Я не думала, что поцелуй может дарить такие ощущения. Сосущиеся по углам парочки всегда вызывали у меня отвращение. Мне не нравились ни вид, ни звуки, издаваемые целующимися. Сама я не планировала этого делать никогда и ни с кем.
Тем более, с Греховцевым.
Жмурюсь и обвожу подушечкой пальца контур губ.
А он меня сам поцеловал.
Герман. Худший и лучший из всех, кого я знаю.
Он все испортил. Я думала, что между нами если не дружеские, то хотя бы приятельские отношения. А теперь что? Как общаться с ним после этого?
Заснуть у меня не получается. Слишком много впечатлений, слишком много всего произошло. Передоз адреналина. И куча, свалившихся на мою бедовую голову проблем.
Верчусь в кровати до утра, но когда Юлька встает на учебу, притворяюсь спящей.
Эй, легонько толкает в плечо, Райка, на пары пойдешь?
Не-а
Ну, спи.
Напевая под нос, долго красится, глядя в маленькое зеркальце, а перед выходом обильно поливает себя кислыми духами. Она говорит, они с благородной ноткой цитруса, но по мне мой пьяный обоссанный дед лучше пахнет.
Прячась от элитного аромата под одеяло, незаметно проваливаюсь в сон.
А будит меня та же Юлька, когда возвращается с занятий.
Ну, ты спать, Короткова!
Который час?
Почти три.
Ого! резко соскочив, спускаю ноги на холодный пол.
Что у вас там в баре произошло вчера?
Ты откуда знаешь? спрашиваю настороженно.
Новость уже по всему городу разлетелась?
Мне Леха сказал.
Ааа Да так, ничего серьезного, пьяные пристали.
Юлька понятливо качает головой, но по глазам вижу, чувствует, что вру.
Тебя искали
Кто?
Грех.
Я тут же отвожу взгляд. Лезу под подушку за телефоном и активирую экран. Так и есть три пропущенных от Германа.
Что у тебя с ним за дела?
Никаких дел, стараюсь говорить скучающим тоном, понятия не имею, зачем он меня искал.
Говорят, он тебя на своей Панамерке катает
Вот черт. Засада.
Дело не в том, что я стесняюсь или боюсь признаться, что мы с ним общаемся. Просто я представляю, как это выглядит со стороны. Сын губернатора возится с такой, как я. Зачем? Почему? У меня самой нет ответа на этот вопрос.
Ты с ним спишь?
Вот это я и имела в виду. Потому что для большинства все в жизни замешано либо на деньгах, либо на сексе.
Или сосешь ему? хитро улыбаясь, понижает Юля тон.
Нет, конечно! не хватает только, чтобы с ее подачи по универу поползли такие слухи.
Тогда меня там точно со свету сживут.
Ищу ногами шлепанцы и одновременно накидываю на себя халат. Останавливаюсь около зеркала, чтобы собрать в хвост волосы и выхожу в коридор.
Обиделась, что ли? догоняет в спину, шучу я. Никто никогда не поверит, чтобы ты и сын нашего губернатора
Хлопаю дверью, отсекая себя от новой порции унижений. Интересно, что бы она сказала, узнай о вчерашнем нашем поцелуе.
Поцелуй ведь был? Он же не приснился мне?.. Нет, мои губы еще помнят те ощущения. Это действительно вчера случилось.
А еще вчера случился погром у бара, который мне нужно как-то объяснить Ларисе Константиновне. Странно, что от нее ни одного пропущенного вызова.
Пью чай с овсяным печеньем и с намерением съездить на работу, чтобы узнать, как там дела, начинаю переодеваться. Отвлекает входящий звонок на телефон.
Да.
Выспалась? спрашивает Герман без предисловий.
Его низкий голос рассыпает по телу мурашки, а во рту ощущается его фантомный вкус.
Да
Выходи, я уже подъезжаю.
Зачем?
Дело есть.
Какое?
Не узнаешь, если не выйдешь, заявляет он категорично.
Я сдержанно вздыхаю. Не могу усмирить разогнавшееся сердце. Как после вчерашнего в глаза ему смотреть?
