Внезапный ветер проносится у самой земли, подхватив и закрутив все листья, взвив их вверх на манер ажурного занавеса. И когда зазвучал смех занавес раздался, осел по краям незримой сцены, образовав кроны осенних деревьев на аллее, по которой идут двое.
Я всматриваюсь в фигуры людей, чуть прищурившись, поскольку солнечный приглушенный свет падает из-за их спин, создавая вокруг голов легкий ореол. Я знаю, почему так оба русоволосы, у обоих волосы пушистые
Они смеются над какой-то шуткой. Парень и девушка, примерно одного роста и даже телосложением похожи. Только и догадаться издалека, кто есть кто, по одежде: на девушке длинная юбка в стиле бохо 12 и распущенные волосы гораздо длиннее. Девушка иногда начинает кружиться, раскинув руки и поднимая подолом юбки маленькие вихри у своих ног. Юноша хлопает в ладони, хохочет. А потом вдруг достает из кармана куртки какой-то округлый предмет, подносит к губам и начинает наигрывать простенькую мелодию.
Я прислушиваюсь: кажется, какой-то ирландский мотивчик. Впрочем, при умелом обращении на окарине 13 можно даже кое-что из классики изобразить. Парень иногда пробовал, я знаю
Они подходят ближе, еще ближе. Свет теперь не слепит, но взор все равно как будто затуманился. Однако я знаю, что они похожи, эти смешливые парень и девушка. У них одного цвета волосы, одного цвета глаза серые как родники. Похожи до такого, что незнакомые люди принимают за близнецов Хотя парень младше на три года.
Они совсем близко, я вижу такие мелочи, как ажурный узор на длинной вязанной кофте девушки и подвеску-кристалл на груди парня. Кристалл дымчатого хрусталя хорошо виден на белом пуловере Из объемистой пестрой сумки на плече парня вдруг раздалось конское ржание. Естественно в ответ расхохотались оба, и даже мои губы трогает слабая улыбка. Да уж, нам палец тогда покажи смеяться начнем, не остановить.
Пряча окарину в карман, другой рукой юноша достает из сумки телефон, смотрит на номер, перестает веселиться. Потом краснеет, немного виновато смотрит на удивленно поднявшую брови спутницу и отходит в сторону.
О да, я тогда действительно удивилась: у него от меня какие-то телефонные секреты?..
Юноша закончил говорить по телефону, кинул его в сумку, быстро подошел к девушке, быстро что-то ей сказал Она сначала непонимающе хмурится, пожимает плечами. Кивает, и юноша быстро уходит обратно, туда, откуда они пришли.
Ветер скользит по дорожке у ног оставшейся, ерошит, приподнимает листья, словно что-то ищет. А мы я и сероглазая тень моего прошлого стоим и смотрим вслед нашему младшему брату, и что-то темное на мгновение застилает взор
Наверное, это я моргнула, но когда помутнение разъяснилось, время на аллее уже было вечернее. Начинался мелкий зябкий дождик, вокруг зажегшихся фонарей расплывались мутные облачка света. Девушка в длинной юбке, набросив на голову и плечи палантин, быстрым шагом удаляется от меня. Мимо несколькими секундами позже чуть ли не бегом проносится её младший брат. Но нагнать он её смог только уже в дальнем конце аллеи, выводящей из парка к проезжей части. Хватает её за локоть, принуждая остановиться, и оттаскивает под прикрытие разросшегося куста боярышника.
И не надо бы, да делаю шаг, сразу оказавшись возле них. Они только что поругались, причем уже почти до ссоры. Я никак не могу рассмотреть девичье лицо, оно словно скрыто туманным облачком. Только знаю, что в глазах закипают слезы обиды, и в горле тесно от едва сдерживаемого крика. А вот лицо брата вижу до мельчайших черточек. После бега его щеки разрумянились, волосы взъерошены, глаза лихорадочно блестят. Хотя на улице довольно прохладно, да к тому же сыро, он в легкомысленной тонкой водолазке и светлых джинсах. На груди поблескивает гранями хрустальный кулон, поблескивает недобро.
