Илата, я не спрашиваю, что произошло. Это без слов понятно. Но объясни, если сможешь, почему это случилось?
В колонне были пляски, танцы, царило веселое возбуждение, и вдруг мгновенно жуткая грызня.
Ничего необычного, отозвалась Илата.
Как ничего? опешил Ванька. Его словно ошпарили кипятком. Ты же видела, людей загрызли!
Видела, спокойно подтвердила женщина.
Это нормально, по-твоему? воскликнула Катюха, распахнув глаза.
Обыкновенно, сказала Илата.
Мы уже второй раз наблюдаем гибель людей по вине собак! напомнила Карюха. И в обоих случаях всех просто утилизировали без раздумий и разбирательств. Разве в нормальном обществе такое возможно?
Вы раньше уже задавали подобные вопросы, вспомнила Илата. Зачем повторяться?
И все же повторись, если для тебя это не трудно, попросила Сашка. Хотя бы объясни, почему такое случается?
В сообществе зоофи это обычное явление, ответила женщина. Об этом знают все в нашем анклаве. Собаки очень ревнивые животные. Сегодня и прошлый раз было проявление их ревности. Они нетерпимы к своим соперникам, когда видят, как к их женам и мужьям выказывают интерес другие особи. Почти всегда это заканчивается подобными схватками, всегда конец один. Зоофи не относятся к гелециональностям, поэтому никто никогда не воспринимает подобные случаи как что-то из ряда вон выходящее. Если бы подобное произошло в гелециональных сообществах, тогда прошла бы чистка в других кварталах. А так никто из ге и ле не пострадал, поэтому все нормально, грустно улыбнулась Илата.
А если бы нечто подобное произошло в сообществе гетеро? снова вступил в разговор Малкин.
Длинный! визгливо выпалила Алуни, которой явно надоело молчать и надоели бестолковые вопросы, ответы на которые, по ее мнению, были очевидны, и надо быть полным идиотом, чтобы не понимать этого. Мы сообщество меньшинств! Что тебе еще непонятно? Мы не гелециональны! Еще вопросы есть?
Ну чего ты раскричалась? попытался остановить ее Лугатик. Мы не глухие.
Я в квартале Свободы, босяк, и могу здесь говорить, как хочу и что хочу! Не твоего ума дело! пискляво выкрикнула Алуни и ущипнула его.
Делай, что хочешь! развел руками Володька. Ты у себя дома! Это мы здесь не пришей кобыле хвост. Непонятно, как нас сюда занесло.
Зачем пришивать кобыле хвост? не поняла Алуни, сверля Лугатика глазами. И что значит «занесло сюда»? вспыхнула и посмотрела подозрительно. Разве вы не сами прибыли из других мест?
Сами, сами, Алуни, уймись! урезонила ее Илата. Просто их речи не всегда понятны нам так же, как наши правила им. В этом нет ничего особенного. Но на этот раз, я вижу, ты доходчиво объяснила им. Они все уяснили. Ты понял? Посмотрела на Володьку.
Понял, досадливо пробурчал тот, переминаясь с ноги на ногу и отворачивая глаза от солнца.
Вопросов больше нет! добавил Раппопет, видя растерянность приятеля, и, стараясь окончательно потушить любопытство Алуни к неосторожным словам Лугатика, перевел стрелки на другое. Чем еще может нас удивить квартал Свободы?
Удивлять это не функция квартала, негромко откликнулась Илата, как будто поправила Андрюху. В нашем городе и анклаве вообще удивляться нечему. Наш образ жизни определен для всех. Он понятен и естественен, многие считают его безупречным. Так что удивляться не стоит. Просто надо принимать жизнь такой, какая она есть. Гелекратия хороша уже тем, что она твердо стоит на двух ногах и каждый человек в ней знает отведенное ему место.
Наверно, я неправильно выразился, шумно выдохнул Раппопет, уступая спокойному напору Илаты и поправляя под мышкой свернутую рубашку. Я, собственно, хотел спросить: куда двигаем дальше?
В любом направлении, суетно подхватилась остывшая от недавней вспышки Алуни. И потянула за собой Андрюху, пригибая голову. Пошли, толстячок, прямо. Покажу тебе достопримечательность квартала!
Куда ты его тянешь? спросила Илата.
Не догадываешься?