Короткова, выходи, или я поднимусь к тебе сам.
Не надо Я выйду.
Расчесываю еще влажные волосы, накидываю куртку и, по привычке закинув рюкзак на плечо, выхожу на улицу.
Германа вижу сразу. Обняв руль обеими руками, через лобовое стекло смотрит, как я приближаюсь.
Первое, что замечаю, открыв переднюю дверь белый пакет на сидении.
Что это?
Твои вещи из бара, в котором ты больше не работаешь.
Глава 16.
Взяв пакет в руки, опускаюсь в кресло. В нем действительно моя одежда. Потертые туфли на плоской подошве, блузка и леггинсы, в которых было удобно мыть посуду.
Меня уволили?
Я тебя уволил, отвечает Герман просто.
Заводит машину и выезжает на проезжую часть.
Там еще конверт с твоим расчетом должен быть.
Запускаю руку в пакет и, нащупав там прямоугольник из плотной бумаги, достаю и заглядываю в него.
Ого так много? по моим расчетам должно быть раза в два меньше.
Герман лишь пожимает плечами.
И за погром не оштрафовали?
Ты тут при чем?
Приходит моя очередь пожимать плечами. Он прав, конечно, но я же помню страсть Лары к штрафам и за более мелкие провинности.
Куда мы едем? спрашиваю, глядя в окно.
В этом районе города я не была ни разу. С одной стороны дороги красивые высотки, с другой облагороженная набережная с кафе и парками.
На новое место твоей работы.
К тебе домой?
Возражения не принимаются.
А если я не хочу? начинаю упрямиться.
Я, правда, не хочу. Я лучше дворником устроюсь, чем буду в его квартире унитаз чистить. Особенно после того, что было вчера.
Захочешь, заявляет в своей манере.
Вскоре его Панамера минует шлагбаум и въезжает на дворовую территорию жилого комплекса. Я, как дикарка, с прилипшим к окну носом рассматриваю проплывающие мимо парк с аллеей, велосипедные дорожки, открытый стадион, уже спущенный фонтан и большую детскую площадку.
Ты здесь живешь?..
Он молча паркуется и глушит двигатель.
Идем.
Я выхожу и быстро семеню за ним. Чтобы не опозориться окончательно, стараюсь не пялиться по сторонам. Мы поднимаемся по широкому, отделанному черным гранитом крыльцу, и проходим через широкие, как в торговом центре, стеклянные двери. Минуем просторный тамбур и оказываемся в широком холле.
Герман Дмитриевич степенно кивает ему мужчина, смахивающий на отставного генерала.
Консьерж?
Офигеть!
Меня тоже удостаивают вниманием. Мазнув взглядом, мужчина молча кивает. Отвечаю тем же. Захожу за Греховцевым в просторный лифт и, сложив руки на груди, деланно равнодушно обвожу его взглядом. Пусть думает, что я в деревне в таком же доме жила и каждый день на таком лифте каталась.
На каком этаже твоя квартира?
На шестнадцатом.
Я высоты боюсь.
Не выходи на балкон.
Двери разъезжаются, и мы попадаем в овальный ярко освещенный холл. Герман останавливается около одной из четырех дверей и, открыв ее, пропускает меня вперед. Сам заходит следом, скидывает обувь и смотрит на меня.
Чего застыла? Особое приглашение требуется?
Я тоже снимаю ботинки и следую за ним вглубь квартиры. Она у него огромная. Это круто, конечно, но мне не понятно зачем? Больше уборки, больше траты на отопление и электроэнергию. К тому же, куда ему одному столько площади?
Ты с родителями живешь?
Один.
Ясно, роняю тихо.
Обхожу по периметру огромную гостиную, в которой преобладают белые тона, останавливаюсь у большой плазмы на стене, какой-то встроенной панели из черного стекла, назначение которой мне не понятно. Ступаю на круглый ковер с высоким ворсом и мысленно жмурюсь от удовольствия. Моим ступням нравится.
Из мебели в комнате только неглубокий, во всю стену шкаф с глухими дверцами, угловой диван и два широких кресла.
Ну, как? доносится из-за спины.
Он стоит, подперев плечом дверной проем и выжидающе на меня смотрит.
Мило.
Мне надо, чтобы ты приходила четыре раза в неделю и поддерживала здесь порядок.
Ты, я вижу, и сам неплохо справляешься.
В квартире, действительно, стерильная чистота. Я не вижу ни одной пылинки, ни одного валяющегося на полу носка. Такое ощущение, что помещение нежилое.
Герман оставляет мой комментарий без ответа и зовет меня на кухню. Хотя кухней эту комнату у меня язык назвать не поворачивается. В моем представлении, у богытых на кухне должно быть полно всего. Разные комбайны, тостеры, микроволновки. Горы посуды за стеклянными дверцами шкафчиков, висящие на крючках всевозможные ложки поварешки. А тут ничего похожего на то, что здесь готовят и потребляют пищу нет.
Я редко ей пользуюсь, отвечает Греховцев на мой невысказанный вопрос, чашка кофе по утрам и все.
Угу
Затем он ведет меня по коридору и толкает дверь в еще одну комнату. Это его спальня.
Зайдешь?
Я переступаю порог и оказываюсь в квадратной комнате с огромной кроватью и плазмой на противоположной стене. В нос ударяет запах парфюма Германа и немного его кожи. Внезапно мне становится нечем дышать. Делаю принудительный вдох и скрещиваю руки на груди. Этот запах навеял ненужные воспоминания. Вкус его губ и языка.
Ну, так что? Пыль вытирать это не тарелки по ночам драить.
Сколько ты будешь мне платить?
60 устроит?
Сколько?.. выдыхаю ошарашенно.
Или у меня развилась ранняя глухота, или он совсем идиот.
Мало?..
Это много! 60 тысяч за смахивание пыли? Побойся Бога!
Герман усмехается и, опустив подбородок, качает головой.
Зачем ты поцеловал меня вчера? вылетает из меня на порыве.
Этот вопрос не дает мне покоя с ночи. Мне мазохистки хочется, чтобы он прямо сейчас спустил меня с небес на землю и официально повесил на мою грудь бейджик «Уборщица Раиса».
Вскинув на меня равнодушный взгляд, он пожимает плечами и отворачивается к окну.
У тебя начиналась истерика, что мне оставалось делать?
Логичное объяснение. Его метод оказался действенным, он действительно отвлек меня от проблемы.
Спасибо, выдавливаю глухо, но больше так не делай.
Забыли, отмахивается парень.
Выходит из комнаты, и я за ним. Иду сразу в прихожую и начинаю одеваться. В груди противно скребет. От обиды, что я этому поцелую придаю больше значения, чем он того требует.
Надеюсь, в универе хвастать не начнешь?..
К щекам приливает кровь и начинает долбить в виски. Пряча от Германа пылающее лицо, застегиваю замочки на ботинках, а затем, выпрямившись, собираю волосы в хвост и смотрю в свое отражение в огромном зеркале.
Было бы чем, хмыкаю с сарказмом, сохраню наш грязный секретик в тайне.
Можешь завтра приступать, игнорируя мой выпад, проговаривает парень.
Вытаскивает из комода и протягивает мне связку ключей. Взяв ее, закидываю в кармашек рюкзака. Он открывает передо мной дверь и, пропуская меня, отходит в сторону.
Пока, бросаю, не оборачиваясь.
Кстати, летит в спину, иногда здесь ты будешь встречаться с девушкой. Ее зовут Диана. Я предупрежу ее о тебе.
Окей, взмахиваю хвостом и бодро шагаю к лифту.
Чувствуя, как от его взгляда горит поясница, жму на кнопку и в ожидании постукиваю носком ботинка о кафельный пол.
Перевести дыхание получается только, когда съезжаются двери лифта. Рука взлетает к горлу и принимается растирать шею, что ослабить сильнейший спазм.
У него есть девушка.
Глава 17.
Сегодня второй пары у нас нет. Преподаватель на какой-то конференции. Поэтому, просидев, почти час в читалке, я иду в буфет.
Пересекаю холл и сворачиваю в правый коридор.