Я слышу их голоса: дрожащий девичий, чуть хриплый от сдерживаемых слез и быстрый юношеский, низкий, не вяжущийся с его субтильным телосложением. Он говорит:
- не лгал тебе! Просто просто не знал, как сказать!
Ты врал мне! дрожа мелкой дрожью, обрывает она его, и я помню, как горячо и больно тогда делалось внутри, как вертелся внутри терновый клубок, раздирая и раня сердце. Я бы все поняла и приняла, но это!..
-Да в чём дело-то?! тут же окрысился парень. Я волен сам выбирать, с кем и когда встречаться!..
-Ты уверял, что он просто твой друг! На миг из облачка тумана выступили глаза, бешеные, уже не серые, почти бесцветные. А не не любовник! Это это Я запрещаю!..
-Мне не десять лет, а ты мне не мать! покраснев, заорал он и тут же осекся, взглянув на неё почти испуганно.
Дрожь начала бить её уже вполне заметно для глаз. Она судорожно вдохнула воздух, повела головой из стороны в сторону. Я помню, что искала какой-то поддержки у знакомого с детства парка, искала и не находила, так как все тонуло в осенних тенях. За волосы тихонечко цеплялись края листьев с низких веток боярышника.
Да, я тебе не мать, наконец процедила она. И не я тебя вырастила, конечно Раз такой умный, тогда я тебе и не сестра больше!..
Ты что, <шелест листьев>? пролепетал юноша, а я вотще напрягаю слух, но имя, которым он окликает девушку, тонет в громком шелесте листвы.
Я вижу, как она водит головой и безуспешно пытается остановить слезы. А потом вдруг резко выбросила руку вперед и вцепилась в подвеску на груди брата, рванув на себя. Тот испуганно шарахнулся, перехватил её запястья и с силой оттолкнул прочь.
Я не могу протянуть руки и удержать обоих. Я знаю, что сейчас произойдет, но не могу остановить
Она оказалась все-таки проворнее, и сама дернула юношу за собой, заставив потерять равновесие. Оба начали падать прямиком в кусты, не прекращая попыток отнять друг у друга хрустальную подвеску. Парень повалился на спружинившие ветки, вцепился рукой в самую толстую, пытаясь удержаться на ногах. Всхлипывающая девушка с каким-то исступлением пыталась дотянуться до его свободной руки, в которой на обрывке цепочки был зажат злосчастный кристалл. Парень выпустил ветку, на которую оперся, та упруго хлестко распрямилась и давно обломанным концом чиркнула по лицу девушки.
Я вслед за ней вскинула руки к лицу, испытав на миг тот же испуг.
Удар чудом пришелся не в глаз, но глубоко и очень болезненно рассек ей левую бровь.
-<шелест листьев>!!! испуганно закричал брат, увидев, как кровь заливает её лицо. И снова я не услышала имени, хотя чуть не до боли напрягала слух. <шелест листьев>! Что с тобой?!
Он тянется к ней, побледнев аж до зелени. Она так и не закричала. В голове стоял какой-то звон, это я помню, и смотреть перед собой было трудно. Она попятилась от него, не заметив даже, что в правой руке намертво зажала одну из тонких боярышниковых ветвей.
-<шелест листьев>, прости, я не хотел! отчаянно проговорил он. На вот, смотри, выброшу его! Он размахнулся и запустил подвеской в темноту. Стой, куда ты?! Надо вызвать скорую!..
Но девушка все пятится от него, так уже стиснув веточку в ладони, что крепкие шипы боярышника пронзили ладонь насквозь. О, да, у чтимого славянами и кельтами кустарника длинные острые шипы, темные как в запекшейся крови, блестящие, словно лаком покрытые. И скрытые до поры в густой листве
Не остановить, ох, не остановить. Она ускользает и от рук брата, захлебывающегося криком, и от моих. Он кричит, но имя имя<шелест листьев> теряется в резком звуке клаксона, визге тормозов.
ослепленная кровью, девушка не заметила, что её вынесло на проезжую часть. В глаза ударил бело-синий галогенновый свет. Она успела вскинуть обе руки к лицу в инстинктивном жесте защиты и
Удар.
