Она нажимает на что-то на экране мобильника, а потом поднимает голову:
Ты здесь живёшь? На Лодочной улице, тридцать семь?
Лицо девчонки трудно прочитать. Её взгляд прикован к старому дому, и у меня появляется неприятное ощущение, что с ним что-то не так.
Эээ да, отвечаю я. А в чём дело?
Это один из самых старых домов Ботсвика.
Ну да?!
Во всяком случае, так говорят.
Она стоит и разглядывает тридцать седьмой дом по Лодочной улице, и могу поклясться, она бледнеет. Девочка зажмуривается, а её губы превращаются в тонкую твёрдую линию.
Что с-с-случилось? спрашиваю я.
Она мотает головой:
Ничего. Потом поболтаем.
Девчонка резко разворачивается и направляется вниз по улице. Она копается в телефоне, поэтому идёт медленно. Я вздыхаю и смотрю на дом с тёмными окнами, потом на двор. Дом окружён диким и мрачным участком леса, за лесом начинаются горы, их острые пики тянутся к небу. Я бросаю взгляд на Лодочную улицу, и в этот момент девчонка оборачивается.
Всё ещё стоишь? кричит она.
Я неловко машу ей и слышу в ответ смех. Потом я открываю ворота и по гравийной дорожке поднимаюсь к дому. В дверях я сталкиваюсь с папой.
Что-то ты долго, босс, качает головой он. Нашёл магазин?
В качестве доказательства я приподнимаю мешок.
Я съезжу в город и куплю пиццу, говорит папа. Будь добр, принеси маме дров из гаража.
Папа уезжает, а я прихватываю с собой из гаража связку дров. Я стою на гравии перед домом. Тишина этого места поразительна. В Осло тебя всегда окружают звуки. Машины, автобусы, трамваи, сирены «Скорой помощи». Голоса и смех людей. Там много шума, даже ночью. Здесь, в Ботсвике, до тебя доносится лишь далёкий приятный шум от редко проезжающих по главной дороге автомобилей. И вот я познакомился с девчонкой. Неужели это происходит на самом деле?
Размечтался. Я больше никогда её не увижу.
В эту секунду мой глаз улавливает движение на втором этаже. В одном из окон показалась тёмная тень. Занавески колышатся. Видны очертания человека. Кто-то в доме разглядывает меня через окно. Я прищуриваюсь и пытаюсь разобрать, кто это.
Тень исчезает.
Гард?
Занавески неподвижны. Окно чёрный квадрат. Но кто же, если не он?
Я забрасываю связку дров на плечо и спешу домой. Тяжело дышу, закрывая за собой дверь. В висках стучит кровь. Я слышу, что мама на кухне. Ящики открываются и закрываются. Звякают столовые приборы. Спокойно, говорю я себе. Не позволяй младшему брату выставлять тебя дураком.
Я пытаюсь представить второй этаж. Пытаюсь понять, в какой комнате находился тот человек. Это сложно. Дом очень велик, а мы живём в нём совсем недолго, поэтому я не могу точно сказать, где какая комната, во всяком случае с улицы. Чем там занимается Гард? Мысли возвращаются к человеку в окне. Мне кажется, он был выше Гарда. Брат что, забрался на табуретку или стул и смотрел на меня сверху вниз?
Разожги камин, кричит мама из кухни.
Я кладу несколько поленьев, кусок газеты и поджигаю. Потом присаживаюсь на корточки перед камином. Разгорается спокойное тёмное пламя, поленья начинают потрескивать. Звук со стороны дивана заставляет меня насторожиться. Я поворачиваюсь и вижу Гарда. Он сидит на диване, болтает ногами и беспокойно барабанит пальцами по диванным подушкам. Не похоже на тихого молчаливого брата.
Т-т-ты был недавно наверху?
Он смотрит на меня, склонив голову набок.
Гард, т-т-ты был недавно на втором этаже? повторяю я. Это ты шпионил за мной из окна?
И тут кое-что происходит. Гард наклоняется вперёд и искоса смотрит на меня полными ненависти глазами. Никогда не видел его таким.
Да что это с т-т-тобой?!
Прекрати мучить младшего брата, Хенрик! кричит мама из кухни. Мы уже говорили об этом.
