По странной случайности Воронов припомнил один случай, взятый от скуки из соседнего округа. Речь шла о превышении необходимой самообороны персоналом психбольницы. Дело казалось совсем скучным, но в процессе вскрылись документы о переводе пациента из ниоткуда. То есть, с одной стороны, он 19 лет содержался в специализированном учреждении, как того требовало его состояние. А с другой и не было никакого такого учреждения. Получалось, что пациент появился из пустоты, чтобы через пару недель быть «нейтрализованным» при нападении на санитара. Тот, к слову, тоже еле выжил. А ещё имя погибшего. Воронов всерьёз полагал, что Иванов Иван Иванович калька с западного «Джон Доу». То есть неизвестный.
Окей, задумчиво произнёс лейтенант, обращаясь к резиновому утёнку с головой Зигмунда Фрейда. Вопросы следующие. Первое. Этот псих и есть наш Ликвидатор?
Кря! нажал он на жёлтую спинку.
И я так думаю. Второе. Зачем держать его на пилюльках целых девятнадцать лет? Союз распался, заводы и военные части заброшены, а ради него целая больничка?! Что же это за пациент такой важный?!
Кря-кря!
Вот и я в непонятках. И самое главное. Какое отношение это имеет к нашим убийствам, помимо того, что, по городской легенде, тот псих тоже отрубал жертвам кисти?
Утёнок хранил молчание.
Мор
Крепость Горный Ирис.
В лагере осаждающих появились первые заболевшие. Действие яда на рептилий было неодинаково, и раньше всех почувствовали недомогание аспиды-шаманы. Они и так не отличались крепким здоровьем, а безуспешные попытки сломать барьер вымотали их до предела. Они начали нагреваться изнутри. Для рептилий, имеющих ограниченную способность к терморегуляции, постоянный нагрев был губителен. Один за другим слегли все двенадцать шаманов, и захватчики впали в лёгкую панику. Многие стали находить схожие симптомы и у себя.
Все эти два дня Граф Армэль внимательно наблюдал за вражеским лагерем, и вот решил подбросить дров в костёр их паники. Включив свой магический «рупор» заговорённое горное эхо он возгласил:
Узрите же, неверные! Вы убили нашего соплеменника и поглумились над телом его! Но тщетно! Вознёсся он в пламени на Небеса Кошачьи! А вы в этом же пламени сгорите все до единого, как и ваши нечестивые шаманы!
Словно в доказательство его слов, один из шаманов, наконец, скончался и тут же вспыхнул, словно факел. Его судьбу повторил ещё один. И ещё Ночью начался настоящий мор. То тут, то там загорались огни, означающие смерть очередного ящера.
По настоянию лекаря Жаклин в заклятье была вписана Великая Руна Пламени. Создать эту руну было очень непросто, и придворные колдуны протестовали. Но Жаклин была непреклонна:
Такое количество гниющих тел приведёт к распространению миазмов. Они отравят все источники, и вода в крепости тоже станет непригодной для питья. Тела нужно сжечь любой ценой.
Герцог Скасс Шестипалый снискал славу отличного полководца и мог сориентироваться даже в безвыходных ситуациях. Он был обеспокоен непонятной хворью, охватившей войско, но очень заинтересовался, узнав, что происходит с мертвецами.
Наши бойцы умирают и сгорают как свечи? Сильная волш-ш-шба Что ж Заряжайте метательные машины самыми тяжелобольными и стреляйте внутрь крепос-с-сти! Они зажгут и заразят их всех. А со смертью их колдунов падёт и отравное заклятие. И наша армия будет спас-с-сена.
Скасс пользовался большим авторитетом в войске. Зачастую его приказы выполняли, не задумываясь и не задавая лишних вопросов. Доверенные ящеры из ближнего круга забирали тяжелобольных «в лазарет», где накачивали их снотворным и упаковывали в плотные мешки, пропитанные горючей смесью. Уже оттуда их тайно переправляли на склад боеприпасов, откуда брали «особые снаряды» для метательных машин.
Колдуны
03.03.2007, суббота, раннее утро.
