Настал черед выслушивать пронзительный визг маленькой цыганки, от которого, правда, никакого вреда не было. Она отпустила руку «деда Миши» и запрыгала вокруг Александра, на ультразвуковых тонах пересказывая ему историю дедушкиных подвигов на Великой Отечественной войне и попутно взывая к патриотическим и сакральным чувствам «молодого русского начальника», который не может урезонить своего «узкоглазого». Сухарев никогда не бил инвалидов и никогда не видел, чтобы кто-либо бил инвалидов, тем более цыган-карликов-гидроцефалов, разговаривающих с духами, и потому внутри него бушевала буря самых противоречивых чувств: от смущения до странного эротически-экстатического восторга.
Испугавшись этих самых чувств, Сухарев поспешил отвести взгляд от распластавшегося в пыли ветерана, морщины на лице которого заполняла активно хлещущая из носа бурая кровь, и сделал несколько шагов по направлению к поселку.
Но тут за спиной послышался громкий рык двигателя явно не легкового автомобиля, а потом на пригорок въехал грузовик «митсубиши». Зашипев гидравликой, он замер перед душераздирающей сценой, преграждавшей путь. Следом на обочину выкатился японский внедорожник в полицейской расцветке, и из кабины выскочил приземистый, но очень внушительно выглядящий мужчина, одетый по форме. Он выплюнул из румяных щек трехэтажную лексическую конструкцию и, оценив, с кем следует вести беседу, подскочил к оторопевшему Сухареву, который уже не в силах был строить хладнокровного и таинственного контролера из столицы.
А? переспросил он бесцветным тоном у орущего во все горло полицейского.
Глухой, что ли?! разъярился еще больше тот и повторил вопрос.
Сухарев ответил. Но полицейскому требовалась расшифровка незнакомой аббревиатуры.
Главное управление Центрального коллекторского бюро, пояснил Сухарев. У вас тут целая улица неплательщиков, которые в сумме нам должны больше ста миллионов рублей. Меня командировали сюда прояснить ситуацию.
Коллекторы? полицейский, у которого, как заметил Сухарев, отсутствовали погоны и жетон, презрительно сплюнул. То одни мрази, то другие. Не деревня, а проходной двор.
С этими словами он развернулся, ухватил карлика за крохотную ножку и оттащил с дороги.
Секундочку, спохватился коллектор, а может вы мне объясните, что тут происходит? Кто эти цыгане? Как у вас вся улица без домов оказалась? Откуда у них редкая и дорогая рыба? Мы подозреваем масштабную мошенническую схему с коррупционной составляющей
Но полицейский больше не обращал на него внимания. Расчистив дорогу, он запрыгнул обратно в «патрол» и тронулся следом за грузовиком, продолжившим свой путь к поселку.
Сюрреализм! воскликнул молодой человек сокрушенно и шагнул в клубы пыли, оставшиеся за уехавшими машинами.
Нанаец, емко выразив отношение к происходящему на родном языке, послушно последовал за боссом.
Когда сотрудники коллекторского бюро приблизились к озеру, на той его стороне, у пирамиды, уже вовсю кипела работа. Несколько человек, включая полицейского, осторожно затаскивали в кузов массивную статую какого-то животного. Не обращая внимания на разгром, царящий вокруг, гильзы, пожарища и пятна крови, Сухарев припустил бегом по бетонной дорожке, проложенной вдоль отвесного берега озера.
Кто это?! спросил он, подбежав к грузовику.
Но его вопрос проигнорировали, трижды. Тогда молодой человек выхватил из кармана смартфон и с радостью заметил два деления и заветный 3G в левом верхнем углу экрана. Не LTE, но хоть что-то. Настройка трансляции в «инстаграм» заняла не меньше минуты из-за низкой пропускной способности сети, но вот наконец он оказался в эфире и, направив камеру на загадочную статую, принялся вещать.
Я нахожусь в тайном цыганском поселении, в Хабаровском крае, в четырех километрах от деревни Обор. Здесь происходит что-то очень странное. Несколько дней назад жители Обора напали на цыган и сожгли их поселок, именуемый Заимкой. Сейчас вы видите, как они же под руководством участкового Или начальника местной полиции грузят загадочную статую в кузов машины, чтобы вывезти
Эй, грай крав тумэ! ворвался в эфир хриплый злой голос.