Гард спрыгивает с дивана и проносится мимо. Потом его топот доносится с лестницы. А я долго стою и смотрю на дверь, за которой скрылся брат. Вчера я впервые увидел, как он бегает, а сегодня он так странно смотрит на меня. Да что здесь происходит?! Я замечаю, что у меня трясётся рука, делаю глубокий вдох и снова поворачиваюсь к двери. Что творится с моим младшим братом?!
Глава 6
Мы едим пиццу за столом в гостиной. Мама зажгла свечи, родители попивают красное вино и обсуждают, что нужно сделать в доме до начала учебного года. Потом они говорят о мамином новом художественном проекте. Она рассказывает, какие цвета собирается использовать и что хочет сказать этим произведением. Я не слежу за разговором, мысли мои находятся очень далеко, но вдруг я слышу своё имя.
Хенрик?
Что? спрашиваю я.
Можешь покормить Налу?
А где она?
Не знаю, говорит папа, наверняка где-то на улице.
Я наполняю миску кошачьим кормом, выношу её на террасу и ставлю на пол.
Нала! зову я. Безрезультатно. Я снова кричу и опять не получаю ответа. Ну а как иначе, она же кошка.
Я возвращаюсь в гостиную и закрываю за собой дверь. Смотрю через стекло на террасу и на лес. Я замечаю что-то чёрное в тени под деревьями. Здоровенная кошара трусцой выбегает из леса. Она пересекает лужайку, поднимается по лестнице, но вдруг замирает. Она стоит и смотрит на еду. Я открываю дверь, чтобы она смогла войти в дом:
Иди, Нала. Иди, киса!
Она поворачивает голову, несколько секунд смотрит на меня, после чего сбегает вниз по лестнице и прячется под крыльцом.
Как странно, думаю я. Нала всегда по вечерам просится в дом. Нала, жирная и ленивая домашняя кошка, ненавидит холод и грязь. А сейчас она захотела остаться на улице. Я смотрю на второй этаж и думаю о движении, которое я видел в окне. Думаю о Гарде, который никогда не обращал на меня внимания. А теперь он за мной подглядывает.
Где Г-Г-Г
Гард, предполагает папа.
Я ненавижу, когда он так делает, не давая мне договорить.
Улыбка исчезает с маминого лица:
Ты включил радионяню?
Да, отвечает папа. Ты уже второй раз спрашиваешь, милая.
И она работает как положено?
Точно, спокойно говорит папа.
Я сажусь у края стола и разглядываю маму. Меня раздражает, что выражение её лица меняется, даже если кто-то просто произнесёт вслух имя Гарда. Я снова думаю о том, как брат сидит наверху и подглядывает за мной. Кажется, он неожиданно узнал о моём существовании, как будто всю свою предыдущую жизнь даже не догадывался, что я есть. Пока мы не переехали сюда.
А что творится с Гардом? Вы ведь тоже заметили? спрашиваю я. Мне сразу становится лучше оттого, что я высказал свои мысли вслух. С ним что-то происходит с тех пор, как он вошёл в этот дом.
Папа хмурится. Следы улыбки ещё видны в уголках его губ, но стремительно исчезают.
С Гардом ничего не происходит. Он просто должен привыкнуть к своему новому дому, как и все мы.
Нет, тут что-то другое, возражаю я. Следующие слова проскальзывают сквозь зубы и покидают мой рот до того, как я успеваю об этом пожалеть. Он меня пугает.
По папиному лицу проносится тень.
Он шпионил за мной из окна, говорю я взволнованно. А потом сидел на диване и пялился на меня. Обычно Гарду нет до меня никакого дела. Он никогда не обращает на меня внимания, и уж точно никогда не сидит и не пялится. Я клянусь, в его взгляде была злоба. Он смотрел на меня, и мне казалось, что он хочет мне навредить.
Ерунда, отмахивается папа. Он твой младший брат, Хенрик. Он любит тебя. Он
А что с комнатой, которую он выбрал? прерываю я его. Он за всю свою жизнь никогда ни в чём не был так уверен, как в этом своём выборе. Гарда всегда интересовал только он сам. Он никогда не был обычным, и с тех пор как мы приехали сюда, он не изменился к лучшему.
Гард точно такой же, как ты, я и мама.
Нет, не такой же. Ему семь лет, а ему требуется радионяня, господи прости, я слышу свой собственный смех, и папа качает головой:
Гарду просто нужно немного
в-времени, вздыхаю я. Вы всегда так говорите. Он ведёт себя как чудик, а вы считаете, что ему просто нужно время.
