Опускаю двери и завожу мотор. Последний раз бросаю взгляд на мальчишку, но встречаюсь с полыхающими страхом, злостью и ужасом глазами девчонки.
Истеричка, напоследок бросаю в окно.
Маньяк, слышу в ответ и срываюсь с места.
Кем я только не был в этой жизни и, кажется, меня уже ничего не могло удивить. Но маньяк? Серьезно?
5. Саша
Никит, ты как?
Господи, мне так страшно: сердце бешено колотится, того и гляди выпрыгнет из груди, а слезы застилают глаза. Я ведь не собиралась распылять баллончиком, всего лишь хотела припугнуть, но, видимо, случайно нажала. Ничего не соображала, чисто материнский инстинкт сохранения и защиты своего дитя. «Незнакомый человек затащил под каким-то предлогом ребенка в машину», всплывают заголовки из газетных страниц. Сколько таких случаев в жизни?! Вот, о чем я думала в тот момент.
Жаль, что не успела запомнить номера. Хотя машина запоминающаяся, вряд ли в городе найдется с десяток таких ярких желтых иномарок.
Мам, да все нормально.
Никита, вот скажи, зачем ты сел к чужому дяде в машину? Ведь мы столько раз с тобой это обсуждали, смотрели ролики. Сынок? Он тебя чем-то заманил? Что он тебе сказал? Может, игрушку или конфеты предложил? я присаживаюсь перед сыном на корточки и беру его за руки.
Ничего, мам. Ничем он меня не заманивал. Я сам, виновато шепчет Никитка и опускает головку.
Что сам? удивленно смотрю на сына.
Сам попросил посидеть за рулем.
Ох вырывается из меня.
Прости, мам, я подвел тебя, расстроил. Но мне так хотелось ее потрогать, плачет сын и вытирает мокрые щечки кулачками.
У меня сжимается сердце. Мой наивный, любимый сынок. Крепко обнимаю своего автолюбителя и реву вместе с ним. Больше ни за что и никогда не оставлю его без присмотра.
Никитка самое дорогое, что у меня есть. Я воспитываю его одна: горе-папаша слился сразу, как только узнал о моей беременности. Молодая наивная второкурсница поддалась чарам бывалого пятикурсника Романа, ставшим первым парнем, первым мужчиной и первым в жизни козлом. Что ж, бывает
Мой сын лучшее, что со мной случилось за всю 26-летнюю жизнь, и каким бы ни был засранцем его биологический отец, любовь у меня к Нику безусловная и всеобъемлющая. Можно долго рассказывать, как мне было тяжело одной, без мужской поддержки, студентки факультета психологии, как сложно было потом совмещать грудного ребенка и учебу. Мамы поймут! Вот и моя мама меня поняла и поддержала. По сей день не устану благодарить родителей за помощь.
Мои родители живут в области, но, когда я родила Никитку, мама переехала на время ко мне в город, в мою однокомнатную съемную квартирку. Папа работал, помогал деньгами, а мама сидела с новорожденным внуком. Я через три месяца после родов вернулась в институт доучиваться последние курсы. Трудные были времена: сессии вперемешку с бессонными ночами под крики неспящего Никитки, детские болезни одновременно с практикой, нервные срывы, истерики и прочие материнские радости. Казалось, вот отдадим Никитку в садик и станет полегче. Но ни тут-то было! Оказалось, что детский сад это когда неделю ребенок ходит, а две лечится дома, и так по бесконечному кругу!
У меня не было выбора и мне пришлось успешно окончить Институт. Мой руководитель дипломной работы предложил работу в научно-практическом центре медико-социальной реабилитации, где занимал хорошую должность. Я согласилась на неполный рабочий день, до обеда. А после того, как Никитке исполнилось четыре года, иммунитет окреп и в садик мы стали ходить стабильно, мама вернулась в область, а я вышла на полный рабочий день.
6. Саша
Ненавижу понедельники! Как же я ненавижу понедельники! Это просто сюр какой-то! Со мной всегда что-то случается именно по понедельникам! Я практически ни разу не пришла на работу в понедельник вовремя. Вот и сейчас я дико опаздываю. А по понедельникам, как на зло, у нас планерка.
