Твоя кузина и моя внучка Лучана собиралась сегодня зайти подстричься. Я обещал выкроить для нее время, дядя смотрит на часы, но она, как всегда, опаздывает.
Наверное, на работе завал, говорю я и тут же прикусываю язык.
Моя кузина Люси троюродная сестра, если быть точной, девушка импульсивная и очень любит развлекаться. Учитывая тот факт, что ее очередной бойфренд по совместитель- ству является также ее коллегой, легко предположить, что Люси действительно очень занята на работе.
Я меняю тему:
А как там тетя Этель?
Дядя Дольфи приподнимает брови:
Прошлой ночью видела сестру. Она всегда рада повидать Адриану. Дядюшка ухмы-ляется и вытирает губы салфеткой. Эх, если бы я только мог заставить эту женщину появ-ляться почаще!
Тетя Этель и дядя Дольфи живут в двухкомнатной квартире над парикмахерской, и тетя верит, что к ним являются привидения. Она уверяет, что видит духов своих покойных род- ственников. Я подозреваю, что это одна из причин, по которой ее муж днем часами сидит в пустой парикмахерской. У каждого человека должна быть хоть какая-то отдушина, так я счи-таю. Раньше я приставала к тете Этель с вопросом, не видела ли она мою маму. Но она каждый раз отвечала отрицательно, и несколько лет назад я наконец сдалась.
Дядя Дольфи закидывает в рот последний кусочек печенья и стряхивает крошки с ладо-
ней.
Delizioso!6 Он, шаркая ногами, подходит к своему парикмахерскому столику и воз-
вращается с несколькими исписанными листами бумаги, которые я отдала ему вчера вечером. Мне нравится эта история, la mia nipote talentata.
Моя талантливая племянница? Я прикусываю губу, чтобы дядя не заметил, насколько я рада это слышать.
Grazie.
Сюжет набирает обороты. Чувствую: назревает конфликт.
Ты прав.
Я припоминаю эпизод, который придумала сегодня на работе, потом достаю из сумки написанные накануне страницы и вручаю их дяде:
Продолжение принесу в четверг. Он недовольно хмурится:
А завтра ничего?
Я не могу сдержать улыбку. Мои скромные попытки писать это хобби, и мы с дядей держим его в секрете.
Дольфи любит повторять: «Если уж наметил дорожку к мечте, не сходи с нее».
Однажды он признался, что в молодости пытался сочинить оперу, но отказался показать мне свои наброски или хотя бы в двух словах рассказать сюжет. И на мои расспросы все время отвечает, что это была просто придурь, а сам краснеет как рак. Мне жаль, что дядя сошел с дорожки к своей мечте.
Извини, но сегодня у меня не будет времени писать. Дария устраивает собрание Клуба книголюбов и меня тоже позвала. Я стараюсь, чтобы мой голос звучал так, будто приглаше- ние сестры потусить вместе с ее друзьями для меня обычное дело. Она попросила принести сладкую пиццу. Я мельком смотрю на часы половина четвертого и подхожу к раковине. Послушать Сару, так весь смысл этих собраний сводится к еде, выпивке и сплетням. Ну а если вдруг остается время, они могут обсудить книгу.
Дядя сверкает темными глазами:
Какая чудесная новость: сестра приглашает тебя на собрание своего клуба. Я помню времена, когда вы были неразлучны.
У меня вдруг начинает першить в горле, я в ужасе изображаю, будто ищу в шкафчике полотенце.
Ну, я пока еще не постоянный член клуба. Теперь у меня щиплет глаза. Но я наде- юсь, что, если понравлюсь ее друзьям ну, или хотя бы моя рizza di crema, сливочный пирог, понравится, Дария пригласит меня к ним присоединиться.
Pizza di crema? Дядя искоса смотрит в мою сторону. Не позволяй Дарии себя исполь- зовать.
Мне совсем не трудно испечь угощение, и я люблю помогать сестре.
Дольфи насмешливо приподнимает брови, но я делаю вид, что ничего не замечаю. Потом он смотрит на часы и снова хмурится:
Лучана сказала, что придет стричься в два, и вот ни слуху, ни духу. Хотя бы позвонила, что задерживается. Ну что за безответственность?
Не будь к ней слишком строг. Люси еще ребенок.