Замолчи! папа повышает голос и так сильно сжимает кулаки, что белеют костяшки. Довольно, говорит он, на этот раз тише. Ты не должен подобным образом говорить о своём младшем брате. Я больше не желаю слышать, как ты говоришь о нём в подобном ключе.
Я опускаю глаза. Лицо у меня раскраснелось, и я ничего не могу поделать с тем, что слёзы вот-вот польются из глаз. Папа никогда так со мной не разговаривал, никогда не повышал на меня голоса. Я поглядываю на маму в поисках поддержки, но она просто смотрит вдаль пустыми глазами. Кажется, она вообще ничего не слышала. Папа буравит меня взглядом. Все молчат. В гостиной повисает тишина. А потом я слышу слабые звуки лёгкие шаги по лестнице в коридоре.
Глава 7
Я чищу зубы, полощу рот ополаскивателем и иду по коридору мимо комнаты Гарда. Дверь открыта. Мой младший брат сидит на кровати в белой пижаме в синюю клетку. Папа сидит рядом с ним и помогает ему принять лекарство от астмы.
Я быстро шагаю дальше.
Следующая дверь тоже открыта. Здесь я останавливаюсь и прислоняюсь к дверному косяку. Мама стоит спиной ко мне. В одной руке она держит кисточку, в другой бокал с вином. Её внимание сосредоточено на мольберте с белым холстом.
Спокойной ночи, произношу я.
Она поворачивается и улыбается.
Что будешь рисовать? спрашиваю я.
О! Пока не знаю, отвечает она. Но одно знаю точно. В этом большом доме, где так много стен, коридоров и укромных уголков, я обязательно найду вдохновение, которое мне так нужно. А сейчас я просто коснусь кистью холста. У меня есть план, но в конце концов картина заживёт своей жизнью. И это прекрасно. Через несколько недель я создам что-то на этом холсте. Что-то настоящее.
Она подмигивает мне, и я думаю, что со временем именно так всё и будет. Время станет жить своей жизнью. Понравится ли мне в этом доме? В этом городе? Буду ли я интересен кому-нибудь, кроме моих родственников?
Мой милый Хенрик, говорит мама и откладывает кисть в сторону. Иди обними меня перед сном.
Она определённо разглядела что-то в моём лице. Мама всегда знает, когда мне тревожно.
В своей комнате я открываю один из чемоданов, достаю несколько футболок и бросаю их в пустой шкаф. В дверь стучат.
Можно войти, босс? спрашивает папа из-за двери.
Да, отвечаю я и покашливаю.
Папа осторожно открывает дверь, входит в комнату и присаживается на край кровати.
Прости меня, говорит он.
Ничего с-страшного.
Нет, это не так. Я ведь совершенно не собирался на тебя злиться. И знаешь, ты прав. С Гардом бывает трудно. Он воспринимает мир не так, как мы, и в каком-то смысле он не такой, как все остальные. Именно поэтому очень важно, чтобы у него всегда был ты и чтобы он мог на тебя равняться. В то же время тебе нужно попытаться понять его. Понять его мир.
Мне кажется, с ним творится что-то странное. Он смотрел на меня почти с ненавистью. Я даже не знаю, как он умудрился спуститься со второго этажа в гостиную с такой скоростью. Это просто невозможно, пожимаю плечами я, думая, как озвучить следующую новость. Дело в том, что он вдруг мной заинтересовался, причём как-то не по-доброму. Раньше т-такого не было. Как можно настолько измениться? Меня это пугает немного.
Последнее слово я добавляю потому, что собираюсь продвигаться вперёд постепенно. Я не хочу, чтобы папа снова разозлился.
Хенрик, папа смотрит мне в глаза. Переезд никому не даётся легко. Ни тебе, ни маме, ни Гарду. Это переход от старого, привычного, к новому, неизведанному. Возможно, это его способ справиться с трудностями.
Я даже не могу выразить словами, насколько дико это звучит. Личность Гарда изменилась и это его способ справиться с трудностями?! Но я ничего не отвечаю. Я не могу и дальше настаивать на своём.
И ещё одно, говорит папа. Думаю, не стоит рассуждать об этом в присутствии мамы. Ты знаешь, как она относится к Гарду.
