В «Париже» поступили по-другому, в ресторацию пошли вместе, но создали впечатление, что теперь отец не отпускает сына от себя ни на шаг. Спиртного пили мало, сидели недолго. Но в курительной комнате Евграф вёл себя по-прежнему, особенно он начинал рассказывать свои истории, когда туда входили люди из обслуживающего персонала для уборки. Егор Егорович весь следующий день потратил на расспросы у персонала гостиницы, как доехать до Малой Никитской и как там найти церковь Георгия Победоносца. Когда его спрашивали причину поездки, он всем объяснял, что должок там у него имеется. Выезд за деньгами наметили на следующий день на семь утра, для чего поручили служащему гостиницы нанять хорошего извозчика до улицы Никитской и обратно.
Утром в установленное время, к радости Евграфа, стоял экипаж, подходящий под описание. На козлах сидел извозчик в синем кафтане, тоже соответствующий описанию, предоставленному ограбленными купцами. Рядом для прикрытия стоял кабриолет, где кучера играл агент сыскной части Лёшка Мурзин. Как только они тронулись, он с одним из агентов, обозначавшим пассажира, последовал на некотором расстоянии от них. На улицу Никитскую ехали быстро, Москва была пустая, публики было мало. На Никитской к ним подъехал экипаж, из которого вышел переодетый полицейский и передал сверток, якобы с деньгами, долго и громко извиняясь за просрочку денег и доставленные неудобства. Прощание после передачи денег шло длительно и с заверениями всеобщего уважения и дружбы. Приглашениями посетить должника в его родном доме на Ордынке. Должник уговаривал выпить водочки и познакомить молодёжь в целях соединения капиталов. Кротов играл как в театре обижался, ругался, грозился, крестился, но в конце концов приглашение принял. На взгляд сыщика, сцена была сыграна безукоризненно. Сам он продолжал изображать глупого купеческого сына, то бестолково улыбаясь, то обижаясь, то кривляясь, когда разговор зашёл об объединении капиталов, то есть предстоящей женитьбе. Как только они взяли сверток, после отъезда должника сели в фаэтон, якобы намереваясь выехать в гостиницу, к ним быстро подбежали двое воров. Цель у них была явно очень простая этот свёрток отнять. Но грабители были встречены двумя пистолетами.
В это же время с двух сторон на улицу уже въехали экипажи с сыскными чинами. Были задержаны двое грабителей и подручный, переодетый кучером. Несколько позже и двое официантов, по одному из каждой гостиницы, которые снабжали информацией Хитровку. Деньги, ценные бумаги, саквояжи с вещами были возвращены купцам, но не полностью за минусом растрат в ресторанах и гостиницах. Не вернули и часть денег, которые воры уже успели потратить, но купцы и этому были несказанно рады.
Вот в таких раздумьях сыщик подъехал к станции. На Курско-Нижегородском вокзале билеты во второй и третий классы уже были распроданы, пришлось потратиться и взять за восемь рублей билет в первый класс на поезд дальнего следования Москва Курск, в смешанном вагоне «микс».
Хотя служебные поездки для выполнения заданий полицейского управления оплачивались только во втором и третьем классах, это поручение оплачивал оружейный завод, поэтому Евграф решил не церемониться.
Он вошёл в поезд рано, как только начали запускать пассажиров. Двухцветный вагон был новым и современным. С 1879 года по требованию ведомства Министерства путей сообщения Российской империи все вагоны имели свой цвет: первого класса синий, второго жёлтый или коричневый, третьего зелёный, а четвертого серый. Вагоны смешанного типа красились в два цвета, соответствовавшие классу. Сыщик ещё помнил, что в семидесятых годах ему пришлось съездить в Санкт-Петербург с секретными документами, донесениями и поручениями командования, в период войны с турками на Кавказе, тогда вагоны первого и второго классов были несколько другими. В них для размещения пассажиров имелись диваны, которые предоставлялись на двоих человек. Конечно, никто не хотел ложиться рядом с незнакомым человеком, поэтому приходилось спать полусидя, укрываясь или верхней одеждой, или шарфами. Обычно вместо подушки под голову приспосабливали саквояж или одежду. Сейчас же в купе имелся огромный мягкий диван, напротив стояли кресла, весело сверкало зеркало. Внутренняя отделка отличалась изысканностью расшитых занавесок, полированного красного дерева и инкрустацией.
Глава 5 Поезд Москва Курск
Когда Евграф вошёл в вагон, там ещё не было ни одного пассажира. Кондуктор указал нужное место, и сыщик расположился в купе. Достав из саквояжа шестой том книги графа Толстого «Война и мир», взятый с собой, он начал читать.
Однако, прочтя несколько страниц, отложил книгу. Дорога в Тулу навевала воспоминания. Невольно вспомнились обучение в тульской военной гимназии, годы военной службы на Кавказе. Мысли текли плавно и спокойно, переживания, которые он перенёс, сейчас казались нереальными. Тем не менее память сама выдавала события далёкой давности.
