Они очень обрадовались тому, что я вызвалась вычистить весь салон, после того как кто-то Ну, наблевал сзади. К счастью, вся эта дрянь легко смылась.
На самом деле никто из нас не понимал взаимоотношений Лиззи и ее родителей. Их почти никогда не было дома, а ее брат уже учился в университете. Когда я приходила к Лиззи на ночевку, ее родители здоровались со мной и продолжали заниматься своими делами. Их работа была как-то связана с техникой. Мне они казались благословенно безразличными, что определенно было лучше отношения моих собственных родителей, которые требовали рассказывать им в мельчайших подробностях все, что я делаю. Родители Хитер были такими же бдительными. У Сооджин было три голосистых младших сестры, поэтому ей по большей части удавалось ускользать от родительского надзора. Никто из наших родителей ни слова не спросил о том, чем мы занимались в тот вечер. По крайней мере, пока.
Я так думаю, когда его найдут, мы увидим это в новостях Верно? с надеждой спросила Хитер.
Возможно, осторожно согласилась Сооджин. Но полиция может сохранить это в тайне, если занимается розыском подозреваемых.
Обязательно должны будут заметить, что Скотт перестал появляться в школе. Кто-нибудь должен будет сделать какое-то заявление. Сказав это, я поняла, как сильно ошибаюсь. В прошлом году один парень из одиннадцатого класса покончил с собой, а школьная администрация не сделала никакого официального заявления. Мы узнали о случившемся только из рассказов других учеников.
Сооджин добавила в волосы еще одну заколку, что никак не помогло удержать прическу.
Не знаю, Бет. Возможно, мы никогда не узнаем о том, что произошло со Скоттом.
Я знаю, что с ним произошло, прищурилась Лиззи. Этот долбаный козел пытался убить Хитер, но мы первые прикончили его, твою мать!
Мы застыли, пораженные. Неужели так оно и случилось на самом деле? Чем больше я об этом думала, тем сильнее укреплялась в мысли, что Лиззи права. От осознания собственного могущества у меня закружилась голова, словно я стала супергероем, у которого еще не было имени.
Точно, да пошел он на хрен! Хитер вырвала из газона пучок травы вместе с корнями, облепленными землей. Затем что было силы швырнула его на улицу. Пучок упал, но звука падения никто не услышал.
* * *
Новости появились, месяц спустя. В «Бюллетене округа Орандж» напечатали короткую заметку о том, что старшеклассник был убит «приезжими, вероятно, из Лос-Анджелеса». А затем группа каких-то родителей (а может быть, учителей) решила сделать из смерти Скотта назидательный урок. Учеников собрали в спортивном зале школы. Приехавший полицейский показал нам фильм об ужасах «травы и семян». Школьный консультант потрясал затрепанными брошюрами «Скажи наркотикам нет!» начала восьмидесятых. Затем директор говорил о страшной трагедии, оборвавшей жизнь подающего надежды юноши, и о том, что наркотики это призыв о помощи, и еще что все мы должны докладывать о своих друзьях, принимающих наркотики. Толкнув меня в бок, Лиззи выразительно закатила глаза.
Я заметила в стороне приятелей Скотта. Они напряженно застыли, притихшие, что было им совсем не свойственно. По имени я знала из них только одного, Марка, потому что несколько месяцев назад прямо во время пикника он попытался бритвой вырезать слово «ПАНК» на своей тощей прыщавой груди. Мы приехали в парк, чтобы покормить уток, однако очень быстро все свелось к тому, что мальчишки стали выпендриваться друг перед другом. Выходка Марка явилась печальной пародией на то, что он видел в фильме про Сида Вишеса[18], однако Скотт нашел ее потрясающей. Он не переставал восхищаться тем, какой грязной была бритва, и тем, какими поразительными были жалкие на самом деле потуги Марка, до тех пор пока Лиззи не сказала ему заткнуться, пригрозив в противном случае не подбросить их обоих обратно до школы.
