Мне снилась она та темноволосая девушка. Увлечение стремительно перерастало в одержимость, никогда раньше со мной такого не было Она просто незнакомка я ее даже не знаю.
Я не решался познакомиться с ней, это было бы неуместно особенно после подобных фантазий.
В моих снах мы были знакомы давно, мы прожили множество жизней вместе. Декорации и эпохи сменялись, а она оставалась прежней Как наяву, она могла являться ко мне, каждый раз я думал, что это не сон, потому что вот я лежу у себя в квартире, на кровати, и те же стены окружают нас, и осенний дождь стучит по стеклу занавешенного окна А когда я просыпался от собственного стона, весь мокрый от пота, мне становилось противно от самого себя.
Я не мог противостоять наваждению. Это было сильнее меня.
Чертов суккуб! Расщепленная Звезда в множестве вариантов Вот бы мои демоны посмеялись, узнав, что у меня за ночные видения.
Если я перестану постоянно думать о ней, если я забуду ее, то она больше не станет приходить Она стала навязчивым образом, страшнее монстра с горящими желтыми глазами.
Я криво ухмыльнулся, поворачивая ключ в замке входной двери. Сегодня я выпью залпом полбутылки виски и провалюсь в сон без сновидений и меня не сможет разбудить ни красотка, ни черная тень.
Я поставил стакан на пол и уже сидел на постели, стащив джинсы наполовину но вдруг вскочил с кровати. Меня осенило: побеждать огонь огнем!
В попытке пройтись по комнате к тумбочке, чтобы собрать содержимое карманов, я запутался в собственных штанинах, болтавшихся между ног как кандалы. Вскоре, я уже застегивал ширинку.
Когда джинсы придется снова снять, лучше это сделать полностью.
Музыка гремела под сводами Гуд-Рума, и я уже жалел, что поддался порыву прийти в клуб. В любую минуту меня мог заметить кто-то из знакомых, разумнее было пойти туда, где меня никто не знает.
Я прислонился к барной стойке, выглядывая из-за голов, кивая бармену.
Ой, смотри, это же Виктор!
Сквозь булькающий хрип вокалиста коллектива, обычно выступающего у нас на разогреве, я из-за спины уже различил голоса. Приближающийся визгливый пьяный девичий смех предзнаменовал то, что ко мне через пару мгновений присоединятся любительницы потанцевать, выпить и потрахаться.
Сегодня я ничем от них не отличаюсь, я тоже пришел отдохнуть и приятно провести время.
Я так и не запомнил их имен, они хохотали, рассказывая впечатления о предыдущем концерте, я разглядывал их без стеснения как товар. Одна была похожа на куклу Барби, сделанную по стандартному лекалу, блондинку, умеющую громко смеяться над сальными шутками и хорошо сосать. Вторая, брюнетка, была похожа на мертвую невесту из фильма Бертона. Белые зубы за вишневыми губами она скалила хищно, и я не удивлюсь, если в сумке у нее, помимо пачки презервативов, окажется страпон.
Некоторое время спустя Барби, осознав, что я уже определился с выбором, и двух девушек мне много, незаметно исчезла, оставив нас с подругой наедине. У нее был приятный голос, она могла поддержать разговор, и даже игриво, не всерьез обсуждала недавнюю лондонскую театральную постановку, в которой инсценировали ритуал культа Расщепленной Звезды.
Мне уже кажется, все вокруг помешаны либо на скрипках, либо на Матери демонов.
Девица облизывала губы, гладила меня по колену рукой с длинными ногтями, похожими на когти, с помощью которых вампиры ползают по стенам, а я еще сомневался, лишь угощал ее коктейлем. Я не знал, что меня до сих пор держит в ней все было так, как мне нравилось.
Какая-то часть меня хотела уйти домой, какая-то часть меня была брезгливой Мы были достаточно пьяны, чтобы не замечать гул голосов и шум музыки: мы сидели за баром, у нее были красивые стройные ноги, одну она зачем-то закинула мне на бедро.
Я предложил еще коктейль, она отказалась и поднялась со стула, увлекая меня за собой. Я шел за кулисы, притягивая ее к себе за талию одной рукой.
Она припечатала меня к стене, я усмехнулся, запуская руки под верхний край туго затянутого кожаного корсета. Грудь, полуприкрытая одеждой, была мягкой. Она потянулась ко мне своим алым ртом, но я остановил ее, прижав указательный палец к губам.
