Я взглянула на дверь в его кабинет, на ручку, которую так давно не держала. Дверь была приоткрыта, из нее слабо лился томный желтоватый свет. Я подошла к двери, взглянула на своё отражение в золотом покрытии круглой ручки и резко потянула на себя, как это обычно делают герои в детективных фильмах, когда хотят застать кого-то или что-то врасплох.
"надо же что-то менять"
Папа подпрыгнул, сильно ударившись коленками о стол, и разбросал свои бумаги по всему кабинету.
Какого чёрта! крикнул он.
Доброе утро. я еле сдержала улыбку. Какой-то ты нервный. добавила я и медленно стала собирать бумаги с пола.
Ты когда-нибудь стучалась ко мне в кабинет? спросил он и посмотрел на меня из своих прямоугольных "пенсне".
Я стала прокручивать фрагменты из воспоминаний в голове, искала хоть одну картинку, в которой мой кулак бы несколько раз стукнул по двери.
Нет. ответила я.
А когда-нибудь научишься?
Теперь я улыбнулась.
Я не шучу, я не хочу умереть от сердечного приступа.
"смерть" это слово врезалось мне в голову и наворачивало круги. Улыбка исчезла.
Проходя по кабинету, я внимательно осматривала каждый уголок, каждый выступ и каждый фонарик, папа пристально следил за мной.
Папин кабинет похож на нору: без окон, без источника кислорода, без отверстия вентиляции. В нём темно, а единственная настольная лампочка не справляется в борьбе со мраком. Тут всегда сухо, тепло, и пахнет какой-то новой книгой. Это небольшая комната, в которой по середине стоит стол, одна стена закрыта стеллажом, набитым разными папками, коробками, книгами. В правом углу комнаты стоит кресло, компактное, элегантное, кожаное, но это кресло самая дорогая, пожалуй, вещь в доме.
Когда я была маленькой, я обожала это кресло, любила прятаться в нём и пить горячий шоколад. Тогда это кресло было для меня надёжным гигантом, который мог меня защитить, а теперь я не уверенна помещусь ли я в него вообще. Зачем оно тогда папе? Если я не могу в него сесть, то он тем более.
"очередной повод показать своё денежноё превосходство над другими" подумала я и ухмыльнулась.
Я подняла взгляд на папины руки, они держали конверт и нервно теребили его. Мои глаза округлились, когда я увидела инициалы своей мамы на углу конверта. Первым порывом было вырвать из папиных рук, но я моргнула и увидела там уже совсем другие буквы.
"точно крыша поехала"
Папа наблюдал за мной.
Мы оба молчали, хоть и знали: кто о чём думает. Перед глазами всплывали картинки с того дня. Он однозначно постарел за эти несколько месяцев. Под глазами его виднелись слишком ранние морщинки, на лбу, между бровей виднелась уже чёткая прорезь, волосы немного поседели, а глаза потускнели. Я посмотрела на него он поймал мой взгляд. Я готовилась к его вопросу.
Ты видела её? тихо прозвучал его голос, будто мы не одни и нас кто-то может услышать.
Нет, не видела, но я не хотела расстраивать его, папа в очередной раз ожидал услышать, что мама им интересуется. Но за все наши с ней разговоры, она ни разу не спросила про него. Я представила его огорчённый вид и грустные глаза.
Да. соврала я.
Папа резко поднял на меня голову. Его чёрные волосы с редкой сединой упали на глаза.
Она спрашивала про тебя. Волнуется. я старалась не бегать глазами по комнате, сдержалась от того, чтобы облизнуть губы. Но папа бы этого не заметил, он переваривал услышанное.
И что она спрашивала? Что говорила? у папы заплетался язык.
Говорила, что ты неважно выглядишь в последнее время, что стал таким дёрганным и отстранённым. Спрашивала меня, не знаю ли я об этом что-то. я села на стул напротив папы.
И что ты ответила?
А ты как думаешь? с упреком воскликнула я. Ты мне что-то рассказываешь, чтобы у меня была хоть какая-нибудь информация? Да слово "рассказываешь" сильно сказано, тут вопрос в том, как много ты со мной вообще разговариваешь
Что ты хочешь узнать?
