Тьфу на тебя, «конкурировать», тоже мне, скривился Танат. Да забирала б хоть все, это Зевс запретил перерабатывать умерших от болезни или вот криминальных. Хотя по мне, дебилов, которых зарезали в поножовщине, можно и в автоклав.
С больными тебе, наверно, понятно, Аид посмотрел на Кору, и та испуганно кивнула. Полная дезинфекция и кремация. А криминальных сначала отправляют на вскрытие. Труп можно отправить в переработку не позже суток после смерти, если, конечно, это живой человек, а не биологическое существо, полностью созданное из вторичного сырья. Такое тело может храниться неделю. Потом качество материала резко падает из-за процессов разложения, и отправлять в переработку становится нерационально дольше возиться, очищая питательный раствор от продуктов распада. Танат и его подчиненные же обычно не выдают криминальные трупы, пока дело не раскрыто.
Пора, наверно, начать выдавать, без особого энтузиазма сообщил Железнокрылый. У меня тут морг, а не склад.
А в чем дело? осторожно уточнила Кора. Она, конечно, имела какое-то представление о том, почему у Таната случился резкий наплыв криминальных трупов, но все её знания были обрывочными.
Ты что, не слышала про маньяка? на каменной в общем-то физиономии патологоанатома отразилось удивление.
Кора призналась, что кое-что слышала, точнее, подслушала, благо ни Деметра, ни посетители её оранжерей не были настроены разговаривать о маньяке.
Да, кстати, спохватился штурман. Кора хотела поговорить с тобой о смерти, в том, как он сказал это, прозвучало эхо чего-то далекого и безапелляционного, словно приказ. Хотя нет, пожалуй, это не было приказом, как не было и дружеской просьбой, скорее, каким-то Коре показалось, напоминанием.
Деметра сказала, вы знаете все о смерти, тихо произнесла девушка, скользя взглядом по железным перьям киборга. Скажите, умирать больно?..
Танат передернул плечами, и его перья зазвенели:
Ну, знаешь, смотря от чего, недовольно сказал он. Но ты не бойся. На самом деле в том, чтобы умереть, нет ничего страшного. Для тебя все закончится в один миг, потом буду работать или я, или автоклав.
А если я не хочу, чтобы на этом заканчивалось?.. спросила Кора.
Не для тебя, терпеливо поправил Танат, для тела. Твоя душа
Под строгим взглядом Аида и внимательным Коры он начал рассказывать о загробной жизни, о тысячи, тысячи религий, о том, что достаточно верить, и лучше всё же во что-то нормальное, а не в Ктулху (если бы ещё Кора знала, что такое Ктулху), и о том, что перерождение неизбежно, но это не так, как в ту злосчастную питательную субстанцию, которой так боится Кора, а в нечто живое, дышащее и разумное. И это было настолько заманчиво и прекрасно, что Кора едва не утратила бдительность и не спросила, а есть ли душа у тех, кто выращен в пробирке из этой же самой субстанции, кто не имеет ни детства, ни юности, кто сразу родился двадцатилетним и помнит лишь два с половиной месяца своей жизни (и дело не в амнезии), кто в жизни не прочел ни одной книги, но хранит в голове всю накопленную человечеством информацию о растительных и животных мирах всех планет.
У тех, кто живёт лишь до первого дня зимы.
Да, Кора едва не спросила об этом едва удалось спохватиться и удержать рвущиеся с языка слова. При этом, кажется, она слегка изменилась в лице, и Танат быстро завершил лекцию о душе (очевидно, решив, что Кора не верит в существование душ) и начал говорить, что те, кто стали пеплом, и те, кто стали питательной смесью, всегда остаются в памяти близких, и даже если человек одинок, у него нет ни семьи, ни друзей, хоть кто-нибудь пусть случайный знакомый когда-нибудь да вспомнит о нем.
Кора засмеялась тихим, болезненным смехом. О ней-то уж точно некому будет вспомнить. Едва ли о ней подумает даже Деметра, она же
Вот тут ты можешь не беспокоиться, твердо сказал Аид, и очередная порция истеричного смеха, булькнув, застряла у Коры в горле. Тебя как минимум будут помнить те пять идиотов.
Девушка фыркнула, подумав, что действительно будут, и ещё как; Танат же озадачился, и штурман в двух словах обрисовал ему ситуацию.