Я не хотел, чтобы она меня целовала.
Пока она возилась с моим ремнем и ширинкой, а длинные ногти щекотали живот, я пытался понять, почему мне все время кажется, что что-то не так. Она пыталась вытащить мой член из не до конца расстегнутых джинсов, я держал ее за волосы, она влажно целовала меня в шею.
Настойчивые и грубые ласки возбуждали, но, в то же время, мне было не по себе. Я всматривался в лицо, иногда обращающееся в мою сторону, и ловил себя на мысли, что я сравниваю Сравниваю с ней.
Они обе были в моем вкусе. У них было что-то общее, даже слишком, но недостаточно, чтобы
Мы не проронили ни слова, и она уже опускалась на колени, продолжая держать мой член напротив своего лица.
Я сейчас приду, прохрипел я, поднимая ее с пола, тут же застегивая штаны.
Она провожала меня недоуменным взглядом.
Спустя мгновение я уже несся к выходу, проклиная себя.
21. Отвращение
Как я мог?! Как в мою дурацкую башку вообще могла прийти эта идея?! Мне было мерзко от себя самого, я жалел, что не разбился на машине по дороге до дома.
Я едва добрался до туалета, не забрызгав содержимым желудка пол в прихожей. Меня выворачивало наизнанку, и, вцепившись в край унитаза руками, чтобы не растянуться на полу в луже, я в перерывах между звуками инопланетных цивилизаций выл в голос.
Так продолжалось мучительно долго и когда, наконец, не прекращаемые рвотные позывы начали стихать, я, дрожа от слабости, уселся на полу, прислонившись спиной к ванне.
Отдышавшись, я открыл глаза и уставился на лампы в потолке, свет обжигал, мне вновь пришлось смежить веки. Голова еще кружилась, чувство гадливости подступило к горлу, и я в очередной раз пополз к унитазу.
Я ждал, когда пытка закончится. Мышцы живота скручивало, желудок выпрыгивал наружу через глотку.
Когда я смог залезть под душ не раздеваясь, прямо в одежде, стало чуть легче. Я нервно стаскивал мокрую водолазку и штаны, я выкрикивал ругательства в молчаливую пустоту, упираясь руками в стену. Я намыливался и смывал с себя пену несколько раз казалось, что эта проклятая помада въелась в кожу, всосалась в кровь, как яд, и мне никогда не удастся от нее избавиться Меня уже не тошнило, но было противно, я ненавидел себя, ненавидел то, во что я превратился.
Глаза щипало то ли от мыла, то ли от подступивших слез, я рыдал, я не мог остановиться. Я скулил, снова пытаясь смыть невидимые отпечатки рук и губ, я тер лицо, я царапал кожу, чтобы содрать эту мерзкую маску, я кусал губы до крови, чтобы перестать всхлипывать. Я сел на корточки, обхватив себя за плечи руками.
От мысли, что я бы остался с той девицей, мне стало страшно.
Почему во сне все иначе, почему от мысли о другой в груди, в животе появляется трепет, почему сразу возникает эта приятная тяжесть в паху? Я уже со странной улыбкой облокачиваюсь на стенку душа, рука тянется к члену.
Так, словно она реальная.
Да что же я творю?! Придурок, который боится собственной тени и дрочит в душе, фантазируя о незнакомке!
Я выбрался из-под горячего потока воды и направился в комнату, не вытираясь, а потом завернулся в одеяло на кровати.
Меня била дрожь то ли от слабости, то ли от холода, но я продолжал сидеть и смотреть невидящим взором перед собой. Если бы в тот момент явился монстр в плаще, я был бы рад ему я бы сорвал с него маску, выцарапал бы желтые глаза, придушил бы его Но у тени же нет тела А значит, он не сможет меня достать
Я понял, что засыпаю, когда черная тень, обернувшись мной, прошла мимо в ванную и включила душ. Покрепче завернувшись теплое и уютное одеяло, я уронил голову на подушку и мысленно послал тень к черту, а он показал мне жест из кулака и среднего пальца.
22. Выходной
Виктор, вы меня слушаете?
Грей смотрел на меня обеспокоенно, я понял, что пропустил мимо ушей все, что он говорил.
