Дело было во время летней сессии, обе мои соседки, учившиеся на лесотехническом факультете, сдали экзамены раньше меня и свалили на практику высаживать саженцы деревьев. Комната была в моем распоряжении. Конечно, я сразу сообщила об этом Виталику.
Я готова, влажно прошептала я ему на ухо. Он покраснел, как девица, и отвел взгляд. Эти его приступы смущения всегда еще больше заводили меня.
В назначенный вечер гладко выбритый, надушенный, слегка нервничающий Виталик пришел ко мне с букетом белых хризантем. По правилам ему нужно было записаться в журнале посещений. Вахтерша неодобрительно покосилась на нас, когда я приобняла его за талию и мы пошли наверх.
У меня уже все было готово: на ноуте тихонько играла Энигма, шторы были задернуты, а в нашем маленьком, совместно с соседками купленном холодосе ждало вино цвета крови, которая должна была сегодня пролиться.
Я тоже принес, сказал он, доставая из пакета бутылку белого сухого.
Не, спасибо, такое не хочу, да и не стоит смешивать, ответила я. Мы пригубили кровавого напитка и пожевали любовно нарезанные мной кружочки банана и дольки яблока. Я видела, что он нервничает. Мне тоже было жутко, но я спряталась за маской роковой соблазнительницы.
Потанцуем? я стянула его со стула и прижалась поплотнее. Мы медленно и неуклюже топтались на месте, как два медведя.
Как подготовка идет? наконец выдавил он. Мне об учебе говорить совершенно не хотелось.
Ой, да сдам как-нибудь. Главное, в полночь перед экзаменом не забыть крикнуть в форточку "Халява, приди!" и помахать зачеткой, тогда все будет четко.
Он усмехнулся моей всегдашней безалаберности. Я его поцеловала.
Моя железная кровать с пружинистой сеткой отчаянно взвизгнула, когда мы повалились на нее. Виталик вспотевшими пальцами путался в пуговицах моего халатика и новом нижнем белье. Я быстро стянула с него футболку, погладив твердую, без единой волосинки белую грудь, но ширинку трогать не решалась. Пусть сам.
Пряжка ремня лязгнула, ударившись об пол, джинсы приземлились следом. Он навис надо мной. Я зажмурилась.
Я почувствовала, как что-то горячее слепо тычется в лобок. Чуть приподняла бедра навстречу. Еще пара толчков куда-то не туда, но уже не таких уверенных.
Щас, щас
Я просунула руку, чтобы помочь найти направление. И замерла. Вместо ожидаемого упругого и твердого ствола ладонь нащупала какую-то влажную тряпочку. Она быстро сморщивалась и становилась все мягче. Ощущение было довольно мерзкое.
Вот блин Прости, он слез с меня и тут же попытался прикрыться, но я успела увидеть то, что так давно хотела увидеть, и оно было совсем не такое, как.
До меня наконец дошло.
Ничего, ничего страшного, ты просто перенервничал, вот и все, я попыталась утешить его, покрывая поцелуями все его лицо.
Я облажался, выдохнул он.
Ну подумаешь, не расстраивайся. Это от волнения. Это нормально.
Просто блин Все так заранее запланировано было, что я об этом только и думал. Я знал, что ты готовишься, ждешь. Шел сюда и представлял, как оно все будет, не облажаться бы. И так и получилось.
Я положила голову ему на грудь.
Ну в следующий раз все получится.
Надеюсь, нервно сглотнул Виталик, только давай теперь не будем все так точно планировать. Чтобы спонтанно как-то, само собой.
Попробуем. Только как спонтанно-то, если нам приходится место и время подбирать, чтобы никого не было.
Ну да Еще знаешь, экзамены эти, сейчас так-то готовиться сидеть, учить, не отвлекаться. Не лучшее время. Итак стресс.
Повисла печальная пауза.
Давай чай пить, я легко вскочила, накинула халатик и пошла ставить чайник.
Потом была еще одна неудачная попытка, на сей раз у него в общаге в отсутствии соседей. Сценарий был тот же, он распереживался еще больше.
Спасибо, что ты меня не застремала, сказал он тихо, лежа у меня на животе, пока я гладила его по голове, зарываясь пальцами в густых темных волосах, это для любого парня очень большой облом, когда не стоит. Спасибо, что не унизила меня, не засмеялась.
