Сергей Ронин
Додекафония
Пролог
В полупустом кабинете, где перемешались запахи свежего ремонта, шампанского и женских духов открылась дверь. За порог ступил необъятный детина с физиономией прирожденного душегуба.
Спишь что ли, Колян? пробасил он лежащему на кожаном диванчике единственному обитателю кабинета.
Алексей Евгеньевич, ты? сонно отозвался Колян; лениво поднялся, задев журнальный столик один из пары бокалов пролился на пол, проходи, проходи. Как вечер прошел?
Без эксцессов, отрапортовал Алексей Евгеньевич, ногой отодвинул пустые бутылки с прохода и добавил, усаживаясь в кресло, звал чего?
Дело к тебе срочное нарисовалось.
Какое ж срочное? расстроился Алексей Евгеньевич, домой охота, махнул он на окно через щелочки жалюзи пробивались лучи утреннего солнца.
Да ты послушай, послушай. По твоей специализации дельце: нужно об одном человечке всю подноготную выведать. Кто таков, чем живет, с кем спит
Понимаю, кивнул Алексей Евгеньевич, что за человечек?
Академик, с которым Витька спор затеял.
Этот? напрягся Алексей Евгеньевич, проходимец?
Ну что ты. Славный малый почти птенец; но перестраховаться стоит шухер он у нас знатный навел.
Это точно! ухмыльнулся Алексей Евгеньевич.
Академик этот Геннадия дружок, Александром звать. Вот тебе первая ниточка.
Чей дружок? прищурил один глаз Алексей Евгеньевич.
Да шальной как бабуин, в охране у тебя работал, официантом потом. Теперь постоянно тут по выходным ошивается народ пугает.
Генка что ли? удивился Алексей Евгеньевич и добавил с ухмылкой, Геннадий! Больно чести для него много.
Главное не забывай: дельце это приватное не в рабочем порядке решай. Никому пока знать не надо, наказал Колян и добавил суровым полушепотом, никому!
Алексей Евгеньевич молча кивнул.
За нашу с тобой конспирацию хорошо заплачу, ты только пошустрей. Отчет здесь не свети домой мне занеси.
Сделаю.
Как принесешь новые указания выдам.
Разведаем как положено.
Ну, Алексей Евгеньевич! протянул руку Колян, с тобой всегда приятно дело иметь! Ты главное не затягивай, а лучше прямо сегодня и начни. Выспись хорошенько и за работу.
Алексей Евгеньевич вышел. Колян прикончил вино из уцелевшего бокала, рухнул на диванчик и скоро уснул.
Часть 1
Глава 1
Двумя месяцами ранее
В жаркий московский полдень, одуревший от духоты Сашка ковылял по Мытной. Навстречу шагали такие же несчастные горожане с угрюмыми оплавленными лицами. Понять их страдания нетрудно: места эти и в милосердную для прогулок погоду едва назовешь привлекательными; нескончаемый рев машин, однообразные бетонные коробки с офисами и посольствами; лишь деревья и аккуратные газончики слегка разбавляли эту полыхающую в летнем зное серость.
Сашка, глядя на эти необъятные просторы, невольно улыбался всякий раз возвращаясь в них, он чувствовал уют давно минувшего студенчества, едва ли доступный случайному путнику. Вспоминались душевные сокурсники, беспечная жизнь от сессии до сессии, безбилетные вылазки в Парк Горького через секретную дыру в заборе и как вечно околачивались на Калужской площади пока бронзовый Ленин хмуро наблюдал как их молодые еще светлые головы заливаются пивом вместо учебы.
* * *
Напротив детской библиотеки, которую легко спутать со Зданием Совета Труда и Обороны, Сашка свернул в подземный переход; из глубины доносился до удивления знакомый тенор и неистовый бой гитары.
Легкий сквозняк пробежал по взмокшей футболке и приятно охладил спину. Лампы кое-где не горели музыкант устроился в темном углу будто нарочно прячась. Сашка узнал в нем Генку бывшего сокурсника по Горному. Студентами они мечтали о своей рок-группе, но уже после пары репетиций разбежались: слишком разные оказались творческие предпочтения. Сашка выпускник музыкалки склонялся к мягкому мелодичному звучанию, самоучка Генка любил чего потяжелее. Несмотря на разногласия, до конца учебы они дружили, пережили немало приключений, но вскоре после выпуска пути их разошлись.