Глава 2
Удар привёл меня в чувства. Я обнаружила, что лежу на спине, раскинув руки и ноги, а надо мной медленно проплывает просвечивающее голубоватое нечто. «Нечто» походило на исполинских размеров пуховое перо и мистически мерцало по краям. Оно зависло надо мной и озаряло бледным светом, пока на его фоне не возникла крупная конская голова. Серебряные продолговатые глаза вороного светились своим светом, а смотрел он с отлично читаемой иронией. Не вставая и еще не до конца осознав, на каком свете нахожусь, я процитировала:
А покусившемуся на святый куст Боярышник, ветку сломивший ему али порубивший дерево, обрекает себя на несчастия многие, на гибель близких родственников и падеж скота Понял ты, скотинка непарнокопытная? А ты меня уронил, воспользовавшись моим состоянием.
Конь скептически фыркнул, наклонился ниже и аккуратно и настойчиво ухватился зубами за одежду у меня на плече. Я не стала его отталкивать, вцепилась за ремни недоуздка и позволила коню поднять себя на ноги. Некоторое время я так и стояла, обхватив руками могучую шею и зная, что никто в этом Мире не отважится на подобное. Найтмар любому другому за попытку тронуть себя, без предупреждения бы проломил голову
Так, ладно Я отстранилась от вороного и огляделась. Где это мы?..
Вопрос был скорее риторический, поскольку не существовало ни одной карты Ведьмачьего Леса и его потаенных уголков. Поэтому можно было только гадать, как далеко унес меня в заповедную чащу верный мой Буцефал. Однако место для остановки он выбрал весьма удачное. Крохотная полянка, метров шесть-семь в поперечнике, почти идеально круглая, со всех сторон окруженная неохватными деревьями. У самой границы обильно росли какие-то неизвестные мне растения, с листьями похожими на водоросли такие же волнистые и длинные. И колыхались они медленно и завораживающе, словно на морской глубине.
Приятной неожиданностью оказалось то, что пространство над полянкой колодцем уходило вверх, открывая кусочек ночного неба, густо усеянного звездами. Посмотрев туда, я нахмурилась. Таких частых звездных скоплений что-то мне ни разу не доводилось наблюдать, хотя под открытым небом ночевала я гораздо чаще, чем хотелось бы. А может, это и не звезды и нет никакого оконца в сплошной кроне Леса? Может, это очередные огоньки роем поднялись на головокружительную высоту да там и зависли?
Впрочем, Буцефал бы не стал останавливаться там, где нам угрожала серьезная опасность. Ведьмачий Лес полон тайн. К чему гадать, какая из них повисла над полянкой?
Первым делом надо было оградить это местечко. Я порылась в одной из седельных сумок, чудом не потерянных во время всех скачек, и вытащила полотняный мешочек, украшенный грубоватой вышивкой. Вороной потянул носом воздух и всхрапнул, прижав уши к голове.
Чем недоволен-то? усмехнулась я, осторожно вынимая из мешочка хрупкие сухие веточки, бледно-зеленые, как бы присыпанные пылью. Отличная вещь для всякого путешественника! И редкость редкостная в этом прекрасном Мире.
Буцефал показал мне зубы и еще громче зафыркал. Ну да, даже будучи высушенной, травка сохранила свой резкий горький аромат. Я отсчитала восемь веточек, прищурилась, озирая полянку. Положила пучок на левую ладонь и пальцем правой нарисовала над ними в воздухе Аарку Моркэ14. Запах резко усилился, даже у меня дыхание на миг перехватило. Я быстрым шагом пошла по кругу, втыкая веточки на границе с Лесом и приговаривая:
Ты трава моя окаянная, бесколенная, пелынь белая, полынь горькая. Стой на страже ты, мой чернобыльник, древо божие, артемидово. Отведи лиходея, зверя ли, духа грешного и безгрешного. Ты трава моя артемизия, абсент горький, вермут горький15
Когда восьмой по счету стебелек оказался воткнут в мягкую почву, по периметру полянки тут же пронеслось призрачное, бледно-зеленое пламя. Похожие на водоросли растения тоже полыхнули призрачным огнем, восприняв ограждающее действие Аарки. Я приподняла брови. Надо же, да местный воздух пропитан дикой магической Силой настолько, что и деревенская слабая ведьма здесь могла бы развернуться мало не покажется.
