Слетела с кровати и заозиралась. Увы, под койку было не спрятаться. Под ней вместо пустоты было три выдвижных ящика. Так сложиться, чтобы поместиться в один из них, я просто физически не могла.
Зато я увидела то место, в котором порой обретаются любовники и скелеты, а то и скелеты любовников, шкаф! И пусть оный был узким, как гроб, и столь же привлекательным, но главное я в него помещалась!
Я едва успела в него залезть, как дверь в каюту распахнулась. Через узкую щель я увидела, как внутрь зашел невысокий, щуплый тип в плаще. На его шее болталась на ремне чарокамера.
«Вот фтырх! И везет мне сегодня на репортеров, как утопленнице на омуты!» подумалось некстати.
Меж тем мужчина достал переговорник и, набрав номер, произнес:
Все, Мик, я нашел свободную темную каюту. Сейчас проявлю снимки и, как только причалим на берег, готовь место на первой полосе. У меня для тебя сенсация
Собеседник ему что-то ответил, и тип, махнув рукой, словно говоривший с ним его видел, беззаботно отозвался:
Не, не политика, все безопасно. Так что юристы могут не напрягаться. Светский скандал. Зато громкая шумиха гарантирована
При этих словах у меня внутри все оборвалось. Неужели кроме того репортера, которому я и дракон испортили камеру, нас успел заснять еще кто-то? Вот гремлин горбатый!
Меж тем ни о чем не подозревавший новостник продолжил:
Пятьсот? Не Эти снимки минимум на четыре штуки потянут Так что готовь гонорар, Мик. За мной не заржавеет. Как раз тут тип глянул на наручные хроносы, четверть часа осталась. Успею все проявить в лучшем виде. Буду ждать на набережной, как корабль причалит. Высылай магомобиль.
После этого он отключился и тут же развил бурную деятельность. Натянул тонкую веревку через всю каюту, достал из камеры пачку непроявленных чарографий, аккуратно развесил их за скрепки на бечевку. Достал артефакт-проявитель, что был размером чуть длиннее карандаша, но раз в пять шире. На одном из концов прибора тут же зажегся красный огонек. Им-то тип и стал водить рядом с каждым из снимков, проявляя изображения. Что на них я из шкафа разглядеть не могла и подалась вперед в надежде увидеть
И тут корабль качнуло, я ударилась о стенку шкафа, и этот звук услышал репортер. Реакция у него оказалась отменной. Миг и он уже распахнул дверцу моего укрытия. Но, как выяснилось, в экстремальных ситуациях и я могу реагировать не только быстро, но и неожиданно. Неожиданно в том числе и для себя.
В общем, если бы были соревнования по запихиванию в рот сосок, кляпов и прочего, то на нем я не заняла бы первое место. Нет. Меня бы сразу пригласили в жюри. Сосиска точно попала в рот изумленному мужику. Незваный визитер не успел издать ни звука, как у него меж зубов уже очутился мой трофей. Тот самый, из кладовки, с которым мне не позволила расстаться моя жадность.
А в следующий миг в репортера уже полетели чары стазиса. Тип рухнул, как подкошенный. Вот прям стоял столбик и бух! И теперь, лежа, он пучил на меня глаза и лихорадочно жевал сосиску. Видимо, надеялся, что как только с ней расправится, сможет заорать.
А я подошла к нему, стараясь, чтобы мое лицо оставалось в тени, и, изменив голос, произнесла:
Именем схинской разведки вы усыплены! Это была импровизация. Потому что я не представляла, что приличествует этикетом говорить в тех случаях, когда тебя, шпионящую, застает в шкафу репортер.
Пасс рукой и взгляд журналиста стал расфокусированным и осоловелым. А потом раздался и заливистый храп.
А я подошла к проявленным чарографиям, готовясь увидеть себя, но вместо этого О! Сколько мне открытий чудных сегодня б стоило зарыть. А после вызвать наемников, пару демонов из пентаграммы и профилактический потоп.
Вот гад! вырвалось у меня, когда я рассмотрела, кто именно запечатлен на снимках.
