Основной ударной силой в сражении против аргентинского флота должны были выступить атомные подводные лодки, однако сложность планирования их боевого использования заключалась в том, что они Вудворду не подчинялись, руководство их действиями осуществлялось с командного пункта подводных сил в Нортвуде. По мнению контр-адмирала, это препятствовало их эффективному боевому применению.
Другим проблемным моментом была большая зависимость от степени активности самого противника. Наиболее предпочтительным виделось сразу навязать аргентинцам решительное сражение, имитировав в качестве наживки развертывание для высадки морского десанта в районе Порт-Стэнли. Но что делать, если аргентинский флот не примет вызова и станет отстаиваться в базах, руководствуясь старым испытанным принципом «Fleet in being»? Еще одним обстоятельством, сильно усложняющим дело, был ощутимый дефицит разведывательных сведений о противнике и оперативно-тактической обстановке на морском театре «туман войны», окутывавший зону военных действий. Это обуславливалось как слабостью британской агентурной разведки, так и скудностью разведывательных средств флота. Такое положение дел мало соответствовало реалиям современной морской войны, хотя отчасти компенсировалось тем, что и противник здесь тоже испытывал значительные трудности.
Но наибольшую зыбкость британским планам придавало то обстоятельство, что необходимой предпосылкой и неотъемлемым элементом господства на море в современной войне является господство в воздухе. Аргентинцы располагали достаточно внушительной по численности истребительно-бомбардировочной и штурмовой авиацией. В руководстве амфибийно-десантных сил настаивали, что высадка десанта должна происходить в условиях полного контроля воздушного пространства над районом ее проведения. Однако сам Вудворд к угрозе, исходящей от аргентинской авиации, относился недостаточно серьезно. Нельзя сказать, чтобы эта проблема совсем игнорировалась, но она не рассматривалась в качестве краеугольной. Оптимизм Вудворда зижделся на трех китах: заверениях французов, что без их участия аргентинцы не смогут ввести в действие авиационные ПКР «Экзосет», иллюзии во всесильности ЗРК «Си Дарт», считавшегося лучшим корабельным зенитно-ракетным комплексом в НАТО и вообще в мире, вкупе с воздушными патрулями «Си Харриеров», которые, как предполагалось, обеспечат надежный «зонтик», и убежденности, что имевшийся в распоряжении противника аэродром на Фолклендах будет нейтрализован ударами с воздуха и систематическими артобстрелами с моря.
Наступательные возможности аргентинской авиации оценивались в четыре волны по шесть самолетов в каждой ежедневно. В дальнейшем предполагалось снижение интенсивности налетов противника под влиянием понесенных им потерь, нарастания у него технических проблем и падения морального духа, вплоть до полного прекращения нанесения авиаударов. То есть фактически все сводилось к выбиванию вражеских самолетов в процессе отражения их атак. С другой стороны, в отсутствие достаточных сил и возможности наносить удары по материковым авиабазам и военной инфраструктуре аргентинцев имевшийся выбор способов борьбы за господство в воздухе был невелик. К ним относилось уничтожение на земле самолетов, базировавшихся на Фолклендских островах, авиационные и артиллерийские удары по аэропорту Стэнли с целью воспрепятствования его использования аргентинской авиацией, перехват самолетов противника истребителями воздушного патруля, а также выдвижение кораблей с наиболее современными средствами ПВО на дальние подступы для ведения противовоздушного боя. Однако в целом командующий АУГ до определенных пор не воспринимал этого фактора всерьез.
Подготовка Аргентины к обороне островов. В 1982 году Аргентина обладала значительными военными силами, воодушевленными общенациональной идеей возвращения Мальвинских островов, в то же время их способность встретить противника во всеоружии ограничивалась рядом факторов.