Ребенок? хмыкает дядя. С каких это пор здоровая девица двадцати одного года от роду считается ребенком? Он понижает голос, как будто в пустой парикмахерской кто-то может нас подслушать. Ты слышала, что у Лучаны очередной кавалер? Познакомилась с ним на новой работе. Этель уверена, что на этот раз дело закончится свадьбой.
Ага, а разве она не говорила то же самое о Дереке?.. И о том барабанщике, Нике И о том парне как же его звали? У него еще была татуировка в виде кобры. Я пожимаю плечами. Люси еще совсем молоденькая, у нее вся жизнь впереди. Куда ей спешить?
Дядя без слов, одним взглядом, напоминает мне о том, что Люси, как и я, младшая дочь в семье.
Насчет ее нового бойфренда, ничего сказать не могу, замечаю я, протирая столеш- ницу, а вот новая работа, похоже, Люси нравится.
Обслуживать столики, вырядившись в обтягивающие кофточки и юбочки? Дядя осуждающе качает головой. Вот объясни мне, Эмилия, почему такая умная девушка, как Лучана, решила работать в этом месте «У Руди»?
«У Рулли». Но это же один из самых популярных баров в городе.
А чем ей плох паб «Финиш»? Ирена и Матильда уж который год там работают. И кстати, всегда ходят в приличных блузках и туфлях на невысоком каблуке. К чему эти новшества?
Мой дядя, точнее двоюродный дед, по натуре своей консерватор. Он эмигрировал из Италии через год после бабушки Розы, будучи еще совсем молоденьким парнишкой. Когда юный Дольфи Фонтана поселился в Бенсонхёрсте, заведение под названием «Финиш» уже вовсю работало. С тех пор прошло уже пятьдесят семь лет, а дядя все еще хранит верность старому пабу.
Дядя Дольфи, новое это вовсе не обязательно плохое, пытаюсь вразумить его я. Он вскидывает голову:
Новый сыр? Нет, спасибо. Новое вино? Тем более. Новое искусство? Тоже нет. Дядюшка берет в ладони мое лицо. Dolce nipotina mia7, действительно хорошо не новое, а старое. И кому, как не тебе, это знать. Он приподнимает мой хвост из волос. Почему мы не меняем прическу уже сколько лет двадцать? А эти очки? Не в них ли ты фотографировалась на выпускной альбом?
Вообще-то, за это время диоптрии у меня изменились три раза. Я снимаю очки в тонкой металлической оправе и гну ее туда-сюда. Но, к счастью, оправа, как и обещали в магазине оптики, крепкая.
Вот видишь cara mia8, говорит дядя, зачем менять колеса, если они еще катятся, sì?
Твоя правда. Я надеваю очки и целую его в щеку. Завтра еще пирожных принесу.
Grazie. Дольфи, шаркая ногами, подходит к кассе. Не забудь la posta9.
И вот как раз в тот момент, когда он передает мне почту, какой-то конверт, который я не заметила раньше, выпадает из общей стопки.
Письмо, удивленно констатирует дядюшка, глядя себе под ноги и прижимая конверт замшевой туфлей. Настоящее.
Теряясь в догадках, кто мог написать мне, я сажусь на корточки, чтобы поднять конверт, но дядя не убирает ногу. Он наклоняется и присматривается. Прищуривается. Глаза у него округляются. Потом затуманиваются. Дольфи изумленно прикрывает рот ладонью.
Адрес написан от руки, и еще я разбираю почтовый штемпель: «Филадельфия, штат Пен- сильвания». Улыбка сползает с моего лица, я цепенею. Я узнаю этот цветистый почерк и обрат- ный адрес в верхнем левом углу конверта. Паолина Фонтана, она же Поппи, сестра бабушки и дяди Дольфи. Отрезанный ломоть, даже своего рода паршивая овца в семье. Загадочная двоюродная бабушка, которая всегда словно бы магнитом притягивала меня из своего далёка. Женщина, которую nonna Rosa неизменно называла un problema. Единственная из наших ита- льянских родственников, с кем мне строго-настрого запрещалось видеться.