Осаждающие запрягли всех крокодилов и подтащили из арьергарда онагры тяжёлые метательные машины. Их расположили как можно ближе к стенам с поправкой на магический барьер, конечно и занялись расчётами траектории. В осадном деле ящеры были непревзойдёнными мастерами. В крепости вновь началась паника.
Граф Армэль наблюдал в свою подзорную трубу, мрачный, как туча. Он сразу понял, что в мешках. Если обстрелять крепость таким количеством зажигательных снарядов Его мысли прервал капитан Жорес, доложивший:
Колдуны прибыли, сир.
Колдуны, или, как их ещё называли, Трое, были отдельной кастой, малочисленной и глубокоуважаемой. Даже сильные мира сего вынуждены были с ними считаться.
Трое волшебников и Армэль склонились друг перед другом в особом церемониальном поклоне, означающем: «Ты из знати, и я тоже. Я приветствую тебя и чту твой высокий род». Черни такой поклон запрещался под страхом тяжкого штрафа.
Вы вызывали нас, сир? хором спросили чародеи.
Колдуны были абсолютно одинаковые, будто братья-близнецы, и зачастую даже говорили одновременно. Но они не были ни близнецами, ни кровными родственниками. Колдуны жили странными семьями по трое, перенимая друг от друга все внешние черты и привычки и имея даже один возраст на троих
Одетые, как всегда, помпезно и вычурно, своим появлением Трое создавали ощущение карнавала. Разноцветный плюмаж на шляпах и яркие парчовые халаты резко контрастировали с выражением их лиц и манерой выражаться. У Колдунов почти отсутствовала мимика, а разговаривали они монотонно, как механические куклы. Их одинаковые лица и синхронные движения вызывали смутную тревогу у всех, кто с ними общался. Армэль не был исключением. Не вдаваясь в пространные объяснения, он молча кивнул в сторону метательных машин.
О, не беспокойтесь, сир, ответствовал ему хор Троих. Наше заклятье имеет необходимые степени защиты. Барьер не есть лишь стена, но имеет форму полусферы, ибо так он прочнее всего.
Граф Армэль дал знак продолжать.
Более того, сделав хоть один выстрел, они быстро поймут, что это был крайне опрометчивый шаг. А мы с удовольствием посмотрим. Если вы позволите вашу трубу
Один из них принял волшебный прибор и обвёл взглядом часть барьера.
Да. Пусть они начнут. Это будет поучительно, предрёк он. Получилось почти зловеще.
Ящеры словно дожидались этих слов. Они начали быстро крутить лебёдки, снабженные храповым механизмом, и вот огромные рычаги были взведены, а стопорные брусья установлены.
Рептилии погрузили на ковши исполинских онагров «снаряды» и выбили специальным молотом стопоры. Расчёт траектории оказался безупречен. Мешки с заражёнными по плавной дуге полетели прямо в центр крепости, на маленькую рыночную площадь. Горожане в ужасе закричали. Но паника закончилась, не успев даже толком начаться. Все снаряды отскочили, словно ударившись о невидимое препятствие, и, загоревшись, полетели обратно по той же траектории.
Обслуга метательных машин разбежалась врассыпную за мгновение до того, как горящие мешки упали на них с неба. Спаслись далеко не все.
Трое обнялись в честь успеха, но сделали это так страстно, словно находились у себя в будуаре. Они гладили друг друга на глазах у всех, явно не заботясь о посторонних взглядах: для них это был способ показать свою радость и любовь друг к другу.
Любодеи хотели увлечь в свои объятия и Армэля, но он успел отойти в сторону.
Дезертиры
Герцог Скасс Шестипалый рвал и метал. Он был просто взбешён провалом, в котором винил своих инженеров. Кто, как не они, должны были правильно рассчитать траекторию? Как можно допустить такой рикошет? Теперь у его войска нет ни мощных осадных орудий, ни надежды на спасение! Какая глупая, непозволительная ошибка в расчётах! А может, не ошибка?
