Элиот поднял на Мэлоуна свои голубые глаза, словно ожидая, что тот подхватит нить разговора. Мэлоун пристально смотрел на него:
К чему все это, Элиот? Я думал, ты пришел из-за Айрин.
Так и есть. Но ее смерть дала мне шанс. Я понимал, что нужно действовать быстро, иначе ты снова уедешь.
Нет, произнес Мэлоун. Внезапно он понял, что сейчас скажет Элиот. Он знал, что не согласится. Ни за что.
Ты всегда был внимателен к деталям. Ты знаешь свое дело, а мне нужен свежий взгляд. Пойми, ты первый связал меня с этой историей. Не могу сказать, что твоя мысль мне приятна, но все равно, это версия. Больше никто до такого не додумался. Вот о чем я толкую.
Наверняка у тебя в Кливленде полно хороших копов.
Несс помолчал, и Мэлоун тяжело вздохнул, догадавшись. Так вот в чем дело. Дело всегда в этом. Коррупция. Несс не доверяет своим кливлендским подчиненным.
Хорошие люди всегда найдутся. Как и хорошие копы, рассудительно отвечал Элиот.
Вот пусть они и делают свою работу.
Прошло уже больше двух лет, а расследование так и не сдвинулось с мертвой точки. Дело полная дрянь.
Как и любое дело. Плохой парень всегда не таков, каким хотят видеть его политики. А хороший парень всегда с гнильцой.
Поэтому-то мне и нужен ты. Местные предприниматели собрали денег и решили нанять на это дело независимых следователей. Ничем не связанных с полицией. Мы поступили так же, когда взяли Капоне.
Я только что похоронил Айрин.
Несс помолчал, глядя Мэлоуну в лицо:
Зато теперь ты свободен.
Свободным я никогда не буду. Не с этой работой. Он решил сменить тему. Как Эдне в Кливленде?
Несс снова помолчал, и Мэлоун все понял сам. Значит, в браке у Несса по-прежнему неладно.
Пока ей там нравится больше, чем в Кентукки, ответил Элиот. Но она одинока. Детей у нас нет. Моя работа ей не по нутру.
Ах вот как. Тут я с ней солидарен.
Еще бы, вздохнул Элиот. Она сейчас у матери. Передает тебе соболезнования.
Значит, ты примчался в Чикаго из самого Кливленда, когда узнал насчет Айрин?
Нет. Мы приехали на Рождество. Завтра возвращаемся. Ты мне нужен, Мэлоун.
Несс, у меня уже есть работа.
Я поговорил с Элмером Айри. Перед тем, как пришел.
Ты поговорил с моим боссом?
Он сказал, что у тебя пока нет новых заданий. Он может на время тебя отпустить. Говорит, что может даже все оформить официально. Конечно, с министерством финансов тут связи никакой, по крайней мере, мы ни о чем подобном пока не знаем, но вашингтонское большое начальство хочет поскорее с этим покончить. Это дело всем мешает. Немецкие газеты используют его в своей пропаганде. Дикие американцы. Жестокие американцы. «Если американцы не в силах остановить одного человека, разве они остановят немецкий танк?»
Мэлоун вздохнул. Плакали его мечты о возвращении на Багамы.
Айри сказал, что ты как раз расквитался с очередным делом, прибавил Элиот. Я слышал, ты поработал и над похищением сына Линдбергов. Кошмарная история.
Мэлоун не ответил. История и правда была кошмарная. Малыша ради выкупа выкрали из его собственной кроватки, а потом убили. Бросили на обочине дороги. Но мерзавца они все же поймали. Угробили на это два мучительных года, но поймали. Все те два года Мэлоуну каждую ночь снилась Мэри.
Айри считает, что отдых будет тебе на пользу, продолжал Несс.
Отдых? В Кливленде? Мне не показалось, что ты зовешь меня отдыхать.
Никто не будет на тебя давить. Задание у тебя неофициальное. И потом, ты и сам сказал, что здесь тебе оставаться нельзя. И ты это понимаешь. В Чикаго ты под прицелом. Если тебя кто-то узнает тебе не жить. Может, Капоне и сидит в Алькатрасе, но его люди до сих пор здесь, Мэлоун.
Почему я, Несс?
Ты идеально подходишь для этой работы.
Мэлоун недоверчиво фыркнул:
Откуда ты знаешь?