На снимках была не я, а мой грыхтов жених! Тот самый, договорной. Джерард Стоксон. И он активно так целовался с какой-то девицей. О том, что именно лобызался, а не соринку из глаза несчастной доставал и журналист просто удачный ракурс поймал, свидетельствовало два факта. Во-первых, снимков была серия. И во-вторых, Джер красотку активно лапал. Так, что длинный подол на женской ножке задрался аж выше бедра.
Особо теплых чувств я к жениху не испытывала. Он ко мне и подавно. При нашей первой встрече, помнится, резанул по мне неприязненным взглядом. Так, словно я была помехой его планам, глупой дурочкой, что забыла о приличиях и бросилась ему на шею.
А потом, когда мы остались наедине, этот высокомерный гад обвинил меня в том, что я должна была настоять и отказаться от обручения, переубедить отца На этих словах я рассмеялась ему прямо в лицо. И посоветовала: если Джер настолько против этого брака, то пусть сам попробует переубедить герцога Файна.
На это предложение жених отчего-то закашлялся. И пусть ничего не сказал, но в его взгляде я прочитала: «Ведьма!» И еще несколько эпитетов из тех, которыми чаще всего сообщают окончательную и неотцензуренную правду.
В общем, между мной и Джером вспыхнуло крепкое и взаимное чувство. Ненависти. Но надо мной довлел отец, которому было выгодно породниться с семейством Стоксонов. Над женихом неустойка в случае, если помолвка будет расторгнута по его инициативе.
Не скрою, мне не раз хотелось послать жениха к низвергнутым, но я понимала: реши взбрыкнуть отец начнет давить, пока не прогнет меня. Поэтому я сделала вид, что смирилась с обстоятельствами. Стала покладистой дочерью, насколько это вообще было возможно. А все для того, чтобы мне дали возможность нормально доучиться.
Джер тоже изображал образцового жениха: никаких публичных скандалов Я, конечно, не сомневалась, что у него есть интрижка, а может, и не одна, но, как выражалась моя мама, пока это не достояние общественности, этого и нет.
И вот сегодня такой плевок мне в лицо. Я хотела сначала уничтожить чарографию, а потом подумала: это же отличный повод, чтобы разорвать помолвку! К тому же в таком свете моя практика в Долине Холмов будет логичной: расстроенная изменой невеста уехала из столицы, подальше от предателя-жениха.
Мне нужно будет лишь остаться у дивных. На пару лет. И, думаю, с этим проблем не возникнет. Артефакторы штучный товар. А артефакторы-алхимики и подавно.
Я повесила снимок обратно на прищепку.
А потом посмотрела на мирно спавшего щуплого журналиста, на его ботинки и
Когда корабль причалил, дверь каюты открылась, и на пол ступили эти самые коричневые мужские ботинки. Правда, сейчас в них был не журналист, а я. Плащ репортера сидел на мне мешковато, но это не столь сильно бросалось в глаза. Шляпа, очки, что позаимствовала у новостника, я оказалась серой мышкой среди других журналистов, что спешили на берег. Безо всякого отвода глаз, который порой может не скрыть мага среди своих коллег, а лишь привлечь к нему больше внимания.
Идя по нижней палубе, я щелкнула пальцами, снимая собственные заклинания стазиса и сна. Надеюсь, папарацци успеет со своей сенсацией.
Как выяснилось чуть позже, он таки действительно успел.
Уже садясь в машину, я увидела, как мчится по трапу, а потом и по набережной в сторону неприметного серого чабиля знакомый тип, сверкая красными, в желтую полоску, носками и прижимая к груди стопку снимков.
А я, усмехнувшись, подумала, что этот вечер не такой уж и отвратительный
И так я думала вплоть до следующего утра, когда проснулась с дикой болью в горле. Все же купание в холодной воде дало о себе знать. Теперь из всех приемов ораторского искусства я могла использовать лишь выразительное молчание.