Скасс вызвал к себе в шатёр начальника тайной полиции Хизса. Нужно узнать, не было ли какого саботажа, измены в действиях инженеров? Как они успели спастись? Вся другая обслуга погибла
Вид у Хизса был не важнецкий. Жар давал о себе знать. Он притащился в штаб почти в бреду, шёпотом молясь Змеиному Покровителю. Однако в палатке герцога, которую тот велел поставить в тени под скалой, было прохладно. Слушая указания Скасса, начальник тайной полиции успел остыть, и глядел на него почти бодро:
Будет исполнено, ваша светлос-с-сть! Изловим, запытаем, закопаем!
Но у приговорённых были другие планы. Будто бы уже зная, что их ждёт, пятеро инженеров оставили свой пост и поспешили скрыться. Пройдя по лагерю спокойно и не торопясь, чтобы не привлекать внимание, они улучили момент, когда дозорные отвлеклись, и юркнули в дом. Точнее, в то, что он него осталось. Прохладный погреб приютил их до сумерек, а оставшийся после хозяев большой кувшин пива скрасил ожидание. Они передавали сосуд по кругу и вполголоса вспоминали свои родные норы, оставленные дома семьи и планы на будущее, которым уже не суждено было сбыться.
Планы! горестно вздохнул старший инженер Салазар. Сейчас бы сутки пережить, вот и вес-с-сь план ТС-С-С! Тайная полиция идёт!
Никто не спросил, как он узнал. Все доверяли интуиции неформального лидера. Даже Леос, занимавший более высокий чин, никогда ему не перечил.
Дезертиры провели в молчании ещё два часа. Стемнело. Они потихоньку прошмыгнули мимо часовых и с трудом одолели нехоженный путь до дальнего горного озера. Отсюда был виден весь их огромный лагерь. Над долиной нависала осаждённая крепость, величественная и прекрасная, даже на вкус рептилий.
Будь он неладен, этот «Ирис»! крикнул в сердцах Салазар. Сколько наших за него полегло! Чертов Скасс с его амбициями! Пусть отправляются коту под хвос-с-ст и он, и полоумный император!
Эхо несколько раз повторило его слова. Остальные молчали. Даже сбежав, они боялись тайной полиции, а если бы были ещё в лагере, то и сами донесли бы о крамольных словах. Недонесение считалось соучастием и каралось с той же строгостью.
По другую сторону озера темнела отвесная скала. Дальше дороги не было. Если остаться тут до утра, то из лагеря их непременно заметят. Дезертиры хотели уже повернуть назад и попытаться найти другой путь, но Салазар вновь их спас. На берегу он увидел два прутика, воткнутые в полуметре друг от друга. Ещё два торчали из воды метрах в трёх от берега, потом в шести Если смотреть с определённого ракурса, они выстраивались в две параллельных линии, ограничивающие
Брод! Там тропа под водой! На той стороне что-то ес-с-сть!
У остальных просто не было сил возражать. Они поплелись за Салазаром, молясь, чтобы он оказался прав. Тихие воды озера выглядели так умиротворённо, что на минуту беглецы забыли и про войну, и про мор, поразивший их войско, и вообще про всё на свете. Они осторожно ступали, прощупывая дно перед каждым следующим шагом.
Тощему Томашу приплохело сильнее всех. Жар был настолько сильный, что его кровь едва не вскипала. Он часто останавливался, шатался, казалось, вот-вот упадёт. Другие ящеры дожидались его скорее по привычке, не решаясь бросить. Томаш шёл за остальными, почти не разбирая дороги, уже не отдавая себе отчёт в происходящем. Камни, заросшие водорослями, были такие скользкие, что и здоровый с трудом прошёл бы. Горячечный споткнулся его подхватил Салазар.
Гляди, Леос-с-с! Тощий совсем горит! Быс-с-стро его подкосило!
Бросай ты его! Ему уже недолго осталос-с-сь.
Когда Томаш запнулся в третий раз, Салазар не стал ловить товарища за локоть. Он с грустью посмотрел, как тот упал в мелководье да и остался там лежать, не в силах подняться вновь. Единственное, на что его хватило перевернуться на спину, чтобы ледяная вода не заливалась в рот и нос.
Прощай Томаш. Я запомню это мес-с-сто и вернусь завтра. Помолюсь, когда Змей Стикс заберёт тебя.
Ни единой ниточки
03.03.2007, суббота. Раннее утро. Москва, р-н Ивановское.