Во-первых, исходно отстаивать острова не предполагалось. При планировании ввода войск предполагалось, что «восстановление Мальвин» пройдет безответно. Как следствие, их оборона, когда стала очевидной ее необходимость, создавалась экстренно и непланомерно. Впрочем, нужно понимать, что в значительной мере именно благодаря столь самонадеянному подходу подготовка вторжения осталась вне поля зрения британской разведки. В противном случае, если бы ввод аргентинских войск на Фолкленды сразу готовился с тем размахом, который он принял после 5 апреля 1982 г., его едва бы удалось сохранить в тайне.
Во-вторых, при подготовке оборонительной кампании присутствовал немалый элемент формализма. Руководство аргентинских вооруженных сил упорно не желало понять, что за Мальвины придется взаправду драться. Если при планировании захвата оно пребывало в уверенности, что Великобритания не станет прибегать к оружию, то теперь рассчитывало заставить ее отказаться от силового возврата островов, создав там достаточно впечатляющее численное превосходство. Кроме того, в Буэнос-Айресе продолжали полагаться и на полный нейтралитет или даже содействие со стороны Соединенных Штатов.
В-третьих, Аргентина оказалась перед опасностью войны на два фронта. Взаимоотношения с западным соседом, Чили, после едва не начавшегося в 1978 году вооруженного конфликта о принадлежности пролива Бигл оставались неурегулированными и напряженными, значительные военные группировки обеих стран были по-прежнему развернуты вдоль границы. Великобритания на этом фоне проявляла тенденцию к сближению с Чили, особенно после занятия Аргентиной Фолклендов.
В-четвертых, неверная оценка аргентинским командованием на ТВД Южная Атлантика обстановки в связи с прибытием к Фолклендам британских атомных подводных лодок и объявлением Великобританией 200-мильной запретной зоны, что было расценено как начало морской блокады, привела к преждевременному сворачиванию морского сообщения с островами. После 12 апреля перевозки военной техники и грузов, за исключением двух отправленных блокадопрорывателей, осуществлялись по воздуху, что на порядок снижало грузооборот с архипелагом по сравнению с тем, если бы все это доставлялось морем. В итоге аргентинские войска на островах оказались без бронетехники, испытывали недостаток тяжелого вооружения и снабжения. Фактически к блокаде Фолклендов британцы приступили с 30 апреля, а разрешение атаковать в 200-мильной запретной зоне аргентинские невоенные суда было выдано только 12 мая.
В-пятых, наличие изъянов в боевой выучке и морально-психологическом состоянии аргентинских войск. В значительной мере сказывалось, что Аргентина более ста лет (или почти сто, если отсчитывать от даты окончания военной кампании против патагонских индейцев) ни с кем не воевала.
В-шестых, организационная разобщенность и имевшиеся значительные разногласия видов вооруженных сил, в особенности авиации и флота, препятствующие созданию единого командования и достижению оперативно-тактического взаимодействия на театре военных действий.
Перспективы ведения боевых действий против Великобритании обсуждались на состоявшемся 6 апреля 1982 г. совещании членов хунты с представителями высшего командного состава, на котором вице-адмирал Хуан Ломбардо, назначаемый командующим вооруженными силами на ТВД Южная Атлантика, изложил свою концепцию обороны Мальвин. Замысел военной кампании основывался на убеждении, что аргентинскому флоту не одолеть британские морские силы в борьбе за господство на море. Особенно скептически оценивались возможности сил ПЛО в противоборстве с атомными субмаринами противника. Единственно, когда, по мнению Ломбардо, имело смысл попытать счастья в морском бою в момент, когда британцы, начав проведение десантной операции, окажутся в тактически невыгодном положении, будучи частично прикованными к месту высадки и связанными десантным караваном, обрушить на них скоординированный удар надводных, воздушных и подводных сил. В целом же замысел кампании предусматривал затягивание военных действий и сдерживание противника малыми силами, прежде всего воздушными, с целью его изматывания и истощения и в расчете на то, что в конце концов британцы, не выдержав напряжения, потерь и суровых климатических условий, отступят или проблема островов будет улажена дипломатами. Если же Британии все-таки удастся преодолеть аргентинское сопротивление и высадить морской десант, то в борьбу должен был вступить сухопутный гарнизон Мальвин и, реализуя свое внушительное численное превосходство, сбросить врага обратно в море. Эта концепция стала основой оперативно-стратегической доктрины аргентинского командования и нашла отражение в выпущенном командующим силами на ТВД Южная Атлантика 12 апреля 1982 года Схематическом плане 1/82.