Ты ничего не боишься. Ты терпелив. Знаком с работой полиции. У тебя множество источников. И сейчас тебе больше нечем заняться.
Иными словами, если что-то пойдет не так и Мясник решит со мной разделаться, ты мало что потеряешь. К тебе на порог не прибежит безутешная вдова с оставшимися без кормильца детишками.
Несс пожал плечами:
Точно так же было с «Неприкасаемыми», и тебе это отлично известно. Ты сам там был, Мэлоун. Если б тебя тогда поймали, ты бы сейчас был мертв.
В том-то и дело, Несс. Я уже давно мертв. И потому я так хорошо делаю свою работу. Мне на все плевать.
Не пори ерунды, Майк. Если б тебе было на все плевать, ты бы сюда не вернулся. Ты пятнадцать лет содержал женщину, с которой не жил.
Мэлоун взял стакан, который предлагал Нессу, и залпом выпил. Виски обжег ему горло. Он чуть не закашлялся. Вот стыд-то. За работой он не пил, а некоторые дела длились годами. Пора возвращаться в форму.
Сколько тебе лет, Майк? мягко спросил Элиот.
Почти сорок. Он чувствовал себя двадцатипятилетним юнцом. И девяностолетним старцем.
Сорок лет. Ни лысиной, ни животом так и не обзавелся. Глядишь по-прежнему хмуро, но женщины, я уверен, по-прежнему тебя обожают, хотя внешность у тебя совсем не приметная. И ты теперь совершенно свободен. Поезжай со мной в Кливленд, Майк. Помоги мне поймать этого гада.
У меня нет ни единой причины ехать в Кливленд, Элиот. Оставь мне бумаги. Ты ведь принес мне бумаги по делу? Я их просмотрю. И скажу, что думаю.
Нет уж. Бумаги я тебе, конечно, оставлю. Но, глядя на них, ты ничего не распутаешь. Ты и сам знаешь, как все работает. Детектив Мерайло, которого назначили на это дело, считает, что Мясник ездит на грузовых поездах: в них теперь полно бродяг и беспризорников, и якобы он там выбирает себе жертвы. Никто лучше тебя не умеет слиться с толпой. А в Кливленде тебя никто не узнает и не разоблачит. Мы уже посылали на задание пару тамошних копов, но их вмиг раскрыли.
Сколько ты платишь? Это была первая уступка, и Несс с готовностью принялся отвечать:
Я возьму на себя расходы на твое жилье и питание я уже подыскал тебе местечко и буду платить двадцатку в неделю, пока ты либо кто-то еще не приведешь ко мне подозреваемого. Или пока Айри не назначит тебя на другое дело.
Перед кем я буду отчитываться? В Кливленде я никого не знаю.
И потому сумеешь добыть сведения, которые никто другой не может добыть. Начальник полиции, Матовиц, назначил на это расследование двух своих лучших парней. Снял их с других дел. А на следующий день о них написали во всех газетах. На первом развороте. Несс тяжело вздохнул.
И теперь все в городе видят их за версту, а репортеры не дают им шагу ступить, закончил за него Мэлоун.
Вот именно. У газетчиков свои цели. И я это понимаю. Но мне нужен кто-то, о ком они ничего не знают. Кто-то, кому я могу доверять. Кто-то, кого никто и ничто не связывает с Кливлендом. Мне дал работу мэр от республиканцев. Поэтому в городе многие считают меня врагом и все время стараются мне подгадить.
Ненавижу политику. 11 политиков.
Тебе не придется с ними общаться. Никто не будет знать о твоей работе. Или, по крайней мере, о том, ради чего ты приехал. Буду знать только я и Дэвид Коулз. Помнишь Дэвида? Он теперь в Бюро научных расследований. Помогает нам с этим делом. Но тебе не придется работать по-старому.
По-старому я уже наработался. Он вдруг почувствовал, как что-то переменилось. В нем вспыхнула искра, блеснул слабый огонек, которого он уже давненько не ощущал. Интерес. Он понял, что это дело его зацепило.
Несс сразу подметил, что Мэлоун сдался, и его лицо разом утратило напряженное выражение.
Имей в виду, Несс, я ни с кем больше работать не буду, проговорил Мэлоун, предупреждающе тыча в него пальцем. Не буду возиться со всяким местным ни на что не годным полицейским сбродом.