Терминатор снова в своём амплуа голос Механика звучал даже не в динамике телефона, а прямо в голове. Кстати, как ты после перемещения?
ЛеРайна пожала плечами:
Нормально, вроде. Только тошнило немного. Да и сейчас мутит А что?
Кот пропустил её вопрос мимо ушей.
Выбрала себе имя? Что вписываем в твой паспорт?
Пожалуй, мне нравится Лера, она произнесла имя на свой манер: ЛеРа.
С начала разговора перед её мысленным взором стояла чуть нечёткая фигура пушистого начальника. Услышав выбранное имя, Механик дёрнулся, как от электрического разряда.
Что-то не так?
Кот снова проигнорировал её вопрос:
Фамилия? Отчество?
Может, что-то созвучное с «Джейн»? Что-то изящное
Механик коротко кивнул:
Хорошо, я подумаю. Паспорт передадут мои посыльные. А пока меня интересует всё, что удалось узнать по текущей обстановке.
ЛеРайна замялась. Изначально данных о природе пугающей аномалии было не так уж и много. Зато после ночной разведки и разговора с Терминатором стало ясно: достоверно известно почти ничего.
Так что? вывел её из задумчивости голос начальника. Есть зацепки? Какие-то выходы на Ликвидатора?
Честно говоря, нет, немного смущённо призналась демоница.
Ни единой ниточки?
Выходит, что так. Мой дружелюбный напарник лично застал три убийства из семи, другие коты присутствовали при остальных. Убийца каждый раз новый, а почерк один. Но связь между всеми семью, опредёленно, есть.
Механик дал знак продолжать.
Если речь идёт о какой-то одержимости, то вычислить следующего убийцу невозможно. Может, я столкнусь с ним лично, но для этого мне придётся патрулировать улицы, а значит, оставить без присмотра вашего «волшебного мальчика». Вы были правы: задание может затянуться на долгие годы
Я редко ошибаюсь, хвастливо заявил кот. И что ты думаешь делать дальше?
Постараюсь втереться к парню в доверие. Пусть думает, что я на его стороне.
Незваная гостья
Позднее утро.
Во избежание лишних трат на переезд Фетисов уговорил мать позаимствовать на время её «Копейку» цвета песчаной бури.
Пару лет назад Ольга Ивановна сдала на права и купила по случаю «Жигули-2101» практически с нулевым пробегом. Но не прошло и пары месяцев, как завязался бурный роман с Михаилом Семеновичем, выпустившим тогда последнюю книгу из трилогии «Эльфы против князя Меншикова». Ольга Ивановна была так восхищена нестандартным прочтением истории Российской Империи, что пришла на автограф-сессию, где всё и завертелось.
Автозаботы отошли на второй план, и «Жигулёнок» перешёл под опеку Фетисова. Тот потихоньку учился водить под надзором Хасана.
Хасан, первый приёмный сын в огромной семье Нарика-Антона, огромный перс, добряк и балагур, уже давно жил отдельно. До того, как попасть в детский дом под Москвой, Хасан, еле вступив в подростковый возраст, помотался по всему Ближнему Востоку. Потом пробрался на контейнеровоз в портовом городе Ноушехре и зайцем пересёк Каспийское море. Неуклонно двигаясь на север, уже из Махачкалы он добрался поездом до Москвы, где службы опеки и нашли его у Павелецкого вокзала. В конце концов его усыновили приёмные родители Нарика.
Хасан просто виртуозно обращался с любой движущейся техникой. Не менее виртуозно он поглощал сладости и травил байки. Во время уроков Хасан рассказывал Фетисову истории в духе «Тысячи и одной ночи», причём главным героем всегда был он сам. В начале их знакомства Фетисов удивлялся, как взрослый парень может придумывать о себе волшебные сказки. Но те были настолько захватывающие, что Фетисов заслушивался и даже просил продолжения. Словом, Хасан был идеальный автоинструктор, знакомый с матчастью, не дающий заскучать и даже не берущий денег за уроки. Фетисов долго искал подвох, но за полтора года так и не нашёл. Тот обнаружился лишь пару недель назад, когда Хасан попросил об опасной услуге