На кого ты работаешь? Марио приблизился ко мне.
Я молчал и не сводил взгляд с Маттео.
Свяжи его.
Френки, получив от Марио приказ, усадил меня на стул и связал мои руки за спиной. Всё это время мы с Маттео не спускали друг с друга глаз. Каждый из нас преследовал какую-то цель. Я не сопротивлялся он бездействовал.
Такое ощущение, что Маттео здесь в качестве случайного зрителя. Однако я знаю, что это лишь затишье перед бурей. Он охотник, наблюдающий за своей добычей перед тем, как напасть.
Я дал им возможность связать себя и приму каждый удар, потому что заслужил его гнев. Я молчу и не сопротивляюсь из-за Адрианы и чувства вины перед ней. Только она имеет значение. Мне необходим шанс увидеться с ней, поэтому я смотрю на Маттео пустым взглядом, готовый ко всему, что он собирается мне дать. Если это та цена, которая необходима для встречи с ней, я заплачу её сполна.
Отвечай, иначе нам придётся применить силу другого характера, Марио ходит вокруг меня, как стервятник, а Френки вновь усиливает хватку, потянув за волосы. Могу поспорить, один клочок он вырвал. Картель стоит за всем? Это они организовали нападение в день свадьбы?
При напоминании об этом челюсть Маттео сжимается. Наконец-то, блять, хоть одна живая эмоция.
Оставьте нас.
Его голос прозвучал слишком тихо, но одного тона достаточно, чтобы Френки отпустил меня и вышел из комнаты. А вот Марио не сдвинулся места.
Маттео, тебе не стоит делать этого. Позволь мне решить вопрос.
Я сказал, оставь меня, его ледяной взгляд всё также направлен на меня.
Пытается ли он разглядеть что-то на моём лице, или же хочет запугать, я не знаю. Но мне интересно, что он видит, когда смотрит на меня? О чём он думает? Что ему рассказала Адриана?
Конечно. Я буду наверху.
Марио бросает на меня последний взгляд и исчезает за дверью.
Мы с Маттео остаёмся одни. Тишина мгновенно заполняет затхлую комнату. Ни единого звука. Он снимает свой пиджак и аккуратно вешает его на крючок на стене. Заправив рукава рубашки, Маттео оголяет своё предплечье с татуировкой Каморры. Волк с раскрытой пастью и оскалившимися клыками, смотрящий в твои глаза, настолько реалистичный, словно готовится наброситься на тебя и разорвать в клочья.
Отец Адрианы подходит и встаёт передо мной.
Я задам тебе несколько вопросов, он убирает руки в карманы. В твоих же интересах ответить на них честно и быстро.
Этот ублюдок холодный, как айсберг, клянусь. Его лицо ничего не выражает. Я не могу понять, где Адриана в нём могла увидеть теплоту и любовь, о которых она мне рассказывала. Человек, что стоит напротив, выглядит так, словно ему плевать на весь грёбаный мир и здесь чертовски скучно.
За каждый неправильный ответ или тот, что мне не понравится, мне придётся испачкать свои руки, он замолкает на секунду, словно ожидает какой-то реакции или ответа от меня, но я решаю промолчать и продолжаю смотреть на него. Итак, начнём. Почему ты приехал в Чикаго?
А почему нет?
Удар пришёлся мне в челюсть. Сильный и сладостный. Я ждал этого. Мне хотелось почувствовать его гнев. Увидеть его в ярости, снять с него долбаную маску безразличия.
Почему ты похитил её?
Я бы не назвал это похищением.
Второй удар в челюсть сильнее. Моя голова дёргается в сторону. Металлический привкус наполняет рот.
Сплюнув кровь, я поднимаю голову. Кулак Маттео покраснел от удара, глаза стали дикими, но ни один мускул не дёрнулся на его лице.
Ты прикасался к моей дочери?
Уверен, этот вопрос мучил его с самого начала. Возможно, Адриана ничего ему не рассказала, что определённо радует. Не потому, что я боюсь гнева её отца просто мне нравится мысль, что она решила оставить эту часть между нами.
Мои руки до сих пор помнят мягкость её кожи.