Евграф Михайлович считал себя туляком отчасти. Кроме рождения и обучения в Тульской губернии, его с Тулой ничего не связывало. Судьба сыщика не жалела, но и не бросала. Он родился в старинной дворянской семье. Отца практически не помнил. Будучи на военной службе, батюшка погиб в одной из многочисленных турецких войн Российской империи XIX века. Семья значительно обнищала, то и оставалось, что дворянское положение, которое не давало ни денег, ни особых привилегий, да небольшой дом вблизи усадьбы Астебное Тульской губернии.
Матушка, женщина строгих правил, замуж больше не вышла, несмотря на предложения поклонников, а когда Евграфу было десять лет, скончалась. По всем правилам жизни ничего хорошего обнищавшего сироту в жизни не ждало. Так бы и мотаться ему по родственникам и везде считаться лишним ртом. Однако, сделав его несчастным, судьба подарила первую удачу и перспективу в жизни. Ему повезло. Благодаря патриотическому порыву дворянства решено было в Туле создать учебное заведение для небогатых, но подающих надежды мальчиков из дворянских семей. В канцелярии губернатора был разработан проект устава создаваемого учебного заведения и представлен для рассмотрения и утверждения императору Александру Первому. Решение было положительным.
Известный тульский промышленник Андрей Родионович Баташев пожаловал вновь созданному училищу большой двухэтажный дом с подвалом на набережной местной реки, в живописном месте. В дальнейшем училище стало кадетским корпусом, затем военной гимназией, а к 1870 году было закрыто за ненадобностью.
Вначале Евграф несколько лет учился в военной гимназии. Затем, после её закрытия, продолжил обучение в Александровском пехотном училище в Москве, проучившись в нём два полных года. По окончании училища, в 1872 году, был выпущен по первому разряду с присвоением звания подпоручик. Получив от государства военные знания, форму, револьвер, шашку и бинокль был направлен в действующую армию.
Судьба его привела в Крымский 73-й пехотный Его Императорского Высочества Великого князя Александра Михайловича полк. В роте, в которую он прибыл, было 226 солдат и офицеров, и состояла она из четырёх взводов. Каждый из взводов состоял из четырёх отделений под командованием унтер-офицера. Кроме того, в роте имелись горнисты, сигналисты, барабанщики, носильщики, кашевары, рабочие по кухне, вольноопределяющиеся и четыре денщика.
Офицеров было четверо, штабс-капитан командир роты, поручик, исполнявший обязанности заместителя командира роты и двое подпоручиков, одним из которых и был Евграф.
До 1876 года служба проходила в нескончаемых дежурствах по охране станиц, сопровождении различных обозов, освоении новых территорий, обустройстве укреплений. Постоянно происходили стычки с непокорными и гордыми горцами. Служба была интересной, один день не был похож на другой. Кавказ затягивал своей необычностью и неповторимой красотой, традициями взаимоотношений, красотой мест, своим укладом службы и воинской жизни.
Незаметно прошло четыре года. Евграфу было присвоено звание поручик. В 1876 году запахло войной. Полк был передан в состав Эриванского отряда с расквартированием в губернском городе Эривань. Губерния состояла из семи уездов и большого количества волостей и поселений, в которых проживали более восемьсот тысяч жителей. Все говорили о приближающейся войне с турками за Балканы. Евграф посчитал, что если война случится, то она будет одиннадцатой войной России с Турцией. Более шестидесяти лет Россия воевала с Османским султанатом. Одну войну от другой иногда отделяло чуть больше двадцати лет. Но думать об этом было особо некогда.
Рота в составе полка готовилась к войне, совершала многокилометровые марши, располагалась на ночлеги лагерем, готовила оружие, припасы, тренировалась действовать в атаке.
Вскоре Эриванский отряд получил приказ овладеть населенными пунктами Баязетского санджака, губернии в Османской империи. В апреле Крымский 73-й пехотный полк перешёл границу в составе Эриванского отряда и направился к небольшому городу Баязет. В составе полка выдвинулась и пехотная рота, в которой исполнял свои обязанности поручик Евграф Михайлович Тулин. По данным вышестоящих штабов и лазутчиков-пластунов, против Эриванского отряда могло действовать до десяти тысяч человек при пятнадцати орудиях. Силы турецких войск находились в разных населённых пунктах. В самом Баязете имелось не больше двух батальонов пехоты и шестидесяти всадников. Всего около тысячи семисот человек с шестью орудиями.