Мимолетные воспоминания о том разговоре то и дело прерывали сегодняшнюю лекцию о вреде наркотиков. Когда мы вышли из спортивного зала и отправились на третий урок, у меня мелькнула мысль, что на самом деле директор восхвалял способность Скотта выдержать десяток ударов ножом во имя панк-рока. Смысла в этом было больше, чем в том, что директор сказал на самом деле, назвав Скотта «подающим надежды». Наши учителя искренне полагали, что мы поверим, будто жестокие убийцы Скотта не названные и обозначенные только мужскими местоимениями силой затащили его на какую-то оргию, где и убили, когда он отказался принимать наркотики.
Мы с Лиззи возвращались домой из школы вдоль железнодорожного полотна, разрезавшего пополам два похожих друг на друга, словно зеркальные отражения, жилых района, скрывающихся за высокими шумозащитными экранами из газобетонных блоков. В детстве мы раскладывали на рельсах мелкие монетки и ждали поезд, чтобы увидеть, как монетки огненной дугой взлетят вверх или будут расплющены до неузнаваемости. Может быть, вагоны сошли бы с рельсов. Но, сколько раз мы так ни делали, нам потом так и не удавалось найти наши монетки. Локомотив как ни в чем не бывало тащил за собой груженые товарные вагоны, даже не подозревая о наших злонамеренных попытках.
Хочешь курнуть? Лиззи достала из кармана поношенной джинсовой куртки твердую пачку «Мальборо». Один наш знакомый работал на местной заправке и иногда (когда находила щедрость) продавал нам сигареты. Усевшись на рельсе, мы выкурили одну сигарету на двоих, передавая ее друг другу, до тех пор пока от никотина у меня не закружилась голова.
Ты не чувствуешь себя странно? Какой-то другой? вопросительно посмотрела на Лиззи я. Будто мы теперь зло или что-то в этом роде?
Лиззи склонила голову набок, и ее многочисленные серьги сверкнули в лучах солнца. Сегодня ее платиновые волосы, намыленные и высушенные в форме жестких игл, беспорядочно торчащих во все стороны, напоминали смятый одуванчик.
Нет, я чувствую себя абсолютно так же. Возможно, странно как раз это.
Даже не знаю. Впереди, ярдах в пятидесяти, виднелась крыша моего дома, возвышающаяся над шумозащитным экраном. Все дома в квартале были совершенно одинаковыми: их кровлю поддерживала в идеальном состоянии компания Ирвина. Странно все, твою мать. Опустив голову на колени, я подумала о том, что всего через год буду в университете.
Давай мы сегодня вечером чем-нибудь займемся. Не хочешь сходить в кино?
Конечно, я хотела. Если не возникало никаких других мыслей, по пятницам мы обязательно ходили в кино.
Зайдем ко мне домой и позвоним Хитер с Сооджин.
Кивнув, Лиззи смяла окурок о камень. Мы забрались на шумозащитный экран, ставя сапоги в щели между блоками, из которых выкрошился цемент, и спрыгнули на «зеленый пояс» вокруг пруда. В воде плескались детишки, их матери посмотрели на нас с неприязнью. Панкующие девицы вызывающе демонстрируют свое непослушание. Но, по крайней мере, они нас заметили.
Мой дом стоит в одном углу прямоугольного блока из пяти кондоминиумов, имеющих общие стены, эдакий образец пригородной архитектуры пятерняшки. Все боковые фасады выходят своими одинаковыми кривобокими лицами на тихие улочки, у каждого по три окна и дверь, выкрашенная в светло-коричневый цвет, типичный для семидесятых. Но у угловых домов (таких, как наш) есть одно дополнительное окно в стене, выходящей на улицу. Отец называет наш дом «модель делюкс», но, по-моему, не очень-то этим доволен. У нас в доме строгое правило: шторы должны всегда закрывать окна, если только не идет дождь, и только в этом случае их нужно раздернуть, чтобы впустить больше света.
На самом деле у нас в доме много самых разных строгих правил, и они постоянно меняются в зависимости от настроения моего отца. Это помогает мне всегда находиться в тонусе. Возвращаясь домой, я чувствую себя так, словно надеваю какой-то комплект футуристических датчиков, позволяющих улавливать мельчайшие детали ландшафта. Мои лазеры обозревают все, отражаясь от поверхностей, и приемные датчики настроены обнаруживать любые изменения. Я отперла входную дверь. Никакие землетрясения не вздыбили земную кору? Нет. Родителей не было дома.