Моя провокация сработала. Холодность Маттео треснула. Айсберг откололся и готов уничтожить всё вокруг. Маттео ударил меня в живот, потом по лицу. Снова и снова. Его удары сыпались друг за другом. Он стал задыхаться, но не прекращал избивать меня.
Я наслаждаюсь дикой болью в рёбрах и в животе. Вкус крови стал родным.
В один момент он отстраняется, тяжело дыша. Его грудь поднимается и опускается в бешеном ритме. Глаза наполнены гневов, яростью и чем-то ещё, но разглядеть, что это, я не могу. Мой правый глаз начал заплывать. Я чувствую, как кровь течёт с разбитой брови прямо в него, собираясь на ресницах.
Маттео отходит от меня и падает на пол обессиленный. Это не физическая усталость он сломлен. Я смотрю на него и вижу себя.
Когда я потерял мать, я возненавидел весь мир. Чувствовал такую неимоверную злость, что хотелось всё крушить, но сил не было. Казалось, что я всё время падаю и падаю, но никак не могу подняться. Казалось, что из меня вырвали какую-то часть себя, без которой я не мог существовать.
Сейчас передо мной я вижу такого же человека. Потерянного. Одинокого. Озлобленного и уставшего.
Какого чёрта ты сделал это? его голос звучит тихо и отрывисто.
Он сидит на полу с закрытыми глазами, подняв голову к потолку. Нога согнута в колене, рука свисает с неё.
Я выплюнул очередную порцию крови перед тем, как ответить без сарказма и какой-либо провокации:
Я приехал в твой город, чтобы уничтожить тебя и всю Каморру, Маттео открыл глаза и с интересом посмотрел на меня. Джон Уильямс. Лейтенант полиции. Он бросил свою жену, страдающую депрессией, и своего восьмилетнего сына, чтобы посвятить свою жизнь тебе и Каморре, я сглотнул ком в горле и продолжил. Год назад ты убил его за то, что он владел важной информацией, служащей уликой против тебя. Ты убил его. Ты убил моего отца.
Слова повисают в воздухе. Мы продолжаем смотреть друг на друга, не отводя глаз и не произнося ни слова.
Но потом Маттео наконец нарушает эту тишину:
Почему тогда ты не убил меня?
Я сжимаю связанные руки в кулаки, чувствуя, как жёсткая верёвка впивается в кожу. Мне хочется сорваться с места и прикончить человека, сидящего напротив. Моя месть бы свершилась, если бы я просто убил его, когда была такая возможность. Я бы смог убить его сейчас. Я ненавижу мужчину перед собой. Но я люблю его дочь.
Мне нужно вырваться отсюда живым. Мне нужно увидеть Адриану. Мне нужна она.
Я собираю всю волю и терпение в кулак, несмотря на злость, нарастающую внутри.
Мой план заключался в том, чтобы войти к тебе в доверие и найти что-то, что уничтожит тебя и позволит мне засудить тебя пожизненно. Чтобы ты гнил в чёртовой камере до конца своих дней. Я собирался покончить с тобой и твоей преступной организацией. Моим намерением не было убивать тебя. Я хотел, чтобы ты гнил за решёткой в одиночестве. Чтобы ты просыпался и засыпал с мыслями о том, что застрял в этом месте до скончания жизни. Я бы позаботился, чтобы каждый твой прожитый день там был кошмаром.
Я рассказал ему о своих намерениях, о своём изначальном плане, который должен был стать моей основной целью, пока он молчал и внимательно слушал меня.
Что изменилось? спрашивает он.
Адриана, при упоминании её имени мой голос становится мягче. Я никогда не собирался использовать её против тебя в своём плане. Она никогда не была частью его. Но ты всё испортил, подтолкнув её ко мне.
Я доверил её тебе.
Ты был идиотом, раз сделал это.
Да, был, он замолкает, словно что-то обдумывая, а потом спрашивает. Что дальше?
Я не смог отпустить её, я ненавижу то, что мне приходится рассказывать ему всё это, практически признаваясь в своих чувствах к его дочери. Но другого варианта нет. Я не хотел использовать её против тебя. Я не хотел пользоваться ею вообще. Она не заслуживала этого. Адриана свет во всей этой истории. Твоя дочь причина, по которой ты всё ещё не за решёткой, а я здесь.
