Эй, есть кто?
Никто не отозвался. По указателям я направился в сторону туалета, еле ковыляя босыми ногами по ледяному полу.
Было чертовски больно ходить и даже стоять на ногах, да и голова кружится. Сделав дела, я подошёл к раковине с зеркалом, чтобы помыть руки и ополоснуть лицо прохладной водой, чтобы немного привести себя в чувства. Было слишком поздно, когда я заметил, как в комнату вошли и приставили пистолет к моей спине.
Чёрт.
Теперь пора возвращаться к себе в палату, ублюдок.
Я медленно поднял голову и посмотрел в зеркало на молодого парня. Наши взгляды пересеклись. Я узнал его.
Орацио один из солдат Каморры. Несколько раз мы с ним выполняли мелкую работу вместе, но он был одним из опытных людей Маттео и определённо доверенных, раз тот прислал его за мной. Я, честно говоря, предполагал, что смерть будет от его рук, а не от посыльного. Хотя думаю, что заданием Орацио было лишь привести меня к нему, чтобы Маттео сам смог со мной разобраться.
Медленно и без резких движений мы сейчас выйдем отсюда и направимся в палату, сказал парень, указывая головой в сторону двери.
Что потом? спросил я, подчиняясь.
Я не идиот. В таком состоянии я не смогу ничего сделать, лишь причиню себе ещё больше вреда. Поэтому, держась за бок, я прошёл вперёд, пока он подталкивал меня сзади.
Потом ты сделаешь то, что скажет Капо. Будешь ждать его решения. Но если ты вздумаешь сделать что-то, что заставит меня пустить пулю тебе в лоб, я не буду расстроен, а он тем более.
Не сомневаюсь в этом. Я даже удивлён, что всё ещё жив. Маттео мог дать приказ убить меня на операционном столе или же по пути в больницу. Он мог дать приказ Орацио убить меня прямо здесь и сейчас, но у него был другой план. Уверен, его месть будет мучительной, а моя смерть нелёгкой.
Маттео Моретти один из самых жестоких людей в Штатах. Он так просто не забудет, что я удерживал его дочь от него. Маттео счёл это похищением, даже если всё было не совсем так.
Мы с Орацио направляемся по коридору к моей палате. Его рука лежит у меня на спине, а вторая всё так же держит пистолет у поясницы. По дороге нас встретила медсестра, но, опустив голову, прошла мимо, сделав вид, что мы даже не столкнулись с ней. Была ли Бруклинская больница под контролем Каморры?
Возможно, теперь, когда я здесь да.
Как только мы зашли в палату, Орацио убрал руку с моей спины и направил пистолет мне в лицо.
Не смей больше выходить отсюда. Сделаешь какое-то неверное движение или попытку сбежать и ты будешь мёртв. Вся больница окружена, имей в виду.
Сколько я тут пробуду?
Сколько потребуется.
И в чём смысл? Если он и так убьёт меня, то почему я всё ещё здесь, Орацио? спросил я, злясь на всю эту чёртову ситуацию.
Голова шла кругом, и я понятия не имел, что происходит. В какую игру играет Моретти?
Тебе сдохнуть поскорее хочется? Я могу это устроить, только дай, блять, повод, Орацио кинул к моим ногам чёрную сумку и вышел за дверь.
Сукин сын.
Я наклонился и взял её. Там лежали чистые вещи. Никакого телефона и никаких личных вещей. И тут меня осенило. Я дотронулся до шеи, но медальон с флешкой исчез.
Твою мать! Блять!
От злости я кинул сумку в стену. Дикая боль пронзила мой живот, от чего я скрючился и схватился за него. Кровь испачкала рубашку, а значит, швы разошлись. Твою мать.
Ярость внутри меня нарастает с неимоверной силой. Всё, ради чего я жил последний год, из-за чего я оказался в таком положении, пропало. Не знаю, был ли медальон на мне, когда я оказался здесь, или же нет, но единственное, что имеет сейчас значение, это то, что я облажался по полной. Я потерял всё самое важное в этом чёртовом мире. То, ради чего был придуман мой план, ради чего я оказался замешан в делах мафии, было уничтожено.
