Именно!
Я и не пытался.
Ага.
Да ну тебя, отмахнулся Том. Это обвинение он слышал далеко не в первый раз. Неспособность врать противоречивое качество, до сих пор ничего хорошего оно ему в жизни не прибавило. Да и просто противно, когда у тебя на лице все написано.
Мара, спокойно и как-то почти виновато сообщил Винс.
Красивая, м?
Красивая. Знаешь, не в этом дело
Стоит того, чтобы рисковать всем и соваться в Федерацию?
Да.
Чего сюда не забрал? удивился Том.
Винс шумно втянул воздух, выплюнул провод и наступил на него ногой, проигнорировав неодобрительный взгляд.
Не для нее это все, понимаешь. Хрупкая она.
Показалось, что Винса подменили. Таких определений Том от друга в жизни не слышал, к противоположному полу тот относился потребительски, и вот какой-то одной девчонке хватило всего лишь года, а то и меньше, чтобы его приручить. Человек, хотя Винс и не сказал, иначе в городе бы не жила. «Плохо это все кончится», заключил Том, но вслух произнес другое:
Успеешь? Пока места не закончились.
Ребята намекнули, что должен. Сейчас только к майору, подписать всю эту хрень, получить пропуски и в путь. Бизнесом займусь, вон хотя б жратву с природы доставлять.
Контрабанду.
Ай, один хрен! Это все, чем мы тут похвастаться можем, придурки в Федерации не то что выращивать, уже даже и готовую съедобную не различают. Пособие обещают, о, пенсию!
Пенсию Чего ты тогда тут ошиваешься? Не прощаться же пришел.
Сплюнь, со смешком скомандовал Винс. Велели тебя по пути прихватить. Медицинка вызывает, опаздываешь.
Том встал, пряча в карман окровавленный платок. Жест от Винса не укрылся, и тот заметно скис.
За последний месяц приступы повторялись все чаще, а когда и с чего они начались, Том не знал. Воспоминания о прошедшем годе отсутствовали: один обычный зимний день в Убежище переходил в сознании Тома в другой, где его, полумертвого и изможденного, под руки выводят из длинного серого коридора. Между ними была пустота. Поначалу, то и дело приходя в сознание в медицинском блоке Убежища, он еще помнил отдельные моменты, каждый день их становилось все меньше. Через месяц Том набрался сил, чтобы вернуться жить в свою старую комнату, но очень боялся проснуться утром вообще без единого воспоминания. С тех пор в мозгу улучшений не было, а здоровье снова ухудшалось.
Дерьмо, заключил Винс. Может, зря в город не поехал?
Меня там только для этого и ждут. Хватило с меня Федерации, пробурчал Том. Последнее, что мне сейчас нужно, это куда-то ехать. Я еле домой добрался.
Винс закинул руку ему на плечо и потащил в коридор, а Тома не покидало странное ощущение, что все это когда-то уже было. Даже полусдохший воздухоочиститель в потолке над дверью шипел как-то особенно противно и потому угрожающе. Винс убежал собираться, а Том поплелся к медицинскому блоку. Мысль о последних местах засела в голове, мокрый от платка карман противно прислонялся к ноге. Раньше не было столько крови.
«Да к черту», подумал Том и развернулся.
Разрешите на минуту?
Старый майор поднял на него тяжелый взгляд через мерцающую дымку голубоватого виртуального экрана и буркнул:
Заходи.
Военнообязанным Том не был, по крайней мере формально, но все руководство в Убежище, как и в Коалиции, было военным, необходимость в гражданском управлении отсутствовала, а в случае чего защищать друг друга придется всем.
Кап запнулся Том и исправил: Майор
Мысль окончательно потерялась. Хозяин Убежища тяжело вздохнул и свернул экран.
Ты прав, протянул он с недовольными нотками, постукивая пальцами по столу, капитан Реттенбергер. Это имя ты помнишь.
Прошу прощения. Я ознакомился с хрониками за последний год, зачем-то неловко отчитался Том. Вас повысили после Инцидента.
