Но ведь ты можешь больше. Не хотела бы попробовать силы в журналистике? осведомился редактор и пристально посмотрел ей в глаза. Я полагаю, из тебя вышел бы толковый корреспондент.
Из его строгих уст это прозвучало, как комплимент, и Дина чувствовала себя польщённой. Константин Сергеевич занимался журналистскими расследованиями и снискал славу талантливого репортёра, который не боится сложных тем. В его копилке имелись престижные награды.
Подумай, возможно, это решение изменит твою карьеру, сказал Константин, когда Дина выходила из кабинета.
Рабочий день пронёсся со скоростью стрелы, выпущенной из лука. Комолова сложила в аккуратную стопку бумаги и собралась домой. Едва Дина вышла из здания, где располагалась редакция, в кармане пальто завибрировал смартфон. Она взглянула на дисплей номер ей незнаком.
Да, ответила она и встала на крыльце.
Здравствуйте. Это Роман Валерьев. Если вы помните, я забирал у вас сумку, сложно было не узнать обладателя приятного баритона.
Да, я вас помню, быстро проговорила Комолова. Неожиданный звонок до крайности настораживал.
Я хочу попросить вас о встрече?
Дина медлила с ответом. В памяти всплыли гематомы на тонких запястьях Ксении, и её испуганный вид.
Алло? позвал голос из трубки.
Зачем? Мы можем побеседовать по телефону, с уверенностью ответила она.
Это нетелефонный разговор. Пожалуйста, просил Роман Борисович.
На свой страх и риск Дина согласилась. Она предусмотрительно назначила встречу в многолюдном месте на центральной площади.
Стемнело рано. Звёзды ярко загорелись на небосклоне, предвещая холодную погоду. На эспланаде перед зданием театра было шумно. Молодёжь гуляла и веселилась, дети играли в снежки, из подземного перехода доносилось пение под гитару. Без пятнадцати семь появился Роман Борисович и присел на скамейку. Валерьев заметно нервничал, и у него не получалось усидеть на лавке, поэтому он встал и начал нетерпеливо расхаживать. Жадно закурил, поднял глаза к небу и выпустил дым. Роман Борисович надеялся, что Дина поймёт его. Конечно, он заметил, что за ним следили. И прекрасно осознавал, что подумала Дина, когда узрела стычку между ним и Ксенией. Эти мысли тревожили его.
Завидев Комолову, Роман Борисович сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету. Дина шагала медленно, словно раздумывая, не отказаться ли от беседы. Роман Борисович пошёл ей навстречу.
Здравствуйте, ещё раз, приветливо улыбнулся он.
Добрый вечер, не разделяя его благодушия, холодно поздоровалась она.
Пойдёмте в какое-нибудь кафе и там поговорим?
Дина истолковала его предложение по-своему.
Нет, разговаривать будем здесь, решительно отказалась она. Что вы хотели?
Вы, случайно, не располагаете сведениями, где живёт Ксения? обеспокоенно спросил Роман Борисович. Они неспешно прогуливались, стараясь соблюдать почтительную дистанцию.
Дина поразилась тому, насколько искренне он изображает беспокойство. Обычно домашний тиран раскаивается в содеянном, просит прощения у жертвы. Но деспот всегда принимается за старое.
С чего вы решили, что я знаю? Мне вообще это не интересно, тоном, не выражающим эмоций, промолвила Дина.
Интересно. Если бы вам было безразлично, то вы не стали бы шпионить за мной, видя, как смутилась Дина, Валерьев продолжал: Да, я понял, что вы следили за мной. Также видел, как вы увели Ксению. Где она?
На секунду Дина стушевалась, словно нашаливший ребёнок. Но потом сосредоточилась и отвечала как на духу:
Я не могу вам этого сказать! Во-первых, я не уверена, что Ксения пожелает увидеться с вами. Во-вторых, не хочу, чтобы вы снова избивали её!
Теперь пришла очередь Романа Борисовича удивляться. От возмущения он не придумал, как защититься от нападок. Даже остановился смутившись.
Вам нечего ответить? демонстративно развернувшись, с нотками сарказма воскликнула Дина.
Она вам так сказала?
Нет, она не призналась. Но я видела синяки на её запястьях. Они свежие! Дина прищурилась, словно прокурор на судебном процессе.
Вы должны знать, Ксения, он как трагический актёр взял паузу, Дина замерла в ожидании. Лунатичка. Она страдает сомнамбулизмом.
Это не новость, разочарованно вздохнув, хмыкнула Дина.
