А вы думаете, что раз из Москвы прилетели, теперь тут указывать мне будете?! неожиданно преодолела страх перед начальством владычица почтамта и перешла в отчаянное наступление. Да, цыгане там числятся! Страхом нас держали тут! А что такого?! Ну клали им письма туда, а они забирали куда-то! Что это теперь, преступление?! Хотите, чтобы Гоша к ним в лес ходил?! Да и нету их уже больше, цыган этих! Небось и писем-то получать некому!
Цыгане? переспросил Сухарев, выждав момент, когда всклокоченная голова наконец возьмет паузу, чтобы глотнуть воздуха для продолжения тирады.
А корочку пусть покажет! взвизгнул из подсобки Гоша.
Документики-то, да! подхватила Марина Ивановна и энергично прильнула к окошку, словно уверена была в том, что без труда протиснется в него.
Документы у вас есть?! возопила она угрожающе, вдохновленная внезапным бюрократическим озарением.
Молодой человек не стал дожидаться дальнейших проявлений пробудившейся в Медузе отваги и ретировался на пыльную улицу. Задумавшись, он подошел к машине с привычной стороны и, открыв дверь, некоторое время недоуменно взирал на водителя, который за время командировки уже к этому московскому недоумению привык и лишь молча ухмыльнулся.
М-да, все страннее и страннее, пробормотал Сухарев, обошел «тойоту» и сел с другой стороны.
Перекусить бы! предложил водитель.
Представитель департамента внутреннего контроля внимательно посмотрел на его похожее на луну лицо с плоским носом водитель был родом из местной туземной деревни и спросил:
Слышал что-нибудь о цыганах?
Дикие они, как всегда лаконично ответил тот.
Тогда поехали перекусим.
«Дело пахнет крупным мошенничеством. Фиктивные адреса, фиктивная регистрация местные говорят, что в этом замешана банда цыган. Я еще муницпалов опрошу, а потом стоит краевые напрячь. Пусть Богданович пока банк пробьет. Если тут такой масштаб, можно слить весь портфель обратно или пересчитать дисконт».
С характерным звуком сообщение отправилось, несмотря на всего одно деление. Сухарев смахнул с экрана смартфона рамку корпоративного мессенджера и покосился на дымящуюся олдскульную тарелку с оранжевой каемкой, которую только что перед ним поставил Александр так звали водителя, несмотря на совершенно не-александровую внешность.
Рыба, коротко обрисовал обеденные перспективы он и сел напротив с точно такой же тарелкой, на которой вперемешку с тушеными овощами лежали аппетитные ломтики белого рыбного филе без единой косточки.
Сухарев отложил смартфон в сторону и осторожно наколол маленький ломтик филе на древнюю вилку. Понюхал, поморщился больше инстинктивно, ибо антураж придорожной кафешки для водителей-лесовозов не обещал совершенно ничего хорошего, и положил в рот.
Да ладно, искренне удивился москвич и отправил в рот кусок побольше.
Это ж сибас! ответил Сухарев на вопросительный взгляд водителя. Наисвежайший сибас. Я на Сардинии такой ел в последний раз! В Москву уже перемороженный привозят, мертвечина жесткая. А тут Откуда?
Да, странная рыба, согласился Александр, осторожно жуя.
У вас что, тоже водится такая? принялся допытываться у водителя Сухарев.
Нет, это не местная рыба, со знанием дела ответил тот. Тут река. Тут нет такой рыбы. И на море такой нет. Наверное, купили.
Купили? Сухарев ухмыльнулся, быстро очистил тарелку и подошел к высокому прилавку, за которым стояла хрестоматийная деревенская дева с роскошными русыми косичками, спадающими на плечи из-под пластикового продавщического колпака, и зияющими дырами на месте двух отсутствующих зубов в беззаботной улыбке.
Прошу прощения, обратился Сухарев к деве, мне очень понравилось ваше блюдо. Хотел поблагодарить вашего ше Повара.
