Если бы не светлячки, они бы не раз сбились с тропы, темнота стояла коли глаз. Но стоило хоть на мгновение остановиться, немедленно тропу на бреющем полете с очень красноречивым «кар» пересекала какая-нибудь из ворон. Остальные птицы сопровождали путников, перелетая с ветки на ветку.
Наконец вдали показался мерцание.
Вроде, костер, объявил Дэн, посмотрим, кто его развел. Заодно и погреемся.
Луиза ощутила, как, несмотря на свитер и куртку, тело пробирает крупная дрожь.
Поляна с костром открылась внезапно, как будто отдернулся занавес в театре. У костра сидели двое: мужчина и женщина. Точнее, существа, очень похожие на людей, но раза так в полтора-два крупнее.
На гостей смотрел огромный с широченными плечами старик. Вот только голова его то и дело странным образом трансформировалась. Только что это был череп, глядевший пустыми глазницами, а вот уже бык, с громадными, теряющимися в темноте рогами, а приглядишься: все в порядке, обычный старик с длинными белыми волосами.
С женщиной дело обстояло не лучше. Нарядная, в золотого цвета туфлях, сияющих в отблесках костра, опиралась она на внушительных размеров желтого металла метлу. Если предположить, что это натуральное золото, поднять такую тяжесть вряд ли смог бы даже качаный-перекачанный культурист. Но с бодибилдингом дама явно не пересекалась: никаких гипер-мышц, напротив, красивые точеные, с блестящими, в тон метле и туфлям ногтями пальцы, высокая стройная шея. Определенно дама являла собой образец женской красоты. Эдгар, профессиональный скульптор в свободное от хобби время, сразу же признал в ней достойный для живописи или скульптуры объект.
Впрочем, к костру эта странная пара пригласила гостей явно не для диспута об искусстве.
Здравствуйте, путники. Рад приветствовать вас.
Мда Когда с тобой начинает гулким басом говорить громадный череп, чувствуешь себя, прямо скажем, так себе. Инга чуть в обморок не упала от страха. Даже у Дэна, он, как первопроходец, стоял ближе всех, едва ноги не подкосились. Тут захочешь убежать, хрен получится с таким-то дядей. Да и бежать-то куда, полный лес ворон, а может кого еще пострашнее.
Не пугайтесь, пожалуйста. У нас нет планов причинить вам зло. Это уже нарядная дама. Вы присаживайтесь, ни к чему мерзнуть.
Она гостеприимно махнула рукой, и метла с чудовищным свистом смела весь грунт аж до корней близстоящих деревьев, образовав из него вполне себе приличного размера насыпь, вероятно, предназначенную для сидения. Хренаськи себе у нее силища.
В руках у гостеприимной хозяйки возник не менее чудовищных размеров чайник из носика которого струился парок. Женщина оглянулась и тут же несколько ворон немедленно подлетели едва не вплотную. Каждая из умных птиц тащила в клюве кто чашку, а кто и бумажный стаканчик.
Берите посуду, тут как раз чаек из трав поспел.
Вы когда-нибудь брали у вороны из клюва чашку? Блин, неизвестно, кто кого больше боялся, люди или птицы. Но правила игры задавали ни те, ни другие, деваться было некуда.
Вскоре они всей толпой вместе с исходившим паром напитком уже расселись возле костра.
Узнаете меня? Спросил череп.
Все отрицательно помотали головами.
Ну, видишь, совсем необразованные, старик с упреком посмотрел на даму. Они, небось, и тебя не знают.
Хм Интонация беседы имела для Дэна, многолетнего ведущего ролевых игр, очень даже понятный смысл: они играли. В чем заключался смысл игры и ее правила неизвестно, но понятно главное: дама и старик соперники, а они вовсе не гости у костра, но пешки в игре. И как эти двое поступают с пешками узнавать вовсе не хотелось, особенно на практике. Но как стать не фигурой, а игроком, вот вопрос.
Он посмотрел на Луизу. Обычно они отлично понимали друг друга. Кажется, сработало и в этот раз.
А можно вопрос? Дэн с ужасом и восхищением наблюдал, как жена, непринужденно распахнув и без того большие глаза, вступает в битву. Вы богиня?
Дама от души расхохоталась.
Богиня, конечно, кто же еще.
Он собрал в кучу всю имеющуюся в запасе эрудицию. Что там было, кто носил золотые туфли? Придется рискнуть:
А вы в курицу умеете превращаться? Я читал про одну богиню, которая носит золотые туфельки и любит превращаться в курицу. У нее еще, говорят, есть метелка, правда, не уверен, что золотая.
Золотая, золотая, не сомневайся.
Дама веселилась от души. Череп старика тоже скалился изо всех сил.
Вдруг вместо дамы в белом по ту сторону костра возникла громадная черная, почти теряющаяся на фоне леса курица. Метелка при этом никуда не исчезла, просто придерживалась крылом.
Дар речи отшибло у всех, даже вороны заткнулись.
Насладившись эффектом, дама вернулась.
Ну да, могу превратиться и в курицу. Еще вопросы есть?
Есть. Это уже Инга. Она, похоже, тоже включилась в игру. Метла это же не просто так, не простые вы дорожки метете? Гладкая дорожка жизни или тернистый путь весь в ухабах и рытвинах, ваша работа?
Ты смотри, какие шустрые! Дед развеселился не на шутку. Сейчас все про тебя выведают.
Моя, моя. Дама милостиво кивнула и подлила себе еще чая.
Тогда вы Лайма, богиня судьбы! Эдгар аж привстал от волнения. Но у меня все равно вопрос: вы бесподобно прекрасны, вы мне позировать согласитесь? Я такую скульптуру сделаю!
Вот это игра!
У Дэна, и не у него одного, аж дыхание от волнения перехватило. Вот это поворот: даже если Эдгар ошибся с именем, ну не может женщина устоять перед таким предложением. Кажется, этот раунд остался за ними.
Мы в Эстонии, называй ее по-эстонски Лаайма, пошутил дед. Теперь, правда, почему-то с бычьей головой.
Но дама шутку не подхватила. Напротив, устремив на парня внимательный взгляд, уточнила:
Справишься?
Думаю, да. Уж в ком, в ком, а в себе Эдгар всегда был уверен на все сто.
Договорились.
Лайма милостиво улыбнулась и налила гостям еще чаю.
Старик, с трудом дождавшийся повтора «чайной церемонии», нетерпеливо кашлянул:
Ну а что насчет меня? Тоже догадаетесь?
Он весь как-то даже приосанился, что ли, став еще выше ростом. Может быть от волнения, но человеческий облик практически полностью сменился беспорядочной чехардой то громадного скалящегося черепа, то увенчанной рогами бычьей головы.
Давай ты начинай! дедов палец едва не уперся в Эдгара.
Инга с тревогой глянула на супруга, тот успокоительно положил свою большую, как лопата, ладонь ей на колено.
Попробую Но, если ошибусь, чур не обижаться.
Поставил пустую чашку на землю и подошел ближе к костру, приглядываясь к существу цепким взглядом художника.
Больно изменчив, то ли дух, то ли оборотень. Но скорее дух.
Хм, ну ладно. Кто следующий?
Можно, я? Инга вся подобралась, как перед прыжком. Вы разный. Можете быть добрым, а можете злым. Можете нападать, можете защищать и оберегать. Правильно?
Дед с Лаймой обменялись взглядами.
Ты глянь, какие у нас сегодня гости проницательные. Ну, дальше, дальше.
Настала очередь Дэна:
Течение, это же ваша работа, верно? Значит, вы дух воды или течений. Во всяком случае к воде точно имеете отношение.
Иметь-то имею, конечно, старик нахмурился. То ли Дэн попал пальцем в небо, то ли, напротив, угадал и тому не понравилось.
Все посмотрели на Луизу, сосредоточенно уставившуюся куда-то вглубь себя. Доставшийся ей бумажный стаканчик, давно опустевший, валялся у ног. Руки же что-то сосредоточенно искали в рюкзачке.
Вот, нашла!
Девушка, отбросив с лица прядь волос, встала и в три шага приблизилась к старцу:
Возьмите. Не знаю, как к вам обращаться, но это для вас. Охраните нас, пожалуйста.
На мгновение в лесу воцарилась такая тишина, что, кажется, падение листа показалось бы грохотом.
Дэн смотрел во все глаза: на ладони лежал свитый из проволоки браслетик, украшенный кучей самых разных «фенечек»: полумесяцы, рыбки, солнышки и прочее Дэн вспомнил, эта наивная побрякушка была на ее запястье во время их знакомства. Вещица, когда-то сплетенная старшим братом, давно исчезла с руки жены. Кто бы мог подумать, что оберег до сих пор живет в ее сумке.
Старик теперь дух-хранитель остался в облике человека протянул огромную узловатую ладонь, куда Луиза легко стряхнула приношение. По-стариковски прищурившись он долго разглядывал фигурки, блестевшие в отблесках костра. Наконец он поднял голову-череп и уставился на всю компанию:
Каждый из вас был прав, я Колью-таат, морской демон, дух-хранитель здешних вод. Вы не знали имя, но увидели суть. А ты, девушка, даже одарила старика.
В слабом свете почти догоревшего костра улыбка громадной бычьей головы выглядела достаточно жутко.
Лес, стряхнувший с себя оцепенение, снова зашелестел-зашумел. Какие-то ночные животные двинулись по своим ночным делам, птицы, было притихшие, завозились, устраиваясь поудобнее.
Гляди, Лайма! Это мы с тобой великие, вершители судеб, ты на суше, я на море. А малые-то нас первыми одарили, тебе восхищение и статую, мне оберег. Хорошие ребята, придется отдариваться.
Да уж отдарюсь, не пожалею. Вам и детям вашим легким будет жизненный путь. А с тобой, скульптор, мы еще встретимся. Обещаю.
Дед широко улыбнулся и легко поднялся на ноги.
Надо собираться, Хозяйка. Славный выдался вечерок, да пора и честь знать.
И то правда, поздно уже.
Лайма это она здесь оказалась Хозяйкой, тоже поднялась.
Пошли, что ли, я вас до яхты провожу. Вам, небось, там спокойней ночевать будет.
И морской демон споро двинулся к берегу по тропе из светлячков. Люди за ним. А за их спинами отправлялись на покой светлячки, предоставляя ночи право хозяйничать в местном лесу.
На нешироком пляже на фоне июньской светлой ночи ничего не изменилось: яхта, опираясь носом о берег, ждала пассажиров. Ворона, та же или другая, сидела на носу, словно вахтенный караульщик. А легкая-легкая волна с шелестом набегала, чтобы отхлынуть и уступить дорогу своей товарке.
Ну что, люди, рад был поиграть с вами. За двигатель не переживайте, барахлить не должен, это я немного пошалил. Спокойной ночи.
Все четверо, стоя на берегу, смотрели, как вода радостно принимает своего повелителя, закручивая веселые водовороты на его пути. И, уже почти совсем исчезнув в пучине, Колью-таат обернулся:
Да, с днем рождения! Завтра будет попутный ветер на Кихну!
Череда случайных совпадений
Госпожа Мара* вышла из дома.
Она не сомневалась, что соседка, глядя в окно, неодобрительно поджала губы. Пожилая дама с утра до вечера проводила время, наблюдая за прохожими, но по большей части за недавно переехавшей в соседний дом «гордячкой» и, судя по тому, что рот давно сжался в куриную гузку, результаты наблюдений ее не радовали.
Однако сегодня к неодобрению были все основания: погода прогулкам вовсе не благоприятствовала стылое февральское утро с пасмурным, затянутым плотными тучами небом. Даже лес, обступавший поселок, на окраине которого притаился дом Мары, казался черно-белым, как старая фотография. Стороннему наблюдателю дом красного кирпича мог показаться единственным цветным пятном на фоне этого темного леса и соседских, утопавших в снегу домов.
Говоря по правде, домик и вправду выглядел нарядно. Ничто не напоминало неухоженный, с годами закрытыми ставнями окнами особняк. Едва купив, новая хозяйка немедленно принялась ремонтировать и приводить в порядок свое имущество. Соседка без устали смотрела, как под умелыми руками нанятых «гордячкой» мастеров преображается невзрачное строение и прилегающий к нему сад. В ее голове никак не укладывалось, для чего этой чужачке понадобилось селиться в их богом забытом поселке. Будь у нее столько денег, сколько у этой приезжей, уж она бы Что именно она бы, оставалось неизвестным. Но зато это давало право поджимать губы в молчаливом неодобрении.
Впрочем, Мару это совершенно не беспокоило.
Она сама точно знала, зачем она здесь, в этом маленьком городке: в ожидании очень важного события, которое вскоре должно наступить.
Сегодня с утра она собиралась растопить остывшую за ночь печку, нажарить оладушки, достать варенье, сварить кофе и медленно, растягивая удовольствие, завтракать, слушая, как потрескивают поленья и по комнатам разливается тепло.
Собственно говоря, именно это она и делала, когда на опушку черно-белого леса выскочил заяц. Выглядел он невзрачным, какого-то неопределенного цвета, ни белый, не серый, странно невнятный. Зачем ему понадобилось покидать лес, тоже было совершенно непонятно.
Зверек присел и завертел головой, словно ища что-то или кого-то. Не обнаружив искомого, он медленно, опираясь на передние лапы, шагнул вперед и тут же оглянулся, проверяя, успеет ли скрыться в случае опасности. Похоже, ему не очень-то хотелось тут находиться.
Ворона, выполнявшая сторожевые функции, озирая окрестности с верхней ветви голой по случаю зимы березы, заметила беляка и известила об этом карканьем. Заяц, подскочив от неожиданности, задрал голову к вороне. Убедившись, что привлек внимание птицы, он повел себя странно: несколько раз подпрыгнув на месте, он сделал резкий прыжок вбок, еще и еще, влево, вправо. Наконец, доскакав до пенька, почти полностью засыпанного снегом, присел и отбарабанил лихую дробь, утонувшую в вязком сыром воздухе. После чего, посчитав миссию выполненной, со всех ног помчался обратно под защиту леса.
Ворона каркнула ему вслед, тяжело взмахнув крыльями, взлетела и направилась в сторону поселка. Устроившись на вершине внушительной ели, растущей неподалеку от краснокирпичного дома, черная птица оглушительно каркнула.
Почти сразу после этого из подпола соседнего дома лениво вылез большой кот. Пожалуй, его можно было назвать черным, но тусклая утренняя дымка возможно, скрывала цвет. Кот аккуратно, стараясь не провалиться в сугроб, выпрыгнул на протоптанную дорожку и сделал несколько шагов по направлению к елке.
Увидев это, ворона разразилась целой серией звуков. Не добившись желаемого, птица слетела на дорожку и, растопырив крылья и припадая к земле, пошла на кота, хрипло каркая, то ли угрожая, то ли призывая к чему-то.
На этот раз результат не замедлил себя ждать.
Кот покинул территорию. Не спеша, словно вопли вороны вовсе его не касались, он двинулся в сторону дома и, вскарабкавшись по приставной кошачьей лесенке на второй этаж, исчез, просочившись сквозь лаз, оставленный для него в слуховом окне.
Ворона, полагая, что дело исполнено, вернулась на березу к своему наблюдательному посту.
После этого какое-то время ничего не происходило.
Впрочем, внимательный наблюдатель мог бы заметить, что хозяйка покинула гостиную, ибо окна попеременно то озарялись светом, то гасли.
Черный кот же, напротив, занял стратегическое место на подоконнике рядом с большим горшком герани, откуда с достоинством наблюдал как за хозяйкой, так и за вороной на березе.
Вскоре госпожа Мара появилась на пороге. Она тщательно заперла входную дверь и решительно направилась к калитке. Оделась она весьма добротно, словно для дальней прогулки: теплая довольно длинная куртка, брюки, заправленные в высокие, на шнуровке, ботинки, вязаные шапка и яркий шарф. Несмотря на возраст, она выглядела вполне современной пенсионеркой, отправляющейся в зимний поход. Дополняли картину рюкзак, из кармана которого виднелся термос, очевидно, с кофе, а также лыжи, аккуратно примостившиеся на плече.
Приветственно помахав рукой соседке, чинно сидевшей у своего окошка, она деловито зашагала по очищенной от снега дорожке поселка.
Сторонний наблюдатель мог бы заметить, что на перекрестке женщина слегка замешкалась и огляделась по сторонам. Однако быстро сориентировалась и уверенно свернула налево, к окраине поселка, за которой уже темнел сосновый лес. К лесу же направилась и ворона. Впрочем, возможно, птица покинула ветку как раз в тот момент, когда идущая замешкалась с выбором направления. И очень может быть, что именно полет вороны определил направление.