Мы поднялись ко мне наверх, и я вставила кассету в музыкальный центр. Я уже успела выучить почти все песни из только вышедшего альбома группы «Миллион глаз», хотя они по-прежнему обладали для меня эффектом новизны. Лиззи позвонила Хитер и Сооджин, чтобы договориться о кино, а из колонок ревело: «ДЕВОЧКА-БУНТАРКА, ТЫ ЦАРИЦА МОЕГО МИРА!»
Я прибавила звук, но не настолько, чтобы не услышать шума открывающихся ворот гаража знак того, что отец вернулся домой на своем классическом «Фольксвагене» с навороченным усовершенствованным двигателем. Иногда он забирает мать, после того как у нее закончатся занятия, но по большей части едет прямиком домой из авторемонтной мастерской, унаследованной от своего отца, моего дедушки. Услышав с улицы стонущий скрежет, я быстро убавила громкость и закрыла дверь своей комнаты. Я буквально почувствовала отцовскую злость, просачивающуюся сквозь пол с первого этажа. Обычно ему требуется несколько часов, чтобы прийти в себя после работы, особенно в конце недели.
* * *
На улице солнце тонуло в красочном синяке загрязненного воздуха, а мы сидели на кухне, поедая спагетти, и по большей части слушали (моя мама пыталась поддерживать с нами разговор).
Как твои родители, Лиззи? Мама произнесла это тоном, каким разговаривает в школе со своими учениками, показывая нам тем самым, что внимательно слушает. Обычно за ужином она поглощена чтением газет, чтобы не обращать внимания на нотации, которые читает отец.
У них все в порядке, миссис Коэн. Они только что вернулись из длительной поездки.
О, как мило! И куда они ездили?
Лиззи тщательно накрутила на вилку спагетти.
Кажется, в Иорданию. Это по работе.
Отец хранил полное молчание до тех пор, пока Лиззи не отлучилась в туалет.
Почему ты ходишь дома в обуви? яростно прошептал он. Пару месяцев назад отец просто зациклился на обуви: я выходила из своей спальни босиком, и он приказывал мне нигде не появляться без тапочек. Теперь я разувалась только перед тем, как зайти в душ или лечь в кровать. Судя по всему, установка изменилась на прямо противоположную. Я внутренне напряглась, включая на полную все органы чувств.
На прошлой неделе мы почистили весь ковролин. С чего это ты вдруг взяла, что дома нужно ходить в обуви?
В отцовском голосе прозвучали ядовитые нотки, говорящие о том, что он накачивал себя до полного срыва. Потупившись, я сняла тапочки и отнесла их в прихожую. Мгновенное повиновение без каких-либо вопросов лучший способ успокоить отца. К тому же так я смогла перехватить Лиззи по пути из туалета и сказать ей разуться. Одна из многих причин, почему я люблю Лиззи, она никогда не удивляется самым странным моим просьбам, таким как, например, вдруг снять тапочки посреди ужина. Она рассудила, что сейчас все мы разуемся, а дальше нам дадут еще спагетти.
Чем вы собираетесь заняться сегодня вечером? мама продолжала любезную беседу ни о чем, когда мы вернулись на кухню в одних носках.
Смотрим кино в «Бальбоа» с Хитер и Сооджин.
Мальчиков с вами не будет, да?
Издав полный отвращения звук, отец толкнул мать локтем.
Делия, ты понимаешь, что, если бы она была твоим сыном, ты бы не беспокоилась о том, что он гуляет с девочками. На дворе девяностые. Все требуют равного обращения. Посему Бет разрешается встречаться с мальчиками.
Я не смогла сдержать улыбки, и отец улыбнулся в ответ. Сегодня был один из тех дней, когда отцовская мания постоянно менять роли повернулась ко мне благоприятной стороной. Иногда отец вдруг решает, что мы с ним союзники. Мне очень хотелось бы понять почему, однако за семнадцать лет, прожитых мною на Земле, я так и не смогла обнаружить хоть какую-то закономерность.