Я киваю и вспоминаю о радионяне, которая все эти годы была рядом с моим младшим братом, вспоминаю, что мама совершенно не в состоянии расслабиться, если не знает наверняка, где он и чем занимается.
Ну вот, папа зевает. Пора ложиться. День был долгим. И нам ещё многое предстоит сделать в этом доме. Папа с улыбкой оглядывает комнату. Думаю, нам здесь будет хорошо, говорит он.
Глава 8
Вечером я долго распаковываю вещи, складываю их в шкаф и смотрю видео на Ютубе. Даже подумать не могу о том, чтобы лечь спать. Сейчас полярный день. Чёртово солнце светит прямо на подушку и рисует жёлтую полосу на кровати. Я достаю из чемодана два пледа и завешиваю ими окно поверх занавесок. Теперь все щели закрыты, и в комнате наконец становится темно.
Я начинаю подключать игровую приставку к телевизору, и в этот миг из коридора доносится звук шагов. Я смотрю на часы в мобильном два часа ночи. Не могла же мама рисовать так долго? Открывается и сразу захлопывается дверь. Я настораживаюсь. Сквозняк? Это ветер закрыл дверь? Комната родителей прямо рядом с моей, но звук шёл не оттуда. Та дверь расположена дальше по коридору, может быть, она ведёт в комнату Гарда. Я прислушиваюсь и улавливаю скрип, как будто по полу катятся колёса. В этом доме такая слышимость, словно стены сделаны из картона, думаю я.
Я рассматриваю заднюю панель телевизора в поисках разъёма для шнура игровой приставки. Меня переполняют мысли. Мы пробыли здесь всего пару дней, и у меня в голове не укладывается, что я уже успел поболтать с девчонкой. В животе порхают бабочки, когда я думаю о ней. И ещё я познакомился со стариком из магазина, с Улафом, которому, похоже, понравилось разговаривать со мной. Пока в Ботсвике не так уж плохо. Но, с другой стороны, все местные какие-то странные, и я пока не совсем понимаю в чём.
Боковым зрением я улавливаю движение чего-то чёрного и медленно поворачиваю голову. Сердце бешено колотится, пока до меня не доходит, что это просто пледы свалились на пол. Я иду к окну, чтобы вернуть их на место, и замечаю, что грязный пыльный подоконник завален дохлыми мухами. Они лежат ровными рядами лапками кверху. Мой взгляд цепляется за одну из них. Около трупа мухи кровавое пятно, как будто кто-то раздавил её пальцем. Мои мысли возвращаются к Улафу из магазина и рыжеволосой девчонке. И я вдруг понимаю, что в них странного. Их поведение изменилось после того, как они узнали, что мы поселились в этом доме. Оба побледнели и стали не такими разговорчивыми. А тут ещё эти заморочки с Гардом.
Что-то здесь не так.
Я трясу головой и отгоняю от себя эти мысли, потом сгребаю дохлых мух и пыль в ладонь, открываю окно и выбрасываю мусор. И замечаю что-то под деревом в саду. Там стоит кошка и смотрит на меня.
Нала! удивлённо восклицаю я.
Хвост её ходит из стороны в сторону, и меня охватывает беспокойство. А кошачьи глаза всегда так горят? Они похожи на два языка пламени. Здоровенная кошка склоняет голову набок, совсем как Гард.
Неожиданно раздаётся стук в дверь. Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь, нервно глядя на источник звука. Три громких удара, как будто стоящий за дверью желает мне зла. Кто, чёрт возьми, ломится ко мне посреди ночи?!
Кто там? шепчу я дрожащим голосом и прислушиваюсь. В коридоре тихо, никто не отвечает. Эй! К-к-кто там?!
Я делаю осторожный шаг в сторону двери, но замираю, услышав отчаянный крик:
Помогиииите!
Я столбенею. Кровь стынет в жилах. В тот же миг по дому опять проносится:
Помогиииите!
Голос жалобный и пронзительный кажется, что в одной из комнат мучают какую-то женщину. Я прислоняюсь к стене, глубоко дышу и пытаюсь понять, кто кричал. Никогда ещё не слышал ничего подобного. Кричали одновременно с двух сторон, и голос эхом отражался от стен. Я делаю несколько глубоких вдохов. Вдох. Выдох. И только тогда до меня доходит, что это радионяня! Гард закричал, а радионяня повторила его крик. Это логично но не совсем. Тот голос не был похож на голос моего брата? Или был?