, чтоб не лезли больше к видящему.
Впрочем, сами волкодавы тоже подремать решили. Развалились кто-где по поляне, кроме Буеслава, коего Хват караульным оставил. В июньский полдень двигаться куда-то смерти подобно. В степи да в лугах от жары сомлеешь быстро, и никакая вода не поможет. И Ауки не надобно, чтобы упал, солнцем ударенный, да так и умер до вечера на солнцепёке. Потому на открытой местности замирала жизнь летом. Даже косари, пахари и прочий крестьянский люд работали с раннего утречка, когда только-только солнышко встало, то есть, с пятого часа, да чуть не дотягивая до полудня. А после два часа прятались, как мыши в норах, кто где: под сенью деревьев, в хатах, возле водоёмов. В общем, где угодно, главное не под лучами жгучего, как пламя, солнца. А после, ежели лето и до конца дня работали, пока совсем сумрак не опускался на землю.
Вот и сейчас что волкодавы, что видящий продремали глубоко за полдень, и лишь когда жара спадать начала, зашевелились. Буеслав поднялся первым. Быстро умыл лицо в пруду, прихватил котелок, да потопал к роднику, бьющему возле водоёма прямо из холмика. Искристая, холодная до зубовной ломоты вода билась тонкой струйкой, да разбивалась чуть ниже, превращаясь в ручеёк, деловито журчащий по небольшому устью в пруд. Буеслав подставил котелок под струю, набрал водички и как был, босиком, потопал прямо по колючкам назад к костру. Только хотел котелок над огнём повесить, как Жито протянул руку и попросил сипло:
Дай водицы испить! да и выхлебал весь котелок одним разом.
Буеслав только крякнул с досады, но снова к роднику потопал. Когда вернулся вдругорядь, уже Хват попросил:
Дай и мне попить, друже!
Буеслав глянул на него диковато, но котелок протянул. Хват выхлебал половину, и к котелку руки Дредай протянул, который и допил всё до дна. Протянул посудину Буеславу, но тот только отмахнулся:
Сам набирай теперь! и демонстративно завалился на траву.
Дредай захохотал заливисто и побежал к роднику. Не успел котелок набрать, как видящий встрепенулся и повернулся к Житу:
Нашли мы вашего Ауку. В паре вёрст отсюда в берлоге прячется.
Волкодавы схватились, как один, и принялись сосредоточенно собираться
Глава 9
Стера напросился с волкодавами сам. Очень уж любопытно было глянуть, как работали люди из братства волка. Они, в отличие от видящих, готовились не с самого детства и не за стенами монастырей. Вернее, готовились с детства, да к другим подвигам. Чаще ратным. А потом уже в зрелом возрасте разными дорогами приходили к братству. Волкодавам не нужно было особых умений или видения. Хватало отчаянной отваги да бесстрашия. Ну, и чтобы руки твёрдо оружие держали, будь то копьё с посеребрённым наконечником, лук или меч. Тоже посеребрённый, так как нежить другим оружием убить в разы труднее. А от серебра почти любая нежить раны получала. А охотники за нежитью получали куны.
Да и устроено братство волка было по другому принципу. Если «видящие» задания получали централизованно, из монастырей и шли, куда прикажет иеромонах, то волкодавы могли бродить вовсе бесцельно по княжествам да королевствам. Они не были неприкасаемыми, как уничтожители душ, да и не стремились к этому, частенько становясь героями трактирных драк и поножовщины. Привыкшие к риску и смерти волкодавы и отрывались лихо, отчаянно. Пропивали заработанные куны, да творили безобразия. За то частенько сиживали в казематах. Потом их выкупали братья, и те вновь шли искать приключения и нежить. И вновь рисковали головой за куны.
Большая часть тех, кто приходил в братство, погибали в течение года. Либо бежали из братства. Те же, кто выживал и задерживался на более долгий срок, становились профессионалами лютыми. Такими, что любая гвардия князей позавидовала бы. Вот и Хват обмолвился, что команда их уже шестой год работает, значит, по всему опытные. Вот и интересно было Стере на их работу посмотреть. И посмотреть оказалось на что. Смуглянка Вея оказалась лучницей. И по тому, как натягивала тетиву, как оглаживала плечо лука и положила стрелу на полочку, как послюнявила пальцы, чтобы определить силу и направление ветра лучницей не просто хорошей, а исключительной. Жито же достал палицу и перекинул огромный щит со спины вперёд, укрепив на левой руке. Хват расчехлил длинное копьё, сверкнувшее серебряным наконечником, а Дредай достал из заплечного мешка сеть с грузилами по краям. Буеслав оказался двоеруким бойцом, достав два клинка и изящно махнув ими крест-накрест.
Да и по тактике группа действовала интересно и слажено. Когда отряд приблизился к берлоге, где засел Аука, Вея тут же встала с луком в двух десятках саженей от входа. Достала полдюжины стрел и воткнула возле себя в землю, чтобы удобнее было хватать и стрелять на скорость. Жито обосновался чуть впереди и левее от Веи. Упёр нижнюю часть щита в землю, отвёл назад палицу и стал играть роль заградотряда для лучницы. Хват и Буеслав выдвинулись к берлоге, а за ними сторожко шёл Дредай с сетью наизготовку. Аука днём был не так активен, как ночью, но мог и на солнце беды наделать. Огромный, как жеребец, с длинными передними лапами, заканчивающимися острыми, как сабли, когтями, Аука в бою мог одоспешенную дружину в дюжину бойцов какого-нибудь дворянина покрошить за раз. А тут всего пятеро людишек. На один зуб, считай!