Сухарев развернул камеру и увидел на экране видавший виды пикап, из кузова которого выпрыгивали жгучие брюнеты в охотничьем камуфляже. У каждого было какое-то огнестрельное оружие: от обреза до карабина с оптическим прицелом. Они угрожающе горланили что-то на цыганском и настроены были серьезно.
Нанаец замер, оценивая ситуацию, и от греха подальше убрал свой травматический пистолет, незаметно выронив его за спину. Зато из-за его спины выскочила обрадованная девочка и бросилась к вооруженным людям, то ли с грустью, то ли с радостью что-то причитая на своём языке. Обняв одного мужчину, вооруженного двустволкой, она повернулась к коллекторам и потрясла в воздухе маленьким кулачком:
Я вам говорила, что мои дядья вернутся с подмогой! Вам не жить, гаджо джюкелы!
Ваше время вышло! рявкнул полицейский, появившийся в кадре.
Он вышел вперед без всякого оружия навстречу семерым ощетинившимися стволами цыганам.
Сухарев продолжал снимать, поскольку куда-то бежать не имело смысла от пули не убежишь, а просто стоять и бояться было давно не в моде. Есть камера снимай, пусть даже это будут последние кадры в твоей жизни вот девиз современного человека. И Сухарев снимал, проклиная свои трясущиеся от волнения руки.
Теперь мы заключили с ними договор! продолжал полицейский, простирая руку к озеру. Теперь они наши покровители! И теперь мы будем приносить ему жертвы!
Хас мэрно кар! гневно ответил вышедший вперед цыган, которого только что обнимала девочка. Вы дерьмо. Вы недостойны их покровительства! Мы резали вас двадцать лет на убой, как свиней, и где ты был, пёс? Так иди и сиди в своей конуре еще двадцать лет. И передай, что мы вернулись, и наши братья дают Обору время до рассвета, чтобы привести десять человек для жертвы во славу
Полицейский не дал договорить своему оппоненту. Издав подобие боевого клича, смутно что-то напомнившее Сухареву (но он не смог вспомнить, что), пузатый сотрудник правоохранительных органов ринулся с кулаками прямо на нацеленное в него ружье. Но выстрела не последовало.
Низкий трубный гул, оглушительный, пробирающий до костей, прокатился по Заимке, сотрясая здания и землю под ногами. За спиной коллектора вода озера вскипела, он ясно это слышал и что-то массивное метнулось мимо него к цыганам со скоростью молнии, воздушным потоком сбив Сухарева с ног. Черная, сверкающая алыми брызгами в лучах скатывающегося к вершинам деревьев солнца, масса хлестнула по вооруженным людям, вмяла их в бок пикапа и так же стремительно, как и появилась, исчезла в воде.
Когда Сухарев вскочил и направил камеру смартфона на озеро, то на видео попал лишь пенящийся водоворот, от которого во все стороны разбегались волны. Вспомнив про цыган, он обернулся. Все семеро были мертвы удар чудовищной силы превратил их тела в кровавое месиво. Девчонка, однако, выжила. Она стояла на коленях в луже крови и причитала над обезображенным родственником. Полицейский, не успевший добежать до своего оппонента, тоже упал на колени и принялся кланяться в сторону грузовика, в кузове которого уже лежала накрытая тентом загадочная статуя. Его спутники делали то же самое, и все хором напевали какую-то околесицу, до боли Сухареву знакомую, но совершенно непонятно, откуда.
Закончив возносить благодарности в этом коллектор не сомневался неведомо кому, оборчане поднялись с земли. Полицейский, проходя мимо продолжающего вести кинохронику Сухарева, легким движением руки вырвал смартфон у него из пальцев и швырнул его в озеро. После чего сухо предложил подвезти до оставленной у речки «тойоты» и подлатать колеса.
Отказываться Сухарев не стал. Его психика оказалась перегружена нетривиальностью событий сегодняшнего дня, и он пребывал в глубокой прострации, чтобы как-то возражать.