Ты знаешь. я облокотилась на спинку стула и сложила руки на груди.
Я не знаю того, как
Нет, пап, ты всё знаешь, ты всё знаешь, чёрт возьми. Почему ты просто не можешь мне рассказать? Я в праве знать как это случилось.
Я вспомнила день, когда увидела её тело перед похоронами. Она лежала в своём любимом платье с тропическими растениями. Её волосы, потерявшие прежнюю пышность лежали на плечах. Я осматривала её руки такие худые, её веки даже сквозь все косметические средства было видно, какие они бледные; её лицо. Мой взгляд зацепился за что-то странное у неё на лбу. Это небольшое пятнышко, имеющее не такой цвет как у всего лица, оно было темнее. Я заставила себя нагнуться и присмотреться, от неё пахло её любимыми духами. Когда я прищурилась, то заметила неровные края у этого пятнышка: меня осенило.
Пап. тихо я произнесла тогда.
Да?
Что это? я указала трясущимися пальцами на это пятнышко, и в этот момент папа перехватил мои пальцы, быстро развернул к себе и спрятал моё лицо себе в костюм.
Ничего, ничего, ничего. нашёптывал он, но я понимала что это. Её убили выстрелом в лоб.
От воспоминаний моё тело покрылось мурашками.
Следствие ещё идёт, оно не закончилось. возразил папа.
Я стиснула зубы.
Ты хочешь сказать, что это следствие уже идёт пол года? Ты знаешь, что я всё понимаю. Я стала поднимать тон. Ты же ГЛАВА РУССКОЙ МАФИИ! И ты знаешь кто её убил, даже если не по документам, то по своим миллионным связям!
Естественно, на мои возражения никто и глазом не повёл. Папа сидел и молчал, а я пилила его убийственным взглядом, перебегая с одного глаза на другой. Когда в комнате стало настолько тихо, что слышно было только моё дыхание, я встала так резко, что стул упал назад, и вышла с комнаты.
Конверт был от лучшего друга папы, он всегда посылает письма в пастельных тонах: лавандовый документ, бежевый рассказ, персиковый что-то очень срочное, болотный секретное письмо. Я частенько читала эти письма первая, аккуратно переклеивала и клала обратно папе в сейф. Поэтому у меня всегда были пачки бумаги каждого из этих цветов.
. . .
В школе я вела себя крайне агрессивно. Сталкивала всех на пути и не обходила ни один рюкзак, смело пиная его ногой. Так одна девочка стала поворачиваться со словами: "смотри куда прёшь", а когда повернулась получила в нос. Она качнулась и чихнула. Кажись я сломала ей нос. Потом я посмотрела на свою рубашку и заметила на ней маленькие капли крови. После второго и третьего удара она потеряла равновесие и упала прямо на глазах у директрисы, которая только что появилась в коридоре.
"теперь точно сломала"
Через пять минут я сидела у неё в кабинете. Здесь приятно пахло лилиями, дорогими духами и новой мебелью. Мне нравилось тут находиться, этот кабинет, как моя комната я тут постоянный гость. Я вдохнула этот приятный воздух, прекрасно понимая, что в любом другом кабинете воняло бы потом, перегревшимся принтером и лаком для волос. Мои прикрытые веки вздрогнули.
Надеюсь, мы друг друга поняли. произнесла высокая блондинка, сидя на своём высоком кожаном стуле директриса.
Надеюсь. ответила я и приняла самую непринуждённую позу, сидя на её специальном диванчике для провинившихся.
Где гарантия, что этого больше не повториться? спросила директриса, явно не удивлённая моим спокойствием.
Её нет.
Она шлёпнула себя по лбу.
Позвольте мне, дорогая. сказала сидящая рядом женщина в строгой, облегающей каждую складку одежде. Её некрашеные корни жирных волос было видно, пожалуй, с космоса. Она повернулась ко мне и поменяла своё любезное выражение лица. Ты, малявка
Я сморщилась от её несвежего дыхания и спокойно произнесла.
Вам не давали слова.
А тебе тем более! как агрессивная собака крикнула она.
Вы меня сейчас оплюете.