Инцидентом называли обнаружение Коалицией подпольной человеческой лаборатории, в которой проводились эксперименты над пленными хаарс. Нескольким, включая Тома, повезло, их нашли живыми, а вот никого, стоящего за этим, обнаружить не удалось. Перемирие пошатнулось, стороны схватились за оружие, посыпались угрозы и обвинения, активизировались заинтересованные в войне радикалы. Скандал удалось замять не смогли доказать подконтрольность лаборатории правительству Федерации. Последняя отбрехивалась как могла, скидывая вину на фанатиков ненавистников хаарс. Ирония состояла в том, что такими ненавистниками можно было назвать процентов девяносто от всех людей на планете. С новой силой расползались слухи о неизмеримых запасах тайного оружия у хаарс и неизбежной мести человечеству.
Том до сих пор не нашел ничего полезного, кроме официальных хроник. Складывалось впечатление, что никто понятия не имел, что случилось в этом проклятом лесу, когда он пропал. Ответы были однотипными и осторожными, поэтому Том решил, что всем просто запретили о чем-то говорить, да и спрашивать перестал. Потом появились ночные приступы кашля и боли, а расследование отошло на второй план, уступив игру в вопросы местной медсестре. Теперь хотелось просто пожить.
Хроники, поморщился майор, словно в комнате только что испортился воздух. Чего хотел?
Уехать хочу. Подумал, что там подлечат.
Угу, майор задумчиво постукивал пальцами по столу, есть у тебя нервы. К людям да к белым халатам.
Может быть, наоборот последние отказали, без энтузиазма предположил Том.
Нет, мальчик. Видел я сломанных. Глаза у них ненавистью не горели, тем более при упоминании о несчастных хрониках. Но в город тебе соваться опасно.
Боитесь, что еще один Инцидент устрою? криво усмехнулся Том.
Боюсь, что шею тебе свернут еще на подлете. Случайно, серьезным тоном ответил майор. Слишком твоя морда всем знакома.
Зачем? Я безобиден. Пока я ничего не помню.
«Пока» повисло в воздухе.
Из мести, злобы. Да хоть от голода. Новое соглашение встало Федерации поперек горла. Того и гляди полыхнет.
Всем нужно кого-то ненавидеть, пожал плечами Том, ощущая, что майор скоро выберет для этой цели его.
«Понял, понял, всем было бы легче, если бы нас не спасли или мы просто благородно сдохли, не успев дать показаний».
Повисла пауза. Стоять было неуютно, а садиться уже поздно. Том покосился на кресло для посетителей рядом с собой, но так и не решился. Поднимать взгляд не стал, вместо этого рассматривал горящую на краю стола свечу. Недавно выменяли в городе, везли, как обычно, сами не зная что. Недавно в позапрошлом году.
Набор окончен, документы переданы в Федерацию. Хочешь занять чье-то место?
Мне нужнее, тихо ответил Том, сцепив руки за спиной и поглаживая шрам на запястье. Он знал, что никто не захочет уступить ему место сам, слишком тяжело и дорого они доставались. Вот только жизнь других от этого не зависела.
Может быть, и так. Поедешь отдельно, чтобы не привлекать.
Том выдохнул, радуясь, что его расчет оправдался. Майор был не прочь избавиться от него и побыстрее. Даже своим он теперь стоял поперек горла.
Мне бы туда, где есть нормальный медцентр, с остальным я справлюсь.
Медцентр с технологиями хаарс. В новой нейтральной зоне таких нет. А если и были, то готов поручиться, что Федерация уже вывозит оттуда все, что только можно сдвинуть с места.
Уверен.
Поедешь в старую. Там я помочь тебе не смогу, ты будешь сам за себя.
С чего вам мне помогать? удивился Том. То есть спасибо, но я и не рассчитывал.
Вот и не рассчитывай. Майор поправил ворот рубашки, помедлил, словно решаясь на что-то. Один раз, неофициально и в память о твоей матери. Ты же из города?
В его голосе Тому слышались странные нотки. Какая часть предложения была ложью?
Свеча на столе расплавилась до ароматизированной серединки, комнату наполнил тошнотворно сладкий запах. Слева в углу, среди прочих, висел крошечный портрет его матери, Тому не надо было смотреть, чтобы помнить об этом. Портрет человеческой женщины, посвятившей жизнь борьбе против сканирования детей. Чтобы все они могли иметь счастливое детство, без разделений на своих и чужих.
Из пригорода, на самом краю новой нейтралки, спохватившись, ответил он.
Для тебя будет пакет. Есть хорошо знакомые места?