Глава 3
Эмилия
Подойдя к дому, я прижимаю к себе сумку так, будто у меня там не просто письмо в конверте, а какое-то запрещенное оружие. Бабушка Роза стоит у окна в эркере своей комнаты и наблюдает из-за тяжелых дамастовых штор. Глазки у нее маленькие, но зрение отличное, что очень кстати для женщины, которая, я уверена, способна следить за кем угодно, не выгляды- вая из-за угла. Я беззаботно, насколько могу, машу ей рукой, а она в своей обычной манере раздраженно передергивает плечами и отворачивается.
Нехорошо так говорить, но признаюсь: я бы хотела, чтобы бабушка жила в какой-нибудь мансарде под самой крышей. Тогда бы она не могла слышать мои шаги всякий раз, когда я подхожу к крыльцу, не могла бы бдительно следить из большого окна за мной, взрослой жен- щиной двадцати девяти лет от роду. Хотя, надо отдать бабушке должное, она всегда найдет щель, через которую можно подглядывать.
Я открываю застекленную дверь и, проходя через холл с мозаичным полом, заглядываю в сумочку, чтобы убедиться в том, что письмо все еще там. Чувствую себя при этом мятежницей, даже мурашки бегают по спине.
Перепрыгивая через ступеньки, я поднимаюсь по лестнице из орехового дерева и поско- рее открываю дверь в свою квартирку. В кухне все три шкафчика и холодильник, украшенный фотографиями моих племянниц, залиты ярким солнечным светом. Я вываливаю содержимое сумки на стол, жадно хватаю письмо тети Поппи и смотрю на фиолетовый конверт. Почему, интересно, она вдруг решила мне написать? Сегодня не мой день рождения, да и до Рождества еще четыре месяца. Но, с другой стороны, тетя Поппи, моя двоюродная бабушка, которую я видела всего один раз в жизни, уже далеко не молода и могла напутать с датами.
В кухню заходит Царапка, мой любимый кот. Он весь черный, только мордочка и лапки белые. Я подхватываю его на руки и чмокаю в нос:
Давай посмотрим, что там пишет тетя Поппи. Но ты должен пообещать, что не расска- жешь бабушке. Договорились?
Устроив кота на плече, я вскрываю конверт и разворачиваю бледно-желтый лист, а сердце колотится как бешеное. Знакомые фиолетовые чернила. Как не улыбнуться, когда видишь на полях эти рисунки? Маленькая девочка загадывает желание, глядя на падающую звезду букет маргариток карта Италии.
Дорогая Эмилия!
У меня к тебе огромная просьба. Хотя нет, пожалуй, никакая это не просьба, а пред- ложение. И если ты согласишься его принять, то, возможно, вся твоя жизнь изменится.
Я сажусь на дубовый стул и, почесывая Царапку за ухом, продолжаю читать:
Этой осенью я планирую вернуться на родину, в Италию, и отметить там свой вось- мидесятый день рождения. И я хочу, чтобы ты составила мне компанию.
У меня отвисает челюсть. Поехать в Италию? С двоюродной бабушкой, которую я едва знаю? Что за ерунда?! И все-таки перед моим мысленным взором невольно возникают пре- красные картины: уходящие вдаль виноградники и целые поля подсолнухов.
Обещаю: это будет весело! Ты ведь не против повеселиться? Подозреваю, что в твоей жизни не так много светлых моментов. Мало радости работать в этом жутком магазине с Розой и твоим отцом. Я бы точно не выдержала.
Я хмыкаю. Моя жизнь вполне меня устраивает. Я работаю в семейном заведении и живу в Бенсонхёрсте, в квартале, где родилась и выросла. И пусть от него до Манхэттена час езды на поезде, у нас здесь уютная атмосфера предместья. Мы до сих пор сушим белье на веревках
и знакомы со всеми соседями. У меня есть Мэтт верный друг, с которым я вижусь чуть ли не каждый день. Многие ли могут таким похвастаться? Так что Паолина Фонтана попала пальцем в небо.
Отправляемся в середине октября, то есть всего через каких-то шесть недель. Я наде- юсь, что у тебя сохранился итальянский паспорт. Прилетим в Венецию, а оттуда поедем через всю страну на поезде во Флоренцию. Конечный пункт путешествия Амальфитанское побережье, кафедральный собор в Равелло, на ступенях которого я должна стоять в день своего восьмидесятилетия.
Кафедральный собор в Равелло? Что она задумала?
Пожалуйста, позвони мне, и мы сможем обсудить все детали. А пока посылаю тебе на счастье букетик четырехлистного клевера и двойную радугу.
