А как же! обрадовались старушки и, не сговариваясь, затянули в унисон песню
«Бурановских бабушек»:
Пати фо эврибоди дэнс! Кам он энд дэнс!
Барабанов разочарованно махнул рукой.
Всё ясно! До свидания, бабушки, дай вам бог здоровья!
Уходя, они слышали ехидный шёпот обиженных бабок:
Девка-то, девка какая страшная! А мальчишка-то какой толстый!
А мужик-то, мужик какой малахольный!
А собака-то, собака какая грязная!
Слышать в свой адрес такие реплики было, безусловно, неприятно, но наши друзья никак на них не отреагировали, сохраняя чувство собственного достоинства, и это было правильно.
Пройдя по указанной вредными старушенциями улице до конца посёлка, Миша и его спутники остановились у старого деревянного моста через реку. Здесь кончалась асфальтовая дорога. Справа от моста красовался столб с табличкой, на которой было написано «р. Без Дна».
Какое странное название! изумлённо воскликнула Эра. Река Без Дна! А на вид просто ручеёк!
Наверное, раньше, когда ей давали название, она была глубокая, а потом обмелела, предположил Миша.
Они перешли через мост по шатающимся доскам. Дорога за мостом представляла собой едва видимую в траве колею.
Предлагаю подкрепиться перед походом, предложил Барабанов. Наполним желудки и облегчим свои рюкзаки. Идти будет легче.
Никто не возражал. Они расположились на поваленном дереве у реки, под покрытой молодыми листочками ивой. Миша достал приготовленную мамой жареную курицу, остальные тоже выложили свои припасы. Не ел только зелёный пёс.
Мне для питания достаточно солнечного света, пояснил он. Фотосинтез.
Хорошо тебе, позавидовал Барабанов. Не надо думать о хлебе насущном. Вот бы всем так.
Подумав, он добавил:
С другой стороны, не было бы стимула для творчества.
Не хотите же вы сказать, Иван, что творите исключительно ради пропитания? возразил Мох.
И для пропитания тоже, ответил грустно музыкант. На голодный желудок не очень-то творится!
Миша подумал, что было бы неплохо, если бы и он мог питаться солнечным светом. Может быть, тогда он не весил бы так много. Тяжело вздохнув, он принялся за куриную ножку.
Утро выдалось чудесное. Солнце поднялось уже высоко, последние капли росы таяли под его лучами, превращаясь в лёгкий пар. Весело щебетали птицы, порхали бабочки. Всё вокруг дышало миром и покоем, наполняло душу восхитительным ощущением свободы и бесконечности пространства. Невозможно было поверить, что какой-то чокнутый мистер Апстарт намеревается разрушить эту божественную гармонию.
Да! мечтательно произнёс насытившийся курицей Барабанов. Это впечатляет! Надо чаще бывать на природе! А ещё лучше на природе жить. Тогда и вдохновение будет приходить постоянно. Вот я уже и новую песню сочинил. Расчехлив свою гитару, он ударил по струнам и заголосил:
Все, все, все
Рады весне!
Дрозд и сорока, заяц и ёж!
Эх, молодёжь!
Миша и Эра, как и в прошлый раз, поспешили заткнуть уши. Завывания Барабанова были просто невыносимы. Мох, напротив, выслушал новое сочинение певца с большим удовольствием.
Да, именно так следует относиться к творчеству, снова похвалил он Барабанова. Долой стандарты и шаблоны! Оригинальность, собственное мировосприятие и чувства, чувства!
Польщённый музыкант извлёк из кармана губную гармошку и ещё и в неё подудел. Он, наверное, пел бы и играл бесконечно, если бы не прервавшая «концерт» Эра.
Нам пора идти!
Миша, подскочив как мячик, немедленно поддержал её.
Что ж, друзья, поспешим! согласился Мох, и они пошли по дороге к лесу. Барабанов умолк, но по пути всё же пытался насвистывать новые мелодии.
В лесу поначалу было светло и спокойно. Стройные ряды сосен возвышались вдоль дороги подобно колоннам сказочного дворца. Любопытные белки спускались по стволам вниз и следили за неожиданными посетителями этого дворца. С ветки на ветку перепархивали пёстрые красавицы-сойки. Красноголовый дятел от удивления перестал стучать по дереву и также наблюдал за путешественниками.