Майор кивнул на руку, и Том, быстро пошарив в окне комма, скинул ему координаты дома, где прошло его детство.
Заберешь, не привлекая внимания.
Насколько сильно не привлекать? поинтересовался Том.
Ничего нелегального, только лекарства на первое время, нехотя буркнул майор.
Понял. Том подумал, что оружие помогло бы больше. Что я должен сделать взамен?
Не позорить имя своей матери.
Том сцепил зубы, но промолчал.
Будешь искать тех, кто с тобой это сделал? Знаю, что будешь. Ищи, но не влезай туда, откуда не сможешь выбраться. Второй раз может не повезти, а пострадаешь не только ты. В голосе майора звучало раздражение, словно он заставлял себя произносить то, что совсем не хотел. Все. Больше я твоей семье ничем не обязан.
Он знал намного больше, чем рассказал.
«Чем же ты был мне обязан на самом деле, не прикрываясь моей матушкой? Я еще вернусь за ответом», пообещал себе Том.
Понял.
Раз понял, то и от Поддержания держись подальше. Форму с отличиями получишь. Поезжай.
Том вдруг осознал, что ехать нужно сейчас. Отступил к двери, дотронулся до ручки, помедлил:
А можно без «парада»?
Нет, без парада нельзя, проворчал майор. Условие Федерации, доставка за их счет.
«Великие почести, подумал Том, торжественный эскорт или тюремный конвой, с какой стороны посмотреть».
Этого разговора не было, донеслось ему вслед.
3. Осложнения
На звонок ответил заспанный голос, промямлил адрес и отключился. Тому стало интересно, что «подарил» ему майор? Жилье получше да охранника поумнее? Или все-таки потупее?
Пару часов и одну натертую мозоль спустя Том оказался там, куда должен был попасть еще утром, продолжая мысленно ворчать на промокшие ботинки. Мерзкая бессмысленная погода, мерзкая бессмысленная жизнь.
Квадратный двор, украшенный зеленоватыми проплешинами травы, однотипные серые высотки. Социальное жилье для однотипных серых людей. По соглашению Федерация предоставляла ему крошечный угол в нейтральной зоне, оплаченный на двадцать лет. «Стандартное помещение в качестве компенсации». Формулировка Тома забавляла.
Оценка помещению подходила. Комнатушка в десяток квадратных метров, она же кухня, без мебели, зато с пышными, но грязными бордовыми шторами на окне. Капающий кран в душевой со старыми потеками. Вот уж действительно «стандартное». Том бросил сумку посреди комнаты и двинулся на поиски ответственного по строению соседа.
Ответственный сосед, тот, что ответил на звонок, на деле оказался безответственным: стучать в дверь пришлось минут пять, и Том бы давно плюнул и ушел, но звуки за дверью выдавали присутствие жильца на месте. Наконец тот сдался и распахнул дверь, не потрудившись натянуть хоть что-нибудь поверх трусов. Высокий сутулый парнишка лет восемнадцати, с ясными глазами и длинной светлой челкой.
Ну это, ночь же!
Ты ж ждать обещал, усмехнулся Том.
Сосед, силясь сообразить, кому он успел что пообещать, угрюмо пожевал нижнюю губу, проникся мыслью, порылся в шкафу прямо за дверью и выудил пачку документов с явным оттиском дна кофейной кружки на ней. Том чуть слюной не захлебнулся, взглянув на древнее коричневое пятно.
Пошли, мотнул головой сосед, указывая вглубь квартиры. Том едва зашел внутрь, как в руках у него оказалась горячая кружка с жидкостью непонятного серого цвета, но с совершенно божественным кофейным ароматом.
Откуда к нам? спросил сосед, и что-то странное промелькнуло в его взгляде. Настороженно-проверяющее.
Издалека, буркнул Том, доливая странный кофе из древней кастрюльки на плите.
Далеко. Сосед разочарованно пожевал губу, словно получил неверный ответ. И сразу ко мне.
Том удивленно приподнял бровь, не уверенный вопрос это был или утверждение.
Ты ж мне это, звонил, пояснил сосед.
Ты ж тут ответственный, м?
Ну да, недоверчивый взгляд быстро прошелся по Тому, только мне, это, не туда обычно звонят.