Спасибо, что не насмерть, буркнул он. Ещё бы не хватало
Штурман прижал одну руку к груди и наклонился в неглубоком издевательском поклоне; Кора снова фыркнула и торопливо отвернулась, чтобы не раздражать своим смехом патологоанатома с его благодарностью другу за то, что тот не стал увеличивать ему фронт работ.
Потом она поблагодарила Убийцу за помощь. Слова были искренни благодаря Танату Кора узнала ответы, которых ей так не хватало. Она обрела ясность. Теперь следовало действовать и она уже знала, как. Если, к примеру, она умрёт, а тело не найдут за неделю
Аида Кроновича она тоже поблагодарила за всё. Она не стала пояснять, за что конкретно, в этом «все» было то, что он спас её в лифте, и то, что отвел к Танату, и ласковые прикосновения к волосам, такие необходимые.
Штурману это «всё» не понравилось совершенно:
Ещё полчаса, и я провожу тебя. Ещё не хватало, чтобы ты бродила одна по нижним уровням, безапелляционным тоном заявил он, и тут же обернулся к Танату, так что, у тебя новый труп?
Семнадцатый, с некоторым удивлением отозвался Железнокрылый. Ты хочешь взглянуть? Ищейки Гермеса его едва не обнюхивали. А, впрочем, как знаешь, он дёрнул крылом и повел их куда-то вглубь прозекторской. Кора, может, ты подождешь здесь?
Не подождёт, возразил Аид прежде, чем девушка успела открыть рот. Веди.
Они прошли что-то вроде приёмной (видимо, для родственников покойных), лабораторию, где суетились два невысоких, щуплых субъекта в белых халатах и очках на поллица, и, подождав пору секунд, пока Танат откроет толстую, не меньше полметра, металлическую дверь, переступили высокий порог.
Кора поёжилась было холодно, едва ли намного выше нуля и присмотрелась к столам, совсем таким же, как те, которые были в том помещении, где они говорили с Танатом, только на сей раз не пустыми.
На столах лежали аккуратно накрытые простынками тела. Кора насчитала шесть штук остальные, видимо, хранились в другом месте.
Вот он, рабочий из шлифовального цеха, Танат сверился с биркой на ноге и назвал имя, но Коре оно ни о чем не говорило. Нашли по запаху на техническом между +31 и +30. Висел, как обычно, в проволочной петле
И сколько он там провисел? небрежно уточнил штурман, приподнимая простынь за угол.
Больше трёх дней, сказал Танат. Все как обычно. Его, очевидно, подкараулили после смены, придушили петлей, перенесли на технический уровень, изнасиловали и повесили. Причина смерти механическая асфиксия. Отпечатков нет, биологических следов нет, ничего нет
Какой ужас, пробормотала Кора.
Тебе не стоит беспокоиться насчёт маньяка, сказал штурман, пристально разглядывая её лицо все семнадцать мужчины, он откинул простынь в сторону, и Кора прижала ладонь к губам, чтобы не закричать (и не оставить свой завтрак на полу у Таната). Не отворачивайся. Вот так же, или примерно так же, с поправками на причину смерти, будешь выглядеть ты, если тебя найдут через три дня после смерти. Так что, не лучше ли спокойно прожить свою жизнь, сколько там тебе отпущено, и с достоинством принять то, что будет потом, не важно, будет ли это кремация или переработка в раствор?
Кора сдавленно пискнула, стараясь не смотреть на распростёртое на столе отвратительное тело с вытаращенным языком и почерневшим лицом.
Она не могла не смотреть.
Ты достаточно прониклась или хочешь посмотреть остальные? уточнил Аид, снова накрывая тело простыней. Тут разные есть.
Н-нет, пробормотала Кора, моргая, чтобы прогнать стоящее перед глазами изображение висельника (ну уж нет, ей точно не хочется превратиться во что-то подобное). Я уже не хочу, правда. Кто кем нужно быть, чтобы она не смогла договорить, её трясло.
Мы не знаем, пожал плечами штурман. Над этим делом уже полгода работают лучшие ищейки Гермеса, но пока как видишь. Ну ладно, сказал он чуть мягче, пойдем, ты дрожишь. Спасибо, Танат.
Можешь засунуть свое «спасибо» огрызнулся Танат, закрывая дверь в холодильный цех. Ещё бы она не дрожала, такой день, и тут ты со своими методиками
Все в порядке, кое-как выговорила Кора. Я действительно задумалась об этом на пару минут. Но теперь я убедилась, что не хочу становиться трупом на вашем столе.
