Софи Ларк
Непокорный рыцарь
Sophie Lark
Savage Lover
Copyright © 2022 by Sophie Lark
© Комаревич-Коношенкова А., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Плей-лист
1. Sober G-Eazy
2. Hands To Myself Selena Gomez
3. Satisfy NERO
4. Love Lies Khalid
5. Watermelon Sugar Harry Styles
6. Him & I (with Halsey) G-Eazy
7. Nobodys Love Maroon 5
8. Bad Reputation Joan Jett
9. Treat Her Right Roy Head
10. Nice For What Drake
11. Whatever You Like T.I.
Камилла
Я торчу под этим «Сильверадо» уже три часа подряд, занимаясь своей самой нелюбимой деятельностью вынимаю коробку передач. Это непростая, грязная и совершенно паршивая работа. И это еще в нормальных условиях. Я же делаю это в самый жаркий день лета.
В нашей мастерской нет кондиционера, так что с меня ручьем льется пот, отчего руки становятся скользкими. К тому же по радио уже третий раз играет песня BTS ON, и я ни черта не могу с этим сделать.
Наконец я избавляюсь от болтов и поперечины и готова вытащить коробку. Делать это нужно аккуратно, чтобы не повредить сцепление или гидротрансформатор.
Коробка передач весит 146 фунтов[1], и это после того, как я слила все жидкости. Домкрат помогает мне удерживать ее, но я бы не отказалась от помощи своего отца. Он отрубился сразу после ужина. В последнее время папа сильно устает, и ему едва удавалось разлепить глаза, чтобы доесть свою тарелку спагетти.
Я сказала, чтобы он шел спать, и обещала обо всем позаботиться.
Я опускаю коробку передач на домкрат и выкатываю ее из-под пикапа. Затем я собираю все гайки и болты и складываю их в пакетики с этикетками, чтобы не потерять ничего важного.
Это первое, чему научил меня отец в ремонтном деле, быть организованной и щепетильной.
«Это сложные механизмы. Ты сама должна быть как слаженный механизм. В нашем деле нет места ошибкам».
Вытащив коробку передач, я решаю отпраздновать успех газировкой. Кондиционера у нас, может, и нет, но, по крайней мере, в холодильнике всегда прохладно.
У моего отца автомастерская на Уэллс-стрит. Мы живем прямо над ней в маленькой двухкомнатной квартирке. Мы это я, отец и младший брат Вик.
Я поднимаюсь туда, вытирая руки о тряпку. Верхнюю часть спецовки я сняла, а футболка вся пропиталась потом. Еще она перепачкана всеми вытекающими из автомобиля жидкостями. Ну и к тому же просто грязная. В мастерской довольно пыльно.
Мои руки настолько чумазые, что лишь два часа под душем и стальная губка смогут привести их в божеский вид. Масло въелось в каждую трещинку и линию на моей коже, а под ногтями вечная чернота. Обтерев руки, я убрала лишь малую часть грязи и все равно оставляю отпечатки пальцев на холодильнике.
Я хватаю колу и открываю банку, на секунду прижав ее к щеке, прежде чем сделать несколько больших глотков.
Из комнаты выходит разодетый Вик. Все его наряды гораздо уместнее смотрелись бы в музыкальных клипах узкие джинсы, яркие рубашки, кроссовки, которые брат судорожно начищает зубной щеткой всякий раз, как заметит на них каплю грязи. На это уходят все его деньги, если они у него бывают.
Я подавляю желание взъерошить его длинные лохматые волосы цвета карамели. Вику всего семнадцать он на восемь лет младше меня. Часто я чувствую себя скорее его матерью, чем старшей сестрой. Наша настоящая мать оставила мальчика у нашего порога, когда ему было два с половиной года. Это был тощий малыш с глазищами вполлица и совершенно потрясающими ресницами (почему парням всегда достаются самые лучшие ресницы?). Никаких вещей и игрушек, кроме фигурки Человека-паука без одной ноги. Брат таскал ее за собой всюду, даже в ванную, и крепко сжимал по ночам. Я не знаю, где они жили раньше и кто его отец. Мой папа принял Вика, и с тех пор мы живем втроем.
Куда ты собираешься? спрашиваю я.
Погулять с друзьями, отвечает брат.
Какими друзьями?
Тито. Эндрю.
Что будете делать?
Не знаю. Вик хватает себе колу и открывает банку. Может быть, посмотрим кино.