Блеф. Я понятия не имею, что было на флешке, а теперь её даже нет у меня на руках.
Почему она стреляла в тебя?
Потому что я облажался. Я не смог ей всё рассказать. Не успел объявить о своём выборе.
И какой же он? кажется ему правда интересно узнать.
Это уже не важно, не так ли? надеюсь, что нет.
Маттео встаёт с пола и делает шаг ко мне.
Почему?
Потому что я люблю её.
Потому что я сделал правильный выбор.
Я не собираюсь признаваться в своих чувствах к его дочери раньше, чем расскажу о них ей для начала. Однако, думаю, мой посыл был более чем ясен.
Маттео встаёт слишком близко ко мне. Он наклоняется к моему лицу и опускает руку на мой бок. Указательным пальцем он надавливает на ту точку, куда попала пуля, выпущенная его дочерью. Он жмёт с такой силой, что, уверен, затянувшиеся швы вновь разойдутся. Больно. Блять. Всё тело ноет, но я стараюсь не подавать виду. Я смотрю Маттео прямо в глаза. Точно такого же оттенка, как и у его дочери. Она точная его копия. Я ненавижу это.
Ты грёбаный идиот, Алессио, давление увеличивается, моя челюсть сжимается сильнее. Ты сделал ошибочный выбор, когда решил, что месть это верный путь. Ты мог прийти прямо ко мне, но ты сделал неверный шаг, поверив не тем людям, он углубляет напор, вызывая у меня стон сквозь стиснутые зубы. На этот раз я прощу тебе твою оплошность, потому что я дал клятву человеку, который был мне семьёй. Но ты больше никогда не приблизишься к Адриане. Ты больше никогда не посмотришь на неё. Если ты посмеешь хоть раз увидеться или заговорить с ней, я убью тебя. И тогда никакая клятва тебя не спасёт. Даже моя дочь не поможет тебе избежать смерти.
С этими словами он отпускает меня и отходит на несколько шагов, разворачивая рукава рубашки и застёгивая запонки. Я сделал несколько глубоких вздохов, глядя на него.
Что он имеет в виду, чёрт возьми? О какой клятве он говорит? И как это относится ко мне?
Избавься от хвоста, и, если тебе всё ещё нужны будут ответы на твои вопросы, ты найдёшь меня. Это будет щедрым подарком для тебя, а возможность ступить на территорию моего города одноразовой акцией, Маттео направляется к двери, схватив свой пиджак и накинув его на плечо. Но прежде чем сделать это, подумай, готов ли ты столкнуться с правдой, сынок.
Он бросает на меня последний взгляд и исчезает за дверью, оставив меня в растерянности.
Какого хрена сейчас произошло?
И почему его это «сынок» прозвучало слишком знакомо?
Я не успеваю собраться с мыслями и привести их в порядок, потому что Френки заходит в комнату и развязывает мне руки. У меня всё болит. Возможно, сломаны рёбра и нос, но я свободен и всё ещё жив.
Но почему у меня такое ощущение, что я всё в той же заднице, в которой находился с момента, как впервые оказался в этом чёртовом городе, и меня затягивает всё глубже? Почему мне кажется, что самым большим провалом была не упущенная возможность рассказать всё Адриане?
Неужели грандиозная ошибка заключалась в моём предположении, что Маттео Моретти убийца отца?
Блять. Мне нужен Алекс.
Глава 4. Маттео
Ясмотрю на ангела перед собой, когда первая крупная капля падает на лицо. Листья высокого дуба шелестят от дуновения ветра и разлетаются по воздуху. Погода меняется, сообщая о приближении осени.
Несмотря на пасмурность, место заполнено людьми. Недалеко от меня семья прощается с кем-то из близких. Я наблюдаю за ними уже какое-то время, и вот, наконец, после церемонии прощания они опускают гроб в землю и спешат убежать, чтобы скрыться от начинающегося дождя.
Для меня эта картина стала такой обыденной. За те несколько недель, что я каждый день приходил сюда, я видел десятки похорон. Каждые из них отличались друг от друга, но у всех был один и тот же исход. Порой я мог наблюдать за большим количеством людей, что приходили попрощаться со своими близкими. Иногда никого не было, кроме священника.
Я видел слёзы. Слышал боль. До меня доносились слова утешения.
