Как ты сюда попал? спросила она без особого удивления, поскольку происходящее тянуло на бред больше, чем на явь. Но так было и в тот раз
Да кто мне запретит сюда приходить? Уж коли я знаю тут все входы и выходы, все их тайны и устроение умышленно созданных петлей.
Зачем тебе
Я прихожу сюда за образами прежних лет, если ты в состоянии это понять. Она тут ярче и ощутимее для моих чувств.
И как же тебя не обнаружила охранная система слежения?
Для этой их системы меня всё равно, что и нет. А вот тебе я открылся, чтобы поддержать тебя в минуту отчаяния. Вдруг ты до того испугаешься, что опять ребёночка скинешь? Он протянул ей руку, Пойдём со мною.
Зачем? испугалась Нэя, не понимая его совершенно.
Я покажу тебе свои владения.
К чему мне они?
Да просто из любопытства. Любопытство у женщин это всё равно как плодоножка у цветка, на котором и держатся все их лепестки. Ты мой надводный цветок, живое украшение моей коллекции, какой была и Ласкира
Ты тоскуешь о ней?
И о ней тоже.
И она послушно пошла, поскольку идти-то хоть куда надо. Ей уже не было страшно одной в глубине планеты, но было холодно и странно. А Чёрный Владыка тянул её куда-то всё дальше и дальше. Время вдруг отключилось полностью. То ли шла она, то ли он нёс её, словно бы летел, что было поразительно при его неощутимости. Но и чувства отключились, кроме зрения и осязания. Вокруг было сумрачно и уже не так, как в самом подземном городе, где всюду, едва входил человек, автоматически включалось мягкое освещение.
Свечение раннего вечера, оставшееся после лучезарного дня, охватило её внезапно, едва они вышли в месте, которого никогда не видела Нэя, как и данного выхода наружу не знала прежде. Он не был похож на выход, технически обустроенный и созданный землянами, а являлся скорее природным. Откуда он взялся?
Через усилие она опять взглянула в его лицо. Но вместо Чёрного Владыки рядом стоял Хагор! Они стояли с Хагором на вершине горы. Площадка под ногами была ровной как пол, едва ни зеркально отполированный. Вокруг расстилалась необозримая для глаз планета. Всё пространство, что охватывал взгляд, полностью состояло из горных гряд, упирающихся в самый горизонт. Из туманных провалов иногда высовывались вершины таких же бескрайних лесов. Мир настолько чужеродный и неизвестный, абсолютно безлюдный, отчего красота его не столько поражала, сколько ужасала.
Т-ты был в м-маске Чёрного В-владыки? заикаясь, еле выговорила она.
Твой Чёрный Владыка не пришёл к тебе на помощь, когда ты блуждала в тоннелях. Выходит, твой возлюбленный прав, говоря, что он миф коллективного сознания?
Я блуждала? К-когда
Как же иначе ты оказалась здесь? спросил Хагор с нескрываемым любопытством. Твоё счастье, что я оказался в своей пещере и мой Кристалл-наблюдатель показал тебя. А то ты так и осталась бы тут. Пока не замёрзла. У этих тоннелей есть коварное свойство, они открываются сами по себе, и так же внезапно закрываются.
Я не входила ни в какие тоннели. Меня приволок сюда
Казалось, что это вовсе не та горная страна, где она уже привыкла гулять с Рудольфом, иногда позволяя себе и вылазки к озеру в одиночестве. Не её родная Паралея, а неведомая планета, населённая какими-то неведомыми ледяными и космическими духами, чьи незримые крылья свистят на уровне её лица и колюче царапают кожу. Волосы внезапно оледенели и будто издавали звон, хотя звенело в ушах. Ветер обдувал её с неимоверной яростью, грозя снести куда-то вниз. Никогда ещё не было ей так холодно! Она пискнула от ужаса, от непонимания того, что происходит. Сверху возник угрожающий гул одновременный с зелёным отсветом, в разы более насыщенным, чем само небо.
Кто же сопроводил тебя сюда?
П-привидение, сам же сказал.
Кто бы ни приволок, но всё произошло как и задумано. Вовремя. Не страшись. Тебе не будет больно. Зато совсем скоро ты окажешься в мире, о чудесной красоте которого не представляет никто из здесь живущих
Где? Ты же обещал мне, что я вместе с ним попаду на его Землю? Нэя в ужасе пятилась от Хагора, трясясь всем телом. Площадка была весьма обширной. Она озиралась в надежде найти тот самый выход, откуда он её и вытянул сюда.