С любовью, тетя Поппи.
Звучит заманчиво, но я быстро возвращаюсь в реальность. Поездка в Италию мне не по карману. Куда уж путешествовать по Европе с моей скромной зарплатой. Но даже если я и смогу наскрести нужную сумму, бабушка все равно не позволит. Я со стоном откидываю голову на спинку стула. Придется тете Поппи найти себе другую компаньонку.
Правда, она не общается ни с кем из нашей семьи
Ну, значит, отправится в путешествие с друзьями, только и всего. Должны же у нее быть друзья.
Или их нет?
Меня вдруг захлестывает волна нежности к тете, с которой мне всегда запрещали общаться. Какой же одинокой была эта старая женщина, которая каждый год присылала мне открытки на день рождения, а также поздравляла со всеми возможными праздниками, вклю- чая День флага.
Когда мне было лет девять или десять, мы с Поппи буквально засыпáли друг друга пись- мами. Это было так здорово: открываешь почтовый ящик, а там послание от двоюродной бабушки. Ей было интересно абсолютно все. Кто из друзей может заставить меня смеяться до колик? Какая обувь мне больше нравится: на шнурках или на липучках? Что я выберу: мари- нованные огурцы или конфеты? Какое время года я предпочитаю и почему? Никто из взрослых никогда не проявлял ко мне такого интереса.
Но однажды в субботу днем бабушка перехватила меня в холле:
Ты почему это здесь без толку болтаешься? Разве ты не должна сейчас убираться у себя в комнате?
Я жду почту, призналась я и похвасталась: У меня есть друг по переписке.
Тетя Поппи как-то употребила это выражение в одном из писем, и мне нравилось про- износить его вслух.
Друг по переписке? нахмурилась бабушка. Что еще за друг такой? Я радостно улыбнулась:
Я переписываюсь с твоей сестрой, тетей Поппи!
Роза молча удалилась в свою квартиру, а спустя десять минут, когда в холл вошел наш новый почтальон мистер Копетти, снова появилась и протянула руку за ежедневной почтой.
Вот, пожалуйста, сказал ей мистер Копетти, а потом подмигнул мне: Похоже, сегодня есть кое-что и для юной леди.
Я улыбнулась и выглянула из-за бабушкиного плеча.
Мистер Копетти уже собрался уходить, но Роза властно подняла руку:
Погодите!
Она быстро просмотрела корреспонденцию и выбрала бледно-желтый конверт.
Это мне, сказала я и потянулась за письмом.
Бабушка достала из-за уха красную ручку, перечеркнула наш адрес и написала: «Вернуть отправителю».
Бабушка! Что ты делаешь?! закричала я. Она сунула письмо мистеру Копетти:
Ступайте.
Почтальон явно растерялся, ему не хватало смелости возразить. А Роза шагнула вперед и указала пальцем на дверь:
Вон отсюда! Живо!
В результате мистер Копетти капитулировал, а меня на неделю посадили под домашний арест и на любые недозволенные контакты с тетей Поппи был наложен запрет.
Я прождала целых десять дней и только потом украдкой написала ей очередное письмо, которое спрятала в учебник математики и планировала опустить в почтовый ящик по пути в школу. Когда в то утро я села за стол завтракать, сердце у меня колотилось как ненормальное. Я, пока ела, все прикрывала книгу ладонью, а бабушка с подозрением на меня посматривала. Когда Роза подошла ко мне и посмотрела на учебник, я чуть сознания от ужаса не лиши-
лась. И все-таки я допила какао и все это время отчаянно молила Деву Марию, чтобы она убе- регла меня от разоблачения. Но, вставая из-за стола, случайно зацепилась рукавом свитера за подлокотник стула и столкнула учебник. Письмо выскользнуло из-под обложки и плавно, как бумажный самолетик, приземлилось прямо на носок бабушкиного тапка.
Пощады ждать было бесполезно. С того дня, если не считать стандартные рождественские открытки, формальные благодарности и дежурные поздравления с днем рождения, никаких контактов с ее сестрой я более не поддерживала.
Я поворачиваюсь к окну, смотрю на урбанистический пейзаж все крыши сплошь уты- каны кондиционерами, старыми антеннами и какими-то проводами и рассеянно поглаживаю тонкий шрам под нижней губой.