А это я! искусно заливаясь румянцем смущения, ответила дева и принялась кокетливо теребить длинными мозолистыми пальцами косичку.
Молодой человек одарил повара обворожительной улыбкой и спросил:
А где вы берете такую чудесную рыбу? Если я не ошибаюсь, это средиземноморский сибас.
Си-бас? переспросила дева и чуть замялась. Ой, я не знаю, это хозяин у цыган брал с заимки. А сейчас и не знаю, где брать будет.
А что, у цыган с заимки возникли перебои с сибасом? уточнил Сухарев, заинтригованный столь разносторонним участием неких цыган в жизни местного населения даже больше, чем, собственно, редкой для этих краев рыбой на обед.
Ой, ну вы что, не слышали? девушка округлила глаза и, перейдя на шепот, выдала Сухареву страшную тайну. Их же выгнали с заимки позавчера. Я сама с Сидимы, так что много не знаю. Но слышала: там весь Обор как один встали! Прямо революция! Махач был, выстрелы. Порезали кого-то. Насовали им
Остросюжетный, по меркам придорожного кафе для лесовозов, рассказ занял некоторое время. Конечно же, очаровательный слушатель в столичном прикиде выражал неподдельный интерес и тщательно округлял глаза по случаю особо ярких эпизодов. Помимо интереса к описываемым событиям, слушатель проявил интерес и к косичкам, которые рассказчица теребила все энергичней, и смущенно скользнул умными (не то что у сидимских гопарей) голубыми глазами по небрежно зашнурованному декольте модной китайской блузки. И вообще он был таким милым и интеллигентным, но с большими загорелыми бицепсами, которые наполовину закрывали закатанные рукава клетчатой рубашки, что не ответить на пару дополнительных вопросов дева просто не могла. И спустя пару минут она с томной улыбкой провожала взглядом пылящий «краун», попутно составляя новый рассказ, что поведает вечером сестре, а в субботу подругам на дискотеке. Рассказ о загорелом столичном красавце, агенте ФСБ (ну а кому еще нужны эти проклятые цыгане после грандиозного махача накануне), который глаз не сводил с её упругих
Путь к заветной цыганской заимке пролегал по лесной дороге, уходящей на север от Обора. Дорогу пересекал неглубокий каменистый ручей. И именно на дне ручья совершенно незамеченными оказались самодельные шипы из толстой проволоки, пробившие оба передних колеса «тойоты».
Помрачневший Александр сдал назад, благо что у машины был задний привод, и съехал на обочину в кусты. Когда он обошел кругом автомобиль и оценил повреждения, из его немногословных уст вырвалось емкое и лаконичное ругательство. Затем на плоском лице воцарилось обычное спокойствие он ждал указаний от пребывавшего в замешательстве столичного контролера.
Сухарев взглянул на экран смарт-часов, прикинул расстояние до Обора сети, чтобы включить онлайн-карты, не было и решительно зашагал через речку. Задерживаться еще на день в этой дыре ему не хотелось, а до цыган, если верить деревенской тавернщице почему-то это слово показалось ему наиболее подходящим для рассказчицы из закусочной тут было не более трех километров. Как от Третьяковки до Нескучного сада, каких-то полчаса энергичной ходьбы. Водитель, не имея возражений, подтянул дорогие джинсы, привезенные женой-челночницей из китайского Фуюаня, и поплелся через ледяной поток за важным пассажиром.
Через десять минут пути, когда дорога огибала лесистый холм, наверху, в кустах орешника, послышался шорох, и с металлическим звоном под ноги путникам упало нечто блестящее. Пока нанаец инстинктивно выхватывал из кобуры травматический пистолет и шарил узкими глазами в поисках источника шума, Сухарев наклонился и поднял металлический предмет с земли.
«За отвагу. СССР», прочитал он медленно вслух надпись на потемневшем от времени кругляше, и тут рядом упало еще несколько медалей.