Нет, простите, я отвлекся, пробормотал я, зябко поежившись.
Мне весь день было холодно, слабость не проходила. Проклятое похмелье.
Вы в порядке?
Я пожал плечами. Толку от его вопросов Голова раскалывалась, я очень хотел вернуться домой, воспользоваться выходным днем перед пятидневной рабочей неделей офисного муравья и зайти в магазин, купить что-то из еды. Обычно в холодильнике у меня как в чулане старой матушки Хаббард из детского стишка.
Только потом я вряд ли оживу, как ее пес, если сдохну от голода.
Я задумчиво взглянул на мутное серое небо Файненшл-дистрикт за окном, затем удостоил вниманием юриста, терпеливо ожидающего ответа.
Да, я в порядке.
Грей вздохнул.
Чтобы оспорить сделку на аукционе, вам нужно будет показать инструмент независимому оценщику чтобы подтвердить, что это именно та самая скрипка.
Почему нельзя оставить все как есть? возразил я. Мне наплевать, куплена она или унаследована, это совершенно не важно.
Мистер Райхенберг, эти заботы я возьму на себя. Ваша задача всего лишь нанести один единственный визит. Я сообщу вам адрес чуть позже. Это юг Бруклина, район Кони-Айленда.
Черт его дери, вот пристал-то! Не собираюсь я никому наносить визитов тем более, что у меня больше нет скрипки. Зачем мне лишние проблемы?
Я же уже сказал: мне не нужны обратно деньги.
Я чуть не проговорился, что меня вообще на аукционе не было, а виноват во всем хитрожопый Хедман, внесший мое имя в список участников.
Меня знобило, я натягивал рукава толстовки на запястья и ерзал на стуле.
Быть может, есть причина, по которой вы не желаете кому-то показывать скрипку или заявлять, что вы ее владелец? прищурился юрист.
Я покачал головой.
Нет. Я просто не понимаю, зачем столько шума из-за дурацкой скрипки.
Он откинулся на спинку кресла, потянулся за пачкой сигарет, щелкнул зажигалкой с изображением сцены охоты на вепря в узорах белых пятилистных лилий. Я бы тоже закурил, но в горле першило, я почему-то не мог даже смотреть на сигареты.
Грей вещал про страховку для инструмента, но я не слушал: я вновь провалился в размышления.
В какой-то момент я закашлялся от дыма, прервав монолог юриста на середине фразы, скомкано попрощался и поспешил удалиться. Меня уже бросало то в холод, то в жар, состояние было паршивое.
По дороге домой, уже в Астории, я зашел в супермаркет. Руки тянулись к шоколадным батончикам, от человеческой еды меня воротило так же, как от сигарет. Готовить я не умел, чаще я заказывал пиццу или брал по пути что-то из мексиканской кухни, реже покупал еду, которую достаточно просто разогреть и благополучно забывал о ее существовании в холодильнике до истечения срока годности.
С коробками полуфабрикатов и торчащими из-под мышки шоколадками я уже шагал к кассе вдоль прилавков, ощущая, что силы на исходе. Вдруг кто-то схватил меня сзади за плечи, выкрикивая имя на ухо, от неожиданности я выронил покупки на пол.
Кафцефони улыбался во весь рот а мои руки невольно сжались в кулаки На нас уже обратили внимание покупатели и кассиры, выглянувшие со своих рабочих мест на шум, а Сандстрем, в свою очередь, зачем-то держал меня за плечи, не давая пошевелиться.
Да отпусти ты! буркнул я, недовольно вырываясь.
Рад тебя видеть.
Скучал?
Кафц кивнул, раскрывая объятия.
Конечно, с того вечера ты вообще ни разу не появлялся.
«Появлялся, мысленно отозвался я, отступая на шаг назад, но лучше бы меня там не было»
Я наклонился и начал собирать покупки, голова гудела.
Лучше бы помог, недовольно фыркнул я.
Когда батончики и коробки вновь оказались в руках, а Кафц снисходительно похлопал по упаковкам ладонью, проверяя нагроможденную конструкцию на прочность, одна касса освободилась, и я протопал туда.
Сандстрем, хихикая, шел следом.
Мне казалось, каждый в зале уставился на меня. Когда бумажник, не без труда извлеченный из кармана, с глухим издевательским шлепком упал на пол. Кафц прыснул.
