Мой старый добрый Гасан! воскликнул Бен Нартико, целуя ему руку.
Добро пожаловать в мой адуар, ответил патриарх. Мои шатры, мои негры, мои верблюды и мои бараны в вашем распоряжении.
Но где же моя сестра? с тревогой спросил юноша.
Приехала три часа назад и сейчас отдыхает в шатре, который я ей выделил.
Спасибо, друг.
Глава V
Зверская расправа с экспедицией Флаттерса
Чаще всего марокканские и алжирские адуары встречаются на границе пустыни. Поселки эти представляют собой скопища шатров, материалом для которых служит натянутая на веревки и шесты грубая ткань, сотканная из волокон карликовых пальм, сплетенных вместе с козьей и верблюжьей шерстью.
Длина шатров достигает десяти метров, высота не более двух. Внутри они разделены на «комнаты» камышовыми или тростниковыми перегородками. Женщины живут отдельно.
Обстановка крайне непритязательна: два-три ковра, несколько сундуков, каменные жернова для зерна да глиняные горшки. Чтобы не закоптить шатер, очаг устраивают снаружи. Рядом с адуаром разбивают небольшой огородик. За ним тщательно ухаживают, притом что полив в тех засушливых землях требует массы сил.
Живут в таких адуарах обычно пастухи. Нередко рядом с поселком можно увидеть стада в сотни голов верблюдов, баранов и коз. Пастухи в основном арабы, потомки славных воинов, подчинивших себе всю Северную Африку, вторгшихся в Испанию и угрожавших Франции, которая лишь чудом спаслась от их нашествия благодаря Карлу Мартеллу[9].
Вернувшись в Африку, арабы праздно зажили в адуарах, держась подальше от городов, чтобы уклониться от султанских податей. В любой миг пастухи могут превратиться в жестоких воинов, о чем прекрасно осведомлены имперские войска. Именно солдатам приходится вести с ними кровавые схватки при попытках собрать земельный налог.
Гасан, друг Бена Нартико, не был арабом, однако, подобно прочим евреям, живущим на юге Марокко, усвоил арабские обычаи и нравы. Он был пастух и торговец, хорошо известный караванщикам Сахары. Иными словами, человек, который мог оказаться весьма полезен маркизу де Сартену в его рискованном предприятии.
Разбуженные лаем собак, рабы-суданцы Гасана засуетились вокруг прибывших. Отдав слугам кое-какие распоряжения, старик повел маркиза и Бена в свой просторный шатер. Пол в нем был застлан рабатскими коврами, по которым были разбросаны расшитые золотом подушки. Гостям предложили свежее козье молоко.
Как здесь спокойно Маркиз вытянулся на ковре, подложив под голову подушку.
Увы, не всегда, господин, вздохнул старик. Под боком пустыня. Спокойствие в любой миг могут нарушить воинственные кличи, несущие смерть.
Вы о туарегах?
И о них, и о шиллуках[10]. Поверьте, последние ничем не лучше первых. Все они наши враги.
Вы хорошо знакомы с нравами туарегов?
Мне доводилось иметь с ними дело. Ограбив богатый караван, они нередко являются сюда, чтобы сменять добычу на порох, оружие и одежду.
Ага! вскричал маркиз, многозначительно поглядев на входящего Рокко.
Господин, что вы хотели сказать своим возгласом? полюбопытствовал старый еврей.
Вы что-нибудь слышали о полковнике Флаттерсе?
Главе французской экспедиции?
Да.
Том самом, что был убит туарегами?
Именно.
О нем и о судьбе его экспедиции мне известно куда больше, чем знают в Европе. Хотите, покажу кое-какие купленные у туарегов предметы, происхождение которых крайне подозрительно? По-моему, они имеют прямое отношение к той экспедиции.
Но это невозможно! вскочил маркиз.
Почему же, мой господин?
На караван полковника напали далеко от этих мест, в Алжирской пустыне.
И что с того? Расстояния ничего не значат для туарегов. И потом, разве мы сами не отправляем товары в Тимбукту или еще дальше?
Ответить маркиз не успел. Полог приоткрылся, и в шатер вошла девушка лет семнадцати в изысканном еврейском наряде. Она была прекрасна. Высока, стройна, но не худа, с идеально очерченным лицом, выразительными черными глазами и волосами цвета воронова крыла, оттеняющими алебастровую белизну кожи. Роскошное платье подчеркивало чарующие формы.