Подсознание кричит, что флешка у Маттео. Как и Адриана.
Блять. Адриана. Я потерял её, не имея шанса объясниться. И ради чего? Чтобы в итоге потерять всё?
Чувство бессилия удушающе схватило меня за горло. Мне необходимо как можно скорее выбраться отсюда. Если придётся столкнуться с Маттео, чтобы получить шанс увидеться с Адрианой, я это сделаю. Даже если это будет мой последний вздох, она должна знать, что ничего из того, что произошло между нами, не было ложью. Мои чувства к ней не фальшь, не притворство и не игра. Каждая частичка меня предана ей. Она должна знать, что я выбрал её. Не месть.
Мне просто нужен план, но голова решила отключиться. В комнате стало нечем дышать. Я упал на пол возле кровати, облокачиваясь на неё. Голова опрокинулась на матрас, и я увидел потолок. Перед глазами всё поплыло и закружилось. Ладонью я чувствовал, как бинты под рубашкой становятся мокрыми. Мне нужно позвать на помощь, но я не чувствую в себе сил даже сделать нормальный вдох. Единственное, что получается это закрыть глаза.
Не закрывай глаза, Алессио.
Будь со мной. Держись за меня, прошу.
Я не могу понять, воспоминание ли это или мой мозг играет со мной злую шутку. Но слова эти так отчётливы в моей голове, что кажется, я схожу с ума. Возможно, я всё ещё нахожусь под действием лекарств, однако её мелодичный голос успокаивает меня. Он словно колыбельная. Под него я готов засыпать, за него я готов умереть.
Живи, Алессио, потому что я тоже люблю тебя.
***
С тех пор, как доктор Стоун нашла меня на полу без сознания и с разошедшимися швами на животе, каждый день стал похож на предыдущий. Сон, еда, упражнения, приём лекарств. Четыре дня я был под особым её контролем, как ни в чём не бывало. Словно это нормально, что меня охраняют десятки вооружённых мужчин и ни один полицейский не пришёл, чтобы взять показания в связи с пулевым ранением. Никто не осмеливался пойти против Маттео Моретти, и на то были веские причины.
Я не мог выйти из палаты дальше туалета без присмотра Орацио, который находился возле моей двери круглосуточно. Он ни с кем не сменялся, не разговаривал со мной и не отвечал на мои вопросы. Никаких посетителей, никаких вестей.
Но сегодня мой день перестал быть томным, ведь мне позволено покинуть больницу. Не так я себе представлял выписку, но это уже что-то. Если бы я остался тут ещё дольше, я бы сошёл с ума. Или попытался бы всё же сбежать.
Эта мысль не покидала меня уже несколько дней, но нужно было трезво оценивать свои силы. А их не было, хотя чувствовал я себя намного лучше. Швы пока не сняли, но рана заживает, и я могу передвигаться уже без посторонней помощи и сильной боли.
Мне нужно полностью восстановиться, чтобы найти Адриану и поговорить с ней. Я не собираюсь оставлять всё как есть. Меня не устраивает такой исход событий.
Пару минут назад я проснулся от резкого толчка Орацио в моё плечо.
Поздравляю. Ты готов к выписке. Собирайся, сказал он.
Без каких-либо вопросов я начал собираться, предположив, что Маттео дал приказ привезти меня.
Двигайся. И помни, блять, никаких глупостей.
Мы вышли из палаты и спустились вниз, как и всегда с приставленным к спине пистолетом, игнорируя взгляды окружающих.
Орацио толкнул меня к пассажирской двери своей чёрной Chevrolet Malibu и дождался, пока я сяду внутрь. Только после этого он обошёл машину спереди, не опуская пистолет, направленный на меня, и сел за руль. Мы выехали с парковки в полной тишине, за нами последовали ещё три такие же машины.
Я усмехнулся, привлекая внимание Орацио.
Какого хрена ты смеёшься?
Он ведёт машину правой рукой, пока на сгибе её локтя лежит левая рука с целящимся в меня оружием. Его взгляд переходит с меня на дорогу и обратно чаще, чем хотелось бы, ведь его внимательность за рулём просто никудышная. Если этот парень и дальше продолжит так вести машину, мы разобьёмся и умрём раньше, чем Маттео хотел бы.