Мох, очевидно, почувствовал себя в своей стихии. Трансформировавшись в очень крупную зеленоватую белку-летягу, он, смешно распластавшись в воздухе, планировал от дерева к дереву на радость своим спутникам.
Так они дошли до второго моста, такого же ветхого, как и предыдущий. Возле моста также была табличка с надписью, правда, половина таблички была отломана, и от надписи осталось только «р. Без»
Это что, та же самая река? удивилась Эра.
Ну да, Без Дна, она самая. Это она так петляет, пояснил Барабанов. Нормальное явление. Хотя впечатляет
Мише и Эре такой изгиб реки вовсе не казался обычным. Что-то странное было и в лесе, и в реке, да и вообще во всей этой заброшенной местности.
За вторым мостом дорога стала почти незаметной, а лес гуще и неприветливее. Стройные сосны исчезли, вместо них появились какие-то мрачные дубы с необъятными морщинистыми стволами, затем косматые непричёсанные ели. Средь бела дня стало темно и сумрачно, запахло грибами и сыростью. На душе у друзей становилось тревожно, и только Мох, превратившись в маленького резвого оленёнка, весело скакал по дороге, с наслаждением вдыхая ароматы леса.
Ах, как хорошо! радовался он. Сколько здесь плесени! Просто чудо!
Лес тем временем стал совсем дремучим.
Как бы нам не заблудиться! с опаской сказала Эра. Я не удивлюсь, если увижу здесь избушку бабы Яги. Может быть, вернёмся, пока не поздно?
Не робейте, друзья! весело воскликнул надышавшийся грибными запахами Мох. Мы почти у цели!
Действительно, вскоре лес слегка поредел, и они вышли на возвышенность, откуда взору открылась панорама Потеряевки. Маленькие домики бестолково столпились под горой.
Чуть в стороне от деревни, подобно обглоданным рёбрам ископаемого ящера, белели поваленные колонны бывшей барской усадьбы, окружённые запущенным садом.
Что-то странное, неестественное было в деревенском пейзаже. Издалека невозможно было понять, что же здесь не так. Чтобы рассмотреть всё как следует, надо было подойти поближе, то есть спуститься к реке и перейти через третий мост, настолько ветхий, что ступать на него было по-настоящему страшно. Часть таблички у моста была также отломана, но теперь с другой стороны. От надписи осталось просто «на».
Первым на мост ступил Мох, как самый лёгкий. Благополучно перейдя на другой берег, он, снова став собакой, приподнялся на задние лапы и махал ими, подбадривая своих спутников, не уверенных в прочности моста. Оказавшись вне точки пересечения трёх биополей, он на время утратил дар речи, поэтому изъяснялся жестами.
Медленно, держась за перила, через мост перебрался Барабанов.
Ух! вздохнул он с облегчением. Ну, раз меня выдержал, то вас и подавно. Ведь я тяжелее всех.
«Как сказать!» подумал про себя Миша.
Эра, взвизгивая от страха, бегом перебежала по шатающимся доскам.
Теперь была очередь Миши. Он осторожно ступил на мост. Доски под грузным телом заходили ходуном. Проковыляв кое-как пару метров, Миша остановился, чувствуя, что вот-вот рухнет вместе с прогнившим сооружением.
Давай, давай, не бойся! подбадривали его успешно перебравшиеся на твёрдую землю друзья.
«Легко вам говорить!» подумал Миша, делая следующий шаг. Доска под ним затрещала. Мальчик весь покрылся холодным потом и не в силах был двинуться с места. Так он и стоял посередине моста, вцепившись в перила и зажмурившись.
Давай, Миша, давай! кричали Иван и Эра.
Миша, не открывая глаз, передвинул ногу вперёд. Гнилая доска сломалась, он провалился в образовавшуюся дыру и застрял там, упираясь локтями. Верхняя часть его упитанного тела находилась наверху, а ноги болтались под мостом.