Сашка остановился возле Генки тот не обратил внимания. На полу лежал чехол с единственным мятым полтинником, не иначе как для приманки. Выступление снимала любительская видеокамера на штативе.
Кроме Сашки слушателей не было, но Генка все равно пел с надрывом, бил по струнам не жалея гитары, как могут только полуголодные уличные рок-бунтари. Он, казалось, совсем не изменился: все та же косуха в любую погоду; узкие джинсы с дыркой на коленке; неистребимая щетина и волосы до плеч.
Сашка увлеченно осмотрел гитару старую истертую, всю в наклейках; такие обычно пылятся где-нибудь в темном уголке с паутиной, достаются пару раз в год на очередные винные посиделки с гостями и, если не разбиваются в пылу веселья, возвращаются на место и вновь забываются.
Генка! крикнул Сашка.
Тот прекратил играть и задумчиво взглянул на него.
Саня! обрадовался он, протягивая руку.
Невысокий коренастый Генка сжал его тонкую ладонь так что кости захрустели. Сашка хоть и был повыше и пошире в плечах, но в силе всегда уступал; а почти что болезненная бледность и излишняя худощавость предавали ему вид безобидного интеллигента.
Все поешь? улыбнулся Сашка, массируя зудящие пальцы.
Пою! радостно ответил Генка, другим талантом обделен! Сам то куда чешешь?
Да к клиенту на Люсиновскую забежал, теперь обратно на работу, начал Сашка и тут же отвлекся, ты где такой раритет достал? спросил он, кивая на гитару.
«Играючая!» охотно подметил Генка и провел пальцами по струнам.
Ей бы лады поменять, хмуро добавил Сашка, дребезг уши режет.
Ну ты как всегда! рассмеялся Генка, давай-давай рассказывай, как сам? Чего там у тебя за клиент?
Сашка уместил семилетку, минувшую с выпуска в несколько фраз: пока не женился, как и мечтал открыл гитарную мастерскую и годы эти прошли по большей части спокойно и размеренно. Генка на расспросы о себе отвечать не торопился и ограничивался многозначительным: «то тут-то там».
Сашка еще недолго поболтал с ним и, распрощавшись побрел к метро.
Саня! окликнул его Генка, подсасывай в «Завал» в эту пятницу, не забыл еще про него? Отвиснем, пивка дерябнем. Там кого попало пускать не будут: скажи, что со мной.
Постараюсь!
* * *
В пути Сашка осознал, что так и не спросил Генку как он оказался именно в том переходе, да еще в разгар рабочего понедельника. Можно предположить, что в нем тоже теплились грезы о студенческой юности, но место для выступления он выбрал не самое подходящее. Людей там ходило мало; кто к метро, кто в офисы или за визой в посольство, разве что студенты остановятся послушать, да и то скорее всего задарма. Куда практичней пройти чуть дальше: в переход через Ленинский проспект, где публики в любой час хватает. Впрочем, размышлял недолго Генка всегда слыл неусидчивым шустряком с множеством неимоверных идей чем заняться; он даже разговаривал всегда громко резко, будто постоянно куда-то торопился. Он и раньше выступал в переходах и на улице было бы не удивительно встретить его даже на Красной площади в ансамбле с каким-нибудь балалаечником или аккордеонистом.
До конца дня Сашка ностальгировал: раскопал на домашнем ноутбуке старые фотографии и с трепетом вспоминал истории с ними связанные. На одном оцифрованном снимке с полароида, невесть как затерявшемся среди ярких студенческих гулянок, он еще сосем маленький с широкой невинной улыбкой стоял посреди хоккейной коробки с резиновым мячом в руке. Те счастливые времена он помнил смутно, больше по рассказам родителей.
