Анна стояла, боком прислонившись к кофейному аппарату, обняв серый стаканчик пальцами, и с озорным блеском в глазах наблюдала за приближением Тома. Охранника он не заметил, но делать выводы не стал, вместо этого приветственно махнул ей рукой.
Отстирал? спросила Анна, едва он остановился у аппарата.
С трудом! Том улыбнулся. Уже готовишься повторить?
Могу устроить, повела она рукой вниз, и он со смехом шарахнулся в сторону. Маленькая бежевая сумочка, зажатая у нее под мышкой, едва не шлепнулась на землю.
Поделишься, зачем это вообще понадобилось, м?
Не хотела, чтобы кому-то показалось, что встреча не случайна.
Но она и была случайна.
Так лучше, внезапно серьезно заверила она. Анна.
Том.
Ее огромные серебряные глаза смотрели с нескрываемым, почти нескромным интересом, светясь, как две яркие холодные звездочки. Собранные в растрепанный хвост волосы задорно торчали в стороны, на пухлых губах замерла сдержанная улыбка. Кофе почему-то расхотелось. Анна взяла Тома за руку горячими от прикосновения к стаканчику пальцами и потянула к лавке. Присела, похлопав по поверхности рядом.
Погулять не хочешь? Он боялся, что если сядет, то разогнуться уже не сможет.
Хочу, но у тебя нога болит.
Том опустился на лавку, не сводя с девушки взгляда. Разделительной чертой между ними легла бежевая сумочка.
Ты хромаешь, виновато пояснила она, с каждым шагом все сильнее.
Наблюдательно.
Профессиональное, вздохнула она.
Разведка? попытался пошутить Том.
Скорее, промышленный шпионаж. Она игриво спряталась за стакан.
Раз так, то в Коалиции тебе цены бы не было.
Правда? Вопрос прозвучал так непосредственно искренне, что Том растерялся. Лицо Анны не выражало ничего, кроме вежливого интереса.
Правда.
Она замерла, как будто всерьез обдумывала эту возможность, и Том почувствовал умиление, растекающееся теплом в груди. Он не умел знакомиться с людьми, вернее, ему и не приходилось этого делать, в Убежище все знали друг друга или вели себя так, словно знают. Это легко давалось, быт и проблемы были общими. Анна, с ее странными глазами, была существом другого мира. Чем больше ему хотелось с ней поговорить, тем меньше слов приходило на ум.
Ты не был тут раньше?
До Тома не сразу дошло, что она ждет ответа.
Нет. То есть был, но очень давно. Но ты ведь не это имела в виду.
Нет, серьезно ответила она. У тебя знакомое лицо.
Говорят, что я известная личность в Сети, кисло усмехнулся Том.
Анна допила кофе, поболтала на дне стаканчика последнюю каплю, казалось, что она пытается вспомнить, но ответ удивил:
Я не читаю Сеть.
Том решил, что у нее просто много дел, даже поискал в словах какой-либо намек. Порыв ветра с ее стороны всколыхнул непослушные волосы, локон погладил по щеке.
Зачем ты меня позвала?
Ты не человек.
Ты же не читаешь Сеть, м?
Без сканера отличить хаарс от человека невозможно, а Том был уверен, что ничего подобного у нее не видел.
Я больше не могу доверять людям, а никого из хаарс здесь не бывает. Мне нужно кое-что сохранить.
«Да тут всем что-то нужно, подумал Том. Больше?»
А мне можешь?
Это не важно. Я хочу, чтобы это попало к хаарс.
Я могу работать и на людей, заметил Том.
Анна резким движением схватила выбившийся локон, так и липнущий к чужому плечу.
Это тоже не важно. Такой лояльности быть не может.
Том физически и вполне ощутимо завис.
Дай мне пару дней на подготовку. Сейчас мне пора. Она выпрямила спину, собираясь вставать, в голосе слышалась грусть.
Том кивнул, понимая, что готов предоставить ей время, выполнить просьбу, может быть, даже не одну. Захотелось врезать себе по морде, чтобы избавиться от наваждения, а еще задержать девушку.
До завтра?