Красная юбка с разрезом и широкими парчовыми фалдами доходила до лодыжек. Поверх голубого корсажа со шнуровкой, также отделанного золотом, был накинут короткий зеленый жилет, расшитый серебром. Свободные короткие рукава белой сорочки, отороченные старинным кружевом, приоткрывали точеные ручки. Крошечные ножки были обуты в сафьяновые бабуши. Заплетенные в косы волосы подвязаны сфифой лентой, украшенной жемчугом и изумрудами.
Увидев девушку, маркиз не удержался от восхищенного возгласа.
Он слышал о красоте североафриканских евреек, чудесным образом сохранившейся с незапамятных времен и столь резко контрастирующей с отталкивающей уродливостью их мужчин.
Можно сказать, что эти женщины вобрали в себя лучшие черты двух континентов: роскошь Востока соединилась в них с европейской утонченностью. Нежность черт особенно бросается в глаза, поскольку они отличаются от привычных европейских лиц: менее безукоризненны, чем греческий тип, зато изысканнее римского.
Моя сестра Эстер, представил девушку Бен Нартико.
Эстер.
Маркиз, похоже, был совершенно очарован. Девушка тоже не сводила с него сияющих глаз.
Я не встречал никого красивее ни в Алжире, ни в Марокко, проговорил корсиканец, пылко пожимая руку Эстер.
А вот и завтрак, сказал Гасан. Отведайте даров пустыни.
Четверо слуг разостлали цветастую циновку, сплетенную из волокон карликовой пальмы, и расставили фарфоровые миски.
Господин маркиз, обратился к де Сартену старик, пока все рассаживались на подушках, наша еда вряд ли похожа на ту, к которой вы привыкли, однако вам придется смириться. В Сахаре не найти того, что едят во Франции.
Я ко всему привычен, ответил корсиканец. В Кабилии мне случалось есть весьма странные блюда, и ел я их с огромным удовольствием.
Вошел негр с целым ягненком, аппетитно зажаренным на вертеле, и положил его на плетеное блюдо. Гасан ловко разрезал ягненка со словами:
Хвала Господу!
Каждый взял себе по куску, а остаток Гасан велел отдать караванщикам маркиза, которые уже добрались до адуара.
За первый блюдом последовало второе. Слуга принес котелок с какой-то желтоватой массой весьма подозрительного вида. Она состояла из крупного, как охотничья дробь, кускуса, приправленного пастой из толченых фиников и кураги.
Обитатели пустыни очень ценят это кушанье, однако маркиз и Рокко ели его не без содрогания. К счастью для них, Гасан почти сразу приказал подать хамис тушеную баранину с курятиной, маслом, луком, финиками, курагой и ячменные лепешки.
Когда завтрак был закончен, принесли козий бурдюк, в котором оказалось разбавленное водой верблюжье молоко, неприятно отдающее мускусом. Патриарх первым отпил глоток и передал бурдюк дальше, проговорив:
Ваше здоровье!
Храни тебя Господь, ответил Бен Нартико.
Мой вам совет, маркиз, продолжил старик, если хотите уберечься от опасностей пустыни и не повторить судьбу полковника, вам следует притвориться арабом.
То есть?
Одеться как араб, молиться как араб и есть как араб. Европейцу в пустыне не выжить.
Признаться, такая идея мне в голову не приходила. Вы дали нам очень ценный совет, и я немедленно им воспользуюсь. Однако у меня нет арабской одежды.
Об одежде не беспокойтесь, в моих сундуках ее предостаточно. Сейчас попьем кофе, и я дам вам все, что требуется.
Кофе, который варят в пустыне, по вкусу превосходит даже лучший каирский и константинопольский. Делают его довольно примитивным способом, растирая зерна камнями, однако при варке в воду добавляют щепотку амбры. Особенный интерес вызывают кофейные наборы пустынных арабов. Обычно это старый железный поднос и чашки, возраст которых нередко исчисляется несколькими столетиями. Чашки всех форм, размеров и видов: глиняные, фарфоровые, оловянные, зачастую довольно грязные и с оббитыми краями.