Чего тебе делать на точно такой же примитивной, как и твоя Паралея, Земле? Разве тебе не хочется заглянуть за границы неведомого? Сейчас прибудет посланец оттуда. Он всего лишь посмотрит на тебя. Если ты окажешься годной для того, чтобы ему взять тебя с собою, тогда я подготовлю тебя для уже окончательной отправки туда
Нет! заметалась Нэя, Нет! Какой посланец? Ты безумец! Она увидела вдруг, как невероятно заискрились глаза старца, опаляя её нешуточным уже ужасом. Ещё минута, и она точно бы грохнулась оземь.
Не страшись. Через насилие тебя никто отсюда не уволочёт, Хагор издал скрипучий или гневный смешок. Тут такое дело, моя фея-бабочка Нужно твоё безусловное согласие на данный великий акт соединения с великим содружеством великого созвездия В бессмертие никого не могут втащить силком. Он поднял руку вверх и огромный сияющий кристалл на его пальце засиял как сама Ихэ-Ола, так что Нэя зажмурилась, едва не ослепнув. Гул исчез вместе с сиянием. Не готова ты, сказал он тихо. Я подумал, что ты поняла, что он вытолкал тебя прочь навсегда, а потому и не хочешь уже жить здесь.
Ты хотел меня убить? Принести в жертву своему непонятному божеству, воспользовавшись моим смятением? Нэя уже начинала хоть что-то соображать.
Какую жертву и какому божеству? спросил он угрюмо, кого ты уподобляешь своим тёмным идолам? Я хотел тебе ослепительного счастья. Только и всего. Конечно, ты несравнима с моей Гелией, однако же, я полюбил тебя. По-другому, но полюбил. Хотел, чтобы ты вошла в Зелёный Луч
Какой ещё луч?
Мне по любому не избежать расправы со стороны твоего Защитника Тон-Ата, так что я и хотел отнять у него и тебя.
Ты бредишь!
Конечно, он узнает, что я отдам тебя с твоим будущим чадом Зелёному Лучу, это ничего уже не прибавит к ужасу той расправы, что он мне уготовил. Ты разве не знаешь, что он сам нуждается в твоём будущем чаде куда как сильнее, чем твой Венд и даже ты сама? Он уже спроектировал будущее Паралеи на будущем существовании твоего сына как на новом фундаменте, поскольку старый совсем искрошился и никуда не годен.
Отпусти меня назад! закричала она, и ледяной ветер влетел в её горло, казалось, забив его колкими микроскопическими кристалликами льда, лишив её самой возможности сделать вдох. Последнее, что она ощутила перед падением в бездонное безмолвие, как её колени коснулись гладкой поверхности площадки, обжигающей тем же холодом, после чего она уже не могла дышать
В какую-то долю секунды она увидела, как рядом с Хагором возникла высокая чёрная тень и столкнула его в провал. Кто это был? Призрак мифа, якобы созданного коллективным сознанием жителей континента? Их древней верой, уже угасшей, а отринутый дух всё ещё продолжает существовать и даже обладает, пусть и остаточной, а всё ещё колоссальной мощью? Коли уж по сей день обретает своих поклонников, открывая им тайны Мироздания, о которых не рассказывает разрешённая наука? Она сумела как-то выскользнуть из его призрачных объятий? А умчавшись от него, очутилась на идеально гладкой вершине горы, будто срезанной чудовищным лезвием? Или же она брела в миражах, опять упившись эликсиром Ласкиры? Проникла в эти самые тоннели, внезапно открывшиеся перед ней, и попала в эту ловушку? Все эти вопрошающие мысли с невероятной скоростью пронеслись в её уже тающем, как льдинка, сознании. Ответа она не услышала. Да и от кого бы?
Чёрный Владыка ушёл, забыв свою тень
Внезапно она очнулась в том же самом отнюдь не холодном и не мрачном тоннеле. Никаких громоздящихся и бескрайних гор вокруг не было, как не было и ровной площадки на вершине одной из них. Мягко-розоватое освещение вернуло ей и дыхание, и сознание, и все чувства. Осталась лишь прослойка заледенелого воздуха между тканью её платья и её кожей. Дрожа от не окончательно исчезнувшего холода и от не рассосавшегося ужаса, она попыталась встать на ноги, но не сразу получилось. Заболела поясница с оттяжкой в низ живота. Как будто спрятанный в ней эмбрион почувствовал её одиночество и свою обречённость, так и остаться им без отца и защитника. Она так и осталась сидеть на полу и не понимала того, сколько она просидела и сколько проспала, накрытая кошмарным сном. Долго или совсем ничего? Неужели, думала она, таким вот образом ей продолжает мстить «Мать Вода», где-то оставившая частичку своего яда в затаённых порах её организма? И доктор так и не сумел очистить её кровь полностью? Мозг поражён и продолжает плести галлюцинации? И как всё отразится на ребёнке? И в то же время она знала, что тот загул в «Ночной Лиане» не имеет ни малейшего отношения к произошедшему только что явлению Хагора и последующему путешествию на стылую и ужасающую вершину горы. Загадочный напиток никогда не оказывает повреждающего воздействия ни на сам мозг, ни на плод, если, разумеется, не пить его бочками и каждодневно. Но так и обычной водой можно упиться до смерти. Прижавшись к серебристой стене, она ждала безо всяких мыслей, слабо надеясь, что сейчас придёт Рудольф и всё объяснит, своё очередное затмение души. Одновременно же она почуяла, что явленный бред устами Хагора сказал правду, Рудольф отбросил её бесповоротно. И причина была не в ней, а в чём? Только в прошлом.