Поздновато для кино.
Сейчас 21:40. Не так уж много фильмов начинается после 22:00.
Вик лишь пожимает плечами.
Не задерживайся допоздна, говорю я.
Брат закатывает глаза и направляется прочь из кухни.
Я замечаю на нем новую пару кроссовок. По мне, так они совершенно нелепы белые и массивные, с какими-то странными изогнутыми серыми полосками по бокам. Это баскетбольные кроссовки, но я сомневаюсь, что Вик собирается играть в них в баскетбол, если только матч не проходит на Луне в 3000 году.
Они выглядят дорого.
Где ты их взял? Я жду ответ.
Вик избегает моего взгляда.
Выменял у Эндрю на мои джорданы[2].
Я знаю, когда мой брат врет. Ему никогда это не удавалось.
Ты же не украл их из магазина?
Нет! с жаром отвечает он.
Хорошо бы это было так, Вик. Тебе почти восемнадцать, если из-за этого дерьма ты испортишь себе личное дело
Я не крал их! кричит брат. Мне пора идти, а то опоздаю.
Он перекидывает рюкзак через плечо и выходит, оставляя меня на кухне в одиночестве.
Я хмуро допиваю газировку. Я люблю брата всем сердцем, но беспокоюсь за него. Вик тусит с ребятами, у которых гораздо больше денег, чем у него. Ребятами, которые живут в фешенебельных особняках и чьи родители одним нажатием кнопки могут набрать номер адвоката, чтобы тот вытащил под залог их идиотов-отпрысков, если те сделают какую-нибудь глупость.
Мы не можем позволить себе такой роскоши. Я снова и снова говорю брату, что пора браться за ум и усердно заниматься в течение выпускного года, чтобы поступить в хороший колледж. Его не слишком интересует работа в автомастерской.
К сожалению, школа его тоже не очень интересует. Вик собирается стать диджеем. Я еще не разрушила этот его воздушный замок.
Я выкидываю банку в ведро для металлических отходов, готовая вернуться в мастерскую.
Следующий час я продолжаю возиться с коробкой передач. Хозяин «Сильверадо» не хочет менять ее он хочет, чтобы мы отремонтировали ту, что есть. И так как мы не знаем точно, что не так с этой проклятой коробкой, мне приходится разобрать ее целиком, почистить каждую деталь и проверить, что износилось или сломалось.
За работой я продолжаю думать о брате. Я не верю в его историю про кроссовки, и мне не нравится, что Вик тусуется с Эндрю. Это худший из его друзей заносчивый, избалованный и злобный. У брата доброе сердце. Но он хочет быть популярным, из-за чего постоянно ввязывается во всякие глупости, чтобы впечатлить друзей.
Я вновь вытираю руки и хватаюсь за телефон. Хочу проверить в приложении, действительно ли Вик отправился в кино.
Я приближаю маленькую голубую точку, и, разумеется, он вовсе не в кинотеатре. Брат где-то на Гудзон-авеню, похоже, в каком-то доме. Это не дом Эндрю или еще кого-то, кого я знаю.
Рассердившись, я захожу в соцсети и проверяю сториз Вика. Он пока ничего не постил, так что я проверяю аккаунт Эндрю.
Вот и они все три парня на какой-то домашней вечеринке. Вик пьет из красного пластикового стаканчика, а Тито, кажется, уже совершенно пьян. Надпись гласит: «Сегодня установим рекорд».
«Черта с два», цежу я сквозь зубы.
Засунув телефон в карман спецовки, я хватаю ключи от своего «Понтиака-Транс-Ам». Если Вик планирует нажраться в компании этих придурков, то этому не бывать. Он не должен пить, зато должен отработать завтра утреннюю смену в супермаркете. Если брат снова проспит, его уволят.
Я быстро направляюсь туда, где маячит голубая точка, во всяком случае, так быстро, как могу, чтобы не перегреть древний двигатель своего авто. Эта машина намного старше меня, и в последнее время я поддерживаю в ней жизнь в основном одной лишь силой воли.
До дома ехать всего семь минут. Я бы нашла его и без приложения музыка гремит за три квартала. Десятки машин припаркованы по обеим сторонам дороги. Тусовщики буквально вываливаются из дверей, влазят и вылазят через окна и вырубаются прямо на газоне.
Я паркуюсь как можно ближе и устремляюсь в дом.