Наверно, догадываюсь, после короткой паузы сказала та. Провела глазами по спутникам. Пойдемте. Достопримечательностью я бы не назвала то, что хочет показать Алуни. Скорее это наша рутина. Но посмотреть стоит, чтобы иметь более полное представление о людях нашего города и анклава! И, поставив мальчика на ноги, крепко взяв его за руку, двинулась следом за Алуни и Раппопетом.
3
Все потянулись в том же направлении. Колонна зоофи показала хвост и затихла вдалеке. Гвалт, царивший вокруг, уже не бил по ушам друзья втянулись в него и перестали обращать внимание. Суета пешеходов на тротуарах, прыганье, кривляния, громкие выкрики, хохот, хихиканье, беспорядочное движение платформ по дороге примелькались, перестали замечаться. Появившееся привыкание к этому хаосу уже не удивляло. Хотя вжиться в подобное за короткое время невозможно. Временно притерпеться, пропускать мимо глаз допустимо, но не более того. Друзья медленно пробирались сквозь бурлящую безудержную массу людей. Алуни упорно тащила их за собой. Любопытно: к достопримечательности или к рутине? Тут куда ни кинь глаз, кругом все непривычно для нормальных людей. В голове у Ваньки вдруг странно стрельнуло: кого он подразумевает под нормальными людьми? Себя с друзьями или тех, кого считают нормальными в анклаве? «Тьфу ты!» сплюнул парень. Не хватало еще, чтобы с ним начинали происходить метаморфозы! Достаточно того, что Илата и Алуни подвергают сомнению свою нормальность. Сумасшествие какое-то. Впрочем, Илату и Алуни понять можно. Они тут родились, жили и другой жизни не знают. Известно ведь: назови человека тысячу раз свиньей он захрюкает. Никогда не думал, что подобное придется где-нибудь увидеть. Странно, но похожие мысли теснились и в головах его друзей. Правда, вслух никто не высказывался. Стремно было произносить их. Глупо все. Надо искать выход отсюда. Правда, сначала узнать, зачем оказались в этом анклаве. Но как узнать? Может, там, куда ведет Алуни, найдется какая-то подсказка? Хотя вряд ли стоит ждать быстрого ответа. Ванька чесанул ногтями живот, сунул одну руку в карман штанов, выпрямил спину и посмотрел поверх голов:
Далеко еще топать, Илата? спросил женщину.
А какая разница, сколько топать? усмехнулась та. Разве тебе не все равно, сколько и куда? Смотри, ты ведь для этого путешествуешь.
Легкая хмурость скользнула по лицу Малкина. Знала бы Илата, что никто не затевал этого путешествия, что оно свалилось им на голову как гром среди ясного неба! Разумеется, всегда интересно узнавать что-то новое, если в этом новом нет опасности для жизни. А вот чего ждать от этого анклава, совершенно неясно. Предусмотреть что-либо немыслимо. А если весь интерес полетит вверх тормашками? Сашка словно уловила Ванькины мысли, крепко взяла его за локоть. Ему невольно пришло в голову, что она всегда оказывалась рядом, когда у него возникали сомнения, как будто чувствовала их и поддерживала его не только своим присутствием, но и действием. На этот раз она вместо Ваньки ответила Илате:
Мы много путешествуем, Илата. Ты права: это интересно. Но иногда от этого устаешь.
У нас есть такие, кто хочет путешествовать, но они устают оттого, что не удается оформить бумаги на поездку, заметила женщина.
А ты не хотела бы отправиться в путешествие? спросила Сашка, откинув длинные, чуть взъерошенные светлые волосы за спину.
Зачем? Разве от этого что-то изменится? неопределенно пожала плечами Илата и безразлично улыбнулась. По правде, если сказать точнее, она не знала, хотела она путешествовать или нет. Тронула подушечками пальцев проседь на висках.
Ты сама можешь измениться. Сашкин взор пополз по ее щуплой фигуре.
К чему? Менять себя глупо, когда все вокруг остается по-прежнему, поморщилась женщина и поправила на груди бледно-зеленую блузку.
Но ведь ничего вечного и постоянного нет! уверенно произнесла девушка.
Есть! так же решительно возразила женщина, зрачки в ответ блеснули. Бог и гелекратия! выпалила и тут же уточнила: Она от бога!