Танат посмотрел на неё и покачал головой; девушка заставила себя улыбнуться, и он мрачно сказал, что ей стоит не думать о смерти, маньяках и трупах, а радоваться тому времени, которое ей отпущено. Кора могла сказать, что отпущено ей-то совсем немного, особенно в масштабе Таната и Аида, но привычно промолчала.
На пути к лифту она мимолётно подумала о том, как здорово было бы стать пеплом, минуя стадию трупа, но эта мысль как-то не задержалась у неё в голове как, впрочем, и мысль о долге (который у неё таки был как минимум до первого дня зимы).
Навалилась усталость; холод, который пронизывал её буквально до кости, пока они разглядывали трупы, никак не хотел уходить всё же у неё не было плотного шерстяного мундира, как у Аида, либо свитера, просматривающегося под халатом Таната, только старый, почти не греющий комбинезон да минимальный комплект белья. Безумно захотелось залезть под душ и долго не вылезать. Только об этом нельзя было и мечтать своего душа у неё не было, а Деметра явно заинтересуется, если Кора решит воспользоваться дежурным оранжерейным.
Технический лифт взлетел вверх; Аид посмотрел на Кору, и та заставила себя улыбнуться.
Даже не пытайся, сказал он ей. Ты устала, и, кажется, все ещё не согрелась, хотя, по-моему, это достаточная плата за отказ от суицидальных идей. Сейчас мы приедем, и тебе лучше будет сразу лечь в ванну, а потом выпить что-нибудь горячее. Пока Деметра
Ванна это лежачий душ? уточнила Кора. У меня такого нет.
У Деметры должно быть. Пока она будет орать на меня
А можно как-нибудь без этого? жалобно спросила Кора, представив эту картину воочию. Я хотела пролезть к себе незаметно в каюте есть умывальник а ещё лучше, вообще к себе не идти, я знаю такой уютный закуток на соседнем техническом, посижу там до вечера, чтобы Деметра точно ушла к себе в каюту. Я.. не надо меня провожать, я нормально доеду, можете спокойно выходить у себя.
Штурман посмотрел на неё с сомнением:
Ещё чего. Ну нет, если тебе нужно где-то посидеть до вечера, тогда едем ко мне, он протянул руку к светящейся между стальными листами панели и нажал на нужную кнопку. Вопервых, у меня есть ванна, вовторых, пока ты будешь отмывать эту грязь, можно будет отправить твои тря твою одежду в чистку
Кора запротестовала ещё чего не хватало, мало с ней штурман возился, так ещё и занимать его ванну но Аид Кронович пресек её возражения, и девушка поняла, что деваться некуда.
А ещё, это последнее место, где тебя будет искать Деметра, спокойно сказал штурман, когда лифт остановился на 104.
Кора представила Деметру, нарезающую многокилометровые круги по всему звездолету в её поисках, и невольно улыбнулась.
Так, улыбаясь, она и зашла в каюту Аида Кроновича и замерла, не представляя, что делать с толстым бежевым ковром, который лежал на полу. Заметив, что штурман снял сапоги, она тоже стянула с ног ботинки и осталась в носках.
Каюта состояла из нескольких комнат и была обставлена предметами, назначение которых Кора представляла довольно смутно (если не всех, то многих). Впрочем, ей было не до экскурсий, потому как штурман сразу потащил её в ванную, где принялся настраивать горячую и холодную воду в предмете, который, наверно, и был той самой ванной. Взглянув на Кору, штурман коротко хмыкнул и принялся подробно объяснять назначение, принцип устройства ванны и как ей пользоваться. Напоследок, когда Кора во всем разобралась, он показал ей, где взять полотенце, посоветовал засунуть одежду в устройство для чистки и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Кора осталась одна; с минуту она стояла, одетая, погрузив руку в теплую воду; потом нахлынуло облегчение, и Кора опустилась на пол и заплакала, ощущая впервые за день уже не боль, горечь и обиду на Деметру, а какое-то опустошение, отчасти даже приятное.
Потом она услышала шаги штурман, уже без мундира, в тонком сером свитере под горло резко распахнул дверь:
Кора? увидев, что опасности нет, он подошёл к ней, ну что ты опять
Всё хорошо, ответила девушка, вытирая слёзы рукавом и поднимаясь на ноги. Всё хорошо. Спасибо.