Следом из кустов появилось смуглое исцарапанное лицо, принадлежавшее ребенку неопределенного пола. Большие черные глаза и широкие губы навели Сухарева на предположение, что это цыганенок. А уж когда ребенок заговорил, стало ясно, что это цыганская девочка.
Эй, куда идете?! звонко, с сильным восточным акцентом, выкрикнула девочка на вид ей было лет двенадцать.
На заимку, за рыбой, ответил молодой человек, с любопытством разглядывая неожиданную обитательницу леса.
Врете! Ваши пришли всех побили, порезали, дома порушили, машины пожгли! Не стыдно вам? Вот медали, ордена! Мы в войне за вас сражались, а вы неблагодарные!
В войне? Это что ж, тебе девяносто лет? усмехнулся Сухарев.
Не мне, а дедушке Мише, обиделась маленькая цыганка.
Ну так покажи, где твой дедушка. Мы из Москвы, пришли разобраться, что тут происходит.
Нет вам веры, русским.
А кто тут русский? удивился Сухарев и повернулся к луноликому водителю. Вот ты русский?
Ага, уверенно кивнул нанаец.
Представитель департамента контроля качества засмеялся, собрал валявшиеся на дороге медали и зашагал дальше по дороге, не обращая внимания на ругань и причитания юной цыганки. Водитель не отставал, но постоянно косился на бредущую сбоку по пригорку девочку, держа руку на кобуре.
Следов много, сказал он мрачно, поравнявшись с боссом.
Ну так тавернщица так и говорила. В едином революционном порыве, или что-то вроде того.
Мои дядья поехали за подмогой! Когда вернутся, вам всем не поздоровится! сыпала угрозы тонким голоском цыганка, не отставая ни на шаг.
Тут вообще много цыган? поинтересовался Сухарев у нанайца, на что тот один раз отрицательно мотнул головой.
В мою деревню азербайджанцы приходили, в рабство уводили, в лес, на промысел. Но мы от них отбились потом. Армяне приходили к соседней общине мы и им помогли отбиться. А цыгане только в Хабаровске есть.
Одни кавказцы, что ли, досаждали? Сухарев хмыкнул. А русские никогда так не делали?
А русские ленивые. Они сами там в рабстве были у азербайджанцев, как и мы.
Завибрировали смарт-часы на запястье. Сухарев достал из заднего кармана брюк черную лопату смартфона и быстро пробежал глазами пришедшие сообщения.
«Фамилии числятся русские, но на сканах паспортов рожи явно цыганские. По портфелю нужны прям доказательства по коррупционной схеме только тогда можно на дисконт. По Обору только карты, там проценты и пеня в основном. Мы и так за полпроцента забрали весь портфель».
Ну и зачем я здесь тогда? недовольно фыркнул молодой человек и забарабанил пальцами по экрану.
«Сто с лишним человек зареганы по одной улице и оформили пятьсот карт, которые нам слили. В ДЫРЕ, куда ни один нормальный коллектор не поедет! Кто вообще портфель анализировал?! Я понимаю, что эти сто миллионов всего процент от портфеля, но мы не благотворительная контора, да? Пинай Богдановича, пусть накопает еще что-нибудь. Надо засунуть им обратно этот портфель по самую глубину души!»
Заимка, произнес Александр.
Дорога вывела на пригорок, с которого открывался весьма живописный для суровых таежных краев вид. Окаймленная лесистыми холмами, перед взором нежданных гостей простиралась зеленая долина удивительно правильной овальной формы, в самом центре которой блестело на солнце не менее правильное овальное озеро. Вокруг озера расположились различные постройки, в которых сразу узнавался цыганский стиль колонны, башенки, нелепая смесь архитектурных элементов, которую язык не поворачивался назвать «эклектикой», и очень много лепнины, местами сверкавшей позолотой. Но то были дома у озера, принадлежавшие элите «заимки». Чем дальше от озера, тем жилища становились скромнее и тем больше появлялось хозяйственных построек.
