Я гладила рукой член Андрея Ивановича, а мы продолжали целоваться. Я дрожала от возбуждения, всю меня переполняли эмоции, а сопротивляться сексуальному желанию я не могла и не хотела. Гладила рукой его горячий член, покрытый набухшими венами, а еще я хотела погрузить его в себя и испытать оргазм. Каждый из нас хотел одного и того же слиться в единое целое.
Возьми его в рот, скомандовал Андрей Иванович, а я уже откинула одеяло и почти дотронулась губами до окаменевшего члена, как вдруг услышала то, чего меньше всего ожидала услышать от мужчины, которого я так сильно хотела, Лиза, не выеживайся. Трахни его ртом!
На меня словно вылили ведро ледяной воды. Я подскочила с постели, а потом бросилась к стене, на которой был установлен выключатель. Нажала на кнопку, и спальня в одну секунду превратилась из романтического гнездышка в ярко-освещенную сцену, главным героем на которой был мой свекор. Он прищурился от яркого света, а потом потянул на себя одеяло, прикрывая свой эрегированный орган, который я была готова еще секунду назад ублажить ртом.
Вы бредите! крикнула я, переполняемая эмоциями. Я не Лиза!
Он словно наваждение
Андрей Иванович совсем сник. Было понятно, что виной всего произошедшего несколько мгновений назад была гипертермия. Но она была у него, а не у меня! Оправдать поведение Андрея Ивановича было можно, а вот оправдать мое нет. Я с ужасом поняла, что наглядно продемонстрировала собственную ревность. Я не смогла держать себя в руках, потому что была глупой ревнивицей, при этом оставаясь женой совершенно другого человека.
Я назвал тебя Лизой? смущенно спросил Андрей Иванович и покрутил головой, как будто бы пытаясь собраться с мыслями. Я кивнула, а потом прошла на кухню. Налила в стаканчик сироп от жара, принесла в комнату к свекру, молча протянула ему стакан. Андрей Иванович жадно выпил сладкую спасительную жидкость и хотел что-то мне сказать, как вдруг в прихожей послышался шум. Вернулся Кирилл, так не вовремя, но в то же время очень даже удачно. Приди он домой минут пять назад, застал бы муж меня в объятиях своего отца, или того хуже отсасывавшей член все тому же отцу.
Я скрылась в спальне, забилась под одеяло и дала волю слезам. Кем я была в этом доме? Роботом, выполнявшим домашние обязанности и созданным, чтобы ублажать прихоти двух представителей мужского пола?
Я не уважала себя, не любила себя, я выглядела игрушкой, с которой иногда играются для того, чтобы создать видимость нужности и не вынести на помойку вместе с другими потерявшими свою значимость вещами.
В свои двадцать девять лет я выглядела на все сорок, а ощущала на все пятьдесят. Наверное, так должна была чувствовать себя тетка в менопаузе, которая воспитала детей, начавших самостоятельную жизнь, брошенная мужем, на которого было потрачено много лет труда и сил, а еще поседевшую и растолстевшую до невозможности. Наверное, именно это и ждет меня к моим пятидесяти годам, до которых времени у меня оставалось не так и много.
Кирилл лег рядом со мной в постель, не проявляя ни одной попытки к сближению. Мои отказы от близости, видимо, доконали его настолько, что он сам решил отказаться от попыток к началу секса. С одной стороны, это меня обрадовало, потому что не нужно было притворяться в постели и заниматься бессмысленным сексом, но, с другой стороны, я была обескуражена и даже раздосадована. Мой муж не хотел меня трахнуть! Любая бы на моем месте была возмущена и начала бы подозревать неладное.
Утром я сбежала на работу, а на ночь осталась у Ритки. Она жила недалеко от работы, а еще предложила мне расслабиться и перестать делать кислую мину.
Тебе просто жизненно важно выспаться и выпить вкусного вина! радостно говорила она мне в обеденный перерыв, теребя за руку. Давай ты останешься у меня. Мой любовник сейчас в отъезде, мне скучно, а тебе тоже нужно встряхнуться.
Сначала я хотела отказаться от предложения Риты, но мысли о вкусном вине, отсутствии мужиков в радиусе нескольких сотен метров и возможность поспать подольше заставили меня передумать. Я согласилась, а потом написала сообщение Кириллу. Он ответил мне дежурным «ок», после чего я принялась с нетерпением ждать вечера, чтобы провести его хоть как-то более разнообразно, нежели обычно.
Из головы не выходили воспоминания о том, что случилось у нас дома накануне. Я отчетливо помнила член Андрея Ивановича, пульсирующий в моей руке, в ноздрях у меня словно застыл запах его тела, а пальцы то и дело напоминали мне о гладкой коже свекра, покрытой капельками пота.
При этих воспоминаниях я то и дело сдвигала ноги, потому что низ живота зазывно ныл, напоминая мне о том, как может быть приятно, если в меня войдет качественный член, способный доставить удовольствие. Я то и дело ловила на себе удивленный взгляд Ритки, который она бросала на меня через стеклянную перегородку офисного пространства.
Ты влюбилась что ли? задала моя подруга вполне закономерный вопрос, когда мы уже выпили по первому бокалу вина. Я с наслаждением цедила его, покусывала неимоверно дорогой сыр, который Ритка уверенно положила в тележку несмотря на мой осуждающий взгляд. Только вкусив его и распробовав, я поняла, что сыр и вправду может стоит таких огромных денег, ибо вкус его был сродни гастрономическому оргазму.
Почему ты так решила? я старалась говорить равнодушно, но Ритку было не так-то просто провести. Хоть ей и было немногим больше двадцати, мужиков у нее было гораздо больше, а психологом моя подруга была просто высококлассным. Я никогда не спрашивала ее о том, что помогло ей так хорошо разобраться в человеческой психологии, но у Риты было отличное чутье на хороших и плохих людей, и очень часто девушка могла с легкостью предугадать поступок того или иного человека.
Рита усмехнулась и, потянувшись к бутылке, взяла ее и профессиональным жестом плеснула в мой бокал еще красного вина. Я смотрела на ее движения с восхищением: Ритка ассоциировалась у меня с уверенностью в себе, самолюбием и адекватностью, что с трудом могло сочетаться в молодой девчонке, но с успехом практиковала Рита.
Даже наш директор, который был старше нас обеих на двадцать с лишним лет, часто спрашивал совета у своего секретаря, а Ритка могла выразить свое мнение так, что и у директора, и у всех остальных складывалось впечатление о том, что слова молодой девчонки были чем-то вроде само собой разумеющегося факта.
Я вижу твое лицо, сказала Ритка, а потом растянулась на диване, Так выглядят только бабы, которые влюблены. И ты влюблена, причем явно не в своего мужа.
Я удивленно приподняла брови:
С чего ты так решила? Почему я не могу влюбиться в него? И вообще, я по умолчанию люблю мужа.
Я считала тебя умнее, фыркнула Ритка, а мне почему-то стало стыдно. Действительно, мои слова были далеки от истины в первой инстанции, но Ритка буквально спустила меня с небес на землю.
Поясни, потребовала я, поглощая еще один кусочек дико дорогого и адски вкусного сыра с плесенью.
Ты со своим мужем живешь семь лет, с умным видом сказала Ритка то, о чем мне самой было и без нее известно, И за эти годы ты превратилась в развалину, можно даже сказать, старуху.
Я хотела обидеться на подругу, но потом передумала. Мне было интересно услышать от Риты то, о чем я сама не раз думала. Да и какой смысл был в том, чтобы обидеться на то, что было видно со стороны? Я уставилась на свою подругу, такую молодую и красивую, а еще отлично разбиравшуюся в людях и жизни.
Продолжай, сказала я, а Ритка заметно смягчилась и даже улыбнулась мне.
Неужели ты сама не видишь, что не счастлива с мужем? Ты как будто живешь не своей жизнью, как будто жуешь жвачку, которая уже давно потеряла вкус, а еще вот-вот раскрошится во рту и ее останется только выплюнуть. Ты столько лет потратила на то, чтобы жить скучной и серой жизнью, а теперь, когда в твоей жизни появился человек, способный все изменить, ты снова готова оставаться рядом с Кириллом. Ведь я права? Есть такой человек?
Я молчала. Ритка успела заметить, что я переменилась. Даже я сама еще не до конца осознала то, что приезд моего свекра словно поставил все с ног на голову. В ту неделю, что я ждала визита Андрея Ивановича, а еще в те несколько дней, что он был рядом со мной, я будто бы стала другим человеком.
Да, я теперь смотрела на все иначе, а еще я была возбуждена. Я знала о том, что рядом находился мужчина, способный сделать меня по-настоящему счастливой. Он мог раскрыть меня как женщину, был способен заставить меня увидеть себя другой, более счастливой и наполненной. И Ритка видела это также отчетливо, как я видела то, что активно сопротивляюсь своему счастью.
Я не знаю, честно ответила я подруге, а потом закрыла глаза. Что я могла сказать? Что готова раздвинуть ноги перед отцом своего мужа, причинив ему боль, а себе доставив наслаждение? Что я дрянь, влюбленная во взрослого мужчину, трогавшая его член и готовая засунуть его в рот, между ног, в другие всевозможные дырки ради того, чтобы самоутвердиться? Нет, не могла я такого сказать Ритке, хотя вряд ли моя история могла показаться моей прожженной жизнью приятельнице чем-то из ряда вон выходящим.
Если в твоей жизни есть мужчина, который может сделать тебя счастливой, тогда не жди чудес, сказала Ритка с умным видом, Потому что завтра может быть слишком поздно.
«Уже и так слишком поздно», с горечью подумала я про себя, а вслух снова ничего не сказала. Только повела плечами, что не означало ровным счетом ничего.
Я не была уверена в том, что любила Андрея Ивановича, это было просто мое наваждение, мой рок, то, что я должна была пережить, чтобы перейти на новый уровень. Или то, что должно было помочь мне оставить Кирилла и начать уже свою собственную жизнь, в которой не будет серого секса, алкоголя и попыток сохранить то, что уже никому из нас не было нужно.
Эти разговоры всегда не вовремя
Вечер не оправдал моих ожиданий. Мало того, что мне так и не удалось переключиться с мыслей о свекре на что-то другое, так еще и Ритка своими умозаключениями заставила меня еще больше погрузиться в размышления о собственной неудаче в личной жизни. Она была права, и мне надо было где-то отыскать силы и смелость, чтобы поставить точку в своих отношениях с Кириллом.
Полночи я крутилась с боку на бок, думая то о Кирилле, то о его отце, то о собственном отце. Своего я никогда не видела и знать его не знала, а моя мать предпочитала не вспоминать о человеке, который оставил в ее жизни глубокий след, а еще ребенка. Моей матери было почти сорок, когда она родила меня, можно было сказать, что те отношения, в которые вступила моя мать, стали последним вагоном, в который она успела заскочить, чтобы испытать счастье материнства.
Я не ненавидела своего отца, хотя бы потому что благодаря ему я появилась на свет. Конечно, всех подробностей я не знала, возможно, моя мать сообщила ему о том, что беременна, а, может быть, предпочла скрыть сей факт от будущего папаши.
Результатом стало то, что я росла без отца, и, возможно, это стало основной причиной, по которой меня тянуло ко взрослому мужчине. Мне с детства не хватало присутствия сильного человека рядом со мной, мать постоянно нуждалась в моей помощи и заботе, к шестидесяти годам обросла болячками и погрузилась в жалобы на жизнь. Еще я понимала, что она очень сильно сожалела о том, что не родила ребенка раньше, потому что ей было очень тяжело воспитывать меня в одиночку.
Сейчас она жила в другом городе, старалась быть независимой от меня и надеялась на то, что еще успеет понянчить внуков. Моей матери недавно исполнилось шестьдесят восемь, она уже давно была на пенсии, в Москву приезжала от силы раза три, я же была у нее регулярно, стараясь навещать пожилую родительницу хотя бы один раз в три месяца: покупала ей лекарства, заполняла кладовку сахаром, крупами и консервацией. Конечно, она пыталась выглядеть в моих глазах самостоятельной и независимой женщиной, но я-то знала, как нелегко ей было в ее возрасте и без мужчины рядом. Может быть, если бы у нее был муж, а у меня отец, мы обе были бы хоть немного счастливее.