Может, я просто тебя не возбуждаю? осторожно спросила я.
Ты что такое несешь! Еще как возбуждаешь! он втянул губами мой сосок и погладил его языком. У меня внизу еще сильнее помокрело от неутоленного желания.
Хватит, я сейчас снова на тебя нападу! я весело отпихнула его. Он поднялся выше и поцеловал меня в губы долгим нежным поцелуем.
Я люблю тебя.
Я тоже тебя люблю.
После экзаменов мы расстались на лето, каждый так и уехал в родные края девственником. Мы созванивались каждый день. Он посвящал мне романтические стихи, как в старину. Присылал их в личку. "Ну ты прямо мой рыцарь!" отвечала я с кучей сердечек.
В сентябре мы встретились, загорелые, соскучившиеся, как щенята. Через пару недель после начала учебы он объявил восхитительную новость:
У меня тетя двоюродная в отпуск уезжает на десять дней, надо будет присмотреть за ее котами.
То есть у тебя будет свободная хата? как можно более нейтральным тоном спросила я, скрывая волнение.
Типа того. Ребят надо как-нибудь позвать, он быстро глянул на меня, посидим, поиграем во что-нибудь, выпьем.
Идея огонь!
Я хотела намекнуть на то, что будет потом, когда ребята уйдут, а мы останемся вдвоем, но не стала поднимать опасную тему. Он же хотел спонтанности.
В ближайший выходной он действительно позвал нашу студенческую группу на хату. Гремя пакетами, полными бутылок, мы в предвкушении веселья (а я еще и с робкой надеждой на продолжение) позвонили в дверь. Первое, что встретило нас, кроме самого Виталика, это была жуткая вонь кошачьей ссаниной. Два лотка стояли прямо в прихожей, но, судя по матюгам кого-то, ступившего на мину, кошки не всегда утруждали себя хождением в специально отведенные места. Две пары круглых светящихся глаз взирали на нас с полки для шапок с явным недоверием.
Кис-кис-кис, попыталась подружиться одна из девчонок, но в ответ получила только злобное урчание.
Не обращайте внимания, сказал Виталик, они и мне не очень рады.
Конечно, они дом охраняют, а ты тут привел не пойми кого, все доложат потом хозяйке, то ли в шутку, то ли всерьез произнесла Вика, наша староста.
Надо будет замести все следы. Поможешь мне? он тепло улыбнулся, глядя мне в глаза.
Конечно.
Мы долго сидели, пили разное кто пиво, кто вино, самый заядлый наш алкаш Степка, по такому случаю притащил бутылку какого-то травяного сорокоградусного бальзама. Закусывали, конечно, чем придется чипсами, сухариками, крабовыми палками, резиновыми кальмаровыми кольцами. Вечер удался, и хотя решили обойтись без танцев, чтобы не потревожить теткиных соседей, все равно было весело. Даже Виталик изрядно накидался, а я наоборот, осталась почти трезвой.
Ну что, ребят, скоро общагу закроют, пора двигать, заметила моя умная, деликатная Майя ближе к полуночи. Она, конечно, догадалась, что пора оставить нас одних.
Блин, че за облом, я думал, тут можно переночевать. Вон, диван же есть, и в маленькой комнате я кровать видел. Че, нельзя? Посидели бы еще, Степа явно был разочарован.
Пошли давай, Майя была тверда, я благодарно ей улыбнулась.
Ладно, ребят, спасибо всем, хорошо посидели, неожиданно подал голос Виталик, чей язык уже слегка заплетался.
Мы проводили их, навялив им с собой кучу мусорных пакетов с бутылками и обертками. Вот, наконец, захлопнулась дверь. Я решила вести себя непринужденно.
Может, кино какое-нить посмотрим? предложила я.
Я щас сам тебе кино покажу, он жадно впился в меня губами со специфическим привкусом травяного бальзама.
Он потянул меня в маленькую комнату, но там на кровати, как два злобных истукана, уже сидели немигающие кошки.
Может, не здесь?
А где? На диване?
Над старым продавленным диваном висели черно-белые портреты каких-то хмурых людей, что совсем не располагало к интимной атмосфере. Я вдруг поняла, какое место в этой неуютной, чужой квартире кажется мне наиболее обезличенным и приятным.