Пожалуй, восемь при таком раскладе даже слишком пробормотала я, наблюдая, как колышутся «водоросли», постепенно впитывая в себя «полынный огонь». А, ладно! Кто его знает, что за живность здесь обитает?
К счастью, резкий горький аромат не стал расползаться в воздухе и вскоре совсем развеялся. Хотя конь демонстративно всхрапывал и дергал ушами. Я погрозила ему пальцем, завязала потуже мешочек с остатками сушеной травы и снова спрятала в сумку, наказав себе при случае пополнить запасы. Для меня было открытием обнаружить, что обыкновенная полынь в этом Мире встречается не так уж и повсеместно. Приходилось изрядно полазать по всяким заброшенным капищам или по пригорным местностям, чтобы добыть её. Иногда с боем, поскольку заросшие бурьяном места древних культов только с виду казались необитаемыми
Зато оберегающие свойства невзрачной травки оказались просто на высоте, и при должном усилении Ааркой отгоняли весьма крупную нечисть, а так же зверье и иных двуногих охотников до одиноких путников.
Не успела я выйти на середину поляны, чтобы выбрать место для костра, как охранный круг сработал на первого любопытного обитателя Леса. «Полынный огонь» взвился слева, обрел черты страхолюдной зверюги и, раззявив огромную пасть, метнулся куда-то в темноту. Оттуда донеслось уже знакомое басовитое «убу-бубу!», и что-то шумно побежало прочь от стоянки. Я хмыкнула. Фантом Моркэ принимал тот вид, который более всего мог напугать внезапного вторженца. Судя по угасающему призраку страшилы, в Ведьмачьем меня могли ожидать всякие сюрпризы. Носа коснулся слабый полынный аромат. Ну да, а еще попытавшийся нарушить магическую границу получал на все свои обонятельные рецепторы ядерную дозу горького запаха. Эльфов это попросту валило с ног, гномы впадали в подобие наркотического опьянения. Зверолюдей и оборотней всех мастей охватывала паника, понуждая бежать во все лопатки. А вот для людей такая концентрация могла стать и летальной
Послушав, как вдалеке раздается обиженное «убу», я вернулась к разведению огня. По счастью в пределах досягаемости нашлось несколько толстенных веток, обломившихся видимо под собственным весом. Пришлось повозиться с тем, чтобы наколоть одну из них на щепу и сложить шалашиком в вырытой ямке (тут помог Буцефал, несколько раз копнув копытом землю). Еще некоторое время ушло на возню с трутом и кресалом.
Можно было бы, конечно, попросту воспользоваться Ааркой Циллаэ16, которая и сырой на сквозь валежник могла заставить полыхать жарким пламенем. Но я и так сегодня «наследила» сверх меры.
Вороной, судя по его внимательному взгляду, был крайне заинтересован, насколько моего терпения хватит. И разочарованно выдохнул, когда щепа наконец-то загорелась. Убедившись, что огонь не погаснет, стоит только отвернуться, я снова подошла к коню. Погладила его могучую шею, сняла сумки и стала расседлывать.
Найтмар был невероятно вынослив и терпелив. Но даже ему наверняка опостылело четверо суток оставаться под седлом. Когда последняя пряжка была расстегнута и само седло снято, вороной издал звук, очень похожий на вздох облегчения. Я осмотрела его спину на предмет потертостей и ссадин. На гладкой с муаровым отливом шкуре ничего не обнаружилось, поэтому, пообещав расчесать ему хвост и гриву попозже, я решила заняться собой.
Пока Буцефал ходил по полянке и принюхивался к местной траве, я села перед костром, обнаружив, что его пламя имеет весьма специфический цвет: языки расслаивались на бледно-сиреневые и золотые полосы. Причем золото цвета «антик». Я решила не заморачиваться на цвете пламени. Подтянула к себе обе сумки и стала там сосредоточенно рыться. Через какое-то время на траве стояла пара бутыльков с плотно притертой крышкой, расстелен кусок чистого полотна и выложено несколько тонких, зловещего вида лезвий. Я перебрала последние, поморщилась, а потом стала решительно раздеваться, чертыхаясь всякий раз, когда приходилось поднимать руки над головой.