Порывшись по карманам, Том выудил помятый конверт и протянул. Сосед покрутил его, зачем-то вслух зачитал номер, разорвал конверт, достал комм и принялся сканировать внутреннюю поверхность. Том нагло уставился в пустое окно сканера, а сосед с мычанием выбросил остатки конверта в утилизатор.
Ты это, надолго к нам?
На двадцать лет, не сдержал сарказма Том. И что там?
Ничего. Сосед прищурился и на удивление чисто спросил: Зачем ты здесь?
Из всех вариантов фразы «не твое дело» Том выбрал самый нейтральный:
По личному вопросу.
Огонек в глазах соседа погас. Он порылся в ящике и достал пару сплющенных пайков:
Держи. Дрянь редкостная. Я тебе, это, принесу завтра что получше. Че-нить великое.
Том только головой покачал. Великое, м?
Заснул Том под утро, но отдохнуть не успел, снова случился приступ.
Эй, как тебя там, ты там, это, живой? Открой, что ль! А то я вызову, это, сами откроют!
Том стиснул зубы, распрямляясь. Спать на голом полу ему было не привыкать, в другую «ночь» он бы неплохо выспался, не хватило лишь возможности расслабиться.
Он поднялся, мазнул пальцами по окну, щурясь от внезапно яркого света. Затемнение тут промежуточных вариантов не имело все или ничего. Взглянул на руки и брезгливо сморщил нос: кисти измазаны в крови, на ладонях синие следы от вдавленных ногтей. На полу засохли беспорядочные черно-бурые разводы. Футболка была испачкана до самого живота. Ни дать ни взять чью-то тушку разделывали. Плохо. Так много крови еще не было.
Стук в дверь не прекращался.
Сейчас, прохрипел Том, выругался и, пошатнувшись, побрел к двери. Голова кружилась. В подъезде копошился и бормотал ответственный сосед, то ли все еще уговаривая его впустить, то ли уже занявшись своими делами на коммуникаторе.
И Том впустил.
К приятному удивлению, громких звуков сосед издавать не стал. Том затащил его внутрь, захлопнул дверь и приготовился скрутить, если тот попытается вызвать полицию.
У-у-у тебя тут это, сосед что-то изобразил руками, пытаясь указать в несколько точек одновременно, к-кровь идет, ты, это, в курсе? И из глаз, и из носа, и вот
Да ладно? съязвил Том, провел руками по ушам и убедился, что те тоже липкие и шершавые. А я б сам не догадался!
Постояв немного, но так и не решив, что делать с внезапно онемевшим соседом, Том плюнул и отправился в ванную, отскребывать засохшие кровавые потеки с бледных ввалившихся щек. Наскоро помывшись, он с омерзением натянул ту же футболку, спрятав под ней выпирающие ребра. Вышел, порылся в сумке, сопровождаемый неотрывным взглядом своего спасателя, примостившегося у окна, словно готового в случае опасности прятаться за штору. Мальчишка, всего лет на пять младше Тома, он казался совсем ребенком.
Том достал пару футболок, украшенных знакомыми черно-бурыми пятнами, выругался и засунул обратно. Так и думал, эта была последняя. Он-то не готовился никуда уезжать.
Сосед пробубнил что-то длинное, бочком продвигаясь к выходу. Хлопнула дверь, через пару минут снова. Переминаясь с ноги на ногу, сосед протянул ему серую тряпку. Том оценил его сутулую фигуру и тоскливо прокомментировал:
Длинновата будет, но футболку взял.
Макс, неуверенно протянул руку сосед.
Том, ответил он.
Когда Том, доверху наполненный странным соседским кофе, выбрался на улицу, вечереть еще не начало. Солнце припекало макушку, апрельский ветерок игриво пошевеливал волосы. Спина под курткой быстро взмокла, длинная, но тесная футболка, казалось, срослась с кожей, соблазн раздеться рос с каждым шагом. Такую опрометчивость Том себе позволить не мог слишком хорошо видны будут шрамы вокруг комма. Метка, которой не бывает у людей. Растянутое по руке виртокно с программой-навигатором помигивало крошечной зеленоватой точкой на почти неразличимой при ярком свете карте. Приятный электронный голос транслировался прямо в ушной чип, сообщая о поворотах и количестве шагов. Дороги пустовали, тихий гул гравимобилей едва долетал с высоты.