А пошли в ванную? Ну, мне все равно сполоснуться надо. Помоемся вместе.
Он хмыкнул:
Ну пошли.
Мы включили душ и залезли под горячие струи, чтобы унять мелкую дрожь. Быстро отвернувшись, я сполоснула свою укромную щель, потом намылила мочалку и повернулась в нему.
Дай-ка я тебя натру.
Я начала с шеи и рук, и неторопливо спускалась все ниже. Он жмурился от наслаждения. Когда я добралась до того самого, там уже была не тряпочка. Объект быстро обретал все более четкие очертания.
Щас, погоди! он вдруг ломанулся прочь из ванной, шлепая сырыми пятками.
Вернулся с презиком и быстро порвал обертку зубами.
Ложись вот так, он аккуратно уложил меня в ванне на спину. Получилось полусидя, потому что места было мало.
Новый штурм начался бодро и уверенно, видимо, помог кураж от бальзама. Мой рыцарь наконец пробил стену вражеской крепости. Оборона была крепкой, он вторгся лишь наполовину. Я почувствовала адскую боль. Я не преувеличиваю. У меня было чувство, что в меня где-то в обычном, для проникновения непредназначенном месте типа живота или ляжки воткнули с силой тупой предмет и упорно продолжают тыкать им в рану. Я не орала, конечно, но пищала от боли. Я не ожидала, что это окажется настолько травматично.
Виталик какое-то время (пять минут? десять? мне показалось вечность) не сбавлял энтузиазма, но, видя мои корчи и подустав сам, вынул окровавленное орудие битвы.
Получилось, малышка, получилось!
Так ты же не кончил, выдавила я в первый раз это стыдное слово.
Да я еще долго смог бы, это алкоголь, он замедляет это дело. Не хочу тебя мучить. Продолжим в следующий раз, он улыбался, как мальчишка, который наконец получил от Деда Мороза заветную игрушку, главное, что у нас получилось!
Он помог мне подняться. Поясница ныла от неудобного лежания на чугуне, ноги тряслись. Я осторожно вымыла наружные края раны.
Кажется, там еще не до конца
Ну ничего, все впереди у нас. Дорожка уже проложена.
С утра я, чистя зубы, долго искала на своем лице признаки того, что стала женщиной. Но кроме ощущения ноющей боли внутри ничего не изменилось.
Моя девственная плева оказалась какой-то особой прочности и вся насквозь была прошита кровеносными сосудами. После второго, и третьего, и шестого раза, я, идя в туалет, все еще видела красные капли. Раз на седьмой я подумала, что начались месячные, как раз уже и по датам пора бы, но это были не они, это моя девичья честь все еще плакала кровавыми слезами.
На втором курсе отношения Майи и Игоря стали разваливаться. Я знала, что они все чаще ссорятся, Майка выглядела подавленной. Однажды она рассказала, что Игорю не нравится, как она одевается. Он заявил, что ей надо обновить гардероб, что в нем много вещей, которые она носила еще в школе, в своей "деревне", что пора ей одеваться более стильно.
Вот сраный урод! я была очень зла, Май, ты нормально одеваешься. Реально нормально. Ну, конечно, у нас, блин, нет денег одеваться как городские чики. На какие, на хрен, шиши ты должна обновить гардероб?! На стипуху в три тыщи рублей?! Если такой деловой, пусть идет и сам тебе заработает на новый гардероб! Козлина!
Ну, в чем-то он прав. Я давно сама пальто новое хочу. Я ведь реально эту куртку еще со школы таскаю. Откладываю потихоньку на пальто, и ему сказала об этом, он обещал со стипухи тоже подкинуть.
Май, он знает, что тебе родаки почти не помогают? Ему-то небось хорошо помогают, единственному сыночку любимому.
Не знает. Я не хочу ему особо про родителей рассказывать. Подумает еще что-то не то.
А ты не хочешь их познакомить?
Она нахмурилась:
Не-не, лучше пока не надо. Потом как-нибудь, когда папа будет в адеквате.
Опять на чашке сидит?
Ага.
Я поняла, что ей неприятно, и сама поменяла тему. Я знала, что Майя не из самой благополучной семьи. Она старшая из троих детей. Мать работает санитаркой в больнице, отец давно потерял работу и периодически пьет. Мать не всегда имела возможность отправить ей деньги.