Из окна полицейского внедорожника он увидел завывающего карлика-гидроцефала, который буравил пустыми глазницами озеро, перебирая сморщенными пальцами свои медали.
Духи больше не отвечают ему, с сочувствием произнес нанаец.
А можно вопрос? наконец пришел в себя Сухарев и обратился к полицейскому, крутившему руль. Кто этот карлик?
Полицейский молчал. Про статую он тоже ничего не сказал. Про цыган, про девочку, про заимку, про чудовище, живущее в озере все вопросы Сухарева упирались в молчание.
«Патрол» пересек речку и остановился возле «крауна». Полицейский молча помог Александру поменять оба колеса одно на запаску из багажника «тойоты», а другое на «желток», лежавший во внедорожнике. Затем, прежде чем он уехал, к нему вернулось прежнее расположение духа, как там, на пригорке перед заимкой. Изрядно приправляя речь ругательствами, он пояснил, что коллекторам тут не рады и пообещал в следующую встречу запереть обоих на пятнадцать суток в участке. Но речь его после мистического молчания показалась Сухареву какой-то искусственной, бесцветной, и он, ни капли не стушевавшись, всё-таки задал последний вопрос:
А сибас в закусочной будет?
Сибас? полицейский удивился и вдруг как-то по-особенному посмотрел в глаза коллектору.
И тому почудилось, что взор его достает до самого мозга.
Да у нас теперь и устрицы будут не хуже, чем в Ницце, и лангусты с омарами, добавил полицейский с удовлетворенной ухмылкой и уехал.
Сухарев машинально открыл дверь «тойоты» с привычной стороны и снова уставился на бледного нанайца, что-то бормочущего под нос.
Сраный правый руль! чертыхнулся сотрудник департамента внутреннего контроля и в сердцах захлопнул дверь. Всё не как у людей!
Ирма Зарецкая
Творчеством занимаюсь давно. По образованию журналист. Пишу прозу и публицистику. Публиковалась в журналах: «Топос», «Другие люди», Darker, «Перископ», «ЖУР-НАЛ СТО-ЛИЦА», сборнике «ЛитКульта».
Аквариум
В аквариуме жил ребёнок. Малыш с жабрами акулы и хвостом ската был лишь отчасти человеком. Родители его люди обеспеченные, целеустремлённые, генетически правильные и психологически совместимые, загорелись идеей завести химеру, посмотрев ретро синема о морском дьяволе и ловцах жемчуга.
Хочу, сказала Света.
Будет сделано, сказал Денис.
Рожать естественным путём отказались ещё в 60-х, ЭКО считалось прошлым веком, любые сбои хромосом исправлялись, даже менеджеры среднего звена могли позволить себе идеальное дитя из пробирки. А потом появилось химеротеринтство или монстротеринтство. «Вырасти монстра и полюби его», гласил девиз первой в стране клиники. За каких-то полгода в городе их появилось четыре: в двух работали китайцы, в третьей немцы, в четвёртой русские. Света и Денис, ценившие качество и надёжность, выбрали третью.
Немцы были не коренными, а мигрантами истинными арийцами, сбежавшими из гетто в Священном Европейском Халифате. С отличной родословной, склонностью к насилию, убийственной тягой к запрещённым экспериментам.
Пусть будет мальчик, сказала Света.
Пацан это хорошо, сказал Денис.
Ребёнку решили не давать счастливого имени, ласкового прозвища, миленькой клички.
А чем он занимается, когда вас нет дома?
Тем, чем и при нас: кушает, какает, плавает, спит.
А говорить он умеет?
Нет, только щелкает, щебечет и свистит.
А трюкам он обучен?
Конечно! Он может прыгать через кольцо, вертеть обруч, зависать в воздухе, пускать ртом цветные пузыри, делать красивую стойку на голове и сальто.
А ему не больно?
Это же рыба.
Не рыба, а млекопитающее. И вообще отдельный, специально разработанный для нас вид.
У гостей были свои монстры, но, как казалось Денису и Свете, созданные без особой фантазии и какие-то обычные. Не страшные даже. А так слегка пугающие.