Глава 2
Родители часто вспоминали как в ночь, когда он появился на свет, в палате по радио пел Челентано. От голоса эксцентричного итальянца шумный младенец тут же затих и замер, недоумевая что за странные звуки раздаются в этом новом, но все еще темном мире?
Следом полились «Капли дождя» Шопена и едва прелюдия перетекла в мрачную часть как радио зашипело и стихло. Сашка вновь разрыдался. С тех пор музыка стала чуть ли не единственным что могло его успокоить: будь то нежная колыбельная мамы, величественная симфония или развеселая песня под гитару. Он замолкал, и навострив крохотные ушки, слушал, пытаясь разгадать неведомый замысел композитора.
В шесть лет, насмотревшись на сверстников, упросил родителей отдать его в музыкалку учиться на гитаре. Уже постарше выклянчил еще и частные уроки на пианино. Родители потакали, но до тех пор, пока не решили, что они слишком затратны для семейного бюджета; а чрезмерное увлечение музыкой скорее всего ни во что в будущем не выльется, даже несмотря на то, что учителя отмечали его талант и отменный слух. После этого Сашка на долгое время забросил пианино и полностью переключился на гитару.
В студенчестве, когда денег не было и играть приходилось на ветхих инструментах, купленных с рук, увлекся их ремонтом, а затем и изготовлением. Столярные навыки перенял у папы тот был большим умельцем по дереву. После учебы три года проработал инженером в ИТ-компании, скопил денег; но вскоре бросил попытки сделать карьеру в скучном ремесле и устроился учеником к гитарному мастеру. Проработал у него два года почти за копейки, набрался опыта пока наконец не отважился открыть свое дело. Удачно арендовал дешевую коморку в промзоне неподалеку от дома и обустроил там мастерскую. Первыми клиентами стали жильцы близлежащих домов, привлеченные объявлениями на столбах, и в почтовых ящиках. Постепенно заработало «сарафанное радио» и клиенты стали обращаться все чаще. Кроме того, на курсах обучился профессии настройщика пианино, получил сертификат и вскоре после этого заполучил в постоянные клиенты музыкальную школу, что некогда закончил.
Планов на развитие хватало: для начала подыскать помещение побольше и поприличнее куда нестыдно приглашать клиентов, нанять помощников; развернуть рекламу в соцсетях; пригласить музыкальных блогеров для интервью; а главная мечта повысить мастерство в изготовлении гитар на курсах в испанской Гранаде. Но на перемены нужны деньги и свободное время чтобы хорошенько все спланировать. Новый бизнес хоть не приносил серьезной прибыли, но пока хватало на жизнь Сашка что-либо менять не рисковал.
* * *
Все свободное от работы время проводил дома: в квартире что досталась после размена родительской трешки; сам переехал из Новокосино в южный Реутов, родители вернулись на север Москвы, где в свое время выросли.
Одну из комнат обустроил для занятий музыкой так ее и называл: Музыкальная комната. Там хранились коллекция из пяти гитар, скрипка (впрочем, на ней он не играл, а на стене она висела для антуража) и наконец старое немецкое пианино что осталось от прежних жильцов. Те бросили эту искалеченную громадину, но Сашка ее выходил: заделал сколы с трещинами; поменял сломанные клавиши; снял ржавчину с подсвечников; перекрасил и заново покрыл лаком.
Сашка уже со школы что на пианино что на гитаре играл виртуозно, но практиковаться не прекращал. Упражнялся часами, порой помногу раз повторял отдельные фразы, оттачивая до совершенства. Он был неизлечимо зависим от музыки: если хоть несколько дней не притрагивался к клавишам или струнам пальцы начинали зудеть, возникала нервозность точно у заядлых курильщиков, оставленных надолго без сигарет.
Музицировать мог днями напролет, но с куда большим наслаждением вечером, непременно в полутьме, когда комната пуста от посторонних звуков, и никто не беспокоит. Как ни странно, в нем всегда таилась какая-то болезненная нужда в домашней тишине; не выносил даже тиканья часов по ночам (оттого механических часов в доме не держал). А порой тревожил не сам шум, а скорее его природа: он мог с почтительной для соседей громкостью играть на инструментах, слушать музыку или телевизор, но шум посторонний раздражал до омерзения: навроде излишне звонкого смеха за стеной, топота сверху, или приспичило вдруг кому-то прибить картину или не с того ни с сего передвинуть шкаф, что стоял годами, никому не мешая.