Всё из-за чертовых шишек! Да-да, сегодня виноваты шишки.
Не знаю, почему в чате группы садика не проинформировали, что сегодня нужно принести шишки для поделок. И Никитка почему-то мне не сказал. И вот, сплавив ребенка воспитательнице, я, как партизан, бегала по кустам вокруг детского сада в поисках сосновых шишек. Насобирала корявых, совершенно отвратительных природных материалов, но тут уж не до эстетики было, отнесла в группу и рванула на работу.
Мое утро расписано по минутам. Поход за шишками совершенно не входил в утреннее расписание. В это самое время я должна была ехать по направлению Центра, однако, стою на остановке и смотрю в «зад» ушедшему автобусу. Прекрасно.
Научно-практический центр медико-социальной реабилитации, в котором я работаю четыре года реабилитационным психологом, считается одним из лучших в России. По сей день неустанно благодарю своего наставника, научного руководителя моей дипломной работы и заведующего отделением, высококвалифицированного врача-психотерапевта, да и просто прекраснейшего человека Манукяна Георгия Артуровича за то, что когда-то проникся моей ситуацией, поддержал и помог устроиться в этот Центр.
У нас сплоченный коллектив, мы одна дружная семья и вместе делаем одно большое дело помогаем людям с заболеваниями и травматическими поражениями опорно-двигательного аппарата, черепно-мозговыми травмами и острыми нарушениями мозгового кровообращения.
***
Каждый понедельник я прохожу квест под названием «Как не спалиться». Суть заключается в том, чтобы проскочить в кабинет незамеченной. Мой рабочий день начинается в 9 утра, а сейчас на часах 9.45 и у меня есть 10 минут до начала всеобщей планерки в конференц-зале.
Осторожно забегаю в холл, озираясь по сторонам, сворачиваю налево на лестницу для посетителей. Вообще, лестница для персонала и служебный лифт находятся по правой стороне, но туда мне нельзя, обязательно встречу кого-нибудь из коллег. Поэтому отточенными движениями поднимаюсь по лестнице на третий этаж, вглядываюсь в длинный коридор, убеждаюсь, что заведующего в зоне видимости нет, и ныряю в свой кабинет.
Я сказала в свой кабинет? Забудьте! Это я погорячилась! Выдаю желаемое за действительное! Здесь нас четыре реабилитационных психолога, у каждого свое рабочее место. Но я мечтаю, что однажды у меня будет свой личный приемный кабинет с удобным диванчиком, расслабляющей обстановкой и приятной атмосферой! Ну знаете, такие, как в фильмах показывают: пациент лежит, закинув ногу на ногу, руки заложены под голову, а рядом я с гипнотическим маятником в руке!
Жукова! Жукова это я, 9:52! подмигивает мне Леша. Привет! Сегодня на 3 минуты раньше, не стесняясь, ржет мой коллега.
Леша единственный мужчина в нашем бабьем царстве. Он каждый раз сообщает мне время моего прихода и делает ставки на следующий понедельник. Такая у нас с ним забава.
Иду на рекорд! Привет! улыбаюсь я.
Вика с Еленой Васильевной уже ушли. Идем скорее, поторапливает меня Алексей.
Мы заходим в большой конференц-зал. Народу уже собралось полно. По понедельникам в 10 утра у нас общее собрание всех отделений Центра. За кафедрой стоит главврач, высокий крупный мужчина. Мы с Лешкой переглядываемся, не в силах сдержать улыбки. Наш главный где-то под два метра ростом, но халат он, почему-то, надевает на несколько размеров меньше. Это смотрится настолько комично и нелепо, что каждый понедельник вызывает у нас с Лешей приступ несдержанного хохота. И почему ему никто не скажет об этом?
Мы пробираемся сквозь ряды в поисках свободных мест. Вся середина и последние ряды заняты. Правильно, никто не хочет попасть под раздачу главврачу. Нам ничего не остается делать, как сесть на второй ряд. Эх, а вот если бы я не опоздала, то сидела бы сейчас на галерке и спокойно искала в интернете идеи для поделки к празднику 9 Мая в детском саду.