Да что ты ржешь?! с досадой воскликнул я, наклоняясь за кошельком.
Все молча смотрели, как я расплачиваюсь, шуршу бумажным пакетом, а потом молча выхожу из магазина.
Что-то ты какой-то странный сегодня, заметил Кафц, догнав меня на крыльце.
Когда я садился в машину, я поклялся больше в этот магазин не ходить. Кого я обманываю? Я об этом забуду на следующий же день.
23. Сказка про чудовище
Она поправила на мне одеяло, собираясь пожелать спокойной ночи и уйти, но я настойчиво потянул ее за рукав с безмолвной просьбой остаться. Я понимал, что я уже взрослый, и капризничать мне не положено, но спать не хотелось.
Воспользовавшись своим излюбленным приемом, я заныл:
Ну ма-а-ам
Она вздохнула и присела на кровать рядом, поцеловав меня в макушку.
И что ты хочешь? Ты сам сказал, что книжка про изобретателя тебе не понравилась.
Она улыбнулась, устраиваясь рядом с моей подушкой. Я повернулся к ней, чтобы видеть бледное лицо, и свет ночника делал ее черные ресницы еще длиннее.
Расскажи мне сказку.
Сказку? изумилась она и наклонилась ко мне, улыбаясь все шире; я тоже невольно улыбнулся. Ну если ты хочешь
Я кивнул в согласии, и она потрепала меня по волосам, вновь поправляя свалившееся в сторону одеяло.
Хорошо, тогда слушай, вздохнула она.
На мгновение мне показалось, что ее красивое лицо стало грустным, но это была лишь игра теней.
Я улыбнулся ей, закрывая глаза и откидываясь на подушки: если сказка будет интересной, я обязательно дослушаю до конца. Когда я еще сам не умел читать, она читала мне вслух, и какими бы увлекательными ни были приключения книжных героев, я засыпал практически сразу. Мне нравилось слушать ее голос, с ним мне было умиротворенно и хорошо я мог слушать все что угодно.
Иногда я воображал, что моя мама волшебница, а голос и слова это магические заклинания, потому что звуки это такие же прикосновения.
Она гладила меня по плечу, а я подсматривал из-под опущенных ресниц, как руки подтыкают одеяло, заворачивая меня в конверт. Мне было тепло и уютно, я блаженно жмурился, пытаясь не улыбнуться, но рот все равно растягивался в улыбке. Я ждал, когда же она начнет, но знал: до тех пор, пока она не убедится, что я надежно укутан, сказке не бывать.
Наконец, она начала:
Жила была принцесса
Я заворочался, подкладывая руки под голову.
Умная, добрая и красивая. Как и все принцессы.
Я молчал, вникая в каждое слово.
У принцессы было хобби: собирать редкие вещицы со всего света. В ее замке был настоящий музей необычных произведений искусства, музыкальных шкатулок, украшений. Но на каждый свой день рождения принцесса дарила себе нечто особенное то, что нельзя купить, то, чего ни у кого другого нет Она любила воплощать свои мечты в реальность.
Она что дарила подарки сама себе?
Я в недоумении повернулся на спину, выпутываясь из одеяла.
Да, не сразу ответила мама. Принцесса была одинока, одна единственная в своем королевстве. У нее не было никого, чтобы дарить ей подарки.
Мне стало жаль принцессу: она была красива, умна, а у нее не было ни родителей, ни друзей, с которыми бы она играла и гуляла. Как же несправедлива жизнь, даже в сказках!
И на свой двадцатый день рождения во сне она увидела прекрасный пятилистный цветок белой лилии, который пел дивную песню. Принцесса любила музыку она красиво пела, играла на музыкальных инструментах
Я вновь перебил рассказ, беспокойно ерзая в одеяле, тут же на меня накинутом:
А на каких?
На фортепиано, на гитаре и на барабанах.
Я одобрительно кивнул, а она продолжила.
Этот цветок завладел воображением юной принцессы, и она во что бы то ни стало решила его найти. Она собралась в путь и отправилась на поиски поющей лилии. Долго бродила она по свету, у всех спрашивала про этот невиданный цветок, но все люди, встречавшиеся ей на пути, лишь качали головой: никто никогда не слышал о таком чуде.