Тише, тише. Это тебе не «Неприкасаемые» не совсем они. Мне предложили именовать тебя и других ребят «Незнакомцами». Вы не знакомы с городом и друг с другом. Отчитываетесь только передо мной но обо всем, что найдете. И больше ничего.
Если только Айри не потребует, чтобы ты еще и перед ним отчитывался.
«Незнакомцы». Просто восхитительно. Горстка до смерти заскучавших богатеев придумала для своего карманного проекта чудненькое название. «Незнакомцы». И Несс говорит, что «Неприкасаемыми» тут даже не пахнет.
Мы сняли тебе комнату в доме к югу от Кингсбери-Ран. Прямо напротив больницы Святого Алексиса, в чешском квартале. Дома там просторные, роскошные. Когда-то были. Теперь их в основном переделали под магазины, с жилыми комнатами на втором этаже. Но улица чистая и спокойная и комната что надо. Несс пожал плечами. Комнаты быстро расходятся, отдельное жилье теперь многим не по карману. Но рядом с Кингсбери-Ран никто не хочет селиться. Так что цена не взлетит. Я уже внес залог.
Ты был так уверен, что я соглашусь?
Нет. Я был почти уверен, что ты откажешься. Но мне слишком понравилась комната, да и место самое подходящее. Если бы не ты, то кто-то другой с радостью бы в ней поселился.
Я не могу тебе ничего обещать. Сначала позвоню Айри, потом решу.
Несс кивнул, но оба они понимали, что Мэлоун уже согласился.
Тебе нужно приехать в Кливленд не позже десятого января. До этого времени комнату никому не сдадут. Позвони мне, когда устроишься. Несс постучал пальцем по листку, лежавшему в коробке, поверх стопки папок. Здесь адрес, под ним телефон. Он склонил голову к плечу: Кстати, ты все еще Мэлоун? Или взял новое имя?
От старого отказался, а новое пока не выбрал.
Тогда пользуйся любым именем. Комнатой занималась девчонка с работы, я с этим делом никак не связан. Залог внесен от ее имени. Есть еще письмо из мэрии, правда, не от меня лично, но, думаю, оно откроет перед тобой многие двери.
Я еду в Кливленд в январе, пробормотал Мэлоун.
Повеселимся, Мэлоун.
Это вряд ли, парировал тот, и Несс удовлетворенно хмыкнул.
Да, вряд ли. Но сделать это нужно. А ребята вроде нас с тобой в таких делах не новички. Мы делаем то, что должно быть сделано. Он снова надел шляпу, застегнул пальто на все пуговицы. Щеки у него раскраснелись, а глаза заблестели от выпитого. Не думай слишком много. Иначе сам себя запугаешь. Помнишь, ты сам однажды дал мне этот совет?
Помню.
Это хороший совет.
2
Знаю, прошло слишком мало времени. Но нам нужно взять квартиранта.
Даниела Кос завела разговор, который ее старым тетушкам совсем не хотелось вести.
Нельзя пускать в дом чужого человека, Даниела. Не теперь, пока мы еще скорбим, отвечала Зузана.
Тетя, скорбеть мы будем всегда, мягко возразила ей Даниела. Она была на полвека младше своих двух теток, но не хуже их знала, что скорбь никуда не уходит. Она лишь отступает на задний план.
У Ленки задрожал подбородок. Плотно стиснув морщинистые губы, она вытащила из пояса платья, которое как раз сметывала, три булавки и зажала в зубах, чтобы скрыть волнение.
Какое-то время женщины работали молча. На протяжении долгих дней заказов у них вовсе не было теперь никто не шил себе новых платьев, не просил ничего подогнать по фигуре, и они радовались праздникам, которые наполнили жизнью их мастерскую. В прежние времена, когда в ателье Косов шили великолепные платья и дорогие костюмы, а заказов было столько, что с ними едва справлялись, перешивать здесь вообще не брались. Но теперь здесь соглашались на все. Теперь Косы торговались из-за расценок, которых, как твердила Зузана, в ателье не видели с тех самых пор, когда Даниель Кос открыл свой первый магазин в их прежнем районе, на Кротон-стрит. Правда, ни Даниеля, ни Элишки, ни Павла, ни Анеты, ни Веры Кос уже не было в живых.