Оборона Мальвинских островов, подобно средневековому замку, как бы состояла из двух периметров: внешний, морской, должен был держать флот, а внутренний, непосредственно «крепость Мальвины», армия. При этом генералы и адмиралы в значительной степени полагались друг на друга. Первые считали, что раз флот заварил всю эту кашу, то защита островов и должна быть его заботой, а вторые надеялись, что, если пропустят неприятеля к архипелагу, армейцы наголову разгромят его на суше.
Впрочем, практически сразу обозначилась и «третья сила» авиаторы. Фуэрса Аэреа в этой истории выступила в роли «кошки, которая гуляет сама по себе», решив, подобно германским Люфтваффе в годы Второй мировой, вести против британцев свою собственную войну. Присутствовавший на совещании начальник новообразованного Стратегического воздушного командования ВВС дивизионный генерал авиации Хельмут Вебер, выслушав соображения Ломбардо и, естественно, с одобрения своего главкома, на следующий же день издал Оперативный план 2/82 «Мантенимьенто де ла Соберания», который 16 апреля был дополнен Схематическим планом операций 1/82 оперативной группы ВВС «Юг», а 19 апреля выпущен документ, озаглавленный «Досье с комментариями CAE по плану TOAS», лейтмотивом которого было, что моряки ничего не смыслят в боевом применении и неверно оценивают роль военно-воздушных сил.
Национальным декретом 688 от 5 апреля 1982 г. в Аргентине была объявлена мобилизация резервистов. Она коснулась прежде всего солдат запаса 1962 г.р. («clase 62»), прошедших воинскую службу в 19811982 гг. Помимо приращения численности вооруженных сил, этот контингент значительно превосходил по уровню боевой подготовки солдат «clase 63», призванных в феврале 1982 года и имевших за плечами только курс молодого бойца. И надо отметить, что в условиях царившего патриотического подъема молодые аргентинцы с большой сознательностью откликнулись на зов вернуться в казармы, благодаря чему армии удалось быстро доукомплектовать действующие подразделения и начать укрупнять воинские части до штата военного времени.
Оперативное развертывание вооруженных сил Аргентины для защиты Мальвинских островов включало формирование двух группировок ВМС, сосредоточенных в заливе Сан-Хорхе и в районе архипелага Огненная Земля, переброску боевой авиации на аэродромы на юге страны, а также создание межвидовой воинской группировки на самом архипелаге.
Организация боевого управления аргентинскими силами. На основании утвержденной хунтой еще в конце марта 1982 г. военной директивы DEMIL 1/82 руководство боевыми действиями по защите Мальвинских островов возлагалось на Оперативное командование на ТВД Южная Атлантика (Comando del Teatro de Operaciones Atlántico Sur (сокращенно CTOAS)), созданное национальным декретом 700 от 7 апреля 1982 г. Оно формировалось в Пуэрто-Бельграно на базе Командования морскими операциями ВМФ, а во главе поставлен вице-адмирал Хуан Хосе Ломбардо. Члены хунты считали, что предстоящее вооруженное противостояние будет носить преимущественно морской характер, поэтому руководство кампанией поручили флотоводцу. Командование CTOAS было призвано объединить все морские, сухопутные и воздушные силы, собранные для отражения попытки британцев отбить Мальвины. Однако замысел создания общевойскового оперативного объединения с военно-морским уклоном в значительной мере остался на бумаге, а должности, занимаемые в его структуре бригадными генералами Х. Руисом и А. Вебером в качестве начальников сухопутной и военно-воздушной компонент, являлись чисто номинальными. Фуэрса Аэреа отказалась передавать под контроль CTOAS авиаэскадрильи, подчиненные командованию оперативной группы ВВС «Юг», аргументируя это их предназначением вести боевые действия не только против британцев, но и против чилийцев. В результате, хотя формально CTOAS включало военно-воздушную компоненту, фактически Ломбардо имел в своем распоряжении только авиацию ВМФ и небольшую группировку ВВС, дислоцированную на островах.