К чему такая осторожность, Орацио? Вы правда думаете, что я чёртов
Халк и вам потребуется столько людей? Я был всего лишь ищейкой для Маттео, а не головорезом.
Просто закрой свой рот и не морочь мне голову, парень явно напряжён.
Все полчаса, что мы ехали до аэродрома, где нас ожидал вертолёт, мы оба больше ни слова не проронили.
Выходи.
Обойдя машину, с пистолетом в руках, Орацио приблизился ко мне. Автомобили, что сопровождали нас, тоже остановились. Из них вышли только двое вооружённых солдат, которые, как я предположил, полетят с нами, и направились к нам. Один из них мне знаком, второй нет.
Шагай. У нас нет времени.
Этот придурок начал меня бесить своими приказами. Я не щенок для него и уж точно не собираюсь терпеть это. Долгое время я сдерживался, чтобы не врезать ему, однако моё терпение лопается, когда его рука толкает меня вперёд, и я практически падаю на асфальт.
Выпрямившись, резко разворачиваюсь к Орацио и сбиваю выставленную в мою сторону руку. Скрутив его кисть, выхватываю пистолет. От неожиданности глаза парня вот-вот вылезут из орбит, но он не успевает опомниться, когда я притягиваю его к себе и скручиваю в захвате, прижимая дуло пистолета к его виску.
Какого чёрта? Орацио пытается вырваться, но это ему не удаётся.
Двое парней, что собирались лететь с нами, направляют на нас свои пистолеты, готовые начать перестрелку, если понадобится. Ещё несколько выходят из машин, но пока не двигаются со своих мест. Они в замешательстве, но готовы к любому исходу.
Если ты хочешь жить и сохранить свои конечности, предлагаю тебе быть милым со мной, говорю я Орацио, следя за остальными. Засунь свои приказы в задницу, Орацио, и скажи этим придуркам, что нам не нужно сопровождение. Я не собираюсь убегать.
Я отталкиваю его от себя и, бросив пистолет на землю, направляюсь к вертолёту. Я не вру. Мне не нужно бежать. Я намерен встретиться с Маттео и решить все вопросы. Нужно было сделать это раньше, прежде чем всё дошло до такого. Я понятия не имею, как пройдёт наш разговор и чем закончится встреча, но я не собираюсь сбегать и прятаться. Если он готовит мне смерть, я приму её, не прося о милосердии и пощаде.
Последняя мысль, которая врывается в голову перед тем, как я закрываю глаза и жду приземления, смогу ли я увидеть её вновь? Возможно, Маттео смилостивится и позволит встретиться со своей дочерью прежде, чем вынесет мне смертный приговор.
***
Мы приехали в одно из казино Каморры. Раньше я никогда не был здесь, но знаю, что именно в «Императоре» проходят все крупные сделки, а также именно здесь находится подвал для пыток. Думаю, для меня определённо приготовили второй вариант.
Мы с Орацио, который перестал быть придурком, заходим в здание и направляемся по широкому коридору к лестнице, ведущей в подвал.
Всё вокруг светится роскошью, как и подобает таким людям, как Маттео Моретти. Мы были лишь в холле и коридоре, но я уже впечатлён. Красные ковры, золотые стены, расписные потолки. Шторы подобраны под цвет ковров и мягкой мебели. Статуи греческих богов и богинь выставлены по всему холлу. Двери выполнены из красного дуба. Всё выглядит так, будто бы я попал в какую-то резиденцию.
Если холл настолько шикарный, то я даже не представляю, что находится внутри залов.
Скажи боссу, что мы прибыли, обратился Орацио к одному из людей в костюмах, что стоят возле каждого входа в отдельные комнаты и в главный зал, закрытый моему взору, а сам спустился по лестнице вниз, ожидая, что я последую за ним.
Подвал холодный и серый. Каменные стены и пол. Чистый контраст между этим местом и казино сверху.