Каких-либо конфликтов Сашка избегал и только в мыслях представлял разговор с беспокойными соседями. Речь всегда была пламенна поучительна; но с языка так и не слетала, оставаясь где-то там на кончике. За кротость в общении друзья часто звали его малоразговорчивым тихоней что, впрочем, его нисколько не смущало; сам себя он таковым не признавал, а попросту предпочитал не сотрясать воздух болтовней без особой на то нужды; несокрушимая сдержанность и неумение ругаться, скорее помогали сохранять внутреннюю умиротворенность и чувство комфорта.
К слову, человек начал путь к комфорту задолго до него еще с первобытных времен, когда заглянул в пещеру чтобы укрыться от дождя. Со временем в пещере появились зачатки уюта, обустроился очаг, место для хранения пищи и каменных орудий. Все эти тысячи лет человек непрестанно совершенствовал свое жилище: пещеры сменились лачугами, затем домами, а после и монолитными небоскребами, пришедшими на смену ветхим панелькам и пятиэтажкам. Оставалось загадкой: отчего за все эти тысячи лет эволюции человек так и не научился строить комфортное жилье? Отчего в новых домах, построенных по последнему слову архитектурной мысли, такие тонкие стены что ткни пальцем дыра останется? Частые размышления ответа так и не принесли от лишнего шума Сашка спасался наушниками; в Музыкальной комнате поставил хорошую звукоизоляцию, что бы не мешали ему, и сам он несильно тревожил соседский покой своей игрой.
Жил один и окунаться в семейную жизнь не торопился как многие холостячки дорожил свободой и сторонился бытовых драм. С другой стороны, надеялся рано или поздно прервать одинокие дни, обзавестись семьей. Незамужняя соседка Анастасия казалась для того отличной кандидатурой. Впервые встретил ее в лифте и сразу увлекся. Есть порой в женщине что-то необъяснимо притягательное, вроде не красавица и губ не красит, а раз увидел и из головы не выходит. Помимо прочих достоинств, Анастасия была идеальной соседкой: всегда тихая незаметная будто за стеной и вовсе никто не жил. В те мгновения, когда слышались щелчки ее дверного замка, Сашка тихонько подходил к глазку и наблюдал за ней; а иногда, если успевал быстро одеться вроде бы невзначай выходил навстречу. В своих несмелых ухаживаниях ограничивался лишь ненавязчивыми знаками внимания: то сумку с продуктами донести, то пошутить по-соседски; продвинуться дальше не выходило, но не отчаивался и надеялся в ближайшее время одолеть робость и расположить Анастасию к себе поближе.
Глава 3
Жара изматывала горожан вторую неделю подряд. Сашка, как и многие из них мечтал поскорей сбежать на природу хоть на несколько дней укрыться от духоты где-нибудь в тенистом саду и поближе к спасительному водоему.
Как раз перед встречей с Генкой он окончательно сдался и в тот же день собирался отправиться на дачу до пятницы. Новых заказов пока не брал; оставался несложный ремонт гитары, но клиент не торопил работу можно смело приостановить и по-быстрому закончить на выходных. Но вчерашний вечер воспоминаний помимо архивов фотографий завел на страничку музыкалки, куда изредка заглядывал почитать новости; там наткнулся на афишу традиционного летнего концерта, который ученики давали уже в эту субботу. Вместе с тем всплыло обещание настроить рояль в Большом зале, про которое забыл напрочь. Такую работу упускать все же не стоило конкуренции в этом ремесле хватает и замену ему найдут быстро, если уже не нашли. Одно время ему доверяли только старые инструменты, но безукоризненной работой заслужил доступ ко всем; а новенький рояль в Большом зале давно мечтал «пощупать». Помимо того, в школе нередко обращались за ремонтом гитар, и чтобы не выглядеть в глазах клиента ненадежным решил исполнить обещанное.