Примерно так Аука и думал, когда вальяжно выбрался из берлоги. Даже не подумал, что на него охота себя охотником представлял. И тут же схлопотал первую стрелу. А Стера, который стоял сразу за Веей, понял, почему девушка стала левее, а остальные бойцы подбирались справа чтобы траекторию и обзор не закрывать. Стрела Веи вонзилась нежити в брюхо чуть ниже груди, и Аука завыл-заорал дурным голосом, когтями пытался вырвать стрелу и располосовал себе живот. В это время Дредай метнул сеть, и та накрыла нежить. Вместо того, чтобы разорвать тоненькую паутинку, Аука заорал ещё громче, скорчился под тонкими нитями, и Хват подскочил бегом и с разгону всадил копьё в чудовище. Пробил брюхо насквозь, пригвоздив нежить к земле. Упёрся в древко, пытаясь удержать бьющуюся тварь. А Буеслав подскочил, и как только нежить одной лапой прорвала всё-таки сетку, взмахнул клинком, и покатилась в траву отрубленная конечность.
Рёв Ауки захлебнулся, превратился в бульканье, а Дредай замахнулся вторым копьём и ударил чудище в грудь. К земле не пригвоздил, но пробил нежить почти насквозь, и заворочал копьём с посеребрённым наконечником внутри. А Буеслав изловчился, сдёрнул сетку и замахал клинками, кроша нежить. Взмах! И полетела в траву вторая лапа, ещё взмах! И на груди образовался огромный порез. Ещё! И покатилась голова нежити, а тело задёргалось, засучило необрубленными лапами по зелёной траве.
Держи! заорал Хват, упираясь в древко, пытаясь удержать агонизирующее тело. И Дредай тоже навалился на своё копьё, проткнув, наконец, нежить, и пригвоздив к земле. А Буеслав бегал вокруг и рубил, рубил. И уже через пару минут остался лишь обрубок, прибитый к земле двумя копьями.
Стера увидел, что Вея деловито снимает тетиву с плечей лука, сматывает её и засовывает в кожаный мешочек. Из земли достаёт стрелы, тщательно вытирает наконечники и складывает их одну за другой в колчан. Жито положил щит, зацепил на пояс булаву и поволок к нежити мешок с дровами, который всё это время тащили на себе волкодавы. Хват быстренько развёл костёр, Буеслав и Дредай надели толстые кожаные варежки и стали кидать куски нежити в костёр.
А варежки зачем? почему-то шёпотом спросил Стера у девушки.
Вея глянула на парня с удивлением, но потом вспомнила, что он не волкодав, и ответила терпеливо:
Нежить всякая бывает. Часто ядовитая. Взялся рукой и пошли волдыри. Хорошо, если поболеешь, да просто кожа слезет. А так и умереть можно.
Девушка помолчала и добавила:
Мучительно, она спрятала последнюю стрелу в колчан: В прошлом годе один из наших схватился сдуру за Багу. Гнить изнутри начал. Умирал долго и плохо. Не один месяц. И всё это время пекло его изнутри, и он внутренности выхаркивал.
В это время остальные волкодавы уже покидали в костёр все части нежити, кроме головы. Башку Ауки с помощью всё тех же варежек Буеслав закинул в деревянную торбу и захлопнул крышку.
Готово, командир! провозгласил он, и Хват кивнул отстранённо:
Хорошо, собирайтесь, за наградой пойдём.
Потом он повернулся к Стере и спросил:
Тебе в какую сторону, видящий?
Мне в волостное село Подзор, развёл руками Стера, и Хват улыбнулся краем губ:
Тогда нам по пути. Хочешь пойдём вместе. Всё веселее будет!
Стера кивнул согласно и смотрел, как волкодавы собирают свои немудрённые пожитки, оставленные за половину версты от берлоги. А потом компания вышла на дорогу и пошла на восток. Вначале шли молча, а потом Хват сказал:
Хорошо бы монахам из братства видящих с нами объединиться, а? и повернулся к соратникам.
Конечно, хорошо, Дредай вытер пот со лба: Мы месяцами ищем, а тут час времени, и мы уже знаем, где Аука укрылся. Он за три недели четверых путников сожрал. За месяц ещё больше бы было.
Стера пропустил мимо ушей разговоры об объединении, потому как слышал их великое множество раз от видящих, и посчитал нужным ответить только на одно высказывание:
Мы не монахи!
Вея мучительно покраснела при словах Стеры, впрочем, её соратники деликатно промолчали. А вот Буеслав удивился вдруг:
Как не монахи? Вы ж в монастырях живёте?
В монастырях, кивнул Стера, И учимся в монастырях. А потом, как и вы, по свету бродим. Но только мы не монахи. Нас не постригают.
Это как? вновь недоумевал Буеслав.
А так, хмыкнул Хват: Не все ж, кто в лесу живёт волки?
Глава 10
Волкодавы забрали из рощи своих лошадок и навьючили на них весь свой скарб. Предложили и Стере закинуть заплечный мешок на спину лошади, да Стера заупрямился. Сказал, что привык свою ношу сам нести. Да и Уголёк предпочитал сидеть на заплечном мешке, когда не носился, как угорелый, вокруг тронувшейся в путь компании. А компания шла не быстро. Спешить было некуда, потому мышцы чрезмерно натружать надобности не было. Поначалу выдвинулись молча, да опосля охота узнать друг о друге побольше пересилила ленивую немоту. Заговорил первым Дредай, картинно играя бровями, да потряхивая головой, отчего серьга в ухе покачивалась:
А зачем вас в монастыре тренируют, ежели вы монахами не становитесь? спросил он Стеру. Видящий неопределённо пожал плечами и проговорил смущённо:
Не знаю я. Так повелось, видимо, белобрысый парень посмотрел вдаль и произнёс: Первый видящий был монахом. При монастыре и образовал братство.