И молчала все то время, пока мама выговаривала о моей безответственности. Как?! Как я могла уйти с приема столь возмутительным образом, ни с кем не попрощавшись, поправ нормы приличий?! Что на это скажет мой отец, который был вчера явно недоволен моим поступком? Для нее сейчас это было единственным по-настоящему важным. Ведь за проступки дочерей наказывались не только, собственно, дочери, но еще и герцогиня Файн. Как та, кто плохо нас воспитала и допустила конфуз. Папа легко мог урезать ей расходы на неделю, а то и две. А для той, кто привыкла ни в чем себе не отказывать, это было серьезным ударом. И маму это не устраивало.
Она не скрывала, что вышла замуж за отца по любви. К деньгам.
Чуть больше двадцати лет назад красавица-графиня из обнищавшего рода, вынужденная работать секретарем, с радостью согласилась на предложение герцога Файна стать его супругой. Еще бы: не дряхлый старик, а статный красавец, при деньгах, положении А то, что у него характер тяжелый, как могильная плита Так должен же быть у почти идеального жениха хоть один маленький недостаток?!
В общем, для той, у кого из приданого были одни безупречные манеры, воспитание, милое лицо и куча семейных долгов, этот брак стал отличным вариантом. Мама приняла правила игры быть блистательной великосветской дамой, чья репутация вне подозрения, и подарить отцу наследников. С последними, правда, не сложилось. Родились мы с Тиной. Но тут уж, как говорится, претензии не к нам с сестрой, а к производителям.
Нечего ответить?! под конец своей тирады раздраженно спросила мама, тем выдернув меня из размышлений.
За свою жизнь я приобрела много умений, в том числе и делать вид, что внимательно слушаю собеседника, и думать о своем.
Я болею, просипела, высунув заложенный нос из-под одеяла.
Родительница словам не поверила. Положила ладонь на лоб, потребовала открыть горло и, лишь убедившись, что я не симулирую, вызвала лекаря. Все же серьезное недомогание могло быть оправданием моего поведения в глазах отца. А это значит, что и ее не ждут финансово-карательные меры.
К слову, папа, узнав, что я заболела, ничего по поводу вчерашнего не сказал. А вот мама промолчать не смогла. Правда, высказывала она свое возмущение не отцу (герцогиня самоубийцей собственного благосостояния не была), а прибывшему врачевателю.
Семейный целитель осмотрел меня и поинтересовался, как будем лечиться: с помощью магии или без?
В первом случае я уже через пару часов забуду о простуде, но тогда на неделю стоит воздержаться от применения дара, а после еще и придется заново балансировать энергетические каналы из-за вмешательства чужой энергии. Вот только для артефактора, оперирующего тонкими настройками магомеханизмов, любой сдвиг контура источника силы мог грозить дрогнувшим вектором плетения и, как следствие, поломкой магомеханизма, с которым чаротехник работал.
Во втором случае валяться мне в постели с настойками и эликсирами вплоть до дня защиты диплома. Зато магия будет при мне!
Давайте лучше противные микстуры и порошки, просипела я.
Целитель понимающе и, как мне даже показалось, одобрительно усмехнулся и выписал целый список. Его он и озвучил родительнице, присовокупив:
И не забудьте про усиленное питание. Вашей дочери не мешало бы прибавить пару фунтов. Для организма юного мага это не повредит.
Как усиленное?! подавилась вздохом мама. Ей, наоборот, нужно сбросить! У нее на свадьбе должна быть идеально тонкая талия. Уже и платье у лучшего модельера столицы для этого заказано, тоном специалиста по похудению, который считает, что все съедобное вредно, заявила мама.
Если вы продолжите в таком же духе, то к алтарю ваша дочь прибудет не только в элитном свадебном платье, но и в гробу, отчеканил врачеватель. Вот за что я его любила, так это за то, что в отличие от многих он никогда не был подобострастным ни перед отцом, ни перед матерью. А целитель меж тем продолжил: Герцогиня, в отличие от вас, ваша дочь маг, он наступил на больную мозоль родительницы, которая дара была лишена. И ей требуется гораздо больше энергии. Я не единожды уже это говорил. Но вы предпочитаете каждый раз об этом забывать. Поэтому, полагаю, мне нужно будет повторить свои рекомендации герцогу. Надеюсь, у него с памятью получше.
Не нужно. Я вас услышала, процедила мама. И прозвучало это средним между «спасибо» и «идите на фтырх».