Уснуть в квартире Ритки мне удалось только под утро, и даже хорошее вино и переживания последних дней не дали мне возможности погрузиться в мир сновидений раньше положенного. Как я ни старалась, сон ко мне никак не шел, мысли постоянно крутились вокруг прошлого, в котором оставался неизвестный мне отец, моя больная мать, а еще мои нездоровые отношения с собственным свекром.
К восьми утра я проснулась разбитой, с жуткой головной болью и мучившей меня жаждой. Заглянула в телефон, убедившись в том, что мой муж меня не искал и даже не интересовался тем, как я обустроилась на новом месте. Наверное, если бы я оказалась в постели с другим мужиком, Кирилл бы отреагировал также равнодушно.
Отсутствие пропущенных звонков и непрочитанных сообщений от мужа убедило меня в том, что я была права относительно нашей с Кириллом семейной жизни: у нас нет будущего, есть только мрачное настоящее, которое срочно должно быть превращено в прошлое.
Господи, ты выглядишь так, как будто по тебе всю ночь ездил асфальтоукладчик, слова Ритки убедили меня в том, что я и вправду выглядела совсем плохо, Я думала, что ты выспишься! Уложила тебя на свою анатомически идеальную кровать, накрыла шикарнейшим пледом, а ты похожа на раздавленный помидор вместо того, чтобы походить на сочный персик. Ты что, не спала совсем?
Спала, жалобно проговорила я, Часа два или три. Я долго не могла уснуть.
Знаешь, что, по-деловому сказала Ритка, Иди в душ, выпей чаю и ложись обратно. Я тебе отмажу перед Виктором Ивановичем тем более, что сегодня с утра он будет в министерстве.
Я с облегчением перевела дух. Спать хотелось просто ужасно, голова гудела, а тело чувствовало себя так, как будто по нему и вправду всю ночь ездила тяжелая техника.
Стоило мне закрыть глаза снова, как я тут же провалилась в сон. Видела море, белый песок, наслаждалась тишиной и умиротворением. А потом все изменилось, потому что я увидела его. Конечно же, ЕГО означало Андрея Ивановича. В темных шортах, с полотенцем в руках.
Сердце сжалось в груди, и мой прекрасный сон в один момент превратился в кошмар. Нет, мне не было больно, и никаких плохих вещей Андрей Иванович в моем сне со мной не делал. Это я творила с собой нечто невероятное, и это было вполне объяснимо. Я была влюблена, и даже мой сон прямо говорил мне об этом.
В какой-то книге я вычитала, что во сне мы сталкиваемся нос к носу со своими страхами или желаниями. Что представлял для меня мой свекор? Был ли он моим ужасом или моим самым страстным желанием?
После того как я проснулась, я еще долго думала об этом, склоняясь больше ко второму варианту. Мысль о Лизе, о какой-то незнакомой мне женщине, которая имела доступ к телу моего свекра, не давала мне покоя. Кто такая вообще эта Лиза? Его бывшая любовница? Или баба, к которой он приехал в Москву под видом необходимости решить бизнес-вопросы?
Вечером я возвращалась домой с тяжелым сердцем. Мне не хотелось видеть Кирилла, но очень сильно хотелось взглянуть в глаза Андрею Ивановичу и навсегда поставить точку в наших отношениях, заменив ею знак вопроса, не дававший мне покоя ни днем, ни ночью.
К моему глубочайшему сожалению, дома был как раз-таки Кирилл. Его отца в квартире не было, но я так и не решилась спросить мужа о том, где именно находился Андрей Иванович. Муж со мной не разговаривал, все еще тая обиду из-за отказа от секса. Мне от этого не было ни жарко, ни холодно, вообще было глубоко безразлично на то, что думал и чувствовал мой супруг.
Я приготовила ужин, долго сомневалась в том, стоит ли открывать бутылку вина, припасенную мной на черный день, а потом решительно достала ее из своих закромов и жадно выпила первый бокал целиком. За этим делом меня и застал Кирилл, а взгляд его был осуждающим и несколько брезгливым.