Помогите! прошептал Миша. Выбраться самостоятельно не было никакой возможности. Подтянуться на руках, как сделал бы любой мало-мальски знакомый с физкультурой, у страдающего от ожирения мальчика не было сил.
При всей комичности положения друзьям было не до смеха. Надо было как-то вызволять неудачливого товарища. Но ступать на аварийный мост и вытаскивать Мишу из дыры никто не решался. Мост мог не выдержать такой нагрузки.
Прыгай в воду! посоветовал Барабанов. Здесь неглубоко, потом высушишься.
Миша и рад был бы последовать его совету, но верхняя часть застряла между сломанных досок намертво. Побарахтавшись немного, он снова обречённо замер.
Мох, побегав взад вперёд по берегу, видимо, сообразил что-то и, трансформировав передние лапы в крылья, а задние в руки, взлетел и, схватив Мишу за куртку, попытался вытащить его из провала. Сил на это у него не хватило, только куртка задралась, закрыв Мише лицо. Теперь ему ещё и дышать было тяжело.
Э-эх, где наша не пропадала! воскликнул Барабанов. Девочка, отвернись!
Театрально сбросив с себя выходной костюм, он с диким воплем прыгнул в холодную воду и, подплыв под мост, попытался вытолкнуть Мишу снизу. Вдвоём с Мохом они слегка приподняли беднягу, но тут же вновь уронили. Ещё одна доска оторвалась и ударила Ивана по голове. Оглушённый, стуча зубами от холода, он с трудом выбрался на берег.
Оставив попытки вызволить Мишу, Мох подлетел к пострадавшему певцу и, превратившись в мах(мох!!!)ровое полотенце, начал растирать его собой. Вскоре Барабанов согрелся и перестал дрожать.
Приведя в порядок намокшего артиста, Мох снова преобразился в зелёную рукастую птицу с головой собаки и, жестом указав в сторону деревни, взмахнул крыльями и взмыл в воздух.
Полетел за помощью! понял Барабанов. Миша, не волнуйся, сейчас приедут мужики на тракторе и вытащат тебя! Потерпи немного!
Я терплю, упавшим голосом произнёс Миша. Ему хотелось плакать. Путешествие только началось, а он уже успел оказаться в неловком положении из-за своего веса. Теперь все должны заниматься его спасением. Не лучше ли будет вернуться домой, чтобы не быть для друзей обузой?
Трансформирующийся пёс не возвращался довольно долго. Миша совсем уже отчаялся и упал духом. Что если деревенские жители испугались необычного облика Моха, и никто не придёт на помощь?! Барабанов и Эра, как могли, старались поддержать своего товарища, но сами тоже начали волноваться.
Вдруг со стороны деревни послышался звонкий лай, и к мосту подбежали одна за другой три собаки две большие и одна маленькая, но очень злая. Барабанов вскочил на ноги и взял наизготовку гитару, готовясь отбиваться от собак. Эра в испуге спряталась за его спину. Мише деваться было некуда, поэтому он в ужасе закрыл глаза и приготовился быть съеденным.
Собаки, однако, вовсе не собирались нападать. Они аккуратно уселись возле моста, образовав треугольник, в центр которого приземлился прилетевший следом Мох. Став похожим на нормального пса, он начал лаять и подвывать, видимо, объясняя деревенским собакам что-то на их языке. Собаки слушали его внимательно, иногда вопросительно гавкая, затем все трое подошли к Мише.
Самая крупная и лохматая из них, по всей видимости, волкодав, обнажив свои ужасные жёлтые клыки, в мгновение ока обгрызла края доски вокруг Миши, после чего все трое, и с ними Мох, ухватив мальчика за одежду, выволокли его на берег.
От долгого пребывания в неподвижном положении у Миши онемели руки и ноги.
Ты молодец! похлопал его по плечу Барабанов. Здорово держался!
Мох, оказавшийся в зоне пересечения биополей, снова обрёл дар речи.
В деревне пусто, сообщил он. Никого, кроме этих собак. Знакомьтесь: Полкан, Баскервилей и Шварц.
Две большие собаки, метис овчарки Полкан и ужасный лохматый Баскервилей сдержанно кивнули головами, а маленький, похожий на чёрный шерстяной носок Шварц всем по очереди подал лапу.