Целитель удалился, а после мне впервые за долгое время было позволено есть все, что хочу, и в неограниченном количестве. Но вот подлость: ничего не хотелось. Только спать. Чем я и занялась.
А потом были то ли видения, то ли реальность, когда меня тормошила горничная Сита, а потом и Ти вливала в горло, по ощущениям, расплавленный свинец, а еще смутно, в полудымке, лицо отца, которое растворилось в тумане, оставив после себя только сурово поджатые губы, а затем у моего полубреда и вовсе появился сладковатый привкус ужаса.
Потому что мне привиделся дракон. Тот самый, которого я встречать категорически не хотела. Даже в царстве грез. Он возник, соткавшись из ночного сумрака, когда я стояла на знакомой улице Трех иголок, озираясь по сторонам, и дрожала от холода.
Схинец появился неожиданно. В свете лун блеснул ряд мелких колечек, которые украшали его ухо. Казалось, крылатый был далеко, но миг и вот уже рядом. Причем столь внезапно, как это может быть только во сне. Он подошел и обнял, согревая. И мне стало так тепло и уютно в его объятьях, как вдруг
Случилось то, с чего начинаются все несчастья в мире. Именно из-за этого происходят серьезные ошибки, которые совершают все без исключения живые и даже некоторые мертвые. Я проснулась.
Разбил вдребезги мой крепкий сон (хотя по ощущениям сразу череп) звонарный артефакт. Тот самый, что был сотворен специально для пробуждений самым противоестественным путем. Этот гадский магомеханизм дребезжал у меня на тумбочке, подпрыгивая и уворачиваясь всякий раз, когда я пыталась прихлопнуть его ладонью и заставить замолчать.
Под конец не выдержала и сделала то, о чем давно мечтала, шарахнула по нему магией. От души. И наступила блаженная тишина. Но самое паршивое уже произошло: сон улетел. Поворочавшись в постели, поняла, что еще немного и я просто накручу на себя все: и одеяло, и матрац с периной, и подушку. А потому решила встать. Хотя в ногах была еще слабость, а руки казались и вовсе будто не моими, чувствовала я себя намного лучше, чем до этого.
Во всяком случае, горло не болело, а вот желудок Он тоже не болел. Он просто протестовал. Свернувшись в ультимативной форме фиги. Потому я, накинув халат, вышла из комнаты и целеустремленно направилась на первый этаж, где располагалась кухня.
И там, открыв холодильный шкаф, впилась в сочный, прожаренный до хрустящей корочки и истекавший соком стейк. Едва не заурчала от удовольствия, как кошка, жуя внушительный кусок, когда услышала:
И что ты, больная, делаешь у холодильни? голос нашей кухарки был настолько сварлив, что его можно было использовать вместо сверла. Причем по бетону. Но я давно уже поняла, это была показная, нарочитая строгость. Потому что хоть Кирха и ворчала на нас с Ти, но втайне от матери все равно подкармливала вкусняшками. Что в детстве, что сейчас.
Наслаждаюсь жизнью, ответила, спешно прожевав все, что до этого так жадно откусила.
Хотя мой голос ни единой нотой не выдал, что я секунду назад изображала удава, за один раз впихнув в себя невпихуемое, Кирха все прекрасно поняла и ехидно пожелала:
Приятного аппетита. Но если вы, госпожа, подождете немного, я пожарю вам горячие блинчики.
Со сметанкой? Я воровато выглянула из-за открытой дверцы холодильного ого шкафа. Моя щека была оттопырена, потому как я, поняв, что разоблачена, решила больше не таиться.
Со сметанкой, хитро улыбнулась кухарка.
И спустя четверть часа я сидела на кухне на стуле, прятала глаза в чашке с горячим утренним какао и смотрела в печальное лицо зимнего рассвета. И тут вспомнила! Что будильник я поставила на самый важный день в моей жизни! День защиты диплома!
Закашлялась, едва не подавившись, и спросила:
Какое сегодня число?
Так двадцать четвертое! Вы два дня проспали Ваш отец приказал, если сегодня лучше не станет, вызвать врачевателя и использовать магию для лечения