Я проталкиваюсь внутрь сквозь толпу народа в поисках своего младшего брата.
Большинству гостей, кажется, уже за двадцать, и это самая настоящая студенческая вечеринка с пив-понгом, полуголыми девушками, играющими в покер на раздевание, энтузиастами, пьющими пиво вверх ногами, и парочками, занимающимися петтингом на диванах. В воздухе висит такой дым, что я едва могу видеть что-либо на расстоянии вытянутой руки.
Пытаясь высмотреть брата, я не особо слежу, куда иду, и натыкаюсь на группу девушек, отчего одна из них вскрикивает от гнева, когда ей на платье проливается напиток.
«Глаза разуй!» оборачиваясь рычит она.
О черт.
Я умудрилась нарваться на ту, которая и так уже меня ненавидит, Изабеллу Пейдж.
Когда-то мы вместе ходили в школу.
Будто мне мало одной Беллы, она стоит в компании своих подружек, Беатрикс и Вики. Они называли себя королевами школы[3]. На полном серьезе.
«О мой бог, растягивая слова, говорит Белла своим низким голосом с хрипотцой. Похоже, я напилась сильнее, чем думала. Готова поклясться, что вижу перед собой Чумазую Мартышку».
Так они меня называли.
Я не слышала эту кличку уже по меньшей мере шесть лет.
Но, едва Белла произносит ее, я тут же переполняюсь отвращением к себе, прямо как раньше.
Что на тебе надето? с отвращением спрашивает Беатрикс. Она смотрит на мою спецовку с выражением такого ужаса, который обычно появляется у людей при виде автомобильной аварии или упоминании массового геноцида.
Мне показалось, что запахло горящим мусором, говорит Вики, морща свой идеальный маленький носик.
Боже, я надеялась, что эти трое после школы уехали куда подальше. Или умерли от дизентерии. Мне не принципиально.
Белла подстригла свои гладкие светлые волосы, и теперь у нее удлиненный боб. Беатрикс определенно увеличила грудь. А у Вики на пальце сверкает гигантский камень. Но все трое по-прежнему прекрасны, хорошо одеты и смотрят на меня так, словно я дерьмо, прилипшее к их подошве.
Ого, с притворной любезностью говорю я. А я ведь действительно по этому скучала.
Что ты здесь делаешь? спрашивает Беатрикс, складывая тонкие руки под своей новой грудью.
Разве ты не должна сидеть в своем вонючем гараже, умываясь машинным маслом? презрительно усмехается Вики.
Я думала, она окажется на Чермак-роуд, говорит Белла, пристально глядя на меня своими холодными голубыми глазами. И будет сосать член за десятку, как ее мамаша.
Жара, дым и звуки вечеринки словно растворяются. Я вижу перед собой лишь милое личико Беллы, скривившееся в презрении. Даже сейчас, когда я в ярости, я не могу не признать, что она действительно красива: большие голубые глаза, окруженные густыми черными ресницами. Розовые губы, искаженные в усмешке.
Впрочем, я все равно мечтаю пересчитать кулаком ее идеальные зубы. Но папаша девушки какой-то влиятельный банкир, которому доверяют свою наличку все богатые говнюки Чикаго. Я не сомневаюсь, что он засудит меня по полной, если я покушусь на его маленькую принцессу.
По крайней мере, она получает десятку, слышу я низкий голос. Ты же обычно делаешь это бесплатно, Белла.
Засунув руки в карманы, у кухонного шкафа стоит Неро Галло. Его темные волосы стали еще длиннее, чем в школе, и падают ему на лицо, не скрывая, впрочем, синяк, расплывшийся под правым глазом, и неприятный порез на губе.
Но ни одно из этих увечий не способно испортить невероятную красоту парня. Наоборот, они лишь подчеркивают ее.
Неро живое доказательство того, что с нашей вселенной что-то не так. Никогда еще что-то настолько опасное не являлось на свет в столь притягательной оболочке. Он словно свежая сочная ягода, при одном только взгляде на которую можно изойти слюной. Но укусив ее, вы погибнете от яда.
Этот итальянец ходячий секс в образе Джеймса Дина[4]. Все в нем, от серых глаз с поволокой до полных губ и высокомерной развязности, рассчитано на то, чтобы ваше сердце замерло в груди, а затем вернулось к жизни от одного его взгляда.
Когда девушки замечают Неро, их настроение мгновенно меняется.
Белла и не думает обижаться на его подкол вместо этого она хихикает и закусывает нижнюю губу, словно парень с ней флиртует.
Я не знала, что ты будешь здесь, говорит она.
С чего бы тебе знать? грубо спрашивает он.
У меня нет никакого желания вступать в беседу с Неро или продолжать разговор с королевами. Мне нужно найти брата. Но прежде, чем я успеваю уйти, Галло спрашивает:
Это твой «Транс-Ам» там стоит?
Да, отвечаю я.
77-го года, ограниченная серия?
Ага.
Как у Бертона Рейнольдса[5].
Точно, говорю я и улыбаюсь вопреки желанию. Я не хочу улыбаться Неро Галло. Я бы предпочла держаться от него как можно дальше. Но сейчас он говорит о моей единственной вещи, которую я действительно люблю.
Бертон Рейнольдс водил такую же машину в фильме «Полицейский и бандит» только его была черная с изображением золотого орла на капоте, а моя красная с гоночными полосами. Выцветшая и изрядно помятая, но все еще, как мне кажется, довольно крутая.
Белла не имеет ни малейшего понятия, о чем мы говорим. Ее просто бесит, что мы с Неро в принципе разговариваем. Ей тут же надо перетянуть его внимание обратно на себя.
У меня «Мерседес-Гелендваген», говорит девушка.
Должно быть, у твоего отца был хороший год, отвечает Неро, растягивая в усмешке пухлую верхнюю губу, которая стала еще больше после ранения.
Определенно, воркует Белла.
Слава богу, не перевелись еще такие герои, как он, помогающие несчастным миллиардерам прятать свои денежки, говорю я.
Белла оборачивается резко, как змея. Она явно хотела бы, чтобы я уже ушла или умерла на месте, оставив их с Неро вдвоем.
Расскажи нам, пожалуйста, как ты спасаешь этот мир, шипит девушка. Заменяешь масло во имя сирот? Или ты все та же неудачница, которой была в старших классах? Я искренне надеюсь, что нет, потому что если ты до сих пор грязная маленькая дегенератка, то я понятия не имею, как ты собираешься платить за мое испорченное платье.
Я смотрю на ее обтягивающее белое платье, на котором виднеются три крошечных пятнышка пунша.
Почему бы тебе его не постирать? спрашиваю я.
Потому что никто не бросает платье за восемьсот долларов в стиральную машину, отвечает мне Белла. Впрочем, откуда тебе это знать, если ты никогда не стираешь одежду. Да и вообще, похоже, плохо знакома с концепцией мытья.
Она морщится, глядя на мою грязную майку и волосы, стянутые засаленной банданой.
Я сгораю от стыда под этим взглядом. Я не знаю почему. Я не знаю, что мне за дело до мнения Беллы Пейдж. Но я также не могу спорить с тем, что я бедна и выгляжу ужасно.
Ты зря тратишь время, скучающим тоном говорит Неро. У нее нет восьмисот долларов.
Боже, хихикает Беатрикс, Ливаю не помешает охрана на таких вечеринках. Чтобы держать подальше всякий сброд.
Уверена, что пройдешь фейсконтроль? тихо говорит Неро.
Он хватает с барной стойки бутылку водки, делает пару глотков и удаляется, ни разу не оглянувшись, словно вовсе забыл о моем существовании.
Королевы тоже забыли обо мне. Они с тоской смотрят вслед Неро.
Он такой придурок, говорит Беатрикс.
Но как же чертовски хорош, шепчет Белла, и ее низкий голос полон решимости. Девушка смотрит вслед Неро так, словно он одновременно сумочка «Биркин» и «лабутены».
Пока Белла сгорает от страсти, я пользуюсь случаем и отправляюсь в противоположную сторону в поисках Вика. Не найдя его на первом этаже, я поднимаюсь выше и начинаю заглядывать в комнаты, в которых либо кто-то чпокается, либо принимает дурь, либо играет в Grand Theft Auto.
Дом огромный, но знавал и лучшие времена. Очевидно, он повидал на своем веку не одну вечеринку: на деревянной обшивке полно сколов, а в стенах странных дыр. Судя по обстановке в комнатах, здесь живет несколько человек, и все они, скорее всего, парни. Гости представляют собой пеструю толпу из снизошедших светских львиц вроде Беллы и гораздо более стремных типов. Мне не нравится, что мой брат имеет отношение к этому сборищу.