Да как ты смеешь! крикнула она, задыхаясь от ярости. Закрой свой рот, недоросль! в ее глупом выражении лица, я узнала лицо девочки, которую беспричинно избила, это была ее мать.
Угомонитесь, женщина. произнесла я.
А то что? она встала и наклонилась ко мне. И мне нос сломаешь?
И не только. прошептала я настолько тихо, что это услышала только безумная мать.
Сейчас мне было не до каких-то жалких споров, а эта особа только и делала, что выводила меня из себя. Если бы не этот кабинет, ни эта школа, и не сидящая рядом директриса, я бы ей реально врезала. Безумная женщина медленно села на стульчик, не сводя с меня глаз и положила сумку себе на колени.
"испугалась"
Я знаю как таких воспитывать надо: ремня по заднице до покраснения и на
Довольно. отрезала директор. Горденко, сколько на твоей памяти было драк в школе?
На моей памяти тринадцать. Если вы сегодняшний инцидент называете дракой, то это четырнадцатая.
А сколько из них с твоим участием?
Восемь. ответила я, немного ухмыльнувшись.
И ты гордишься этим? директриса подняла на меня глаза и я увидела в них усталость. Мне не хотелось её унижать перед этой сидящей рядом выскочкой, поэтому я просто промолчала.
Да вы посмотрите, она от счастья светится. вставила эта женщина.
"если она ещё хоть слово скажет, то я ещё раз потеряю контроль"
Вы вроде говорили, что вам к обеду надо быть у психолога, сейчас уже без двадцати двенадцать. Вам вызвать такси? любезно сказала директриса, но даже та женщина поняла намёк.
"психолог? Может психотерапевт?"
Она фыркнула, встала, поправила чёрную кожаную юбку, которая так же облегала каждую складку, и выскочила из кабинета.
Тебе надо учиться контролировать себя, Саша наконец начала директор. Твои психи до добра не доведут, твое надменное поведение и излишнее высокомерие наживут врагов. Ты ещё не устала жить без друзей? Может вступишь в наш клуб
Нет. отрезала я, даже не дав ей договорить. Тратить время на посещение кружков для одиноких нытиков не для меня, извините.
У тебя ведь были друзья, ты же общалась с одноклассниками. её глаза были наполнены жалостью ко мне, и меня это дико раздражало. Все мы теряем близких людей, но надо же жить дальше.
У меня есть семья. сказала я, но знала, что она не поняла о какой семье шла речь. Этого мне достаточно.
Минуту в кабинете царило молчание, я не осмеливалась поднять на директрису глаз, а она в отличии от меня не упускала возможности разглядеть собеседника по лучше. Вскоре она громко вздохнула, сложила руки в замок и облокотилась на спинку стула.
"злится"
Поговорим на тему твоей учёбы
Я вам уже говорила это всё пройденные темы, я уже всё это знаю, я могу
Не перебивай! крикнула она и я машинально выпрямилась. Прикажешь мне верить на слова? Где доказательства? Я каждый месяц вытягиваю тебя из огромной ямы дерьма, которое ты создаёшь, а в ответ слышу, что ты всё знаешь. Ты на грани исключения, Саша!
Я стиснула зубы, ведь в её словах была доля правды.
Я не собираюсь вам ничего доказывать.
Как же так? Ты же это очень любишь? она приподняла бровь, и я пожала плечами. Давай так. Заключим пари.
Очень опасно: предлагать азартным людям заключать пари. ухмыльнувшись сказала я.
Я рада, что хоть азарт в глазах ты не потеряла. с такой же ухмылкой произнесла она.
Я повернулась и уставилась на неё.
Ну?
Если ты покажешь мне свой дневник хотя бы с одной тройкой в конце этой четверти, а они у тебя абсолютно по всем предметам, то ты до конца года будешь моей "правой рукой", будешь выполнять все мои поручения и ни слова мне не скажешь. А особенно: будешь паинькой.
- Как Кристина? съязвила я.
Ей не понравилось такое сравнение, но она кивнула.
Удивительно, что ты знаешь ее имя.
Как его можно не знать. Эта выскочка везде!
Хватит! она многозначительно посмотрела на меня. Твоя очередь.