Однако даже издалека было видно, что цыганский поселок постигло бедствие рукотворного характера. Роскошные золотые рамы окон ощетинились клыками разбитых стекол. Стены были изрисованы и обожжены. Черепица местами сколота, а часть крыш свидетельствовала о не так давно потухших пожарах. Между домами виднелись обугленные остовы внедорожников и грузовиков. Но самое необычное последствие «антицыганского восстания» лежало у подножия каменной ступенчатой пирамиды, возведенной на дальнем берегу озера.
Статуя? вырвался из уст Сухарева удивленный возглас.
Вдруг из кустов, среди которых все еще скрывалась девочка, осыпавшая проклятьями и угрозами непрошеных гостей, появилось гротескное существо, в котором сложно было с первого взгляда узнать человека. Да и со второго тоже. Низкорослый не больше метра гуманоид с непропорционально большой раза в два больше, чем у Сухарева головой, да еще и закутанный в одеяло, сшитое из сотен лоскутов, при ближайшем рассмотрении оказавшихся рыбьими шкурками. Гуманоид выбрался на дорогу, смешно переваливаясь из стороны в сторону, и уставил две пустые глазницы на оторопевшего Сухарева.
Никогда не видел такой рыбы, заключил нанаец, успевший не только наставить на гуманоида дуло пистолета, но и тщательно разглядеть его наряд.
Это карлик-гидроцефал, поделился своими наблюдениями сотрудник департамента контроля и нервно засмеялся. В халате из рыбьей шкуры.
Нанайцы шьют из рыбьей кожи хорошую одежду. Но не такую, Александр неодобрительно покачал головой. Очень злая одежда. Черная. Грубая.
Лицо карлика-гидроцефала было испещрено очень глубокими морщинами, но при этом отсутствовали даже намеки на какую-либо растительность. Ни единого волоска ни на подбородке, ни на бровях, ни на выпуклой, покрытой сеткой черных кровеносных сосудов, лысине. Бордовые глазницы были широко открыты, а откуда-то глубоко из выпяченной вперед грудной клетки доносился мерный хрип, словно карлик что-то напевал.
Деда Миша! из кустов выпрыгнула девочка, одетая в цветастый китайский комбинезон.
Она подбежала к самому необыкновенному деду на свете из тех, что доводилось видеть гостю из столицы и потянула его за рукав безразмерного балахона:
Деда, пойдем!
Сухарев попытался представиться, но карлик-гидроцефал совершенно не воспринимал его речь и стоял, как вкопанный, даже не качаясь под напором пытающейся утащить его в кусты девочки. Тогда, исчерпав попытки наладить контакт с гуманоидом, Сухарев решил продолжить путь в поселок, но только он заступил за некую невидимую черту, как карлик-гидроцефал взвыл хриплым альтом, так что все внутри молодого человека сжалось от какого-то метафизического ужаса.
Он сделал шаг назад и вой прекратился. Шагнул вперед и снова назад. Загадочный дед оставался на месте и очень необычным способом заставлял оставаться на месте непрошеных гостей.
Да ну ладно, разозлился Сухарев и решительно зашагал вперед, стараясь не обращать на вой карлика внимание.
Однако это было очень и очень сложно, так как звук, что издавал старый цыган, пробирал до костей, а на пятом шаге из носа самым натуральным образом потекла кровь. Сухарев остановился, тщетно пытаясь собрать весь свой здравый смысл в кулак, чтобы противопоставить его накатывающему волнами страху. Вдруг в его мозгу что-то щелкнуло. Он вытащил из кармана пригоршню медалей и швырнул их в предполагаемого владельца. Вой, однако, не прекратился, и пришлось возвращаться. Не всегда интуиция «щелкает» правильно, подумал Сухарев.
Что за чертовщина? проворчал он, обращаясь к водителю, который и не думал идти за ним, пока карлик-гидроцефал оглашал окрестности мистическим воем.
Говорит с духами, ответил нанаец без тени иронии и четко поставленным хуком с правой заставил говорящего с духами замолчать.