Я не бил Ксюшу! Когда у неё случались приступы, мне приходилось её сдерживать Чтобы она ничего не сотворила с собой, прозвучало нерешительно из его уст.
Дина ни на минуту не верила ему. Она замёрзла и изрядно волновалась. Стрелки часов подошли к восьми вечера, горожане спешили домой. Дина чувствовала себя неуютно в обществе Валерьева и жаждала поскорее избавиться от неприятного собеседника.
Вы скажете мне, где она? настаивал он.
Нет, не скажу, потому что не знаю. И вообще, я продрогла и мне пора! Поэтому прощайте, твёрдо отчеканила она и посмотрела в сторону автобусной остановки. Однако Валерьев не думал отступать. Он схватил Дину за локоть и развернул к себе. От неожиданности Комолова потеряла дар речи.
Вы обязаны сказать, где Ксюша сейчас находится. На карту поставлено моё состояние! Она знает, где хранятся важные документы. И не надейтесь, что я так просто оставлю её, а значит, и вас, в покое! он смотрел взглядом загнанного очень опасного зверя и больно сжал плечи Дины.
Я ничего, вам не скажу! Вы маньяк и садист! Отпустите меня, иначе, я закричу! упрямо проговорила Комолова, и, вырвавшись из цепкой хватки, побежала прочь.
Роман Борисович рассмеялся и вцепился в голову, как безумец. Терпение было на исходе. Если он не найдёт Ксюшу, то у него возникнут неприятности.
Я бы на вашем месте так ей не доверял! Она умеет прикинуться душкой! крикнул он вслед.
Но Дина стремглав неслась к автобусу, который подъезжал к остановке. Мужчина видел, как Дина буквально запрыгнула в автобус, и его двери, словно пасть сытого чудовища, лениво захлопнулись. Роман Борисович расстроенным взглядом проследил за отъезжающим транспортом и, не добившись цели, пошёл восвояси. Оставалось ждать и думать, как поступить дальше.
Дина едва отдышалась после короткой пробежки. Расплатившись за проезд, Комолова нашла свободное место и присела. В салоне было непривычно шумно. На задних сиденьях бабушки обсуждали надбавку к пенсии и растущие цены. В передней части мать укачивала капризничавшего ребёнка. Дина провожала глазами проносившиеся за пыльным окном жёлтые фонари и пыталась успокоиться. Она осознавала, что Роман Борисович не отступится, пока не увидит Ксению.
Удобно устроившись в кресле, Антон просматривал деловые бумаги. На журнальном столике перед ним стоял раскрытый ноутбук, рядом большая кипа разных документов. Хильда умиротворённо посапывала у ног хозяина. Царство тишины и вычислений разрушил настойчивый звонок. Антон отложил бумаги и, потревожив таксу, открыл дверь.
Я ключ забыла, опередив все вопросы, протараторила Дина.
Антон понимающе кивнул. Хильда выбежала из гостиной навстречу. Торопливо поцеловав жениха, Дина сняла верхнюю одежду.
Где Ксюша?
Моется, ответил Антон.
Дина услышала плеск воды и вздохнула. Она очень беспокоилась за Огарёву. От Романа Борисовича исходила реальная опасность.
Глубоко погрузившись в пену, Ксения лежала в ванне. Взгляд сфокусирован на потолке, словно она выстраивала какую-нибудь стратегию. Кончиками пальцев Огарёва коснулась поверхности воды. Затем полностью опустила руки, влажной ладонью провела по лицу и, зажмурившись, окунулась с головой. Потом торопливо вынырнув, встала. На розовых распаренных запястьях виднелись старые белёсые шрамы от порезов.
На кухне шумела вода. Дина мыла и складывала в деревянное блюдо яркие апельсины, напоминавшие раскалённое солнце, наливные яблоки и бананы, прибывшие из далёкого Эквадора. Антон сидел за столом и наблюдал за Диной. Уже давно чувства утихли, и он продолжал жить с ней больше по привычке, нежели по любви. Иногда он не понимал, что их связывает.
Валерьев ищет какие-то ценные документы, прошептала Дина и озадаченно посмотрела на Антона. Но мне кажется, это отговорка.
Не торопись с выводами. Может быть, она действительно забрала у него ценные бумаги. Нам то, что до чужих проблем? Антон принялся безразлично изучать жаккардовую скатерть на кухонном столе. В городе есть кризисный центр для жертв домашнего насилия. Я поищу адрес и отвезу туда Ксению.