Миша вскоре пришёл в себя, и вся компания в сопровождении собак направилась в деревню. Мох, приняв привычный для всех облик, бежал трусцой вместе с новыми четвероногими друзьями и оживлённо переговаривался с ними по-собачьи.
Потеряевка выглядела весьма странно. Какой-то необъяснимый катаклизм случился здесь. Дома, заборы, деревья всё было искажено, несимметрично, как в кривом зеркале. Словно какой-то злой великан схватил деревню огромной рукой, измял как бумажный пакет, да и выбросил.
Друзья прошли по пустой изломанной улице, не веря своим глазам. Все были просто потрясены увиденным. Собаки нервно лаяли.
Да протянул Барабанов. Это впечатляет!
Что здесь произошло? не в силах скрыть волнение, воскликнула Эра.
Спокоен был только Мох.
Полкан говорит, что надо у Седого спросить.
Кто такой этот Седой?
Хозяин Шварца. Пойдёмте к нему! Шварц, где вы живёте?
Маленький Шварц заметался из стороны в сторону, прошёлся на задних лапах и застыл столбиком посреди дороги, не желая идти домой.
Он говорит, что хозяин сошёл с ума, и идти к нему не надо.
Друзья остановились в нерешительности.
Что значит «сошёл с ума»? испуганно спросила Эра. Он что, может с топором на нас наброситься?
В таком случае, ему нужна психиатрическая помощь! резонно заметил Барабанов. Но где же её взять?! Здесь даже мобильник не работает. И, насколько я понимаю, фельдшерского пункта тут тоже нет.
Собаки отрицательно замотали головами.
Они говорят, пояснил Мох, что в деревне вообще никого не осталось, кроме этого Седого. Все жители давно в город перебрались.
Как бы то ни было, мы должны помочь человеку! решительно сказал Барабанов. Всё-таки нас много, а он один. Надо пойти к нему и посмотреть, в чём там дело. Если что, скрутим и доставим куда следует. Вот в прошлом году Паша-Трюфель тоже попал
Мох не дал ему договорить.
Мне очень импонирует Ваша отзывчивость, Иван, сказал он. Я рад, что не ошибся в своём выборе. Надеюсь, остальные считают так же? Все готовы идти к Седому?
Хотя Мише и Эре не очень-то хотелось встречаться с деревенским психом, они, конечно же, поддержали Ивана. Похоже, против был только Шварц. Жалобно скуля, он, тем не менее, довёл их до своего дома, но внутрь не пошёл, забившись под искривлённое крыльцо.
Дом Седого, пожалуй, был самым искорёженным во всей деревне. Он был не просто перекошен, а как бы закручен винтом. Одна из комнат была даже вывернута наизнанку. Печная труба торчала из стены, как дуло пушки, а летний душ оказался на крыше.
Входная дверь, расположенная под углом в 45 градусов, была открыта.
Заходить в такую чудную избушку было небезопасно. Миша, ещё не вполне оправившийся после приключения на мосту, почувствовал, как ноги сами по себе начали прирастать к земле. Очень большая вероятность была застрять ещё и в этой постройке.
Но деваться было некуда. Набрав в лёгкие побольше воздуха, как бы готовясь нырнуть, Миша вслед за Барабановым и Мохом, принявшим на всякий случай облик небольшого, но грозного крокодила, шагнул на спиралеобразную лестницу. Эра держалась позади.
Понять планировку скрученного дома было невозможно, к тому же все окна были закрыты ставнями, и внутри было темно, как в погребе.
Эй! позвал Барабанов. Здесь есть кто-нибудь?
Никто не отвечал, только в глубине тёмного коридора что-то звякнуло.
Я чувствую запах жареной картошки! воскликнул Мох, поводя длинной зелёной мордой. О, эта русская картошка! Коронное блюдо бабушки Апстарта! Никто, нигде и никогда не приготовит её так, как в этих краях! Идите за мной! Кухня там!
Преобразив в мгновение ока задние конечности в ноги кенгуру, он большими скачками поскакал вперёд. Друзья последовали за ним по тёмному лабиринту коридора.