У Гасана кофе подали в фарфоровых чашечках. Кто знает, какими путями они попали в эту глухомань
Когда гости допили, старик поднялся, открыл один из древних сундуков, расписанных арабесками, и достал фуражку.
Французская фуражка! воскликнул маркиз де Сартен.
Прочтите, что написано на подкладке. Вам знакомо это имя?
Массон! Маркиз побледнел. Он сопровождал полковника Флаттерса.
Он был капитаном, верно?
Да.
И членом экспедиции, жестоко уничтоженной туарегами?
Да, да! повторил де Сартен, охваченный сильнейшим волнением. Умоляю, расскажите, как к вам попала эта вещь? Как фуражка из песков Центральной Сахары могла оказаться в вашем сундуке?
Я вам уже объяснял, что расстояния не пугают туарегов. Разбойники, ограбившие караван, скажем, в Ахаггаре, через две-три недели обнаруживаются на границах Марокко. Они подвижны, будто песок, несомый самумом. И все благодаря невероятной быстроте хода их верблюдов. Сейчас я расскажу, как попала ко мне эта фуражка.
И старик начал свой рассказ:
Пятнадцать дней тому назад ко мне явился алжирец по имени Шебби в компании четырех туарегов. Они предложили купить кое-какие предметы, якобы найденные в пустыне: французское оружие, одежда, бутылки, тюки со всякими вещами. Я приобрел все это по дешевке, в уверенности, что они ограбили обычный караван. Фуражке особого значения не придал. Лишь перепродав оружие и одежду каравану, отправляющемуся в Могадор, обратил внимание на имя, выведенное на подкладке. Мне оно показалось знакомым, ведь несколько месяцев назад весть о судьбе экспедиции Флаттерса достигла и Марокко.
Человек, сопровождавший туарегов, действительно был алжирцем?
Вне всяких сомнений.
Вероятно, один из местных солдат, трусливый предатель
Полагаю, вы правы.
Тогда я должен найти этого человека!
Признайтесь, господин маркиз. Гасан пристально взглянул на корсиканца. Вы отправляетесь в пустыню, чтобы выяснить судьбу полковника?
Маркиз молчал.
Можете говорить открыто, сказал Бен Нартико. Гасан умеет хранить тайны.
Ну хорошо, решился маркиз. Да, так и есть. Есть подозрение, что туареги не убили полковника, а продали его в рабство султану Тимбукту.
До меня тоже доходили подобные слухи, кивнул Гасан. Доказательств смерти Флаттерса нет, следовательно вы можете надеяться на лучшее. Говорите, вам нужен тот алжирец? Что ж, я могу указать вам путь.
Вы знаете, где он? вскричал маркиз.
Да. В Берамете, откуда собирается вместе с караваном отправиться в Кабару, что на Нигере. Два дня назад я слыхал это от погонщика верблюдов.
Большой караван? поинтересовался Бен Нартико.
Три сотни верблюдов.
Они еще в Берамете? вскричал маркиз.
Должны были тронуться в путь вчера вечером. Если поторопитесь, догоните их через неделю-другую.
Я найду этого человека! Рокко, Бен, выступаем немедленно!
Погодите, погодите, господин маркиз, остановил его Гасан. Вы с вашим товарищем говорите по-арабски?
Еще бы!
Молитвы магометанские знаете?
Получше иного муллы!
Тогда переодевайтесь в арабское платье. И помните: европейцу в Сахаре смерть, особенно теперь. Туареги убьют вас, если заподозрят в шпионаже в пользу Франции.
Значит, мы сделаемся арабами, решительно сказал маркиз. Друзья, давайте готовиться.
Я уже готова, господин маркиз, произнесла Эстер.
Голос девушки был тих и мелодичен.
И вы не побоитесь опасностей пустыни? спросил удивленный корсиканец.
Не побоюсь, улыбнулась Эстер.
А она не только красива, но и отважна, пробормотал себе в усы Рокко.
Глава VI
Путь в пустыню
Час спустя караван маркиза и Бена Нартико покинул адуар и углубился в пустыню, чьи пески, несомые самумами, появлялись даже на обжитых землях. Караван состоял из одиннадцати верблюдов, груженных припасами, товарами и бурдюками с водой, двух ослов и четырех прекрасных арабских лошадей горячих, крепких и быстрых.