Глава 5
Тесс
Чикаго, штат Иллинойс (1893 год н. э.)
Осенью я отправилась в конец девятнадцатого столетия. После того как все необходимые документы были получены, мне осталось лишь собрать предметы первой необходимости и поспешить во Флин-Флон. Через Машину с собой нельзя было переправить ничего, кроме того, что было на тебе надето, поэтому мне не имело смысла захватывать с собой что-либо еще. Си-Эль не переставали повторять, что теоретически через «червоточину» можно переслать все что угодно. И останавливало нас только то, что геоученые до сих пор не смогли определить, как настраивать с помощью наковален интерфейс.
Я отправила сообщение «Дочерям» и оставила в своем кабинете напоминание с вопросами от студентов, на которые хотела ответить на следующей лекции. Даже если я буду путешествовать несколько лет, на работу мне будет нужно выйти на следующей неделе.
Больше всего в «Геологах», сериале о путешественниках, снятом Би-би-си, меня бесит вечная одержимость его персонажей тем, чтобы одежда соответствовала эпохе. В нем половина сюжетов крутится вокруг того, как подобрать нужную соломенную шляпку, и главная героиня оказывается в сложной ситуации, потому что колготки у нее не из того нейлона. Во-первых, никто не обращает внимания на мелочи в одежде. А во-вторых, в каждой эпохе множество стилей. Если бы я попыталась изобразить даму из девятнадцатого века, как их показывают в «Геологах», я бы безнадежно провалила свое задание. Мне не требовалось общаться с дамами. Мне были нужны «новые женщины» отважные революционерки, студентки университетов и художницы, которые курят, читают «Тревогу!»[19] и разделяют взгляды сенатора Табмен[20]. Чтобы общаться с ними, я оделась велосипедисткой: бриджи, толстые гольфы до колена и хлопчатобумажная блузка с высоким воротником. Поверх блузки теплый пиджак. А завершила я свой наряд шерстяной шапочкой, какую носят моряки. По сути дела, это был стиль девушки-бунтарки Золотого века. И нужно очень постараться, чтобы найти его в исторических книгах, не говоря уж про телесериалы.
Когда я прибыла на место в начале апреля 1893 года, мои кожаные башмаки были облеплены ледяной грязью. Никаких объединенных в локальную сеть компьютеров не было и в помине. Инженер подбрасывал уголь в топку одной-единственной наковальни, работающей на паровой тяге и подключенной к массивной турбине, которая занимала главное место в деревянном складе на территории шахты. В помещении сильно пахло дымом и машинным маслом.
Я неуверенно поднялась на ноги, обводя взглядом грубые стены с выступающими на досках тут и там каплями смолы. Шахтеры Флин-Флона наткнулись здесь на Машину времени всего пятнадцать лет назад; таким образом, из всех пяти Машин эта была обнаружена в самую последнюю очередь. Следовательно, путешественники, использующие Флин-Флон, для того чтобы проникнуть в прошлое раньше 1878 года, оказываются в полном одиночестве на каменистом берегу красивого озера. Никаких наковален, ни даже жалкого сарая ничего. Имея специальную подготовку, путешественник может обычными камнями выстучать условный код для интерфейса Машины и возвратиться в настоящее. Но меня этому не обучали, поэтому Машину Флин-Флона я использую только для изучения конца девятнадцатого и двадцатого столетий. Для того чтобы попасть в более раннее прошлое, я отправляюсь в Ракму или Аттирампаккам, где Машины были обнаружены тысячи лет назад. С их помощью можно попасть в очень далекое прошлое, где тебя встретят жрецы и писцы давным-давно исчезнувших государств и мастера, обученные выбивать коды для интерфейса рукой. Двумя другими Машинами, в Золотом руднике «Супер Пит» недалеко от австралийского городка Калгурли и в малийском Тимбукту, я никогда не пользовалась. Если только нет крайне веских причин отправиться в другие места, грант обычно покрывает расходы на дорогу лишь до ближайших Машин.