«Всё пройдет. Время лечит», говорили люди, пытаясь поддержать человека, хоронившего своего отца, мать, ребёнка, любимого.
Они все лжецы. Время не лечит, не забирает боль, не делает день лучше, не даёт надежду на светлое будущее.
Ты гниёшь изнутри с каждым днём всё сильнее. Твоя грудь разрывается на части, потому что твоё сердце, что принадлежало человеку, которого ты потерял, вырывается из груди следом за ним. Ты чувствуешь, как тоже умираешь без него. Но при этом каждый день просыпаешься и живёшь. Один.
Ты дышишь, а он нет.
Ты живёшь, а он мертв.
Я смотрю на ангела перед собой и вижу её. Любовь всей моей жизни. Женщина, что вдохнула в меня счастье, научила видеть мир другими глазами. Её глазами. Она показала мне, что он состоит не только из серых оттенков с ней я стал различать цвета.
Её смех дарил мне такие эмоции, которые я никогда не думал, что смогу испытать. С ней я познал не только гнев, злость, желание причинять и чувствовать боль. Я узнал, что могу любить. Её и наших детей.
Маринэ была моей вселенной. Моим воздухом. Я дышал благодаря её существованию. Она создала наш мир своими руками, дала ему название и вдохнула в него жизнь. Семья.
Я никогда не стремился к созданию своей семьи и не задумывался о детях, хотя понимал, что рано или поздно мне нужно завести её и иметь наследников, потому что этого ждут от Капо. Но я не хотел детей. Не потому, что не люблю их. Я просто был убеждён, что стану плохим родителем, не знал, как сделать так, чтобы уберечь их от всего плохого в мире, который не щадит никого, а женщин и детей мгновенно уничтожает своей суровостью.
Поэтому после того как отец ушёл на пенсию и передал правление мне, я сосредоточился на власти и Каморре, полностью посвятив ей себя. Тогда у меня был только один приоритет.
Когда же я встретил Маринэ, моя жизнь изменилась в одно мгновение. То, что казалось важным, ушло на второй план. В тот день я знал, что буду сильнее, чем раньше, мудрее, чем был, хитрее, чем мог быть. Всё для того, чтобы защитить её.
Когда спустя год после нашей свадьбы она объявила о беременности, я чертовски испугался. Я был рад, но страх душил меня, заставив уйти из дома. Я злился на себя и даже на свою жену. Мысль, что я стану отцом, казалась неправильной. Как монстр, преступник и убийца, как я, мог стать отцом?
Я не мог свыкнуться с мыслью о пугающей новой роли. И я ненавидел это, потому что никогда в жизни не ощущал такого страха. В тот момент я был самым трусливым человеком на земле.
Маринэ полюбила меня, зная во всех проявлениях. У неё был выбор не любить меня, но она решила иначе. Эта женщина приняла настоящего Маттео Моретти и его мир, стала его частью. По своему желанию. Да, я бы не отпустил её, если бы она отказалась от меня и захотела уйти из моей жизни, потому что я чёртов эгоист. Но Маринэ выбрала меня. Она выбрала нас.
У наших же детей такого выбора не было.
Когда я вернулся поздно ночью домой, Маринэ не спала. Она раскрыла свои объятия и прижала меня к себе. Её руки гладили мои волосы, губы шептали мне слова любви, пока я лежал рядом, положив голову ей на колени.
Я знаю, что тебе страшно, но и мне тоже. Я очень волнуюсь, и тем не менее рада, что наша любовь станет ещё больше. Во мне растёт маленькая частичка нас, она станет символом нашей любви. Да, будет сложно, но мы справимся. Ты и я. Уверена, ты будешь таким прекрасным отцом, любовь моя. А я всегда буду рядом, чтобы держать тебя за руку в такие моменты, когда страх или сомнения настигнут тебя.
Она подарила уверенность своими словами и обещанием. Я доверился ей.
Через восемь месяцев я взял на руки крохотный свёрток из розового одеяльца. В это мгновение всё изменилось. Я понял, что моё сердце стало больше. С того дня оно билось для двух людей моих девочек.
Маринэ научила меня любви, подарила мне веру и давала силы. Она сделала из меня отца, но хорошим отцом я должен был стать сам.