Я хотела что-то придумать, что-то такое же жестокое, но сказала первое попавшееся мне на ум.
А если я избавлюсь от всех троек, то вы до конца года мне ни слова не скажете за мои косяки, я опасно улыбнулась. а если кто-то будет настаивать, на том, чтобы я снова пошла в ваш кабинет и услышала там очередную лекцию, то мы просто попьём чай.
Мне всегда нравился темперамент и харизма директрисы. Она пережила авиакатастрофу, потеряла родителей и сестру, развелась мужем и отсудила у него детей. Когда-то, сидящая передо мной женщина, убирала служебные помещения в барах и забегаловках. А теперь она представлена в номинации "лучший директор лучшей школы".
Моя директриса пример женщины для подражания. Она всего добилась сама и всегда показывала сильную сторону. И мне нравилось, что именно передо мной она могла показаться слабой или поникшей. Мне нравилось наблюдать огонь в её в глазах, и когда я говорила про чай я не шутила. Я искренне хотела попить с ней чай и поговорить, и не важно о чём.
Мы с ней скрепили руки и она снова откинулась на спинку кресла. Директор не сомневалась, в том что я пожму ей руку. Она знала, что я согласилась бы даже на условия, которых не смогла бы выполнить. Но почему-то мне казалось, что она тоже хочет выпить со мною чая.
Я поспешно встала и направилась к выходу.
А куда это ты собралась, дорогая? остановила меня она.
Я обернулась и увидела стопку листовок на углу её стола. Директриса наклонила голову в сторону этой стопки и подмигнула мне. Мне ничего не оставалось, кроме того как взять их. Я могла бы развернуться и демонстративно уйти, могла отправить воздушный поцелуй и выскочить за дверь, а могла просто на глазах у неё выкинуть их в урну. Но что-то заставило меня подойти и взять эту проклятую стопку, быть может уважение?
Кристина ждёт тебя в коридоре, она тебя проконтролирует.
Я рассердилась. Я очень рассердилась. Злость, отвращение и ненависть наполнили меня с такой силой, что я могла бы легко взорваться, будь воздушным шариком. От нахлынувших чувств я непроизвольно задержала дыхание и уставилась на директрису. Больше всего мне не хотелось видеть, стоять и даже дышать рядом с Кристиной, и она это знала. Знала и так поступила. Я медленно выпустила воздух и вспомнила как дышать.
Мне не нужен контролёр, я и
Так, Горденко, за пределами этого кабинета ты не в моей власти, так что тебе придётся расклеивать их с ней, чтобы я не увидела эту стопку в ближайшем мусорном баке.
Я нахмурила брови и перед тем как закрыть за собой дверь и выкинула:
Вы правда считаете, что их там не будет? Вы меня недооцениваете.
Неугомонная
Дверь закрылась и я осмотрела коридор. Стоящая у выхода девочка устало подняла на меня глаза и с тяжким вздохом отпустила. Меня ещё раз передёрнуло, от того, что она будет со мной ближайший час. Но и в её глазах я счастья не увидела.
Я прошла мимо и спустилась во двор. Она шла за мной. Руставели Кристина Давидовна самой обычной внешности девушка. Вздёрнутый, но не из-за уверенности в себе, веснушчатый нос, пухлые ярко-розовые губы, лёгкий румянец на пухлых щеках и тёмные, густые чёрные волосы. У неё были маленькие, острые, будто эльфийские ушки и большие светло-карие глаза с длинными ресницами и очень бледна кожа, сквозь которую иногда были видны вены. Из-за этого часто казалось, что ей нехорошо.
Она создавала образ милой, кавказской девушки, но всё, что я о ней знала, это то что она очень занудная и душная. Обычная крыска, докладывающая всё учителям и директрисе. Каким-то образом ей удается быть общительным и знающим человеком. Настоящий организатор и личность, которую знают в школе все. Тот самый человек, который найдёт любого по трём словам, описывающим его, плюс ещё даст его номер, назовёт этаж, класс и время, когда он приходит в столовую, в то же время, являющаяся организатором 20 мероприятий в школе. Больше меня пугала подозрительная тень молчания, в которой она находилась временами, когда не была в компании, это выглядело зловеще и устрашающе.