Пока Александр Владимирович активно вещает о новейших высокотехнологичных методах реабилитации, о новых поступивших пациентах, согласовывает с зав отделениями схемы лечения и комплексной реабилитации, я в этот момент с волнением думаю, что сегодня у меня по расписанию работа с «особенным пациентом».
Принято считать, что психолог это не врач. Мы не ставим диагнозы, не выписываем лекарства и потому люди, обращающиеся к нам, не пациенты. Но тогда кто? Клиенты, посетители? Лично я всех своих подопечных называю «пациентами». Ведь мы тоже лечим! Лечим душу, лечим сердце, помогаем справиться с болью. Не медикаментозно, а словами, разговорами, добрыми поступками и человеческим отношением.
7. Саша
Александра Вячеславовна, обращается ко мне завотделением Георгий Артурович, Андрей Павлович сообщил об успехах Филатова. Весьма похвально! Я доволен своим решением передать Филатова вам, стараясь быть незаметным для всех, подмигивает мне наш зав.
После общей планерки Георгий Артурович собирает наше отделение медико- социальной реабилитации у себя в приемной: психотерапевтов и нас, четверых психологов. На таких совещаниях мы совместно обсуждаем и обговариваем принципы и схемы лечения каждого пациента в индивидуальном порядке.
Верник Андрей Павлович, опытный врач-психотерапевт, сидит на стуле, закинув ногу на ногу, убедительно кивает нашему заву в знак подтверждения сказанных Манукяном слов.
Я довольно улыбаюсь и скромно опускаю глаза в стол, а сама мысленно танцую победную чачу!
Четыре года я работаю в этом Центре, два из которых я набиралась опыта, как говорил Георгий Артурович, сидя на приемах в платном консультативном центре при нашем НПЦ (научно-практический центр) обычным психологом. Я наблюдала за коллегами опытными психологами, психотерапевтами во время их работы с пациентами. Спустя два года меня перевели в отделение медико-социальной реабилитации под началом Манукяна в должности клинического психолога. Помню, как тогда прыгала от счастья! Мой максимализм и уверенность зашкаливали, я считала, что достаточна умна и теоретически подкована, чтобы сидеть на приеме и слушать душевные изливания депрессивных подростков и их неуравновешенных родителей, толстосумов, с их страхами о потери доходов, молодых мамочек, стрессирующих после рождения ребенка или разведенок, поливающих грязью бывших мужей.
Я рвалась в бой. Хотела по-настоящему помогать, я чувствовала, что мое место там, где идет ожесточенная борьба жизни и смерти, где преодолеваются тяжелейшие преграды на пути к восстановлению, излечению, а, возможно, и принятию неизбежного.
У 70 % людей, попадающих на реабилитацию, механизмы преодоления проблем не работают. Прежде всего потому, что никто из них не ожидает таких проблем, не готовит себя к ним. Любому пациенту, а тем более находящемуся в инвалидном кресле или прикованному к постели, очень важно укрепить в себе уверенность, что он может справиться с возникшими трудностями, сможет найти силы принять сложившуюся ситуацию и начать жить дальше. Вот тогда начинается наша работа реабилитационного психолога, человека, готового слышать и слушать.
Моих первых «пациентов» Георгий Артурович «отбирал» сам. Курировал, подсказывал, советовал, всегда присутствовал во время моей работы. В свободное плавание отпускать меня не решался, тем самым давал возможность набраться опыта и квалификации.
За неполные два года работы у меня были разные случаи: и страх падения у мужчины после производственной травмы на нефтяной платформе, и панические атаки после аварий, работа с постинсультными пациентами, расстройства сна и когнитивные нарушения у пациентов с черепно-мозговыми травмами. И, в принципе, все эти случаи были обратимые, то есть подлежали корректировке и стабилизации эмоционального состояния.