Она улыбнулась, не губами, а огромными светлыми глазами. Наверное, нужно было встать и подать ей руку, но что-то мешало. Карта памяти, зажатая между средним и безымянным пальцем, как живая норовила выскользнуть из вспотевшей ладони. Чарли утверждала, что он не подставит Анну, таким было его условие. Тогда он поставил его, чтобы набить цену, сейчас отчего-то стало не по себе. И все-таки происходящее походило на детскую игру, а Том когда-то очень любил играть. Поддавшись порыву, он протянул руку к Анне и пригладил растрепавшиеся волосы, задел пальцами за резинку.
Извини.
Он был не прочь получить затрещину за наглость, но Анна улыбнулась, прищурилась, как согревшийся котенок. Рука Тома прошлась по хвосту, по спине до лопаток. Анна вздрогнула, и он отдернул пальцы. Небрежно, словно случайно, дотронулся до сумочки, задержался. Ощущение под пальцами не проходило, не исчезало и не обманывало. Он не чувствовал бархата сумочки, не чувствовал ничего. Казалось, что пальцы все еще бродят по ее спине Он не мог ошибиться. Маленькие бусинки, составленные в тонкую, плоскую и едва ощутимую цепочку, пролегали вдоль ее позвоночника, проникая почти невидимыми ножками в плоть. Он уже видел чувствовал такое. Не так аккуратно, не так незаметно, но
Руки, рявкнул из ниоткуда знакомый голос.
Анна подскочила, серебряные глаза так и пылали ненавистью. По инерции Том начал поднимать руки, но тут до него дошло.
С сумки убрал, подтвердил догадку охранник. А то оторву.
И рядом не было, с облегчением отозвался Том, поняв, что оружием в него не тычут, и тоже встал. Не то чтобы у него совсем не было шансов справиться с бугаем, но лучше бы не здесь. И не сейчас.
Охранник схватил сумку и просканировал ее под гневное сопение Анны.
Папочка не любит, когда дарят подарки? усмехнулся Том.
Анна бросила на него странный взгляд и как будто побледнела, если для нее это вообще было возможно. Солнечного света ее коже явно недоставало.
Исчезни, рыкнул охранник, держа руку у пояса на боку. Теперь до угрозы оружием было недалеко. Том заметил у него на комме виртокно со своей фотографией.
Просканировал, сволочь, а ты ведь даже не полиция.
Жить Тому хотелось чуточку больше, чем набить бугаю морду. Он примирительно повернул руки ладонями к охраннику и отступил на шаг. Тот молча указал Анне на дорогу и последовал за ней.
«В какое-то дерьмо я тут вмешался», подумал Том.
Человек бесцеремонно выдирает чип из его руки и уносит считывать данные. По плечу стекает горячая струйка крови, Том думает только о том, чтобы почесать эту красную дорожку. Сознание концентрируется на ней, мозг регистрирует сигналы только от этих клеток.
Связанные руки не могут помочь.
Крыса, так Том называет нового лаборанта, стоит у стола и насвистывает что-то мерзко-занудное. Нажимает на кнопку вызова.
Охранник приходит не сразу, хоть и сидит в соседнем помещении перед камерой. Отлучаться они права не имеют. Но с Крысой эта смена не ладит. Лаборант продолжает напевать, игнорируя пришедшего, чем только бесит его. Том забавляется, наблюдая за ними. Других развлечений здесь нет.
Не выходит ничего, а? лыбится охранник, демонстрируя кривые зубы.
Не твоего ума дело, скалится в ответ Крыса.
Охранник пинает кнопку отключения фиксаторов. Сильная рука поднимает Тома со стула. За шкирку. Рубашка спереди больно впивается в шею.
Том послушно идет к двери мимо стола. Краем взгляда замечает на нем окровавленный чип, ничего общего с миниатюрными платами комма. Люди называют чипами что угодно, мысленно упрощают непонятное, в попытке его осознать.
Кривая усмешка растягивает уголки губ. С осознанием у вас явно проблемы, уроды.
Шевелись! Еще один тычок дулом в лопатку отзывается болью в руке. Ускорение придает, но лишь на пару шагов.
Том не знает, откуда взялся второй охранник. Сил, чтобы следить за происходящим, больше нет. Плохо.