Особняков, прежде тянувшихся вдоль Евклид-авеню, тоже больше не было. Танцевальные залы снесли. Богачи, которые прежде в них танцевали, давно позабыли о танцах. Когда-то Марк Твен назвал эту улицу одной из самых изысканных в Америке. Но теперь Ряд Миллионеров мало чем отличался от других улиц в центре Кливленда. Всюду царили бедность и запустение.
Семейство Кос никогда не жило на Евклид-авеню, но зарабатывало, обшивая ее обитателей. Тяжелым трудом Косы сумели скопить денег и выстроить большой дом на Бродвее, неподалеку от Восточной Пятьдесят пятой и церкви Богоматери Лурдской, прямо напротив больницы Святого Алексиса. В этом районе селились, хранили деньги, молились и становились американцами зажиточные чешские иммигранты. И вот теперь правнучка Даниеля и две его дочери жили в этом доме, поддерживая на плаву дело, которому наверняка суждено было сгинуть вместе с ними.
Комната большая, светлая Мы можем выручить за нее хорошие деньги, снова начала разговор Даниела. Если назначим цену повыше, сможем привлечь приличного человека, врача, например. Доктор Петерка всю жизнь сдает комнаты над своей клиникой и всегда легко находил съемщиков. Мы живем совсем рядом с больницей. Комнату снимут за пять минут, убеждала Даниела. Она не стала говорить тетушкам, что уже нашла квартиранта. Ей нужно было приучить их к этой мысли до десятого января.
Нас разделают на кусочки в собственных постелях, бросила Зузана, даже не поднимая глаз от шва, который старательно распарывала.
Ленка застонала словно взвыла и смолкла сердитая кошка. Булавки по-прежнему торчали у нее изо рта, и она не могла ничего сказать.
Тетя, взмолилась Даниела, прошу, не говори так.
У нас по соседству похоронное бюро. Если Мясник поселится у нас, сможет бросать тела своих жертв прямо к Раусу на крыльцо. И избавит всех от лишних хлопот, пробурчала Зузана.
Даниела знала, что уговорить тетушек будет непросто.
Хотя нет. Беру свои слова назад. Он будет их бросать по частям. Сначала руку. Или сразу парочку, бормотала Зузана. Или обернет голову несчастной жертвы в ее же штаны. Или распилит туловище пополам и сунет в корзину, как было с бедняжкой Фло Полилло.
Ты говоришь о ней так, словно была с ней знакома, вздохнула Даниела.
Просто я знаю, что ей точно не понравилось бы, что он отрубил ей голову, фыркнула в ответ Зузана.
Ее голову так и не нашли, прибавила Ленка, горестно цокая языком. Знать бы только, что он с ней сделал!
Нам нужны деньги, тэти взмолилась Даниела.
Еще больше нам нужно спокойствие, отрезала Зузана.
В газетах писали, что он крепкого сложения, высокий и сильный. Иначе как он сумел бы приволочь тела к подножию Ослиного холма? Может, нам просто сдать комнату кому-то хилому и невысокому? с надеждой в голосе предложила Ленка.
Думаю, он скатил трупы вниз со склона холма, а сам спустился следом и устроил весь этот театр, парировала Зузана.
В газетах писали, что вряд ли все было именно так. Трава на склоне не была примята, кусты не поломаны. Да и по самим трупам нельзя было сказать, что их тащили или бросали, возразила ей Ленка. За последние пару лет они вслед за местными газетами обсудили это не меньше тысячи раз.
Мне было бы куда спокойнее, если бы он убивал только мужчин, призналась Ленка, и Даниела почувствовала, как ее губы сами собой сложились в улыбку. Ее восхищала эта прямолинейность.
Судя по всему, старых дам он не убивает, сказала Даниела. Так что тебе ничего не грозит.
Но ты-то не старая, Даниела, возразила ей Ленка. А я больше всего на свете боюсь за тебя.
Да, я не старая. Но я не в его вкусе. И ты знаешь об этом.
Ты не бродяга, подхватила Ленка.
Нет, не бродяга.
И не живешь в Кингсбери-Ран, продолжала Ленка.
Но очень близко, вмешалась Зузана.
И не бываешь в сомнительных заведениях, продолжала Ленка.
Нечасто, кивнула Даниела.
Тетушки разом уставились на нее, от изумления забыв про шитье, но Даниела широко улыбнулась им, и они вмиг успокоились.
Но если мы так и не сдадим нашу пустую комнату, мне, возможно, придется бывать в них чаще, предостерегла Даниела.
Зузана резко хлопнула себя по ноге: