И как, успешно? София добавила к записям несколько пометок. Ирина Саттфорд. Видимо, новый «пастух». Хоть какая-то зацепка, стоит передать её полиции пусть ищут.
Не знаю. Сестрица моя тоже горела желанием, но однажды её как подменили: целый день заливала в уши, какая расчудесная из Ирины вышла подружка. А потом настойчиво предлагала с ней встретиться. Выходит, эта городская беду накликала? Подумать только, не отправься мы с сыном в Дарнелл за рыбой, сейчас тоже лежали бы там морщины на лице миссис Каннар углубились, она вновь промокнула глаза платком. Лежала ли её сестра подле Поющей девы? Сбежала ли за своим «пастухом»?
Юноша обнял мать и погладил её дрожащие плечи. Миссия Софии как приближённой Квадранты искоренять беззаконие, а не прощаться с мёртвыми, но она не могла бросить выживших наедине с их бедой. Вспыхнули погребальные костры, кремировать тела пришлось прямо там, на клумбе, отдав голодному пламени и статую Девы-защитницы. Треск горящего дерева всегда пробуждал воспоминания о прощании с матерью, а следом за ними и щемящую тоску. Как давно это было Глубокий вдох, и София запела Песнь последних слов: под звуки её голоса огонь освободил души от мёртвой плоти, как того требовали Непреложные законы.
Одинокие фигуры селян жались друг к другу на фоне костра, потерянные и беззащитные. «Пастух» может вернуться за ними. София уже всё распланировала: в дилижансе хватит места для ещё двоих пассажиров, она отвезёт их в Дарнелл, где за ними присмотрят квадрианские адепты но стоило открыть рот, чтобы озвучить свою идею, как в глазах помутнело. Миссис Каннар что-то говорила, её губы двигались, но голос прозвучал совсем иной. На ухо Софии шептала давно погибшая мать: «Молчи, милая, молчи. Тайны этой деревни сгорят вместе с её жителями». Мгновением позже уши резанул вскрик:
Ох, леди Тарнетт, у вас кровь!
София отрешённо провела пальцем под носом, на коже и правда остался смазанный след. Кажется кажется, она собиралась уезжать? Визит в Форменн слишком затянулся. Она приложила к носу платок, затылком ощущая взгляд Виктора. Как только они останутся наедине, тот опять заведёт любимое: «Вам необходима помощь, мисс Тарнетт. Давайте обратимся к другим приближённым, мисс Тарнетт. С вами же явно случилось дурное, мисс Тарнетт». Чересчур много шума из-за пустяков.
Прощание с миссис Каннар и её сыном вышло скомканным. Пока София брела по грязевой дороже к дилижансу, её терзала мысль, что она упустила важную деталь но какую? Они с Виктором собрали всю доступную информацию, тела кремированы, а те двое те двое София потёрла ладонями лицо. Всему виной недосып. За круглосуточной службой Квадранте порой забывалось, что она обычный человек.
Ваши волосы растрепались, Виктор поправил вьющуюся прядь. Ощутив после его прикосновения нечто странное за ухом, София нащупала стебель с крошечными бутонами. Я заметил, как вы любовались цветами. Приятное разнообразие после заснеженных гор, да?
София выдавила из себя улыбку. Лучше Виктору не знать о мрачных образах в её голове, связанных с незабудками. Расстроится, ещё и кровь из носа припомнит нет уж. Скрывшись в дилижансе от моросящего дождя, София решила поискать старые записи о других поселениях, тоже опустошённых Левиафанами. Незабудку она заложила между страницами и подарок сохранила, и в волосах ничего нет.
Не думал, что когда-нибудь увижу Форменн в таком состоянии, послышался вздох Виктора. Дилижанс качнулся и вскоре оставил опустевшую деревушку далеко позади.
Неужели вы бывали здесь раньше?
Когда я учился в хранительской крепости, что выше по реке Виктор стушевался, но, подумав, всё-таки продолжил: Несколько раз я сбегал с друзьями в Форменн. Учёба была несладкой, иногда хотелось глотнуть свободы. Местные всегда тепло принимали нас и не задавали лишних вопросов. А теперь радушие их и сгубило.
Вспомните поселения горцев у Глотки Предтечей. Они не были рады чужакам, но осторожность их не спасла.
Колёса дилижанса увязали в грязи старого тракта, кучер покрикивал на лошадей, но это помогало мало. Утром Виктор советовал плыть на пароме, но миссис Каннар со своей бедой спутала все планы. Путь до Дарнелла казался бесконечным, и каждый почтовый столб София встречала с радостью они напоминали, что осталось потерпеть ещё немного. Лес за окнами сменился на предгорье, а предгорье на тонкую полосу набережной. Жаль, уже конец лета, иначе София точно разочек помочила бы в прибое ноги. Последней мыслью она поделилась со своим Хранителем. Зря, как оказалось.
В море сбрасывают отходы с местных фабрик. Здесь никто никогда не купался.
Умеете вы испортить весь настрой, Раймонд. Откуда такие познания? Жили когда-то в Дарнелле?
Давно и недолго, редко удавалось вытянуть из Виктора хоть слово о его прошлом до Хранителей. Вечно он отмахивался: «Не могу припомнить, мисс Тарнетт», словно этого прошлого у него и не было.
Не одну Софию тянуло к морю. Только-только дилижанс выехал из оврага, как вдалеке она разглядела наряженную толпу: люди водили хороводы, легкомысленно плясали вместе с волнами и чайками, гуляя, как в последний раз. Любопытно! И даже немного завидно. Все «развлечения» Софии это просвещение народа, дознавание и казни беззаконников. Чуйка подсказывала, что стоит присмотреться и к этим странным людям на побережье.
София остановила дилижанс, но ладонь Виктора легла на ручку двери раньше, не позволив её коснуться.
Плохая идея, он с лёгкостью разгадал, от чего зажёгся взгляд Софии. Я в хранительском мундире, они поймут, кем вы являетесь. Сегодня не лучший день, чтобы связываться с перевозбуждённой толпой.
Да бросьте, не одни приближённые нанимают Хранителей. Может, вам заплатил богатый папенька, который переживает за безопасность своей дочери. Ну как, я смахиваю на избалованную аристократку? София спародировала собирательный образ и кинула на Виктора томный высокомерный взгляд.
Так вы похожи на чудачку, вместо улыбки тот прищурил глаза, голубые, как незабудки, цветущие вокруг Поющей девы.
Обидно слышать, я ведь очень старалась. Главное держите наготове револьвер, хватит дурачеств, всё-таки Хранитель в подчинении у Софии, а не наоборот. Вы защищали меня от опасностей куда серьёзнее, чем десяток гуляк. Вдруг они видели сбежавших жителей Форменна, или что-нибудь о них слышали?
Виктор больше не перечил, но и просто так свою хранимую не отпустил: поправил капюшон её лицо мелькало в газетах и заколол фибулу, чтобы дорожный плащ скрыл повязанное на шее галстук-боло, Дар Квадранты.
Теперь мы готовы, маменька?
Ведите.
Не медля ни секунды, София вылетела из опостылевшего дилижанса. Стоило подойти ближе к толпе, как она поняла, к чему все хороводы это степняки гуляли свадьбу. Скорее всего, из городских, которые не побоялись следовать обычаям предков. Скрыв лица за масками, разодетые в красочные рубахи и платья, они горланили песни и кричали в небо, зазывая Всевидящего хана обратить своё солнечное око на жениха и невесту. Чужаков они встретили радушно, хоть и не без опаски. Жрица в нежно-зелёном балахоне вышла из толпы и распахнула обмотанные лентами руки:
Гости, гости! из-за лисьей маски её голос звучал гулко. Зачем вы к нам пришли, гости? Неужели из праздного любопытства?
Я пишу очерки о малых народах нашей империи: хочу показать, что они не так страшны, как многие думают. Если не помешаю, то я бы за вами немного понаблюдала, с улыбкой ответила София, почти не соврав. Квадрианству давно следовало пересмотреть взгляды на традиции своих соседей, в которых остались одни слова да атрибуты, не более но сейчас могли покарать и за такое.
Ответ степняков устроил. Чем больше народу тем лучше празднество, но женщина-лиса заставила гостей нацепить маски: «Пока союз сердец не принят Великими ханами, мы все должны носить их, чтобы защититься от сглаза». София обменялась взглядами с Виктором. Тот ждал её вердикта, а она реакцию Дара Квадранты. Зажим боло на её шее остался холодным, а значит, можно было немного подыграть.
Жрица отбила колотушкой в бубен размеренный ритм. Голоса смолкли. Пришло время таинства. Молодые рука об руку вошли в море по пояс, ярко-алый подол платья невесты расплылся в воде подобно кровавому пятну. Гулкие звуки подчинили себе всё вокруг: стая чаек молча кружила в небе, водя над гостями собственный хоровод; волны прибывали в такт ударам, омывая юную пару; степняки вторили жрице хлопками. София поддалась всеобщему трансу: чувствовала, когда надо хлопнуть, когда топнуть, когда закричать во всё горло, приветствуя новобрачных, когда те окунулись в притихшие солёные воды.
Посыпались разухабистые крики, улюлюканья и поздравления. Степняки бросали на гальку маски и подставляли ладони под глиняные кувшины, чтобы омыть лица молоком. Как пояснила жрица-лиса: «Если среди нас оказался человек, охваченный злым духом или злыми помыслами, первородные соки помогут разоблачить его». Уж кто-кто, а София могла бы подискутировать на тему, как надёжнее всего вычислять одержимых людей, но сейчас не то время и не та публика для подобных разговоров. Вместо этого она послушно протянула руки и сложила ладони в чашу. Молоко налили непростое: чувствовался пряный аромат трав.
Сознание померкло. Перед глазами встала не раз виденная в реальности и во снах картина: полярное сияние, объявшее беззвёздное небо от горизонта до горизонта. Приступ прошёл так же внезапно, как и явился. Молоко в руках Софии вдруг образовало комочки, плавающие в мутной желтоватой жидкости. Вскрикнув от неожиданности, она развела ладони; вонючие сгустки упали на гальку и прямо на глазах покрылись плесенью. Следом на них закапала кровь, София прижала к носу ладонь.
Жрица вздрогнула и отступила на шаг. Пока окружающие не поняли, что произошло, Виктор утянул Софию себе за спину и выхватил револьвер. Степняки медленно приближались, храня полное молчание а взгляды у всех были злые, страшные.
Уходи, тихо произнесла жрица и тут же повысила голос: Уходи!
Толпа вторила ей: «Убирайся», «Изыди», «Проваливай». Раздался щелчок, Виктор взвёл курок револьвера. Со всеми, кто покушается на хранимую, у него был разговор короткий. Только этого не хватало! София положила руку на его предплечье, шаг за шагом уводя прочь от беснующихся степняков. Те не пытались их преследовать, хотя кто знал, что случилось бы, не окажись у Хранителя пистолета в руке и палаша в ножнах.
Заявим на них? вместо оружия Виктор достал платок и бережно вытер ладони Софии от остатков молока.
Думаю, это была злая шутка, пробормотала София. В ушах стоял гул, из-за него никак не получалось сосредоточиться. Скорее всего, они поняли, что я приближённая Квадранты.
Нет. Дело не в этом! У вас случился приступ. Опять. Это не болезнь и не переутомление, сами понимаете. Молоко, оно же
Скисло неспроста? сухо закончила София. Что вы хотите сказать, Раймонд? Что я одержима? Это невозможно, пока на мне Дар Квадранты. Если уверены, что омовение молоком ведовской ритуал, раз он имел силу, то давайте вернёмся и вместо свадьбы устроим суд!
Нет, с заминкой ответил Виктор, всё ещё держа ладони Софии в своих руках. Но ваши приступы нельзя игнорировать. Мисс Тарнетт, вам наверняка можно помочь, но вы совершенно ничего не делаете для этого.
Раймонд, не забивайте голову. Ваша задача защищать моё тело от посягательств извне. Об остальном я позабочусь сама.
Всё, что мог сделать Виктор это подчиниться. Как и всегда.
Вскоре грязь под колёсами дилижанса сменилась на мощёные дороги Дарнелла города, затерянного в прошлых десятилетиях. Тесные улочки освещали старомодные газовые фонари, броские плакаты заменяли скандирующих рекламу мехатронов, а в небе вместо дирижаблей летали стаи птиц. Дымили пароходы, дымили трубы заводов и фабрик, речные каналы испещрили город, подобно артериям, по которым текла мутно-зелёная вода. В этом было своё очарование. Всё казалось интересным после однообразия гор и снежных пустошей слишком долго София просидела в самой глуши, у Глотки Предтечей. Жаль, что поездка прошла впустую. Донести до горцев из Асныра-Кым важность Непреложных законов, которые они нарушали шаманскими обрядами и дружбой с духами предков, ей пока не удалось. Крепкие орешки, другие приближённые разбили бы их молотами, но София хотела доказать, что можно иначе.
Дилижанс тряхнуло, когда он остановился напротив резиденции. Квадранта, запечатлённая в граните, первой встречала гостей у ворот: Пепельная судия преклонила колени, прижимая к груди горшочек с прахом; позади неё плечом к плечу стояли Духовный и Мудрая, готовые вместе нести просвещение людям и открывать тайны мироустройства. Над всеми возвышался Пламенный судия в панцирном нагруднике, в руках он держал меч и факел универсальное оружие против всех, кто нарушает Законы. Четыре безликие сущности единого целого, которым София посвятила свою жизнь.
Виктор взял в обе руки чемоданы, показывая готовность идти за Софией хоть на дно морское. Он был прямо как здание резиденции: монументальный, потрёпанный временем и жизнью, но готовый выстоять века. Красная лента, как замена квадрианских флагов, украшала его шею декоративным узлом. Улыбчивая служанка проводила их в особняк, рассыпаясь в любезностях, на её воротничке золотились вышитые ромбы. Ромбы на коврах, ромбы на дверях, ромбы на стенах София успела позабыть, как ей опротивел этот символ за годы служения Квадранте. Едва переступив порог комнат, выделенных для неё на третьем этаже, Виктор принялся совать нос в каждый угол вот же неисправимый перестраховщик! В резиденции полно прислуги и других Хранителей, лучше бы он воспользовался шансом отдохнуть от своей извечной роли защитника.
Видеть рядом ваше лицо и день и ночь доставляет мне несказанное удовольствие, но юной леди иногда необходимо побыть наедине с собой, София подталкивала его к выходу. Хоть здесь-то я могу себе это позволить!
Если вновь станет худо едва успел вставить Виктор, прежде чем за ним закрылась дверь.
Да здравствует долгожданное одиночество. К вечернему сбору София готовилась со всей тщательностью: волосы заплела в косу вокруг головы, дорожное платье сменила на алую судейскую мантию, надела на мизинец колечко с жемчужиной единственную память о матери. Финальным штрихом она затянула под горлом Дар Квадранты. Слова Виктора всё ещё крутились в её мыслях. Путешествуя по Синему Хребту, София списывала кровь из носа и головные боли на горную болезнь, но почему сейчас ей становилось хуже? Неужели беззаконники навели порчу?
«Разве предназначение Даров как раз не в том, чтобы ограждать от ведовства? София потянула боло за плетёный шнурок и посмотрела на рубин в золотой оправе. При свете ламп внутри камня различались жилки, они напоминали кровеносные сосуды. Могла ли случиться осечка?..»
Возможно, ей не помешало бы заглянуть к лекарям, но когда-нибудь потом. Перед Софией стояли задачи поважнее собственного здоровья, одна из них на сегодня: сойтись в смертном бою с другими приближёнными. Её ждали люди разных возрастов и народностей, с противоположными характерами и взглядами на жизнь. Споры, крики, игнорирование чужого мнения вот их обычное оружие. Оставалось надеяться, что на этот раз её коготки окажутся достаточно остры, чтобы пробить их шкуры.