Четыре месяца назад мы проводили на пенсию еще одного члена нашего коллектива Анну Ивановну. И, естественно, Георгию Артуровичу пришлось в ускоренном режиме распределять ее пациентов среди нас. Благо у нее их было не много, все-таки человек возрастной, уже тяжело было справляться с большой нагрузкой. И вот тогда наш зав впервые, не боясь, доверил мне одного из пациентов Анны Ивановны. Совершенно особенный случай, интересный (для меня, как клинического психолога), требующий предельного внимания.
Александра Вячеславовна, задержитесь, пожалуйста, просит Манукян по окончанию совещания.
Коллеги, шумно переговариваясь, покидают приемную, и мы остаемся одни.
Саш, ну теперь рассказывай! не церемонясь, начинает зав.
Наедине Георгий Артурович обращается ко мне на «ты». Это фривольное обращение не оскорбляет меня, даже наоборот, создает между нами некую родственную связь. Я ведь помню, когда была его студенткой, как он по-отечески меня поддерживал, сопереживал, помогал. От его «Саш» всегда на душе как-то тепло становится! Я знаю, Георгий Артурович благосклонен ко мне, он не раз говорил, что хочет сделать из меня высококвалифицированного специалиста, что видит во мне потенциал и какое-то особенное, присущее мне качество.
Филатов большой молодец, улыбаясь, говорю я. Онон старается.
Мой новый «особенный пациент» Целых два года Анна Ивановна работала с Филатовым. Диагноз сенсорная афазия*, нижняя параплегия ** в следствие черепно-мозговой травмы.
Удивительно, за два месяца такие результаты! Анна Ивановна за 2 года не смогла добиться того, что мы имеем сейчас.
Это правда. Когда Анна Ивановна передавала мне Филатова, у нас был долгий разговор. Она рассказала, что пациент сложный, всякий контакт и попытки восстановления когнитивных функций пресекал, отказывался от работы с логопедом-дефектологом, игнорировал занятия. Но при этом лечащий врач-невролог сообщает о положительной тенденции изменения в состоянии больного.
Ну-уу у него не было мотивации, пожимаю плечами.
А сейчас, стало быть, есть?! приподнимает свои широкие темные брови Георгий Артурович.
Он раскрывается! Начал прилагать усилия, поверил в себя и свои силы! Мы нашли общий язык! воодушевлённо рассказываю я.
Была б моя воля, я бы вообще кричала о наших с ним успехах! Но сейчас я боюсь спугнуть это тонкое, хрупкое, по кирпичикам выстроенное доверие между нами.
То есть только спустя четыре года он поверил в свои силы и начал бороться? хмурится зав.
Он находился в стадии отрицания и долгое время не мог принять сложившуюся ситуацию, я начинаю нервничать, не понимая, к чему клонит Манукян.
А может его мотиватором выступила именно ты, Саша? прищуриваясь, вглядывается мне в лицо заведующий. В пятницу приходила его мать с просьбой о дополнительном времени с тобой. Им мало тебя два раза в неделю.
Серьезно? Я этого не знала
Я удивлена. Очень. Помню, как рассказывала Анна Ивановна, что Филатова чуть ли ни силком отправляли к ней на занятия, а он устраивал истерики, проявлял агрессию, отказывался всячески с ней контактировать. Значит, я на верном пути. И это не может ни радовать!
Я постараюсь подыскать для него свободное время, если вы считаете это возможным и необходимым.
Нет, ты не поняла. Они хотят с тобой заниматься в индивидуальном порядке, Саш. Платно.
О это всё, что я могу выдавить из себя.
Если честно, я никогда не рассматривала свою работу с коммерческой стороны. И как бы это пафосно не звучало, но для меня первостепенно помощь и результат. Желательно позитивный.
Я даже не знаю я никогда сомневаюсь, закусывая нижнюю губу.
Я посоветовался с Верником, перебивает меня Манукян. Он утверждает, что в последнее время Филатов заметно оживился, приступов агрессии не наблюдается, а самое главное, Филатов согласился поработать с логопедом. Поэтому не вижу оснований для отказа. И, Саш, тебе с Никиткой нужны деньги, как ни крути. В этом нет ничего особенного, уверенно говорит Георгий Артурович.