К ней подошёл Олег незаметно для неё. Помог подняться, ничего не говоря, повёл её к скоростной машине.
Пожалуйста, отведи меня по малой нужде, сам знаешь куда, обратилась она к нему без всякого стыда, не имея уже сил терпеть. Олег без всякого ответного чувства задержал шаги, вернулся с нею к той самой панели и открыл её. Нэя оказалась в таком знакомом отсеке, ставшем для неё одним из тех ужасов, что предпочтительно забыть навсегда. Но ничего ужасного там не было. Обычный отсек, похожий на множество ему подобных в подземном городе. Наоборот, он сказочно преобразился, поскольку был украшен чудесной голографией инопланетного леса. Уж точно не Рудольф его украсил. К тому же там не оказалось никакой постели, а стоял обыденный светлый диван у стены. В остальном пустота и тишина. Когда она вернулась к Олегу, он дал ей выпить вкусного сока и накрыл плечи своей курточкой, заметив, что ей отчего-то холодно, хотя температурный режим вокруг был в идеальной норме.
Нэя безвольно брела за Олегом, повиснув на его руке. Олег молчал и не смотрел на неё. Лицо его, развернутое к ней в профиль, было тоже каменное, бесчувственное, как и у Рудольфа в холле. Он даже в лифте не смотрел на Нэю, смотрел выше её головы, и казалось, что он тут один. Она спохватилась и пригладила волосы рукой, подумав о том, что забыла посмотреть на себя в зеркало и, возможно, разлохмачена. Но Олег и тогда не смотрел на неё. Проводив её до двери на выход, он, глядя в сторону, сказал бесстрастно, Доброй ночи. Словно рядом с Нэей кто-то стоял, к кому он и обратился. Потом развернулся и ушёл. Она вышла. Стояла ночь, и никто не мог увидеть её. Она побрела по дорожке в свой кристалл. Прошлое накрыло её как глухим одеялом.
Послав Артура, которому больше всех тут доверял, на поиски дочери, попросив заодно, чтобы Артур попутно поручил кому-нибудь проводить наверх Нэю, Рудольф так и остался сидеть на месте, даже не делая попытки встать. Ему казалось, что он попал под камнепад в горах. И все её слова как камни били в цель, и то место, куда они падали, страшно болело.
Но что он мог исправить теперь? Он смотрел расширенными глазами в пустоту и понимал, что она хотела, чтобы он всегда жил в этой пустоте. Чтобы пустота была его наказанием за мать, за неё, за всех, кого она даже и не знала. И он принимал её правоту, ибо сам знал больше, чем знала она. И то, чего она не знала, было страшнее того, в чём она его обвиняла.
Но он не знал, как всё исправить. Он не умел управлять временем, он не умел воскрешать убитых людей, не умел исцелить душу Гелии, которой уже не было, и не умел этого сделать и для дочери, которая была.
Он не мог также попросить прощения у тех, кто неизвестно где и был, да и был ли вообще в живых сейчас. Он вообразил себе, что Нэя искусница как бы реинкарнация Гелии, и всё можно отмолить и исправить? Вернуть себе утраченную целостность человека, пришедшего со звёзд? И кого он тут обманывал? Себя, Нэю с её прекрасной, но наивной душой, всем желающей незаслуженного ими добра?