Че мы вообще с такими возимся? В голосе охранника звучит презрение. Толку ж ноль.
Бракованный, хы. Сказали, больше не нужен.
Коридор заканчивается дверью камеры. Одной из многих, которые Том успел повидать. Второй охранник обходит их, прикладывает руку к замку.
«Убьют», думает Том, отстраненно, без эмоций. Без сожалений.
Ошейник впивается в спину, напоминая о себе. Его ножки вокруг позвонков такие тонкие, что их невозможно почувствовать, но Том ощущает каждую. На действие у него доля секунды, пока охранник проходит в комнату, больше времени не дадут. Короткая сладкая месть.
Он вскидывает связанные руки вверх и бросается на человека, прижимая того к косяку, со всех сил толкает его голову прямо на острый угол.
Разряд от ошейника, кажется, прошибает насквозь, и Том словно со стороны видит, как оседает на пол его собственное тело.
Над головой надрывается сирена.
Сделал? осведомилась Чарли мерзким тоном. Она возникла радом с ним внезапно и бесшумно, выдернув из воспоминания.
Плохо, нужно быть осторожнее. Затем пришла злость. Том схватил Чарли за запястье и развернул к себе.
В какое дерьмо ты меня втянула?
Отстань!
На ней ошейник. Том видел, как дрожит его рука, но не чувствовал этого. Откуда он?
Из Поддержания, откуда еще, выплюнула Чарли ему в лицо. Как и все остальное снаряжение на этой засранной планетке. Ты вчера родился, что ли?
Том разжал пальцы и отступил на шаг, она потерла запястье, зыркнув исподлобья.
Ошейники, сразу после их создания классифицированные как пыточные приспособления, в массовое производство не вошли. Повлияло общественное мнение, хоть и не настолько сильно, чтобы полностью запретить выпуск. Товар был дорогой, почти штучный. В Сети Поддержание утверждало, что больше их не производит, акт доброй воли против насилия. Никто всерьез не верил, но рынок ошейники действительно не заполонили. Это была зацепка, призрачная, но настоящая, Том не думал об этом раньше. Корпорация ведет учет клиентов. Он прокрутил в голове разговор с Бригером, теперь зная, что задал не тот вопрос. Мысли вернулись к Анне. Для Поддержания не существовало запретов, оно легко могло использовать собственные разработки, но как же это было омерзительно «Восхитительно», м?
Зачатки собственного плана таяли на глазах если Патрик Фукс и был где-то здесь, о перепалке в парке он быстро узнает, слишком хорошо просматривалось это место. Если раньше Том пытался прикинуться идиотом, хоть и подозрительным, то теперь он практически помахал над собой флажком. В зависимости от тупости охранника упоминание об их встрече уже могло быть в Сети. Том решил не проверять.
Дерьмо!
Он повернулся к Чарли и осмотрел ее с ног до головы, она поежилась от прохладного ветра.
Что ты здесь делаешь? спросил он, глядя сквозь нее. На самом деле.
Ответной гадости не последовало, Чарли посмотрела так, словно впервые его увидела. Том ненавидел такие взгляды, они преследовали его, когда он пытался блефовать, а у него не выходило. Сейчас он хотел получить ответ, подтверждение своим догадкам. Когда не получается напролом, приходит время уходить в подполье. Посмотрим, какую еще пользу вы сможете принести. «Подполье» наблюдало за ним прищуренными медово-зелеными глазами.
Мечтаю избавить мир от ошейников, вдруг нарушила молчание Чарли.
Не избавляю, не спасаю. Мечтаю. Правильное слово. В другое он бы не поверил. Не мы. Не они. Я.
Я помогу.
Она презрительно хмыкнула, возвращаясь в обычное недовольное состояние:
Мир растроган твоим альтруизмом!
К чертям собачьим ваш мир, заткнул ее Том. Он мне кое-что задолжал. Вы мне не нужны, я вам тоже, но ты втянула меня в свое дерьмо и сильно усложнила мне жизнь. Плата за услуги повышается.
Какие? презрительно фыркнула она. Ты не выполнил свою половину.
Выполнил.
Врешь, прищурилась Чарли. Я видела, как он просвечивал сумку.
А кто говорил про сумку?