Ты в этом уверена? изумленно расширила глаза Сашка.
Разумеется! категорично подтвердила Илата и разжевала: В Гелебиблии об это сказано прямо.
В Гелебиблии? Я читала Библию, там ничего подобного нет! Карие глаза девушки смотрели твердо.
Геленаука давно доказала, что древняя Библия была искажена меньшинствами! настойчиво отвергла Сашкино утверждение Илата.
С какой целью? недоуменно протянула Сашка. Вот уж никогда не приходило на ум, что придется где-то с кем-то спорить по вопросам библейского учения! Она не была сильна в этом, но если что-то знала, отстаивала упорно.
Между тем Илата также не сдавала позиций:
Когда-то наши далекие предки, произнесла убежденным тоном, хотели владеть миром, но у них это не получилось. Не знаю, плохо это или хорошо для нас, их потомков. Но закончилось тем, что геленаука и гелекратия все расставили по своим местам.
А если гелекратия и геленаука все извратили? провоцировала Сашка. Ведь за пределами вашего анклава совсем другая жизнь.
Другая жизнь не исключается, спокойно согласилась Илата. Все зависит от местных условий. Но это не значит, что там живут правильно. Таким примером являетесь вы со своим пониманием нормальной ориентации людей. Но рано или поздно геленаука и гелекратия придут к вам! Остановить это нельзя! И тогда все поймут, как заблуждались. Впрочем, тебе и твоим спутникам повезло больше других. Вы своими глазами увидите плоды геленауки и гелекратии, и сможете разобраться в их преимуществе. Я разумею, так сразу вам может что-нибудь не прийтись по душе, вы еще не готовы безоговорочно принять все. Но и отказаться от того, что вам понравится, вы не сможете!
Слушая, Сашка думала, что спорить можно бесконечно, что каждая сторона будет отстаивать свое, посему лучше сейчас спор спустить на тормозах и продолжать дальше вникать во все тяжкие. Потом будет виднее, какими аргументами руководствоваться. Выслушав женщину, Сашка выговорила:
Естественно, в любом общественном строе есть что-то, что можно принять, и есть что-то, на что глаза не смотрят. Посему не будем спорить. Илата, показывай нам все, что считаешь нужным.
Мы уже почти пришли, отозвалась та и рукой повела в сторону идущих впереди Алуни и Раппопета. Поворачиваем за ними.
Разговаривая между собой впрочем, безудержно взахлеб говорила Алуни, а парень только внимал, вставляя изредка отдельные словечки, пара повернула в переулок. Илата и спутники последовали туда же. Сразу переулок произвел на приятелей настораживающее впечатление. Он был будто отрезан от улицы, по которой только что шли. Там толпы людей, крики, смех, кружение и кривляние, движение платформ по дороге. Тут ни единой живой души и ни одной платформы. Переулок точно вымер. И самое странное, что с улицы никто, ни один человек не свернул в него и даже не посмотрел в эту сторону. Шли мимо, будто переулка не существовало. Друзьям почудилось, что, переступив черту, они ощутили прогорклый воздух, яркое небо стало давить тяжеловесными солнечными лучами, выдавливая капли пота. Алуни сжалась, умолкла, точно некая сила захлопнула ей рот. Андрюха рядом с нею ежился, затрудненно дышал, напружинивал мускулы, казалось, раздавался в стороны, одновременно становясь толще и ниже ростом. Оглянулся на приятелей, проверяя, идут ли следом, не одни ли они с Алуни здесь. Увидав друзей, несколько взбодрился, даже вытянулся немного вверх. Между тем не издал ни звука. Молчал и Ванька с друзьями. Илата, замедлив шаг, также безмолвствовала.