Дочь отвергала с отвращением и ненавистью незаслуженное в её мнении счастье недостойного отца, не хотела допускать и самой возможности, что он хоть как-то причастен к простым человеческим приятностям, доступным для каждого. Дочь была его родным и самым больным местом в мире Паралеи. Улететь на Землю не было и вопросов. Было уже давно можно. Но как её тут покинуть? Ей-то путь на Землю был закрыт. Из ГРОЗ пришёл окончательный ответ: эти существа по форме люди, опасны в виду их принципиальной непознаваемости, невозможности их объяснения. Кто они? Какова их цель? А на Земле была лишь старая мать. Ушедшая как в небытие в свои старинные коллекции и миражи истории, и никогда его не любившая, даже в детстве. Земная жена Лора, её нет в живых. Артур есть, он здесь, но он его не принимает, холодно мерцает глазами матери, хотя у той в глазах всегда были лишь любовь и покорность. Девушка маска, но она не казалась даже реальностью, став ещё одним миражом с утраченным отчего-то лицом. Вначале он стирал её из себя, потому что она несла в себе обвинение ему, тоску, но потом она стёрлась и в самом деле, своими деталями, своей терзающей его неповторимой красотой, оставив после себя переливчатый лоскут платья и странную венецианскую маску, карнавальную, старую и с повреждённым красочным слоем на ней. Где она была сейчас и с кем? Ведь и воспоминания о ней могли быть ложными, всего лишь инопланетной прошивкой, наваждением, насланным немилостью оскорблённой местной богини, которую местные развратники заточили в синюю бутыль с отравой для души. И он вдруг отчётливо вспомнил зловещее пророчество друга-недруга Воронова о том, как на неведомой планете он будет схлещиваться хвостом с таким же хвостатым монстром в звериной битве, намекая на негодную составляющую, недостойную человека, в самом Рудольфе. Как он тогда взвился, едва не швырнул шефу в лицо чашку с его мерзостным кофе. Лишь чудом удержался, не желая подтверждать мнение о себе как о том, кто не контролирует низшие импульсы.
Кто ещё есть? Нэя. Но Икринка требует её отторжения, как незаслуженной ему награды за всё то, что он тут натворил. А сама эта ангельская девочка, что есть в её душе, кроме заброшенного детства, бедности провинции с вечно пьяным дедом, у которого имелись свои зловещие маски, да не одна! И с полупомешанной бабкой знахаркой, живущей в своих цветочно-растительных мирах. И единственное её, дочери, наполнение это любовь, яркая и обречённая быть короткой, с пришельцем со звёзд, погубившим её мать, хотя и невольно. Поскольку пришелец возлюбленный очнется от её чар, как и он в своё время от чар её матери, и что будет с нею? И это здесь на Троле? Где люди быстро стареют, рано умирают, и часто от неизлечимых болезней.
Было тошно даже от осадка любви с Нэей, от всё ещё остающихся тут духов. Икринка бросила в него сумочку Нэи, перед тем как убежать, оттуда выскользнули две пластинки, одна код от панелей входа и выхода «ЗОНТа», другая непонятная, для записи чего-то, где она её и взяла? Высыпалось кружевное бельё, которое она впихнула в сумочку, и духи синий флакончик в форме бутона цветка. Вызолоченная пробка открылась, и весь холл наполнился одуряющим ароматом тех цветов, что стояли в клинике Тон-Ата. Рудольф включил вентиляцию помещения, чувствуя, как по мере ослабления запаха становится, вроде, и легче. Он пихнул ногой в одном носке, ботинки валялись рядом, флакончик подальше от себя, и он с нежным звоном куда-то отлетел в обширное пространство холла. Но её было жалко, и впрямь смешную модельершу, столько натерпевшуюся уже от него, да и от своей прошлой жизни тоже. Она ведь не была ни в чём виновата. Дочь требовала её отринуть. Но будет ли ей самой от того легче? А Нэя? Её уже не выбросишь отсюда, как было возможно два года назад.
Антон. Он уже не только во сне, но и наяву грезил о Земле, он лгал, уверяя всех, что останется. Он не хотел оставаться. Он осунулся и утратил большую часть своего искрящегося оптимизма, чем пленял всех совсем недавно. Но ещё хуже было Лоре Икринке. Она-то всё понимала, она билась о стенки своей ловушки, не зная кого просить о помощи
Где, когда произошло замыкание в этой странной цепи событий, сверхъестественных, но простых, если по внешней своей выраженности? Кто виновник? Падший старый ангел и пьяница? Он, безумный любовник Гелии и такой же безумный её мучитель? Убитый незаконнорожденным сыном-зверем Ал-Физ, в своё время и ставший той жуткой аномалией, что привела его, пришельца, в притоны Паралеи? Где и был найден Чапос как возможное орудие возмездия за Гелию, всколыхнувшую по несчастью смрадную трясину души Ал-Физа? Возмездие так и пришлось вершить самому, как проделал в своё время Олег, а вот говорящее «орудие» Чапос, прикинувшееся на тот момент тупым и не годным для расправы с властным аристократом, стало ещё одной аномалией в его жизни. Антон, свалившийся сюда на несчастном, и отнюдь не подлежащем восстанию из пепла «Финисте»? Из которого он и Олег вышли из адского пламени живыми и целыми? Кто из них виноват? Или все, или никто, а некто, начертавший им всем свой запутанный и тёмный чертеж событий.