Ладно, Аид посмотрел на неё с явным подозрением, если что
Он повернулся к двери, но Кора вцепилась пальцами ему в рукав:
Не уходите, попросила она. Останьтесь. Пожалуйста. Мне она хотела договорить «нужно, чтобы кто-то был рядом», но не стала, потому, что вовсе не была уверена, что ей это действительно нужно, и что это не просто каприз от холода и усталости.
Переспрашивать он не стал; Кору это обрадовало, она не была уверена, что в состоянии что-то ему ответить так, чтобы и не заплакать (делать это при нём было как-то неловко), и не наговорить лишнего, что тоже было бы совсем некстати.
Так бывает, мягко сказал штурман, стаскивая с неё комбинезон. Уровень адреналина у тебя в крови понизился, и вот. Но лучше уж так, когда нет никакой опасности, чем наоборот.
Пока штурман возился с её комбинезоном, настраивая цикл чистки, Кора сняла белье и забралась в ванну. В первые секунды вода показалась обжигающей, но потом девушка привыкла и вытянулась, откинув голову.
Аид неслышно подошёл сзади Кора заметила его присутствие, лишь когда он наклонился, протянул руку и легонько коснулся кончиками пальцев её щеки:
Отдыхай.
Он хотел убрать руку и уйти, но Кора села и снова схватила его за рукав:
Пожалуйста, она не могла его отпустить, только не сейчас, когда она снова почувствовала себя живой. Настоящей. Ей безумно хотелось продлить это ощущение, ведь никто бы не стал прикасаться так бережно к жалкому существу, выращенному из клеток Деметры, чтобы помогать в оранжереях.
Штурман смотрел на неё и, кажется, колебался; Кора перехватила его за запястье и прижалась щекой, пытаясь хоть на секунду забыться в этом прикосновении.
Хорошо, он мягко убрал руку и принялся стягивать свитер. Отвернись.
Кора послушно отвернулась, и вскоре штурман залез в ванну, взял в руки душ и начал мыть ей голову. Сначала она боялась пошевелиться, но потом успокоилась, и когда штурман откинулся на спину и потянул её к себе, легла, прижавшись к его груди и уткнувшись носом в ключицу.
Кора прикрыла глаза, ощущая прикосновения мягкой губки и теплых пальцев, и тихо сказала:
Простите. Я не хотела устраивать тут истерики. Извините.
Все хорошо, сказал Аид Кронович, снова зарываясь пальцами в её волосы. И все же ты можешь рассказать мне обо всем. Я постараюсь понять, Кора вздрогнула, и он прижал её к себе, успокаивая. Ты хотела умереть, пояснил он. Тех причин, которые ты озвучила, явно недостаточно, чтобы желать покончить с собой.
Я просто Кора запнулась, я не знаю, как рассказать.
О том, что сегодня она узнала, что каждую календарную весну Деметра выращивает из своих клеток помощницу, загружает ей в голову весь архив знания о мировой биологии и ботанике (ну и, конечно, стандартные знания о мире, которые есть в матрице искусственного сознания) и называет дочерью.
Мужчина, который пришёл к Деметре, предположил, что так она реализует свой материнский инстинкт, но сама Деметра уверяла, что это нужно для безопасности если сразу сказать новорожденному существу о том, кто оно, то оно может повести себя неадекватно, и когда-то, может, в прошлом столетии, один такой озлобленный клон чуть не разрушил оранжерею. Да и потом, если девушка думает, что она дочь Деметры, и лишилась памяти после короткого трёхмесячного анабиоза (как считала и сама Кора), она как-то больше привязана к растениям. Три сезона календарного года она будет холить и лелеять растения, не зная отдыха, а в конце осени, когда наступит период покоя, и растениям уже не будет требоваться такой уход, но зато они будут нуждаться в подкормке, Деметра уговорит дочь тоже заснуть до весны. Но вместо анабиозной капсулы она ляжет в устройство, которое превратит её тело в питательную массу для растений. К новой календарной весне, когда наступит пора пробуждения, Деметра раздобудет новой питательной массы (Кора не совсем поняла, откуда наверно, из тех растений, которые тоже отжили своё) и вырастет себе новую дочку умелую, работящую. Но её, Коры, больше не будет.