Ребёнок рос с опережением: росли его пираньи зубы, крепла арапаймова чешуя, заострялись иглы и шипы, искрился разрядами хвост. В полгода у него вылупилось изо лба первое пупырчатое щупальце с когтистым клювом. Через неделю их стало тринадцать.
Света и Денис стояли умиленные перед аквариумом, любовались сыном, радовались его упитанности и хорошему аппетиту. По старинке делали селфи, снимали видео, сливали в сеть. Всерьез подумывали заказать у немцев крытый бассейн с подводным миром.
Однажды ночью спальню залило водой. Ребёнок выбрался наружу, вопя, махал глянцевыми тонкокожими крыльями, тельце его стало темно-фиолетовым от плача, а в точной копии Светиных глаз читались гнев, обида, испуг. Только переведя зрение в ночной режим, Денис увидел, что несколько осколков застряли у малыша в правом веке.
А в дверь уже звонил один из немцев. Он объяснил нерасторопным родителям, что сейчас будет немного больно: достал похожий на рейсфедер инструмент, вытащил кусочки злосчастного стекла, промыл воспаленный глаз, прочистил нос, выудив оттуда ещё два осколка. Пока Света и Денис оправдывались, сетовали на свою безалаберность и вечную занятость, роботы-строители вмонтировали в стену новый цилиндрический аквариум, в котором мог бы поместиться и самец песчаной тигровой акулы.
Ребёнок не должен быть без присмотра, сказала Света.
Это в корне неправильно, сказал Денис.
Немцы выписали малышу няню, обитательницу морских глубин что-то среднее между афрорусалкой и морским котиком. А чтобы лучше понимать ребёнка, было решено приобрести ультразвук-переводчик.
Есть хочу! Есть хочу! переводил он.
Нянька кормила воспитанника протеиновыми батончиками, рыбным фрикасе, натуральным молоком, искусственным и соевым мясом, мелкими рыбами. Но ребёнку было этого мало. Просил он другого.
Несмотря на хорошее питание, у него очень низкий гемоглобин.
Стали давать ему кровь свиную, телячью, рыбью, затем человеческую.
Приходят после полуночи Света и Денис, а дом снова залит водой, но вода эта вязкая, густая, цвета слабой марганцовки. Бросились в детскую, так и есть: аквариум няньки пустой, а сытый сын в своём спокойно спит.
Подключившись удалённо, немцы дежурили по часам, сканировали мозговую активность ребёнка, просчитывали его биологические ритмы.
В нём проснулся хаос, нашли объяснение немцы. Он идёт навстречу древнему зову.
Мы предупреждали, что есть процессы абсолютно неконтролируемые.
Не переживайте. Больно ему не будет. Он даже ничего не поймет.
Эвтаназия единственный выход. Это для вашей же безопасности. Яд начнёт действовать в течение часа.
Мы хотим с ним проститься, сказала Света.
Оставьте нас наедине, сказал Денис.
Десятитонник прибыл за полторы минуты, когда тактичные немцы снова вышли на связь, Света и Денис уже были в небе, через полчаса их встретил Великий океан. Закат на острове Кунашир был прекрасен.
Они никогда его не найдут, сказала Света.
Конечно: их виза действует только в двух городах, сказал Денис.
Если бы Света и Денис умели плакать, они бы заплакали, а так только таращились на то, как лихо резвится сын в тёмной воде.
* * *
Море вспенилось. Поднялось вверх. Что-то огромное подбросило сирену в воздух, а потом вода расступилась, и животное исчезло. Туристы, отдыхавшие на пляже, утверждали, что у чудовища было рельефное тело человека, кожистые крылья и несоизмеримо огромная голова, на которой шевелились какие-то отростки. Всего за неделю были похищены и съедены монстром четыре особи.
Зоозащитники увидели в этом прямую угрозу экстремистского общества «Убивай не себя, а животных». Но из достоверных источников стало известно, что, согласно уставу организации, рождённые в искусственных акваториях непригодны для пищи, вивисекции и развлечений, и потому не представляют для сторонников движения никакого интереса.