Я помню еще несколько эпизодов, которые вызывали мое глубокое возмущение, даже почти ненависть к Игорю. Я видела, что Майя старается для него. Когда мы вместе заходили в продуктовый магазин после учебы, я обычно покупала себе что-то типа пельменей или наггетсов, а она набирала целый продуктовый набор для супа и для какого-нибудь полноценного второго блюда.
Нихрена, говядина, сказала я однажды, у видев у нее в корзине лоток с мясом.
Да тут немного, только на гуляш, это не очень дорого.
Гуляш будешь готовить для Игоря?
Да, сегодня полгода, как мы встречаемся.
Клево, с ноткой зависти произнесла я, имея в виду не их срок отношений, а то, что она приготовит настоящее мясо, я вот ни разу говядину не готовила.
Так это не сложно. Берешь кусочек мяса, пару помидоров, лук
Я старательно запомнила рецепт и через пару дней торжественно позвала Виталика на ужин. Правда, я не учла, что древняя общажная плита, на которой готовили еще советские поколения студентов, еле фурычит, и мясо тушится очень медленно. Не знаю, как с этим справилась Майя, но мне вскоре надоело бегать через весь коридор до общей кухни через каждые пять минут, а потом возвращаться в комнату докрашивать глаза, да и время поджимало, поэтому я просто выключила огонь и принесла блюдо в комнату, где нежно украсила его веточкой петрушки.
Виталик мужественно съел свою порцию, и даже сказал, что очень вкусно, правда, через полчаса, во время страстных поцелуев, побежал в туалет, и его довольно долго не было.
Больше гуляш я не готовила.
То, что Игорь совсем не любит Майку, стало понятно, когда на двадцатилетие он подарил ей не новое пальто, о котором она мечтала, или не что-то милое, девчачье например, просто цветы и плюшевого мишку хотя бы. Он подарил ей жуткую пластмассовую игрушку в виде коня. Майка даже не стала рассказывать мне об этом, наверное, не хотела увидеть мою бурную реакцию и расстроиться еще больше. Но я сама случайно увидела эту нелепую фиговину, зайдя как-то к ней в общагу.
Что это за хрень? спросила я. Лошадь из дешевого китайского пластика стояла на задних копытах и била в воздух передними, сверкая безумным оскалом и выпучив глаза. Она пылилась в глубине Майкиной полки с учебниками и всякой дребеденью, слегка прикрытая дезодорантом и лаком для волос, но я все равно заметила ее.
Это Майя замялась, это Игорь подарил мне на дэрэ.
В смысле???
Ну он сказал, что я родилась в год лошади, так что это типа мой символ. Я спросила: "И это все?". Он сказал, что еще бутылку шампанского принес. Ну, мы открыли, выпили. Он понял, что я не оценила его подарок, сказал, что это типа был прикол и жалко, что я не понимаю его приколов.
Бляяя! я закатила глаза и откинулась на Майкину кровать, у меня нет слов. Май, а он кто по году рождения?
Змея.
Змей Горыныч ебаный! Я бы на твоем месте ему, бля, живую кобру подарила и сказала бы, что это такой прикол! И удавила бы его потом этой змеей!
Майка промолчала, вынула игрушку с полки и нажала на пимпочку сбоку. Лошадь стала перебирать передними копытами и бешено вращать глазами.
Жесть! Может, вообще выкинуть ее?
Ну, пускай пока постоит, она засунула чудище обратно в глубину полки, я ему сказала, конечно, что это тупой подарок, выглядит, как издевка. Он сказал "Окей, в следующий раз ничего не подарю".
А он будет, этот следующий раз, Май?
Не знаю, сказала она грустно, но спокойно, без отчаяния.
Вскоре он инициировал очередную ссору, после которой они долго не разговаривали, она вся извелась. А потом решилась и постучала к нему в комнату. Сказала, что хочет забрать свои вещи, которые оставила у него. Надеялась, что он смягчится и остановит ее, но он просто равнодушно пожал плечами, мол, забирай.
На следующий день она пришла на учебу совершенно убитая, а потом попросила меня прогулять с ней последнюю пару. Мы долго сидели на обледенелой скамейке в парке, она рыдала, а я, как могла, ее утешала. Наверное, в тот момент мы были самыми близкими друг другу. Это был пик нашей дружбы.