Находившиеся в распоряжении командующего TOAS сухопутные силы также ограничивались только воинским контингентом, размещенным на Фолклендских островах. 5-й армейский корпус, на который возлагалась оборона побережья Патагонии, сохранил полную независимость. Порядок взаимодействия разработан не был. В случае британского удара по объектам на материке координировать усилия видовых группировок, очевидно, пришлось бы на уровне хунты. Отсутствовал в распоряжении вице-адмирала Ломбардо и оперативный резерв сухопутных войск. Решения о переброске армейских частей на острова принимал главнокомандующий сухопутными войсками вне зависимости от оперативных планов CTOAS.
Подчинялось новообразованное межвидовое объединение аргентинских вооруженных сил непосредственно хунте и военному комитету, однако приказы своего главкома адмирала Хорхе Исаака Анажи командующий на ТВД Южная Атлантика, как мы в дальнейшем увидим, выполнял также практически беспрекословно.
Территориально Южноатлантический театр военных действий распространялся на акваторию Аргентинского моря на 200 морских миль от материкового побережья и 200-мильные зоны вокруг Фолклендских островов, Южной Георгии и Южных Сандвичевых островов.
В военно-воздушных силах Аргентины в связи с началом военного конфликта с Великобританией на базе Командования воздушными операциями, являвшегося высшим оперативным объединением этого вида вооруженных сил, было образовано Стратегическое воздушное командование (Comando Aéreo Estratégico (сокращенно CAE)) во главе с дивизионным генералом Х. К. Вебером. Оно, как и CTOAS, находилось в прямом подчинении хунты и военного комитета, но также сильно зависело от руководства ВВС Аргентины. Фактически же ни хунта, ни главнокомандующий ВВС не оказывали вмешательства, поэтому генерал Вебер имел большую свободу в принятии решений. Штаб CAE находился в Буэнос-Айресе в здании Кондор на Авенида-де-лос-Инмигрантес. Другой видовой структурой военно-воздушных сил, порожденной началом военного конфликта с Великобританией, стало созданное 6 апреля на основе штаба 1-й воздушной бригады Транспортное воздушное командование (Comando Aéreo de Transporte (сокращенно CAT)) со штабом в Комодоро-Ривадавии. Его возглавил бригадный генерал авиации Э. Р. Валенсуэла.
Перед военно-воздушными силами Аргентины были поставлены следующие задачи:
1) поддерживать «воздушный мост» между Мальвинскими островами и материком;
2) осуществлять дальнюю морскую разведку к востоку от островов во взаимодействии с авиацией ВМФ;
3) осуществлять «стратегический перехват» (наносить удары по главным силам) флота противника;
4) осуществлять «тактические воздушные операции» (поддержка сухопутных войск с воздуха, ведение разведки, поисково-спасательные операции, противовоздушная оборона Мальвин).
В качестве подчиненного CAE оперативно-тактического звена со штабом на авиабазе Комодоро-Ривадавия выступала оперативная группа ВВС «Юг» (Fuerza Aérea Sur (сокращенно FAS)) во главе с бригадным генералом авиации Эрнесто Креспо. Начало ее создания датируется 31 марта, официальная дата сформирования 5 апреля 1982 г.
Таким образом, вопреки директиве DEMIL 1/82 военно-воздушные силы смогли оставить за собой независимость в планировании и ведении боевых действий, что привело к децентрализации командования и боевого управления как в целом вооруженными силами на ТВД, так и военной авиацией, поскольку под началом Креспо находились только части ВВС, базирующиеся на континентальных аэродромах, тогда как воздушные силы флота и авиация, размещенная на Мальвинах, подчинялись командованию CTOAS.