Узнав о приближении русских войск, турецкий гарнизон спешно покинул город. Губернатор Баязета спас только свой гарем и движимое имущество. Жители встречали русских солдат хлебом и солью. Рота Евграфа расположилась в цитадели, бывшем дворце одного из сановников Османской империи, Исаак-Паши. Город напоминал лабиринт с одноэтажными домами азиатского типа и примыкавшими к домам заборами. Двухэтажных домов было совсем немного. Имелись три армянские церкви, две мечети на шесть тысяч жителей. По окраинам расположились прекрасные сады. В городе задержались недолго, около недели, затем в составе основных сил двинулись на запад Османской империи, вглубь Турции. В крепости был оставлен уменьшенный гарнизон в составе одного батальона пехоты и сотни казаков. Боевые действия в дальнейшем были незначительными, всё больше отличались перемещениями войск и захватом мелких населённых пунктов. В мае всё изменилось. Командование Эриванского отряда приняло решение усилить гарнизон Баязета и две роты Крымского полка прибыли в крепость.
В полночь шестого июня начальник гарнизона собрал всех офицеров на военный совет, на котором после общего обсуждения было принято решение провести дальнюю рекогносцировку главными и наиболее боеспособными силами гарнизона. В них вошла и рота крымского полка. До зари отряд в составе четырёх рот пехоты, трёх сотен казаков, четырёх сотен милиции выступил из Баязета по направлению Байской дороги. В авангарде и по флангам двигались казаки, в тылу милиция, в середине пехота. На расстоянии примерно семнадцати вёрст от крепости произошла первая встреча с противником. Курды появились неожиданно, но казаки, не страшась, атаковали отряд противника. Стычка закончилась перестрелкой казаков с врагом. Противник отошёл, прошли ещё версту, противник не мешал.
Вдруг Евграф увидел, как впереди по всему горизонту пространства, свободного от гор, на расстоянии взгляда появилось большое количество конницы, которая стремительно приближалась. Конница начала обходить отряд справа и слева, не уменьшаясь по фронту. Курды неслись с криками, и ветер доносил их истеричные и продолжительные устрашающие крики. Стало страшно, Евграф услышал команду штабс-капитана: «Отходим, братцы, отходим, братцы!».
Рота начала отходить назад по направлению к крепости, отстреливаясь и на ходу перезаряжая оружие. Показалось, что ущерба противнику от стрельбы нет. Тулин тоже стрелял, сейчас лучше было стрелять, чем не стрелять. Выстрел в противника вызывал какое-то спокойствие в душе. Курды продолжали приближаться, воинственные вопли становились всё ближе. Стало понятно ещё половина часа или час, и отряд будет окружён. Уже начали появляться убитые и раненые. Через час отступления отряд оказался окружённым с трёх сторон.
Курды начали стрелять с фронта и с флангов. Появилось ещё больше раненых и убитых. Евграф делал своё дело, то, что ему предписывал устав, командовал и стрелял, отгоняя от себя страх за собственную жизнь. Количество раненых и убитых всё больше увеличивалось. Казаки авангарда и те, которые находились по флангам, вынуждены были спешиться и раствориться в пехоте.
Офицеры и солдаты устали, отступление длилось более часа, уже прошли больше двадцати пяти вёрст, наступало безразличие. Курды нападали, выискивали самых слабых в передних шеренгах и рядах, безжалостно рубили. Огонь не прекращался, а количество нападающих увеличивалось. Казалось, что отряд никогда не вернётся в крепость, весь погибнет в отступлении. Солдаты вели себя героически, стреляли, отбивались штыками, тащили убитых и раненых.
Мужество было высоким, сильные поддерживали слабых, а слабые заряжались смелостью от бесшабашных. Но Господь спас остатки служивых, отступающие увидели всадников на конях. Вначале показалось, что это турки, но кто-то из казаков крикнул: «А ну, братцы, дадим этим с жару. Милиция идёт!».
Милиция сходу столкнулась с курдами, и началась сечь. Прибывшие дрались храбро и смело, но даже невооружённым взглядом было видно, что среди них много молодёжи. Смелой, отважной, но не обученной. Защищая отход раненых и пехоты, они гибли, но гибли и курды.
Многие группы противника начали искать пути отхода, трусливо избегать встречи в бою, не желая связываться с неизвестно откуда появившимися милиционерами. Евграф, как и другие офицеры, начал поторапливать солдат, и отступление ускорилось.
Это был милицейский отряд Эриванского конно-иррегулярного полка во главе с командиром полковником Исмаил Ханом Нахичеванским. В отряде было всего около пятисот всадников. Атака отряда милиции спасла отряд Баязета. Около двух часов отряд Исмаил Хана сдерживал противника и практически весь погиб в бою. Много потеряли товарищей и казаки.
Отступающие растянулись почти на две версты и наконец-то вошли в крепость. Раненых вынесли всех, судя по количеству тех, кто вернулся, две трети от первоначального отряда были или ранены, или убиты. Пальба вокруг крепости продолжалась, стреляли курды и турки, стреляли в спины из-за укрытий местные жители, которые решили поддержать курдские отряды. Обстрел крепости продолжался весь день. Затем крепость была обложена с трёх сторон, и началась осада. Постепенно уменьшались рационы воды и продуктов. Осада продолжалась почти месяц.