Каморра не типичная мафиозная организация. Несмотря на жестокость в её мире, основная её деятельность направлена на улучшение условий коммерческой деятельности в области закупок сырья, торговли оружием и предпринимательства. Казино, крупные отели и рестораны города, а также строительные холдинги принадлежали семье Моретти с давних времён. С каждым годом бизнес процветает. Они захватывали не только Чикаго и близлежащие города, но также вышли на мировой рынок. Даже на других континентах фамилия Моретти на слуху.
Каморра также является посредником в передачах через свой порт оружия и других видов товаров и получает процент за предоставление такого рода услуг. Все крупные организации Синдиката стремились к сотрудничеству с ними и лишь Картель остаётся непоколебим до сих пор.
Война между этими двумя организациями идёт уже не один год. Она обостряется с каждым годом, и Синдикат тоже пытается с этим бороться, но не хочет особо лезть. Помимо проблемы с мексиканцами, существуют и внутренние вопросы, над которыми Маттео также работает.
Изначально он дал мне задание найти что-нибудь, что подтвердило бы его сомнения в вопросе преданности своих людей. Он подозревает, что кто-то из Каморры ведёт грязную игру. Те события на складе, который был забит оружием и белым порошком, которые Якудза выкупала без участия Маттео, явно это доказывают. Я не знаю, что меня ожидает сегодня, но, возможно, эта информация сможет помочь продлить мою жизнь.
Мы заходим в одну из комнат. Она абсолютно безликая, как и комнаты для допросов, в которых я бывал неоднократно, пока работал в полиции. Но здесь, в отличие от тех, пахнет мочой и кровью. С потолка свисает крюк, к которому привязаны железные цепи. В середине комнаты стоит стул, позади него расположился стол, заваленный всевозможным холодным оружием: ножи различных форм и размеров, дубинки с шипами, плоскогубцы и другое.
Послышались шаги позади меня, и я обернулся. Как раз вовремя. Маттео и его консильери Марио Кастелано, а также один из головорезов Каморры, Френки входят в комнату и останавливаются. Орацио кивнул своему Капо и вышел за дверь, закрыв её снаружи.
Маттео выглядит иначе, собственно, как и Марио, что не удивительно: они оба перенесли потерю. Но если второй просто уставший, с мешками под глазами и большим количеством седых волос на голове и в бороде, то первый выглядит так, словно он вообще не спит. Всё дело в глазах. В них отражается печаль и скорбь, а самое главное гнев и ненависть. Самые сильные эмоции.
Марио довольно взрослый для консильери: ему шестьдесят шесть лет. Он планировал передать дела Данте, теперь же остался без наследника. В свои годы он выглядит довольно неплохо, но возраст сделал своё. Изучив досье каждого, я узнал, что у него сахарный диабет, который пожирает его изнутри. И, насколько мне известно, Маттео об этом не знает.
Ты выглядишь не очень хорошо. Что-то болит?
Я ухмыляюсь, бросив на него такой же оценивающий взгляд, каким он одарил меня.
Возможно, мне больно так же, как и тебе, говорю я. Какой у тебя сегодня показатель, а, Марио?
Его лицо становится пунцовым, а тело напрягается. Он посматривает на Маттео, не желая быть пойманным. Тот же не придаёт этому значение или делает вид, что не замечает ничего, но я увидел вопросы на его лице. Он разберётся с этим позже, а сейчас промолчит.
Ты, сукин сын! Ещё смеешь говорить что-то! Марио дал знак Френки кивком головы, и тот направился ко мне.
Первый удар пришёлся прямо в живот. В то самое место, где рана ещё не успела срастись полностью. Я почувствовал резкую боль здесь и в спине, отчего мне пришлось согнуться пополам. Из меня вылетел приглушенный стон.
Второй удар пришёлся по моим ногам, и я упал на колени. Френки встал сзади и стянул мои волосы в сильном захвате, заставляя меня поднять глаза и посмотреть на ухмыляющееся лицо Марио и абсолютно хладнокровное Маттео.
Ему плевать. Он смотрит на меня, стоя возле стены, засунув руки в карманы своих классических брюк. Его чёрный костюм сшит на заказ и идеально сидит на нём. Пиджак распахнут, под ним можно увидеть жилет и такую же чёрную рубашку. Верхние пуговицы расстёгнуты, оголяя часть татуировки на груди. Никакого галстука.