Во главе каравана ехали маркиз, Рокко и Бен, одетые по-арабски: в белые уазроцы и разноцветные кафтаны с кисточками. Вместе с ними ехал мавр-чудотворец. Все четверо были вооружены винтовками, заряжающимися с казенной части, и револьверами, которые лежали в седельных кобурах.
Следом бедуин вел крупного верблюда, на горбах которого покачивался балдахин из легкой ткани. На этом верблюде ехала Эстер. Девушка удобно устроилась в уютном гнездышке на мягкой шелковой подушке, подаренной ей Гасаном. Балдахин защищал от палящих лучей солнца, хотя Эстер и приподняла переднюю занавесь, чтобы иногда обменяться словом-другим со своими товарищами и любоваться окрестностями. За ее верблюдом длинной вереницей шествовали остальные под присмотром второго бедуина на ослике.
Между тем пейзаж становился все засушливее и пустыннее. Лишь изредка можно было увидеть вдали жалкий адуар, вокруг которого щипали чахлую траву, растущую в низинах, овцы и верблюды. Это была еще не пустыня: на южных возвышенностях зеленели пышные пальмы. Однако за холмами, увлажненными водами Игидена, начинались бескрайние пески.
Бедуины криками и ударами палок нещадно подгоняли верблюдов. Пока караван довольно быстро продвигался вперед, Бен и маркиз завели любопытную беседу.
Мой дорогой друг, сказал де Сартен юноше, вы так и не открыли мне цель своего путешествия. Для того чтобы отправиться в Тимбукту вместе с сестрой, у вас должна быть исключительно веская причина.
Я еду туда, чтобы принять большое наследство, ответил Бен Нартико.
Наследство? В Тимбукту? Изумлению маркиза не было предела.
Да, маркиз. Там умер мой отец, сколотивший приличное состояние.
Но, насколько мне известно, иноземцам, в том числе евреям, в этот город ходу нет.
Все так, господин маркиз, все так. Мой отец проник туда, притворившись правоверным магометанином. И судя по всему, притворился удачно. Ведь он сумел прожить в городе этих фанатиков семь долгих лет. Два месяца назад его верный слуга пересек пустыню с печальной вестью о смерти моего родителя, а также рассказал о ждущем меня наследстве в несколько сот тысяч золотых монет. Деньги отец спрятал в колодце своего дома, чтобы уберечь их от жадного султана и его прислужников.
И где сейчас этот слуга?
Отправился вперед и будет ждать нас в оазисе Эглиф.
А ведь ему, может быть, что-то известно о судьбе экспедиции Флаттерса
Не исключено. Надеюсь, так оно и есть. Впрочем, мне думается, мы скорее получим нужные сведения из других источников.
От кого же?
От моих единоверцев в пустыне.
Неужели в Сахаре есть иудеи?
И во множестве. Туареги называют их даггатунами. Они рассеяны по оазисам великой пустыни. Это потомки тех, кто, не захотев принимать магометанство, бежал в свое время от завоевавших Марокко арабов.
Чем же они занимаются?
В основном торговлей.
И туареги их не трогают?
Нет, хотя и обращаются как с низшими существами. Браки между туарегами и евреями строго запрещены. Чтобы обезопасить себя, мои несчастные сородичи находят защитников среди туарегских вождей и платят им ежегодную дань.
Похоже, они не отличаются смелостью, эти ваши даггатуны.
Они не рождены для войн. Увы, временами туареги не только заставляют их браться за оружие, но ставят даггатунов в авангард своих войск, первыми посылая на убой.
Вот канальи! воскликнул Рокко.
Хитрые, злобные предатели и воры, кивнул Бен Нартико. К сожалению, нам выпадет немало случаев познакомиться с ними поближе. Не сомневайтесь, в покое они нас не оставят.
Время близилось к полудню, и караван сделал первую остановку в тени пальм, где могли укрыться и люди, и верблюды. Рощица состояла из трех десятков карликовых пальм. Их тонкие, гладкие снизу стволы ближе к верхушке покрыты остатками черешков опавших листьев. Пучок листьев остается лишь на самой верхушке, увешанной гроздьями цветов и сладких плодов, похожих на финики, только не таких вкусных и крупных.