Твою ж мать! воскликнула она с восхищением в голосе.
Так мне пойти намекнуть охраннику, где карта?
Чего ты хочешь? Восхищение сменилось ядом. Том едва заработал в ее глазах один пункт, а теперь потерял все десять. Да, можно было обойтись и без шантажа, мысленно признал он, плохой выбор. Он видел, как боролись в ней желание послать его подальше и что-то другое, глубокое, почти ненавистное Честь? Еще одно слабое место. Она его забавляла.
Хочу знать, во что именно я влез. Хочу знать, что у вас есть, и как я могу это использовать для себя. Ответ был предельно честным. Настолько, что Тому и самому стало противно.
Он не ошибся, честность она оценила.
Не здесь, замешкавшись на долю секунды, решила Чарли.
9. Враг моего врага
Шли долго, обходя серый забор и беспорядочно припаркованный транспорт. Том даже засомневался, не подвело ли чутье, пока не увидел Финна, понуро сидящего на корточках у одного из облезлых жилых вагончиков. Парниша вскочил и завозился у двери, не стесняясь выражать недовольство встроенными замками.
Потише ворчать нельзя? прошипела Чарли, Финн театрально поднял глаза к небу.
Тут слушать некому.
Том незаметно отступил на шаг и быстрым движением отключил комм, мало ли какому работодателю приспичит с ним пообщаться. Боковая дверца вагончика со скрипом отъехала, обнажая еще одну: гладкую и на порядок новее. Бронированная? Вряд ли, решил Том. Даже жалко стало, он бы с удовольствием посмотрел. Или пострелял. А вот звуко- и радароизоляция тут однозначно были.
Летает, м? спросил он Финна.
Летает, ездит
ржавеет и тухнет, закончила Чарли.
Внутри вагончик был просторным, хотя заднюю часть отделяла перегородка с дверцей. Задуманные производителем внутренности были заменены на длинные узкие столы-полки вдоль обеих стен, в проходе мешалась тройка вращающихся стульев без спинок. На столешницах устроились терминалы, панели и явно повидавшая жизнь электроника, в целом интерьер напоминал большую свалку, а приосанившийся Финн гордого мусорщика. Случись Тому влезть сюда с корыстными целями, решил бы, что брать совсем нечего. Да, собственно, влезть бы и не вышло. Перед ним мерно светилась пара экранов, транслирующих изображение с камер на боках вагончика: подойти незамеченным было практически невозможно. Подлететь тоже. Одно из изображений привлекало внимание, и Том невольно залип, наблюдая за идущей трансляцией. Серый коридор на экране пустовал, но отвести взгляд было трудно, удивлял сам факт существования у этих кретинов прямого подключения к системе безопасности Поддержания. Эти стены легко выдавали свою принадлежность.
Подготовка в наличии, оторвался от экрана Том и заметил, как Финн залился краской и выпятил грудь.
А то!
Сказал человек, который просто прилепил мебель туда, куда велели, умерила его пыл Чарли.
Парниша сник на секунду, но, оценив интерес Тома, плюхнулся на стул и принялся красочно рассказывать о сложностях подземной прокладки проводов и абсолютной небезопасности любых беспроводных технологий, любопытно, но малопонятно. Судя по лицу Чарли, для всех было проще дать Финну высказаться, ему явно не хватало свободных ушей.
Короче, слушай, вспомнил о деле Финн, вопросительно глянув на Чарли.
Она кивнула, и парниша с видимым облегчением раскопал под кучей оберток клавиатуру и вывел на экран снимок:
Анна Фелльманн, хаарс, предположительно двадцати восьми лет от роду, плюс-минус два, хотя тут скорее плюс, образование, навыки, умения, предпочтения и вид профессиональной деятельности неизвестны. По совместительству дочь одного придурка ученого с нижних этажей.
Или один из его экспериментов, вставила Чарли.
Никто не знает, чем он занимается, но если эксперимент она, то это смертельно скучный эксперимент. Живут они там же, внизу, здание она покидает раз в день, он, кажись, и того реже. Кроме отца она не общается ни с кем, ни внутри, ни снаружи. За исключением Бригера, разумеется. И охраны, но я бы это общением не назвал.