Все вокруг представлялось безжизненным. Тишина в переулке, как на кладбище. Шум с улицы остался за чертой. Его точно отсекло от переулка. Друзья видели веселившихся там людей, но у них словно заложило уши. Так бывает, когда вдруг все переворачивается с ног на голову. И здесь, очевидно, был такой случай. Из невообразимой толчеи и гвалта шагнули в безлюдье. Конечно, это не переворот вверх тормашками, но явно какая-то неестественность. Неожиданно для себя обнаружили, что шли на цыпочках, крадучись, едва дыша, что их шаги по зеркалу тротуара не слышны. Дома по сторонам переулка не подавали признаков жизни. Это удручало. Приятели уставились на Илату, но та продолжала держать язык за зубами, шла все медленнее, пока совсем не остановилась вслед за Алуни и Раппопетом перед углом первого дома. И все сзади застопорились. Повернули лица к Малкину. Но тот тоже не понимал, что происходило, однако чувствовал, что должен расставить все точки над «i». Слегка наклонился к уху Илаты и с внезапной хрипотцой в голосе спросил:
Куда мы попали? Почему переулок пуст? Стрельнул глазами туда-сюда. Где люди? Почему с улицы никто сюда не заворачивает? Все проходят мимо и даже не смотрят в эту сторону. Это тоже квартал Свободы, или мы переступили его границу?
В ответ Илата подняла палец, заставляя Ваньку замолчать. Прошептала:
Слишком много вопросов. Тихо.
Ну, тихо так тихо. Малкин прикусил язык. Хотя куда еще тише можно быть! Никто не двигался, все замерли, ожидая непонятно чего. Хоть бы намек какой-то был от Илаты, чтобы развеять неопределенность. Но ничего. Вот и жди, не зная, что за неизвестность их поджидает. Между тем по напряжению в поведении Алуни предстояло увидеть что-то не совсем обычное и, может, не очень приятное. Илата, правда, называла это рутиной. Но рутина вряд ли могла возбудить подобную надсаду в поведении. Рутина, как правило, кроме раздражения, вызывать ничего не должна. Но и достопримечательность, как называла Алуни, не должна возбуждать натугу. Тут определенно что-то другое. Впрочем, в этом анклаве все непредсказуемо и под рутиной или достопримечательностью вполне может подразумеваться что угодно. Даже неожидаемая опасность. Она иногда привлекает желанием преодолеть ее. «Хотя не надо нагнетать страстей», пронеслось в голове у Ваньки. Уж раз две женщины смело переступили черту, то им-то тем паче не стоит напруживаться.
Однако если предыдущее пребывание на улицах города худо-бедно можно было бы охарактеризовать как комфортное правда, с большой натяжкой, то сейчас подобное чувство комфорта покинуло друзей. У девушек по коже пробежали мурашки. У парней сводило скулы и пальцы сжимались в кулаки. Ожидание начинало угнетать. Малкин заметил, как Алуни сделала едва заметный шажок назад, будто что-то уловила, что, вероятно, напугало ее. За руку потянула за собой Раппопета. Тот, ничего не понимая, слегка попятился. Ванька еще и еще пробежал глазами по переулку. Тишина. Никаких изменений. А поведение Алуни и Илаты начинало выводить из себя. В голову пришло: возможно, они просто нагоняли страстей, чтобы затем весело посмеяться. Ведь в квартале Свободы можно все. Если, конечно, они по-прежнему в том же квартале. Короче, сам черт не разберет местных аборигенов. На всякий случай надо быть готовым и к такому повороту событий. Эта мысль заставила Ваньку несколько расслабиться и улыбнуться. Друзья, увидев его улыбку, тоже слегка заулыбались. Особенно воспрянул Володька. Закрутил головой, показывая, что ему все нипочем. Девушки также немного приободрились, будто получили от Малкина сигнал, что все нормально, все идет как надо, заморачиваться не стоит.
В этот миг Алуни еще отступила. Новый шажок был маленьким, но его заметили все. После этого и Раппопет не замедлил последовать ее примеру. Но ни один из них не оглянулся. Головы повернуты в одном направлении. И вновь Малкин не обнаружил в переулке ничего, что привлекло бы его внимание. Правда, чуть натужило, что Илата попятилась, спиной приближаясь к нему. Крепче прижала к себе мальчика, который даже ни разу не пискнул, как будто набрал в рот воды. Похоже, он понимал, что происходило, и разумел, чего ждала его мать. Она опять подалась назад, притискиваясь к Ваньке и вынуждая его отступить. Он набрал в легкие воздух, чтобы выбросить из себя очередной вопрос об этом переулке, но не успел произнести. По переулку неожиданно разнесся гул. Как будто захлопали многочисленные двери, словно отовсюду раздались шаркающие шаги и понесся шепот, шепот, шепот. А затем вдруг сильно потянуло новыми неизвестными запахами, и точно ниоткуда в воздухе громко прозвучал зычный голос: